Читать книгу: «Всё решит танец. Часть 2»

2 часть

= 1=

Погода издевалась в своем духе. Весь день парило, и надежды на то, что дождь все-таки ливанет, не было никакой. Раскаленный вагон плавился, за окном стояло марево, а воздух звенел в летнем пекле. Окно, как и «полагается» в жару, открывалось лишь наполовину, задувая душный воздух в купе. Данька в начале пути попытался не щадя открыть его, но оно не поддалось. Впрочем, если б окно и открывалось, вряд ли ехать стало бы хоть немного легче. Что-что, а в такие сказки Арсений не верил.

Танцоры рассредоточились по своим купе, развалились на нижних полках в одних плавках и стойко ждали, когда закончатся рельсы, ну или, что более вероятно, покажется Новороссийск. Арсений через тонкую стенку слышал, как Алекс с Артурио от души горланят уже третью по счету песню, забывая менять аккорды на расстроенной гитаре. Чья была гитара, он уже не помнил – кажется, на вокзале перед отъездом с ней таскался Макс, а потом инструмент быстро стал общим.

Данька ввалился в купе, от души грохнув дверью и едва не расплескав горячий чай. Сел, звякнул ложкой и принялся скучающе помешивать дымящийся напиток. В такую жару горячий чай смотрелся дико. Арсений вскинул брови, чуть ли не отшатываясь от стакана с кипятком, и отвернулся. Казалось, температура в вагоне повысилась сразу на несколько градусов.

Данька поймал его несчастный взгляд:

– Ну, какой дали! Прохладней не было. Эти проводницы сами запаренные, им говоришь – только не огненный, ага, как же, пожалуйста, – он указал на стакан. – Ну и сервис…

– Зато с лимончиком, – заметил Арсений и развернул газету со сканвордами, выбирая поинтересней.

– Долго еще ехать-то, не знаешь? – Данька уставился в окно, словно по пейзажу хотел определить их точное местоположение.

– Дальше Сочи не уедем.

– Сочи… Сочи… – Данька задумчиво размешивал чай. – Мы ведь будем в Краснодаре, Князь?

– Ну? – Арсений шумно листал газетные листы. – Судоку… опять судоку… Где вы тут японцев нашли?.. О, сканворд!

Он нагнулся над столиком и, не глядя, нашарил валявшуюся рядом ручку с почти исписанным стержнем.

Данька хитро лыбился:

– Князь!

– Ну что? – Арсений поднял взгляд.

Друг многозначительно пошевелил бровями.

– А поподробнее?

– В Краснодаре Альбина…

Арсений отложил ручку в сторону:

– А еще подробнее?

– Болгария. Лагерь. Альбина.

До него, наконец, дошло, к чему клонит Данька. Арсений захохотал, сминая газетную страницу. Желание скомкать ее и как следует запустить в друга было велико.

– Даниэль! Ты не исправим!

Данька довольно заржал, посмотрел на стакан и снова взялся за ложку, принимаясь давить ею чайный пакетик, делая напиток покрепче.

В купе заглянул Денис, тоже страдающий от жары, и с порога выдал последние новости:

– Макс опять комплиментами проводницу мучает… А ты чего с кипятком? – заметил он Данькин дымящийся стакан.

– Еще один… – пробурчал тот, тщетно сгребая ложкой поднявшийся осадок к краю стакана.

– Ну подожди, пусть он сам опустится, – посоветовал Арсений.

– Что-то мне подсказывает, что здесь ЭТО не тонет.

– Да пойди, попроси, пусть другой нальет, – Арсений, плюнув на сканворды, свернул газету и принялся обмахиваться ею как веером.

– И опять балансировать по вагону с кипятком? Нет, спасибо, иди сам. Я почти остудил, – и Данька шумно разорвал пачку печенья.

В Новороссийске танцоры покинули вагон быстрее обычного, радуясь, что, наконец, приехали. Оказалось, для счастья надо не так много – всего лишь почувствовать под ногами бетон перрона. Пыльный, горячий, но не качающийся как надоевшее жаркое купе.

– Интересно, мы успеем в море искупаться? – Денис смахнул со лба пот и поставил сумку на перрон.

– Размечтались. Нам еще ехать и ехать, – Маня тоже выглядела уставшей.

– Как? А разве мы не в гостиницу? Или сразу на площадку? – балет чувствовал, что надежда на отдых улепетывает от них со всей прыти.

