Читать книгу: «Свет угасшей звезды», страница 4

– И не страшно вам… рисковать? Тратить свою «кучу»? – спросил он, всё ещё боясь поверить.

Лана помотала головой.

– Не страшно. Потому что эти деньги вернутся ко мне в многократном размере, когда ты станешь известным.

Она так и сказала – не «если», а «когда». И, словно закрепляя свои слова, уверенно кивнула:

– А ты станешь.

Глава 10. Дочь

Наши дни

На несколько секунд воцарилась абсолютная тишина, нарушаемая лишь звуком изредка капающей из неплотно закрытого крана воды.

– Чья бабушка? – наконец переспросил растерянный Андрей, продолжая бездумно таращиться на себя в зеркало. Выражение лица у него было ошалелое и довольно туповатое.

– Вашей дочери Анастасии, – повторила собеседница.

Он оторопел ещё больше.

– Послушайте, вы меня, наверное, с кем-то путаете.

– Вас спутаешь… – горько усмехнулась она.

В жизни Андрея уже случалось подобное. Едва знакомые, а то и вовсе неизвестные девицы звонили и слёзно сообщали, что ждут от него ребёнка, в зависимости от ситуации требуя разного – то денег на аборт, а то и предложения руки и сердца. Впрочем, его нелегко было взять на понт: во всех вопросах, касающихся безопасного секса, Андрей был до занудства щепетилен, так что возможность заделать ребёнка сводилась практически к нулю. Ну, если, конечно, не считать те пресловутые два процента погрешности при использовании презервативов. Поэтому сейчас Андрей тоже решил, что это просто банальный развод. Непонятно только, кому это могло понадобиться сейчас – и главное, зачем. Тоже мне, завидный папаша нашёлся. Прямо-таки отец года!

– И чего же вы от меня хотите? – иронично уточнил он. – Алиментов?

– Да какие алименты, господи, – женщина всхлипнула. – У Настеньки, кроме меня и… теперь, получается, кроме вас, никого не осталось. А я уже старая. Случись что со мной – её же отправят в детдом! Кто о ней тогда позаботится?

– Намекаете, что позаботиться должен я? – подсказал Андрей.

Женщина на секунду запнулась.

– Я думала, что чисто по-человечески вы могли бы…

– По-человечески? – язвительно переспросил он. – Вы звоните мне среди ночи, огорошиваете известием о якобы моей дочери, о которой я до сегодняшнего дня даже не слышал, и считаете, что я тут же поверю вам на слово и сразу начну заботиться?

Собеседница, видимо, взяла себя в руки и перестала всхлипывать.

– Простите, пожалуйста. Просто эмоции взяли верх, – суховато сказала она. – Я и в самом деле начала не с того… Ну разумеется, мы можем сделать генетическую экспертизу, чтобы вы убедились в правдивости моих слов. Я понимаю ваше недоверие и не виню вас, но, поверьте, мне нет никакого смысла вас обманывать, потому что всё это легко проверить. Конечно, Ника и сама виновата, не поставила вас в известность и все эти годы не рассказывала о дочери…

Андрею показалось, что его ударили под дых. Несколько мгновений он безуспешно пытался вдохнуть, чувствуя невыносимую боль между рёбрами. Он просто оказался совершенно не готов услышать это имя.

– Ника? – наконец сдавленно выговорил он в трубку.

– Да, Ника Мухина… вы же помните её? – с надеждой уточнила женщина.

– Что с ней? – быстро спросил Андрей.

– Умерла три недели назад, – голос собеседницы снова сорвался.

Умерла.

Ника умерла.

Андрей по-прежнему таращился в зеркало, но видел там сейчас не своё отражение, а Нику – такую, какой она была в их последнюю встречу. Молодую, красивую, абсолютно здоровую, восхитительно живую.

