Бесплатно

Дар чужих Богов

Текст
Из серии: Североуральск-19 #1
2
Отзывы
iOSAndroidWindows Phone
Куда отправить ссылку на приложение?
Не закрывайте это окно, пока не введёте код в мобильном устройстве
ПовторитьСсылка отправлена
Отметить прочитанной
Дар чужих Богов
Дар чужих Богов
Аудиокнига
Читает Авточтец ЛитРес
99,90 
Синхронизировано с текстом
Подробнее
Шрифт:Меньше АаБольше Аа

Беляна покрепче стиснула камень и прислушалась. Что тогда она пропустила? Ладонь обожгло, а память вернула мгновение. Краем глаза всего на минуту она уловила маленький силуэт. Ребёнок?

– С фашистами был ребёнок! – не веря себе, воскликнула девушка. – Батюшки,– всплеснула она руками, так этот малец… Я знаю его… Вильнёвых сынок из соседнего Верхнего…Что изба с петухами.. Была…– синий взгляд девки налился слезами. – Спасать надо малого, видать извели родичей фашисты поганые,– скрипнул зубами Никодим, да запустил лапищу в волосы, злобно сверкая глазами.

– Вот и я чую, что-то не так. Спасти надо бедного. Пропадёт с обречёнными, – заволновалась Агафья. – Может, и много я зла в мир принесла, но дитя погубить не позволю, – при этих словах девушка вздрогнула и протянула Агафье янтарь. Та приняла его и побледнела. – Идут ироды… По следу идут. Недооценила я их. Ступайте в хату, а я попробую сбить их со следа.

– Ишь, чего удумала, глупая, толпу немчуры одна победить. Я с тобой иду, и не спорь.

– И мне позволь, батюшка, ребёночек там… Коли Богу угодно… – под тяжёлым взглядом ведуньи девка осеклась.

– Поди в хату, Беляна, – буркнул в усы Никодим.

– Коли Богам угодно, сами спасём обездоленного, – сдвинула брови Агафья, да так и пошла не оглядываясь. За нею след в след потянулся и хмурый мужик. Глядел он на спину воинственной женщины, а память безжалостно сжимала в тисках.

Глава 2

– Ах ты дрянь! – звучало ей вслед. А она, приподняв юбки, неслась прочь от взбешённой соседки. – Пошла прочь, шалава! И чтоб духу твоего у моей хаты не было! Гляди-ка, удумала, стерва, чужого мужа дитём приманивать. Чай, своя есть, других и не надобно. Люди добрые! Где это видано, чтоб при живой жене мужика из дома тянуть, – в голос вопила, подбоченившись, дородная баба. А сельчане шарахались да головами покачивали.

– Дура, Агашка, нашла с кем спутаться…

– С Маланьей свяжешься, костей не соберёшь…

– Да зачем Никодим ей, других в селе полно…

– Куда теперь ей деваться с бременем в пузе…

Шептались, потупив глаза, сельчане. Ни для кого секретом не было, что, бывало, захаживал к Агафье Никодим, вот и последствия подоспели. Кто жалел, а кто и злорадно посмеивался. Только сам виновник сидел в хате ни жив, ни мёртв, бледный весь, что полотно отбелённое. Знать бы, что понесёт девка, не стал бы играть так. А теперь стыд грызёт да тоска. Хорошая Агафья девка, ласковая. А он дурак. Думал же, что Маланья не отпустит, а теперь и проходу не даст девке. Угораздило же лихую головушку.

– А ты, чёрт старый, куда глядел? Между ног, под пышные юбки? У, козлина… – погрозила кулаком Маланья неверному. Да пошла кричащую дочь успокаивать.

– О Белянке подумай, скотина! – пригвоздила ладонь к столу, да так, что тот жалобно скрипнул.

Никодим стряхнул с ресниц скупую слезу, подкрутил русый ус да вздохнул обречённо. Не ласкать ему больше девичью грудь налитую, не подкидывать бёдрами упругое тело, не целовать пухлые уста сахарные. Ой, беда. Бесхребетный он червь, бесхарактерный. А червям место где? Правильно, на земле у ног властной супружницы. Повесил он голову да уставился в окно невидящим взглядом.