– В соседний город, – Маня пробежалась глазами по танцорам, пересчитывая. – Все на месте? Никто в вагоне спать не остался? Автобус ждет.

– А в автобусе есть кондиционер? – с нескрываемой надеждой в голосе спросил Денис, рывком поднимая с перрона свою сумку и закидывая ее на плечо.

– В автобусе есть водитель, у него и спросите.

Девочки устало маялись рядом и ждали, когда сегодняшний переезд, наконец, закончится. Без косметики, с собранными в небрежные хвосты волосами, одетые по-курортному – сланцы-топы-шорты. Арсений вспомнил, какими они собирались на Курском вокзале: в пять утра, переминаясь с ноги на ногу и обнимая себя руками в попытке согреться в предрассветной прохладе, в наглухо застегнутых спортивных кофтах, широченных штанах, но в тех же сланцах, темных очках и с наспех расчесанными волосами. Отчаянно зевали у железнодорожных путей, которые тонули в утренней дымке, жались друг к другу, чтобы не заснуть стоя, и тщетно уворачивались от бодрого Макса, который фотографировал всех, кто попадал в объектив. Ругали его, доказывая, что плохо выглядят, а потом веселились в поезде, рассматривая особо «удачные» кадры.

Вот сейчас бы обратно в эту утреннюю прохладу.

Арсений поправил на груди кулон-талисман, который нагрелся от солнца и теперь неприятно обжигал кожу, и задрал голову, изучая небо. Ни облачка. Да, он тоже надеется, что в автобусе будет кондиционер.

Закинув свой чемодан в багажный отсек, Арсений довольно устроился на заднем сидении, подвинув Макса к самому окну. Данька подсел следом. Катю «завербовали» в лагерь тренировать студийцев, поэтому друг, оставшись без любимой девушки, вернулся на свое привычное место в автобусе – рядом с Арсением, чему тот бурно обрадовался. Одному, может быть, и свободнее, зато посмеяться не с кем. У них с Данькой всегда были свои темы и шутки, которые понимали только они, а остальные завистливо слушали их хохот, пытаясь уловить суть.

– Может, люк откроем? – Арсений оценивающе посмотрел наверх.

– Кондиционер же включен, – заметил Макс.

– А толку? – Данька как обычно был краток, излагая факты.

В начале автобуса Лаура громко ругалась с Артуром.

– Начинается, – хмыкнул Данька.

– Продолжается, – уточнил Макс.

– Да пошел ты! – донеслась до друзей концовка «разговора», адресованная Артурио, и Лаура демонстративно пересела в другой конец автобуса, поближе к ребятам.

Арсений, конечно же, не мог проигнорировать эту ситуацию, подозревая, что и сам может нарваться на «ласковое» словцо:

– Что случилось, Лаура?

– Да ну его!!!

– Угу, понятно, а из-за чего? – не унимался он.

– Потому что он упертый!

– Эй, Барон, тут ходят слухи, что ты упертый! – мгновенно отреагировал Макс.

Арсений толкнул его локтем, чтобы тот не провоцировал Артурио.

– Заткнись, а? – посоветовала Лаура, обернувшись.

– Обстановка накаляется, – известил довольный Данька, включая на телефоне видеозапись и принимаясь снимать продолжение скандала.

Но Лаура и Артур больше не собирались ругаться, и ехать сразу стало неинтересно.

К ним подошел всегда спокойный Алекс, держась за спинки сидений для равновесия:

– Что у вас тут?

– У нас ничего, это у них, – Макс указал на Лауру, которая сидела надувшись и что-то листала в своем телефоне.

Макс с полминуты с интересом изучал пейзаж за окном. Дорога по-змеиному вилась вдоль гор, заставляя водителя притормаживать на поворотах.

– Будем в Туапсе…

Он задумался и окликнул Маню:

– Мань, мы будем в Туапсе?

Менеджер с хрустом перелистнула страницу какого-то модного журнала:

– Где мы только не будем, Макс.

– Ага. Так вот, – Макс повернулся к ребятам. – Будем в Туапсе, вот там такой серпантин!

– Да ладно, ездил в том году на Ладе. Ничего интересного, – возразил Алекс, вспоминая свой короткий отпуск. – В Сочи покруче будет.

– Не туда ездил! Там есть местечко – дух захватывает! – начал спорить Макс.