– Что произошло? – глухо, с неимоверным трудом выговорил он, закрывая глаза, чтобы больше не видеть отражение-призрак. Так и спятить недолго…

– Онкология, – сдавленно отозвалась женщина. – Никуша долго боролась, но…

Голова готова была взорваться от дикого напряжения. Почувствовав, как подрагивают колени, Андрей обессиленно сполз на пол, привалившись спиной к ванне.

– А сколько лет моей… – он так и не смог выговорить «дочери», а как её зовут, уже успел забыть.

– Насте? Четырнадцать, – тут же с готовностью ответила собеседница.

Ну да, всё правильно: Нику он видел в последний раз около пятнадцати лет назад. Тогда же и случился секс, именно в тот раз – незащищённый, Андрей очень хорошо это помнил. Он в принципе не планировал с ней тогда спать и не успел подготовиться. Сначала они, как всегда, бурно поссорились, потом не менее бурно помирились, а потом оказались в постели… Удивительно, но он вообще детально помнил ту их последнюю ночь – так ярко и отчётливо, словно это было вчера. Ночь, которая опустошила и вымотала его до предела. Он уже знал, что больше никогда не вернётся к Нике, даже если она его позовёт. Это была ночь-прощание. Отчаяние. Признание. Болезненный, но логичный финал многолетних странных отношений, измучивших их обоих.

Выходит, Ника тогда забеременела, родила и ничего ему не сказала. Не позвонила, не написала, даже не намекнула…

– Так вот, по поводу генетической экспертизы, – снова деловито заговорила Никина мать, но Андрей уже и без всякой экспертизы знал, чувствовал – это его ребёнок. – Вы могли бы приехать в Петербург, или лучше, чтобы мы с Настей сами приехали в Москву? Вам же, наверное, надо познакомиться, и вообще…

– Я приеду, – не дослушав, перебил Андрей. – Завтра же приеду… а, нет, чёрт, завтра не получится, – он совсем забыл, что на утро у него была назначена ещё одна новогодняя съёмка – на этот раз для другого телеканала. – Давайте послезавтра.

– Вы правда приедете? – тихо спросила женщина. – Не обманете?

– Диктуйте адрес, – вздохнул он. – Я буду.

***

В итоге Андрей едва не запорол эту чёртову съёмку, потому что голова была занята совершенно другим. Билет в Питер он купил онлайн ещё ночью, и сейчас только и мог отсчитывать часы, оставшиеся до отлёта.

Было безумно страшно, и в то же время у него даже мысли не возникло остаться в Москве, сменить номер, засунуть голову в песок подобно страусу и сделать вид, что его это не касается. Нет, касается – и ещё как! Он и сам хотел увидеть свою дочь, хотя не имел ни малейшего представления, чего именно ждёт от этой встречи. Ну уж вряд ли слезливой сериальной классики, когда дочурка кидается в объятия новоприобретённого отца с пронзительным криком: «Папочка, любимый, как же долго я тебя ждала!», орошая его слезами счастья.

Но чего Андрей точно не ожидал – так это того, что первым вопросом, который задаст ему Настя, едва открыв дверь, будет враждебный:

– Ну и нафиг вы сюда припёрлись?

Глава 11. Знакомство

Так странно и стрёмно Андрей не чувствовал себя ещё никогда в жизни.

Ранним утром он сидел за столом в чужой питерской кухне («значит, Галечка сейчас в Москве, а я на полу в Ленинграде»)⁹ и делал вид, что глотает давно остывший чай, который ему любезно предложила мама Ники. Сама же Никина мать делала вид, что всё в порядке, усердно подкладывая ему всё новые и новые пирожки, которых на его тарелке образовалась уже целая гора. А дочь Настя (господи ты боже мой! его родная дочь!), в свою очередь, делала вид, что вообще не имеет никакого отношения к происходящему. Забившись в угол между стеной и холодильником, в который едва-едва влезла табуретка, она подчёркнуто игнорировала присутствие отца – то есть, Андрея.

