Эйслин

Глава 27

– Попрощались навсегда?

– Да, – огорчённо произнёс и вновь уставился в потолок.

Прошло лишь несколько часов с тех пор, как мы расстались с Эйслин, а мне кажется, что миновал год. В раздумьях просто потерял счёт времени. Вот и вся моя любовь. Я чувствовал себя очень странно, моя жизнь поделилась на «до» и «после». Пока Эйслин была со мной, любовь, как верный союзник, сопровождала меня повсюду. Я мечтал, строил планы. Что же сейчас? Пустота. Нет ни прошлого, ни будущего. Я затерялся где-то в осколках настоящего, и надо продолжать существование независимо от того, как всё сложится. Лишь бы не сломаться…

Брокк сел на соседний диван. У него гостиная прямоугольная. Большое окно на запад, дверь на восток, а у стен друг против друга стояли диваны. Ни ковров, ни занавесок – типичная холостяцкая квартира.

Я пересказал ему весь наш разговор с Эйслин. Сначала мой друг нас обоих назвал чокнутыми, но не найдя другого объяснения, согласился с тем, что в жизни всякое может быть.

– Бегала с тобой в лесу, но в реальной жизни оказалась инвалидом, – задумчиво рассуждал Брокк. – И тебя это напугало, Уэлэн? Её положение?

– Посуди сам. Ну, что я буду делать? Девушка нуждается в особом уходе. Её наверняка нужно возить в больницу, а мой дом находится в глуши и он не приспособлен для…

– …инвалидов, – закончил Брокк и посмотрел на меня с упрёком. – Отговорки. Но знаешь, что я тебе скажу? Эти препятствия, которые мешают нам жить, можно весьма успешно устранить.

Я замотал головой, не соглашаясь.

– Нет смысла, если нет возможности.

– Ты просто испугался! – Брокк повысил голос. Сколль, что лежал в углу, зарычал. А я сел, хотя так хотелось продолжать лежать.

– Это не страх.

– Страх перед ответственностью. Ты утверждал, что любишь девушку, искал её, нашёл, поговорил, и что дальше? Сбежал!

– У нас нет с ней будущего! – вспыхнул я, выражая всем своим видом неодобрение. Почему Брокк не хочет меня понять? – Я разговаривал с Розалиндой – сиделкой в пансионе, или кем она там работает – она рассказала, что Эйслин очень закрытая девушка, легко уходит в депрессию. После аварии она несколько лет не разговаривала. И теперь появляюсь я. Представь себе, Брокк, если я не оправдаю её надежд, если сделаю один неверный шаг, она сломается, уйдёт в себя или ещё того хуже – наложит на себя руки. Когда мы гуляли с ней в лесу, она сказала, что её никто и никогда не полюбит, потому что она неполноценная. Только сейчас я осознал смысл этих слов.

– Так объясни мне, – тихо сказал Брокк, разведя руки в стороны.

– Если её кто-нибудь полюбит по-настоящему, то это должно быть навсегда. Её любовь – как птица, парящая в облаках: она не способна опуститься на землю. Я не хочу сломать ей жизнь, она у неё и так без прикрас.

– Ты можешь сделать её счастливой. Просто подумай об этом.

Я смотрел на Брокка и не узнавал прежнего друга. Он как будто вырос. И не просто вырос – перерос меня. Из эгоистичного, в чём-то наивного пофигиста, превратился в мудрого, трезво смотрящего на жизнь человека.

Тем не менее мой рот сложился в упрямую гримасу.

– Я попрощался с ней навсегда. Пусть будет трудно, но я её забуду. Лучше сейчас, когда между нами не возникло серьёзных чувств. В реальности, – добавил с напором. – Потом будет сложнее.

Брокк больше не стал возвращаться к этой теме и тем более отговаривать, зная мой упрямый нрав.

Тем же вечером я уехал домой разбитый, опечаленный. Удивление прошло, а горький осадок остался ещё на долгое время.

Эйслин – это сон. А сны принято забывать.

Глава 28

Сентябрь разливал ароматы сухих, прогретых солнцем трав, опадающей листвы, лес напоминал запах эфирного масла, только более тонкий. Ветер игриво перебирал яркие листья клёнов, на поле колосилась жёлтая трава. Природа начинала подготовку к зиме.

После холодных дождей, которые несколько дней поливали землю, эта ласка света и тепла была особенно приятна.