– От страха? – хохотнул Данька, прикидывая, куда дует кондиционер, и устроился на сидении напротив слабого потока воздуха.

– Ну, вообще-то от восторга. Знаешь, когда братан гонит чуть больше положенного, там все эмоции разом. А вот эта трасса, так, детский сад, – Макс кивнул на окно. – Не понял…

Он припал к окну, парни переглянулись и последовали его примеру. Впереди у самого отбойника стоял автобус.

– Эй, пацаны! – Данька махнул остальным танцорам, и те недоуменно выглянули в окна, отодвигая шторы для лучшего обзора.

– Тормози!!! – Арсений крикнул водителю, но тот уже и так сбросил скорость и, проехав чуть дальше в поиске безопасного места, остановился.

Танцоры кинулись к дверям, выбегая на дорогу.

На лобовом стекле автобуса Арсений заметил табличку «Дети». Вероятно, лагерь.

В кармане спортивных штанов не вовремя заиграл мобильник. Звонил Тёмка в кои-то веки.

– Тём, тут такое!!! Все потом! – Арсений нажал на отбой и сунул телефон обратно в карман, возвращая внимание автобусу.

Водительская дверь была распахнута, сам водитель суетился возле пассажирской двери.

– Что случилось? Помощь нужна? – танцоры пытались сходу оценить ситуацию.

Вроде бы ничего не помято, не разбито, и дети в салоне не паникуют, хотя и обмахиваются ладонями за неимением какого-либо подобия веера, изнемогая от духоты в душном салоне.

– Занесло… Управление накрылось, – пожилой водитель тщетно пытался открыть дверь. – Помощь уже едет. Детей надо вытащить, а тут эта дверь…

– Ну-ка… – Данька с Денисом, не сговариваясь, подвинули водителя в сторону. – Мужик, давай мы…

– Как соединяется салон с местом водителя? – Арсений обогнул автобус, запрыгивая в кабину.

Половины перегородки между кабиной и салоном не было, но свободному перемещению мешала панель, обитая бархатом советского производства, как в большинстве старых междугородних автобусов, служащая непонятно чем и больше похожая на столешницу. Он перелез через сидение, попутно отметив, что большой руль будет мешать, и заглянул в салон.

– Вожатая есть? Или кто-то из взрослых? – Алекс запрыгнул следом на ступеньку, осматриваясь.

Молоденькая девушка, сидя на корточках, успокаивала хныкающего ребенка:

– Есть…

– Дети, слушай мою команду! – Арсений решил действовать напрямую. – По одному с вещами подходим сюда. Цивилизованно и без паники. Алекс, принимай, я следом… Макс!.. Помоги…

Он проверил ручник и спрыгнул вниз, освободив место Алексу.

– Пацаны, сколько вам лет-то? Восемь есть? Или вы не лагерь? – усомнился он, аккуратно разжимая кулачок мальчугана, вцепившегося в его влажную от пота майку.

Второй рукой малыш хватался то за шею, то за бицепс, крутился и все норовил побыстрее слезть с рук, показывая свою самостоятельность.

Арсений поставил его на землю и принял из рук Алекса следующего ребенка, предупредив:

– Голову пригни…

– А сумку-у??? – совсем по-взрослому возмутилась темноволосая девочка с бантом в косичке.

– Держи, – Макс подал ей цветную летную сумочку. – Твоя?

Данька с Денисом продолжали возиться с дверью.

– Мужик, можно мы ее выбьем? – крикнул Данька водителю.

Ответа водителя Арсений не услышал, но в следующую же секунду танцоры победно известили:

– Пусть свободен!

– Детвора! Так же цивилизованно по одному из автобуса привычным маршрутом, – развернул группу Алекс.

– И не разбегаться никуда! Все под то дерево в тень! – добавил Макс, бросая взгляд на дорогу.

Поворот был слишком крутым, наверное, такие ситуации здесь не редкость.

Рядом с ними осторожно притормозила черная иномарка. Ее водитель озадаченно оглядел два стоящих автобуса, детей и танцоров около одного из них.

– Эй, у вас все нормально? – из открытого окна высунулся обеспокоенный смуглый парень.

– Справимся, спасибо! – Арсений провел ладонью по лбу, стирая пот.

– Ну что, может их всех к нам? Довезем, – Артурио вопросительно посмотрел на Маню, как на главную в их составе.