Явный протест Настя выразила только при встрече, когда поинтересовалась, зачем он припёрся. Андрей растерянно захлопал глазами, не зная, что ответить, а девчонка как-то сразу сдулась, ссутулилась и, подгоняемая шипением бабушки: «Нас-стя!.. Что ты творишь?!» – поплелась в сторону кухни.

Он жадно вглядывался в её лицо, словно рассчитывал на то, что почувствует тот самый пресловутый зов крови. Ну, должно же у него хоть что-то ёкнуть при взгляде на своего ребёнка? Увы, Настя была до обидного не похожа на Нику, он сразу это понял. Впрочем, она и на него, Андрея, тоже не была похожа – скорее уж, на бабушку. В глубине души снова шевельнулся червячок сомнения: а точно ли Настя его дочь? Впрочем, это действительно легко проверить…

И всё-таки девчонка была симпатягой. Ну, насколько он мог разглядеть под завесой из длинных светло-русых волос и капюшоном худи, надвинутым на самые глаза. Настя же на него почти ни разу больше не взглянула, словно его вообще не существовало.

– Не обращайте внимания, – наклонившись к Андрею, негромко сказала Никина мать и плюхнула на его тарелку очередной пирожок. – Ей тоже непросто.

Настя громко фыркнула.

– Ба, я так-то всё ещё здесь. Неприлично говорить о присутствующих в третьем лице!

– А вести себя так с гостями – прилично? – тут же резонно возразила бабушка.

Настя снова демонстративно фыркнула, но на этот раз не удостоила её ответом.

Андрей взял ложечку и зачем-то размешал свой холодный чай. Чувствовал себя он при этом совершенно по-идиотски.

– Вообще-то, я не сделал тебе ничего плохого, – деликатно напомнил он.

Настя тут же взвилась, как кобра.

– Не сделали? Не сделали?! Да вы обо мне четырнадцать лет ничего знать не хотели, вы маму бросили беременной и ни разу даже не поинтересовались, как она!

Слегка охренев от града обрушившихся на него нелепых обвинений, Андрей воскликнул, выставив вперёд ладонь:

– Нет, подожди, давай-ка разберёмся! Что значит – знать о тебе не хотел? Я в принципе ничего о тебе не знал. Ника… то есть, твоя мама не сочла нужным поставить меня в известность. В чём моя вина, если я понятия не имел о твоём существовании?!

Настя нахохлилась – совсем как птенец.

– Но вы ведь даже не навещали её, – буркнула она. – За эти годы ни разу не позвонили. Вам всё обязательно надо объяснять словами?! Если бы вы просто приехали в Питер, вы бы сами увидели и поняли. Но вы не приехали, – закончила она совсем уж убитым тоном.

Андрей потёр виски. Чёрт, не вдаваться же сейчас с девочкой-подростком во все тонкости их сложных отношений с её покойной матерью!..

– Настя, послушай, – осторожно сказал он. – У нас с Никой всё было… непросто. Мы десятки раз расставались и сходились, делали друг другу больно – иногда ненамеренно, иногда специально. Наши взаимоотношения были далеки от классической романтики.

– Мама любила вас, – враждебно выпалила девчонка. – Всю жизнь любила!

Он даже растерялся от подобного заявления. Вот так новости! Впрочем, стоило ли верить Насте с её-то подростковым максимализмом?

– Я её тоже очень любил, – медленно подбирая слова, отозвался Андрей. – Больше, чем кого бы то ни было. Но иногда одной любви недостаточно для того, чтобы люди были вместе… понимаешь? Жизнь – очень сложная штука.

Настя снова громко и презрительно фыркнула – она умела это делать со множеством смысловых оттенков.

– У вас, взрослых, всегда всё сложно. А на самом деле вы просто притворяетесь и врёте! И себе, и другим! Пытаетесь этой мнимой сложностью оправдать собственную трусость… или подлость… или какие-нибудь другие плохие поступки.

– Не спорю, – покладисто кивнул Андрей, – может, ты и права. Но, поверь – если бы я знал о Никиной беременности, я ни в коем случае не остался бы в стороне.