Сколль бежал вперёд к лесной опушке, чтобы пересечь её и отдохнуть на привычных валунах, искупаться в лучах солнца. Скоро это место заметёт снегом и нам останется прежняя дорога, которую ещё надо будет протоптать. В этот период в полной мере стараешься насладиться последним тёплым и ярким солнышком, успеть доделать все дела, которые не успел за лето.

Я бродил по лесу, огибая овраги, дно которых устлано опавшей листвой, переступая лужи, и вдыхал наполненный осенней свежестью воздух. Сколль давно скрылся с моих глаз. Он использовал любую возможность улизнуть, не дав мне шанса передумать.

– Сколль! Не хочешь подождать меня?

Собака не удосужилась откликнуться, но я видел его хвост, торчащий из травы, поэтому был спокоен.

Миновав лес, я вдруг остановился, глядя себе в ноги. Воспоминания нахлынули разом, они никак не хотели меня отпускать. Сколько раз я подходил к опушке, столько раз видел босые ноги Эйслин, слышал её смех, чувствовал её запах. Она пахла самой жизнью и неожиданно стало сильно жаль из-за одной простой вещи: она была ненастоящая.

Закрыл лицо ладонями, но в этот момент что-то пронеслось мимо, какой-то вихрь, и я быстро одёрнул руки от лица. Мои глаза устремились прямо. Я не мог пошевелиться, не мог сказать хотя бы слово. Поверить не мог, чудится мне или всё это сон.

Эйслин стремглав бросилась в сторону гор через золотистое поле с такой скоростью, что её длинные тёмные волосы веером развевались по ветру. Лёгкое белое платье, пышными складками падавшее к ногам, не соответствовало осени. Громкий смех разливался и летел вслед за ней.

– Эйслин, – произнёс одними губами. Ком встал в горле, а грудная клетка сжалась, не давая лёгким урвать хоть глоток.

Она, словно услышав мой зов, остановилась, подняла руку и показала на шею. И тогда я заметил ту самую цепочку: птицу в кольце. Я её не отдал. Эйслин просит вернуть дорогую ей вещь.

– Да, – вырвался шёпот, сопровождаемый кивком головы. – Я верну. Обещаю.

Бросив на меня последний взгляд, она побежала в лес.

Некоторое время я преследовал её, пытался догнать, но в конце концов выбился из сил и, хватая ртом воздух, упал на землю. Откуда-то со стороны возник Сколль, он принялся облизывать моё лицо языком, обнюхивать, поскуливать. А потом смиренно сидел рядом, глядя на меня, и ждал.

Глава 29

Решение пришло само собой. Я должен узнать, принадлежит ли эта подвеска Эйслин или же это моё воображение разыгралось.

Номер пансиона сохранился в контактах телефона, но сначала я включил его. Пара сообщений от Брокка и один пропущенный вызов от заказчика остались проигнорированными.

Эйслин позвали быстро.

Я нервничал, поэтому голос хрипел.

– Привет, – невнятно произнёс и откашлялся. – Привет, Эйслин. Это Уэлэн.

– Рада тебя слышать. – Тонкий голосок звучал, словно прекрасная музыка, словно далёкая, почти забытая песня.

– У меня к тебе один простой вопрос: ты не теряла никакой вещи до нашей с тобой встречи?

– Теряла.

– Подвеску? С птицей?

– Да, – с удивлением проговорила она, затем спросила: – Она у тебя?

– Хочу привезти тебе её. Если нужна, – не подумав, добавил, но тут же пожалел. Эйслин молчала, поэтому я взял на себя инициативу: – Я как раз еду в Тромсё в субботу. Утром мне будет по пути заскочить в пансион и завезти тебе подвеску.

– Хорошо.

– Тогда до субботы?

– Да. – Я уже собирался попрощаться, когда она вдруг поспешно сказала: – Уэлэн?

– Да, Эйслин?

– Приезжай на завтрак. К десяти. Я буду ждать.

После этих слов на моём лице выросла улыбка тихого счастья и полного удовольствия. Да, я не собирался в город на выходные, и пансион мне не по пути, куда бы я ни ехал, но эта ложь прозвучала так естественно, что сам себе поверил.

Вечером вышел на крыльцо и окинул деревянную пристройку внимательным, долгим взглядом, после чего посмотрел на Сколля.

– Это крыльцо давно пора привести в божеский вид, не считаешь?

Пёс гавкнул в знак подтверждения.