– Сейчас напарник подъедет… – водитель устало вытер потную шею какой-то грязной тряпкой, изнемогая от южного пекла. – Спасибо, мужики, быстро вы!

Вожатая, собрав группу возле себя, по второму разу пересчитывала детей, которые о чем-то расспрашивали ее, сбивая. Камилла с Лаурой поделились с ними запасом воды из своих гастрольных сумок. Водители обоих автобусов вытащили по сигарете и прислонились к горячему пыльному транспорту. Маня начинала нервничать и торопить балет.

Арсений предпринял попытку уговорить менеджера:

– Маш, давай дождемся помощи. Мы хотим быть уверены, что дети не останутся тут до вечера.

Но Маня была строга во всем, что касалось организационных моментов.

– Не останутся, – заверил их водитель. – Тут до города недалеко. Подмога уже в пути.

Балет нехотя погрузился в свой автобус – время концерта неумолимо приближалось.

= 2 =

За кулисами местное телевидение брало интервью у Дениса. СМИ нечасто баловали их вниманием, поэтому как для балета, так и для журналистов это было тем еще событием. Танцоры готовились к концерту, не мешая солисту отвечать на вопросы и стараясь не попадать в объектив камеры.

Молоденькая журналистка, закончив расспрашивать Дениса о гастрольных буднях, повернулась к Арсению, который поодаль разминался перед выступлением:

– Откройте секрет: что необходимо, чтобы увлечь зрителя? – и обратила микрофон к нему.

Арсений, не ожидав внимания телевизионщиков к своей персоне, ответил, как бы между делом поправляя напульсник с названием их студии:

– Яркость движений, спонтанность, напористость… Нужно жить танцем, и зритель захочет на него смотреть!

– А не надоедает каждый день танцевать одно и то же?

Он коротко пожал плечами:

– Я не могу говорить за всех, но… только спустя какое-то время, когда программа уже обкатана и должна, в общем-то, приесться, начинаешь чувствовать номер. Влюбляешься в него и потом еще жалеешь, когда он не попадает в новую программу. Вот настолько получается с ним сродниться.

Девушка безостановочно кивала, показывая, что слушает:

– Вы все такие разные, непохожие, круглые сутки вместе. Наверное, устаете друг от друга. Как ужиться в таком коллективе? – протараторила она следующий вопрос.

– Все просто – находить компромиссы, уметь слушать и слышать.

– Неужели не бывает ссор?

– Конечно, без разногласий не обходится, – согласился он, краем глаза отмечая, как хитро щурится Данька, видимо, задумав очередной прикол. – У всех собственное видение номера и своя точка зрения буквально на все. Здесь каждый лидер. Но мы живем одной идеей, занимаемся любимым делом. С чем-то миримся, подстраиваемся, но мы вместе, мы семья! Дружная танцующая семья, – он задорно посмотрел в камеру.

– Один за всех и все за одного? – улыбнулась девушка.

– Именно! – засмеялся Арсений.

Как только телевидение покинуло гримерку, друзья, довольно наблюдавшие за этим спонтанным интервью, поспешили высказаться:

– У Князя звездный час!

– Князь, ты так проникновенно говорил, я даже всплакнул, – Данька наигранно вытер несуществующую слезу.

– Не виноватый я, она сама подошла, – в тон ему пошутил Арсений и, рисуясь, смачно провел пятерней по волосам, приглаживая вновь отросшие вихры, чтобы в следующую секунду заржать вместе с Данькой, ломая только что придуманный надменный образ.

Комната наполнилась привычной предконцертной суетой. Арсений пробежался глазами по бардаку в гримерке в поисках своих вещей и начал собирать их, кидая все в сумку на стуле. После концерта уже будет лень.

Ему активно мешал Макс, который задумчиво слонялся по тесной гримерной и строчил кому-то то ли смс, то ли комментарий в Интернете. Найдя свои уличные кеды в углу комнаты, Арсений попытался обойти Макса, резко развернулся и ударился об угол стола бедром.

– Макс… Утанцуй уже куда-нибудь, я тебя прошу! – не выдержал он.

Парень, не отвлекаясь от телефона, посторонился.

– Да он просто влюблен в очередную поклонницу, которая тусит у него в личке, – беззлобно поддел Данька, затягивая шнурок на кроссовке потуже. – Да, Макс?