– Теперь вы можете говорить что угодно, – сварливо отозвалась девчонка. – Это никак не проверишь.

– Так, ну всё! – рассердившись, вмешалась в их перепалку Никина мать. – Настя, ты уже достаточно наговорила грубостей и в принципе… достаточно наговорила. Иди-ка пока посиди в комнате, а у нас с Андреем свой серьёзный разговор.

Настя выразительно закатила глаза и вскочила с табурета, едва не перевернув его.

– Я лучше пойду погуляю, – бросила она, а затем обратилась к Андрею:

– До свидания, папуля. Надеюсь, больше не увидимся.

И, прежде чем он успел отреагировать, девчонки и след простыл.

***

– Не обижайтесь на Настюшу, – Никина мать тяжело опустилась на стул и, поморщившись, устало потёрла виски. – Ей нужно время, чтобы к вам привыкнуть. Ну, если, конечно… – её взгляд сделался испуганным и практически умоляющим, – если, конечно, вы всё ещё согласны.

– Согласен на что? – холодновато уточнил Андрей.

– Стать Насте отцом, – тихо отозвалась она. – Я имею в виду, настоящим отцом.

– Видите ли, Антонина… – Андрей со стыдом понял, что её отчество совершенно вылетело у него из головы, но, к счастью, Никина мать пришла ему на помощь:

– Степановна.

– Да, видите ли, Антонина Степановна… Лошадь можно подвести к воде, но заставить её пить, если она не хочет, невозможно. Я не могу прыгнуть выше головы, чтобы расположить Настю к себе – а она, как вы сами прекрасно понимаете, настроена весьма воинственно и явно не горит желанием знакомиться со мной получше. Это не значит, что я сольюсь, – добавил он торопливо. – Разумеется, я буду помогать и, как это говорится, приму посильное участие в её судьбе, но…

– Мне семьдесят пять лет, – перебила вдруг Никина мать, явно думая о чём-то своём. – Я сердечница, к тому же, гипертоник. Сами понимаете, со мной в любой момент может случиться всё, что угодно. Настю очень подкосила смерть матери… а если на её руках умру ещё и я – боюсь, бедная девочка просто не перенесёт.

Андрей смущённо кашлянул.

– Ну, как бы… я, конечно, желаю вам здоровья, долголетия и всего такого, но от меня тут совершенно ничего не зависит. К сожалению, – он развёл руками. – Простите мой цинизм.

Но Никина мать словно не слышала его.

– Нельзя допустить, чтобы Настя осталась одна, – твёрдо сказала она, кивая в такт своим мыслям, а затем подняла глаза на Андрея и резюмировала:

– Я хочу, чтобы она жила с вами.

Глава 12. Встреча с Никой

Девяностые

Это было пятое января, он хорошо запомнил дату.

Поёживаясь от щиплющего за щёки морозца, Андрей спешил домой, к Инессе Ивановне и кошкам. Новогодье уже отгремело, но Москва по-прежнему радовала глаз праздничным убранством, тем более, впереди было Рождество.

Пробегая мимо замёрзшего пруда, он вдруг замедлил шаг: на одной из заснеженных скамеек скорчилась тоненькая фигурка. В тускловатом свете фонаря сложно было разглядеть, мужчина это или женщина, но в самой позе было что-то жалкое, беззащитное, поэтому Андрей шагнул в ту сторону, намереваясь просто выяснить, не нужна ли помощь.

Оказавшись ближе, он услышал явственный всхлип.

– Эй, вы в порядке? – окликнул Андрей нерешительно.

Фигурка при его появлении съёжилась в комок, словно пытаясь спрятаться или закрыться.

– Что с вами? – спросил он, делая ещё один шаг вперёд. – Какие-то проблемы?

Девушка (при ближайшем рассмотрении стало очевидно, что это всё-таки девушка) подняла голову и уставилась на него снизу вверх огромными заплаканными глазищами.