– А слева можно сделать пандус, – продолжал рассуждать я. И вновь лай Сколля. Заметив, как собака виляет хвостом, я улыбнулся. – Страхи портят нам жизнь. Почему бы не попробовать, если и она этого захочет, гм?

Тройное «гав» послужило ответом, а потом Сколль повалил меня на землю, чтобы «расцеловать» своим мокрым склизким языком…

Всю неделю я занимался своим пустым запущенным садом, его нельзя воспринимать как эстетическое явление – просто груда мусора. Если я собирался привезти сюда Эйслин, то она не должна увидеть весь тот хлам, что я успел набросать за время, пока живу здесь. Весной надо бы посадить цветы и деревья. Перед фасадом дома вся площадка была засыпана галькой, пара клёнов росли у окна моей спальни. Остальная площадь – просто мягкий грунт, который пружинил под моими кроссовками при каждом шаге.

За работой время пролетело так быстро, что я не заметил, как наступило субботнее утро.

Дорога заняла чуть больше часа, мы со Сколлем доехали до пансиона, где нас встретила та самая женщина, с которой я общался в первый день. Эйслин ждала меня в беседке с левой стороны под балконом, где мы с ней разговаривали, казалось, целую вечность назад.

Я вошёл и приветливо улыбнулся. Эйслин сидела за накрытым столиком, пила чай. За пару месяцев она изменилась. Кожа не такая бледная, чёрные глаза блестели радостью. Вьющиеся волосы разбросаны по плечам, частично прикрывая шерстяной белый свитер с красивым ажурным узором. Её ноги не были прикрыты пледом, и я узнал ту самую бордовую юбку, в которой она появлялась в лесу.

Пока ничего не предвещало начала чего-то нового. Разве что только запах уюта, запах ванили и смеси корицы с лимоном заполнял тесную беседку.

– Привет, Уэлэн. Садись, – пригласила девушка, указав на стул напротив. В этот момент Сколль подал радостный голос. Эйслин засмеялась. – Иди сюда! У меня для тебя есть пара кусочков вкусного сыра!

Пока я устраивался, Сколль проглотил их, затем улёгся рядом с её инвалидным креслом.

Некоторое время мы молча смотрели друг на друга и улыбались, что казалось очень глупым, но мне нравилось.

– Чай?

Я кивнул.

– Ты же не сильно торопишься, надеюсь? – наливая ароматный напиток в мою кружку, спросила она.

– Нет. Я совсем не тороплюсь.

Она вновь остановила на мне свой взгляд, и я сразу вспомнил, зачем приехал.

– Вот, – достав из кармана куртки подвеску, протянул ей. – Я починил застёжку и почистил золото.

– Спасибо, – тихо произнесла Эйслин, и стала рассматривать любимую вещь, словно восстанавливая в памяти забытые детальки. – Это подарок отца. Я очень расстроилась, когда подвеска пропала.

– Сколль нашёл её у вас в клумбе, – поспешил объяснить и даже показал на то место, куда мой пёс успел сунуть свой любопытный нос. – Я не знал, что она принадлежит тебе. По правде говоря, совсем забыл про неё.

В этот момент я думал, стоит ли упоминать о недавнем видении в лесу. Решил промолчать.

– О, я вспомнила тот день! Моё кресло каким-то непонятным образом съехало с дорожки. В тот вечер я едва не перевернулась. Да, вполне возможно, цепочка упала именно тогда. Застёжка на ней всегда была слабой. А пропажу обнаружила лишь на следующие сутки. – Она сжала вещицу в кулаке и слабо улыбнулась. – Настолько привыкла, что не чувствовала её на шее.

– Хочешь, помогу надеть? – И не дожидаясь ответа, встал, взял цепочку и поднёс к её декольте.

Девушка, не говоря ни слова, подняла копну волос, чтобы я смог застегнуть цепочку. Я медлил, разглядывая её тонкую длинную шею, маленькую родинку сбоку, изящные ушки. Что-то в душе переворачивалось, менялось раз и навсегда. Я люблю её! В этом нет никаких сомнений. Эйслин – та девушка, с которой я хочу прожить остаток своей жизни. Не важно как, лишь бы вместе.

Золотая застёжка защёлкнулась, Эйслин опустила волосы и посмотрела на меня. Присев на корточки, осмелился развернуть кресло к себе и взять её руки в свои.