– Угу, – не отвлекаясь от телефона, ответил тот.

– И о чем спрашивает? Какие твои творческие планы?

– Вообще-то мы о музыке говорим, – Макс поднял укоризненный взгляд на Даньку. – Я ей скинул свои любимые треки. Пишет, будет на пробежку с ними выходить.

– А ты не сказал ей, что все эти треки ты уже успел три раза разлюбить, после того, как мы их неделю крутили на разминках в зале?.. Дань, не забудь, – Арсений мимоходом взял со стола напульсник и кинул Даньке.

Тот поймал его одной рукой и отсалютовал в благодарность.

– Я не теряю надежды полюбить их снова, – Макс, наконец, кинул телефон на стол. – Сейчас из головы выветрится, как они звучат, и опять начну их вдохновлено слушать.

В гримерку заглянула Маня:

– Пять минут до выхода!

– Ну что, – Алекс встал со стула и удовлетворенно покрутил шеей, хрустнув позвонками. – Прокачаем танцпол, ребята!

Арсений натянул бейсболку, опустил козырек пониже и протянул руку к центру, предвкушая еще один заряженный концерт.

– Ну, как всегда?

Поверх его руки одна за другой легли ладони остальных парней.

– Раз. Два. Yea-а-аhh!!! – и от всех присутствующих в комнате вверх взлетели любимые распальцовки.

Прыжок. Повернуться. Точка. Четко и резко.

Вдох. Прыжок. Вверх и вперед. Птицей.

Встать. Выдох. Вскинуть голову. Мах. Раз. Выпад в сторону. Два. Держать ритм. Не забывать «воздух» – доводить движения. Акцент на первую долю.

Неуловимый микс стилей. Хлестко. Сильно. Стремительно.

Смотреть в глаза зрителю. Выделить одного. Задержать взгляд. Не отводить, не отпускать. Удержать его внимание. Проникнуть в самую душу, подчиняя, словно танцуя только для него. Твой зритель. Ведь он за этим пришел. Поворот прерывает контакт, и снова перед ним, снова открыт. Искать его глаза, ловить эмоции. Пронзать взглядом. Уверено. Твердо. Дерзко. Подарить улыбку.

Шаг назад. Прыжок и смена ног. Не сбивать дыхание.

Наклон. Скользить. Зафиксировать. Точка, задающая новое движение. Вниз, на руки, под правильным углом. Держать. Тело помнит. Тело вызубрило. Встать прессом. Поворот. Пригнуться. Спружинить, чувствуя касание партнера, помочь оттолкнуться. Подстраховать. Выпрямиться. Следом. Короткий разбег. Оттолкнуться. Держаться за воздух, по инерции взлететь еще выше. Доверять пространству и партнеру. Теперь он страхует тебя. Словно нырнуть вперед, ближе к зрителям. Встать в широкую стойку. Точка. Выдох. Замереть.

Восемь тактов на восстановление дыхания. Чувствовать, как под концертной черной майкой стекает крупными каплями пот. Неприятно. Софиты жарят, поджаривают. Ярко. Отчего и зал словно в дымке. Дальше первых рядов не видно. Волосы влажные, как после душа. Горячего и соленого. На лбу по линии роста волос пот замер бисером. Не вытереть, не смахнуть. Терпеть. Потом. Не здесь.

Музыка замедляется, становится тише. Крадется, чтобы в следующую секунду ворваться в пространство. С мощью и ритмом, подчиняя себе. Прыжок, поворот, мах. Еще, еще, еще! Кажется, что музыка идет изнутри, что ты сам – эта музыка. Последний аккорд. Точка. Выдох. Пауза. И в резкой тишине зал взрывается аплодисментами, вскакивая со своих мест. «Браво-о!!!»

Стоять, замерев, позволяя зрителям купать себя в овациях. Одно целое. Коллектив. Семья. Едины в танце, в мыслях, мечтах. Даже грудь от сбившегося дыхания вздымается синхронно. Одна на всех энергетика. Один на всех решительный взгляд. Они живут каждый своим миром, но их миры смешиваются, перетекают, становясь общим. Они чувствуют, дополняют друг друга, угадывают движения и отдают себя зрителям без остатка. Закалены в танцевальной борьбе, подтянуты, выносливы, с благодарными улыбками принимающие цветы и похвалу, и скромно, чуть стеснительно, совсем не по-звездному раздающие автографы.