У Андрея перехватило дыхание. В буквальном смысле перехватило – он реально на какое-то время перестал дышать. И не то, чтобы девушка была какой-то редкостной красавицей, но что-то в ней – то ли глубина этих прекрасных печальных глаз, то ли беспомощно-трогательное выражение лица, то ли крупные снежинки, оседающие на её длинных распущенных волосах – заставило его на миг забыть всё на свете, включая собственное имя.

– Сумка… – с трудом выговорила она, снова всхлипнув. – Сумку украли…

Ну вот, хоть какая-то картина начала вырисовываться.

– Как украли? Когда?

– Около часа назад… – её лицо исказилось в гримасе плача. – Просто налетели, сорвали с плеча и убежали, я даже опомниться не успела…

– А в милицию вы обращались? – растерянно спросил Андрей, присаживаясь рядом на холодную скамью.

– Что я там скажу? Меня просто поднимут на смех, я ведь даже не запомнила, сколько их было – двое или трое, и как они выглядели, во что были одеты… – она закрыла лицо ладонями.

– Ну… – Андрей помолчал, мучительно пытаясь сообразить, что сказать. – Печально, но ведь это не конец света. Не стоит так убиваться… и на морозе сидеть тоже не надо, простудитесь. Лучше идите домой.

Девушка отняла ладони от лица и взглянула на Андрея почти с ужасом.

– Домой?! Я вообще-то в Питере живу. В сумке был обратный билет…

– Ну, наверное, можно купить новый? – неуверенно предположил Андрей.

Девушка покачала головой:

– Все деньги тоже были в сумке… у меня даже на метро не осталось.

– А паспорт? – быстро спросил он. – Паспорт тоже украли?

– Нет, – она помотала головой и похлопала ладонью по карману пуховика, – паспорт со мной. Забыла переложить в сумку, повезло…

– Так это же отлично! – возликовал Андрей. – Деньги я вам с удовольствием одолжу! Вы как планировали добираться, поездом или самолётом?

Девушка даже отшатнулась.

– Вы что? Ничего я у вас не возьму. Я вас вообще не знаю!

– Андрей, – весело представился он, – а вас как зовут?

– Ника… – растерянно откликнулась она.

– Вот и познакомились! Ника, я от чистого сердца хочу вам помочь, – искренне сказал он. – Не отказывайтесь!

– Нет, – она с сомнением покачала головой. – Спасибо, конечно, но не стоит, правда. Я… как-нибудь сама справлюсь.

– Как-нибудь сама? – с иронией переспросил он. – И как вы собираетесь действовать? У вас есть в Москве родственники или друзья?

Ника снова растерянно помотала головой.

– Н-нет… Я, собственно, в Москве вообще первый раз. Вот, решила приехать на праздники, погулять и вечером уехать обратно. А теперь… теперь… – Ника снова захлебнулась слезами.

– Ну хватит, перестаньте плакать! – он протянул было руку, чтобы прикоснуться к плечу Ники, но тут же в испуге отдёрнул, не желая её пугать. Хорошо, что она не заметила этот манёвр. – Поверьте, ничего страшного действительно не произошло. Деньги – дело наживное! Так вы на самолёте должны были вернуться или на поезде?

– На поезде…

Андрей незаметно перевёл дух: добраться до вокзала было куда проще и быстрее, чем до аэропорта.

– Во сколько? Вы ещё успеваете на этот поезд?

– Ч-через полтора часа, – запинаясь, выговорила Ника.

– Ну вот, видите – время ещё есть, – он ободряюще подмигнул ей. – Вы же хотите приехать домой вовремя?

– Да, конечно… – прошептала она. – Родители с ума сойдут, если я задержусь и не появлюсь завтра утром. Они и так меня одну отпустили со скрипом… Боялись, что со мной непременно случится что-то плохое. Вот и случилось! – она издала короткий невесёлый смешок.

– Решено, – Андрей встал со скамейки и уверенно протянул ей руку. – Сейчас же едем на Ленинградский вокзал и покупаем вам новый билет!