– Эйслин, послушай меня внимательно, я скажу тебе важные вещи…

Если бы она перебила меня, то мне стало бы труднее бороться с волнением. Её пальцы переплетались с моими, давая понять, что мы не чужие, и её прикосновение наполняло меня энергией и надеждой.

– Я не обманул тебя, когда говорил о любви. Меня не пугает твоё инвалидное кресло, вовсе нет. Все эти месяцы я много думал и пришёл к выводу, что нужно делать то, что сердце хочет, наплевав на какие-то дурацкие мелочи. Эйслин, я готов сделать для тебя абсолютно всё, но не только в материальном плане, но и в духовном. Я хочу подарить тебе счастье, хочу ценить каждый прожитый день рядом с тобой. – Сделав секундную паузу, продолжил: – Я устал быть одиноким и… если ты только согласишься…

Новая пауза. Я поднёс её руки к своим губам.

– Можно мне увезти тебя отсюда – увезти туда, где мы сможем быть счастливы?

Следующие несколько минут стали для меня тяжёлым испытанием. И я понимал, что это серьёзный шаг для нас обоих. Поэтому боялся худшего…

Глава 30

В детстве папа всегда твердил одну простую вещь: порой за счастье нужно бороться даже с самим собой.

Что я и сделала.

Сознание сыграло со мной интересную шутку. Думая, что во сне я совершаю путешествие в родные места, на самом деле перемещалась туда и стала вполне реальной. По-другому я бы не встретила свою любовь – Уэлэна.

Этот парень вернул меня к жизни, когда нить моей судьбы уже ослабла и грозила оборваться. Он сумел вернуть мне веру в будущее. Полюбил меня такой, какая я есть. Без каких-либо условий и требований. За что я ему благодарна от всего сердца.

Прошёл год со дня нашей свадьбы. Для меня это был очень сложный путь. Первые полгода наших отношений я лишь изредка приезжала в его дом, мы обдумывали разные варианты, которые помогут мне приспособиться в доме и стать там полноценной хозяйкой. Уэлэн сделал ремонт на первом этаже, а вторым этажом мы и вовсе перестали пользоваться. В саду появились растения, шикарная беседка, фонтан, а также площадка с тренажёрами для меня. Несколько раз я срывалась до истерики, но Уэлэн был терпелив, утешал, как мог, и если не словами, то нежностью и поцелуями возвращал мне прежнее самообладание.

Сегодня солнечный летний день. Мы решили провести время в саду. Сколль гонялся за бабочкой, Уэлэн жарил сосиски на гриле, а я накрывала на стол. Из-за моего кресла в саду практически не осталось голой земли, Уэлэн предпочёл асфальтированные дорожки для безопасного передвижения. Я действительно чувствовала себя, как в раю.

– Уэлэн? Кажется, телефон звонит, – крикнула ему, услышав слабую мелодию, доносившуюся из открытого окна гостиной. – Если это мама, то пока ты не ответишь, она не успокоится.

– Уже бегу! – весело бросил он и вбежал в дом.

Я продолжила заниматься своим делом: чистила лук; а когда хотела потянуться за ножом, Сколль, пролетая мимо, врезался в стол. Нож откатился к краю и был на грани падения в траву. У меня не было шанса подъехать ни с одной стороны. Стол расположен на газоне, я могла подъезжать к нему только с одной стороны.

Обернулась в сторону дома. Уэлэн не выходил. Ждать его не хотела, поэтому, подумав, решилась на безумный шаг. Собрав в себе все силы, опёрлась ладонями о край стола, подтянулась и встала. Стоять я умела, но до ножа не дотянуться. Посмотрев себе в ноги, вспомнила слова Уэлэна: «Верой мало что сделаешь, но без веры не сделаешь ничего». И я шевельнула носком.

Вперёд.

Ещё вперёд.

– Эйслин!

Подняла глаза и увидела слёзы Уэлэна. Он протянул руки.

– Ты можешь! Иди ко мне! Давай же, любимая!

До него всего два шага. Правая ладонь неуверенно отпустила опору.

– Я упаду.

– Нет! Нет! Я рядом. Помни об этом. Только шаг, Эйслин.

Из его глаз текли слёзы счастья, он не мог их контролировать, ведь он мечтал. Он так мечтал. Почему же я не могу сделать это ради него?

Я чувствовала, что шатаюсь, а мои ноги шагают нетвёрдо, в груди появилось необычное волнение и странный трепет.

Два шага.

И я в его объятиях.