Довольные танцоры покидали сцену, хватаясь за спасительные полотенца и минералку.

– Ну что, банда, очередной город покорен? – Макс шагал впереди всех, все еще пританцовывая под одному ему известный бит, звучащий в его голове. – На сегодня можно расслабиться?

– Ага, до 6 утра ты свободен, – засмеялся Арсений. – Маня сказала, выезжаем почти с восходом.

Он шел позади него, с удовлетворением отмечая, как энергия концерта приятно гудит в натренированных мышцах.

– Ничего не знаю, сначала у меня по графику ужин! – запротестовал Макс, поднимая руки, будто защищаясь от несогласных.

Но несогласных не было.

Когда автобус вез их по вечернему городу в гостиницу, Арсений внезапно вспомнил о фесте. Он же должен быть где-то в этих датах. Да, точно.

– А кто-нибудь в курсе, кто от нас прошел кастинг в этом году?

– Да! Кто на фест едет? – оживилась Камилла.

Она вскинула голову и вопросительно посмотрела на Алекса.

– Никто, – припечатал Алекс, который всегда был в курсе новостей студии.

– В смысле? Как так? – послышались со всех сторон удивленные возгласы.

Алекс досадно дернул уголком губ:

– Ну вот так. В этот раз никто не получил приглашение.

– Неужели студийцы слабо подготовились? – недоверчиво нахмурился Макс.

– Это потому что нас там не было! Мы бы по-любому вырвали билет на фест! – Данька погрозил кулаком воображаемым судьям.

– Просто организаторы уменьшили количество приглашений, – объяснил Алекс. – Раньше у студии были шансы получить сразу несколько билетов. Сейчас…

– То есть даже кому-то одному единственному суперталантливому и техничному не повезло? – растерянно переспросила Камилла.

– Ага… – кивнул Алекс без особых эмоций, словно уже принял это как должное.

– Представляю, как там все расстроились, – погрустнела девушка.

Арсений отрешенно слушал разговоры танцоров и молчал. Не хотелось верить, что шансы победить на фесте уменьшаются с каждым разом. Да какое там «победить»! Там за первое место чуть ли не дерутся сотни крутых танцоров со всей планеты. А здесь… Здесь даже сам факт участия в фесте стал недостижимым. Никто не получил приглашения… Из их сильной и крутой студии… И никто… На что он еще надеется…

– Эй, Князь, отвисни! – Данька щелкнул пальцами перед его носом. – К тебе вопрос.

Арсений вздрогнул, моргнул и перевел взгляд на Даньку.

Молча кивнул: «Что?»

– Как думаешь, Барону надо снова подавать заявку на кастинг?

– Я уже был на фесте! – крикнул Артурио со своего места, не оборачиваясь. – Опять все сначала?

– Ну и что ты там занял, третье? – в тон ему ответил Данька.

– В смысле? – тут же вскинулся Артурио. – Ты сам попробуй среди двухсот профи занять третье!

– О чем ты?! Я даже кастинг пройти не могу! – громко заржал Данька и запустил в него бейсболкой, которую Артурио тут же вернул обратно. – Но серьезно, что дает это третье? Диплом? Медаль? Денежный приз? А за первое сумма больше плюс всесторонняя поддержка тебя как танцора на мировом уровне. Сравни выгоду! Один раз получилось, второй тем более получится. Ты уже знаешь, что делать.

– Не-не-не, меня устраивает быть призером, – отмахнулся Артурио. – Лучше получить бронзу, чем поехать второй раз и пролететь, заняв предпоследнее. Или даже кастинг не пройти.

– Алекс, а ты чего не подаешь заявки? Ты же уже ездил один раз, – напомнила всем Лаура.

– Точно, Алекс, почему? – сразу же подхватили остальные.

Алекс пожал плечами, словно никогда не задумывался над этим:

– А я потом сразу преподавать начал. А потом гастроли, съемки, снова препод, снова гастроли… Не до реванша.

Он чуть усмехнулся и добавил с неожиданной искренностью:

– Если честно, я даже забыл, что хотел туда вернуться. А теперь уже остыл к этому.

На секунду все замолчали, а Арсений почувствовал, как внутри что-то болезненно кольнуло, словно намекая, что если не бороться за свои мечты, они сразу уходят к другим.