Ника с сомнением вложила замёрзшие пальцы в его ладонь, и его словно прошило током от этого незатейливого прикосновения. К счастью, она, кажется, ничего не заметила.

– Я… обязательно верну вам эти деньги, – пробормотала Ника; выражение отчаяния на её лице сменилось робкой надеждой и трогательной благодарностью.

– Да это совсем не к спеху, – махнул он рукой; врал, конечно, безбожно, тупо рисовался – всё-таки билет на поезд стоил не так уж и мало. Оставалось только надеяться, что Ника не привыкла разъезжать исключительно в купейных вагонах и милостиво согласится на плацкарт.

– Оставьте мне свой адрес… и телефон тоже, если есть, – сказала она. – Я сразу же отправлю вам деньги почтовым переводом.

– Конечно, оставлю, – радостно согласился Андрей. – И вы мне тоже!

Щёки Ники тронул лёгкий румянец.

– Да, я понимаю… для гарантии, что я не обману.

Андрей прикусил язык. Чёрт, он вовсе не это имел в виду! Но разубеждать Нику не стал – ведь, если он скажет, что хочет заполучить её адрес и телефон потому, что втюрился с первого взгляда – она точно посчитает его сумасшедшим. А он именно втюрился, в этом не было никаких сомнений, поэтому единственно важным сейчас для него было – не потерять Нику, отпустив её в Питер без координат.

***

В плацкарте оставались только верхние полки, но Андрей и тут пришёл на выручку: сумел договориться с проводницей буквально перед отправлением, что Ника займёт нижнее место согласно старому билету, всё равно на него никто больше не посягнёт.

– Что ж вы так поздно явились, ребята? – пожурила их проводница, к счастью, сразу поверившая их сумбурному рассказу. – Вот если бы хоть на часок-другой пораньше, могли бы оформить новый билет взамен утерянного! Там и делов-то: пойти к дежурному по вокзалу и просто написать заявление на восстановление, тем более, у девушки и паспорт вон сохранился…

Андрей только порадовался про себя, что ни он, ни сама Ника этого не знали: ведь, если бы ей восстановили билет, у него не было бы повода купить ей новый и обменяться адресами и телефонами. Но вслух, понятное дело, он выразил самое искреннее сожаление и досаду.

– Спасибо вам, Андрей, – сказала Ника перед тем, как зайти в свой вагон. – Если бы не вы, даже не знаю, что бы со мной стало. Вы просто невероятный человек. Добрый, отзывчивый, чуткий…

– Берегите себя, – пожелал он, чувствуя, что снова тонет в омуте её нереальных глаз. – Будьте осторожны, и в следующий раз… крепче держите сумку.

Ника засмеялась: всё произошедшее с ней несколько часов назад уже казалось просто забавным приключением, словно и не она рыдала взахлёб на холодной скамейке у Патриарших.

– Хорошо, – кивнула она, – в следующий раз постараюсь, – и, качнувшись вперёд, на миг прижалась к его щеке мягкими тёплыми губами.

Андрей застыл, словно пригвождённый к платформе, а затем неловко дёрнулся, собираясь то ли обнять, то ли поцеловать в ответ… но Ника уже ловко запрыгнула в вагон и, обернувшись, весело помахала ему рукой.

…То-то она, должно быть, удивилась, когда через два дня в её питерской квартире рано утром раздался дверной звонок. Родители уже уехали на работу, а Нике надо было в институт на консультацию лишь к десяти часам, поэтому, сонная и раздражённая, прямо в пижаме она поплелась открывать дверь, думая, что это соседка. Открыла – и потрясённо замерла, разглядывая незваного гостя.

– Андрей? – выдохнула она наконец. – Вы… вы за деньгами приехали? Я же отправила перевод, просто из-за праздников он задержался…

– Ну какой перевод, Ника, – хрипло выговорил он, делая шаг вперёд. – Я просто… просто не могу без тебя. Совсем не могу, – и, обхватив её руками за плечи, впился в её губы жадным и горячим поцелуем.