***

Слёзы застили глаза, дыханье сбивалось, а она, содрав с распущенных чёрных кос белый платок, неслась прочь из деревни в лес, в родную тайгу ласковую. Туда, где не осудят, не очернят её честь девичью, не обольют грязью и не растопчут разбитое сердце. А он хорош, Никодимушка… Как ласкал её, как лелеял… Своей наречённой звал… Увещевал, уговаривал… Как поддалась она под натиском мужских рук, как растаяла её гордость в экстазе волшебном и как теперь горько и тошно душе.

Она бежала, ревя белугой навзрыд, а ветки низких кустов цепляли за волосы, рвали одежду, царапали руки. Пышные кроны скрывали от солнца, и вдруг перестали.

Агафья запнулась о срубленный ствол и, едва не свалившись, застыла. Впереди, куда не кинь взор, всюду стоял бурелом. Обломанные кроны беспомощно лежали, кое-как примостившись на влажной земле, зазубренные стволы коих жалобно поскрипывали, как бы делясь своей участью с забредшей душой. Тайга стонала.

Агафья вздрогнула. Так явственно послышался ей горестный плачь загубленных вековых сосен, смятых, изломанных пихт, поросших вездесущим лишайником, что девушку затрясло. Она помнила, знала, что где-то в тайге скрыто гиблое место, но не ожидала найти. Всё существо её испуганно сжалось, подчиняясь атмосфере необузданного горя и мёртвого сна. К горлу подкатил жгучий комок тошноты, живот скрутило жгутом, и, задохнувшись от пламенной боли, Агафья рухнула в раскуроченную колыбель стенающей матери лесов.

В себя пришла она резко. Опустошённой и всеми покинутой. Живот жгло нудной болью, а между ног натекло алое море. Вскочив и осмотрев испачканную одежду, Агафья завопила, как раненая волчица, потерявшая свой приплод. Прижав к опустевшему чреву трясущиеся ладони, Агафья согнулась к земле. Ноги её ослабели, колени подогнулись, и она вновь тяжело опустилась в то место, где ещё недавно лежала. Влажная земля поглотила все следы недавнего несчастья, оставив бедной Агафье лишь сожаления о несбывшийся краткой мечте. А ведь она шла к Никодиму с надеждой, что он примет её, приголубит, признает родное дитя, а теперь…

Теперь она здесь. Посреди гиблого, отчуждённого места. Одна. Всеми забытая и отринутая. Потерявшая крохотную искорку зарождающейся в её естестве жизни. Кому она нужна теперь?

Мать с отцом ещё в детстве забрала к себе мудрая тайга, так, может, и её заберёт. Вскинув к синему небу заплаканное лицо, Агафья взмолилась:

– Господь Небесный Всеведущий! Прости прегрешения мои вольные и невольные! Простри длань свою ласковую! Открой сердце своё любящее! Помоги мне! Дай сил пройти через насмешки завистников, через проклятья обиженных! Дай крепости духа, чтоб не сломиться перед невзгодами и выдержать их с гордостью и твоей щедростью в сердце!

Слёзы неиссякаемым потоком орошали израненную землю и смешивались с отринутой кровью.

Долго ждала Агафья хоть какого-то отклика Вседержителя. Хоть какого намёка и знака, но всё зря. Уж и сумерки опустились, окутывая бурелом и одинокую фигурку среди исковерканных сучьев. И слёзы все уже выплаканы. И резь в опустевшем нутре улеглась. А Агафья всё ждёт. И ни звука вокруг. Ни такого знакомого птичьего пения, ни стрёкота крыльев сверчков, ни вездесущего жадного гнуса. Только сейчас до Агафьи дошло, что и Бога тут нет.

Встала тогда девушка на слабые ноги и заставила себя переступить незримую черту. Медленно поплелась она вперёд, что-то тихонько шепча. Неведомые слова сами слетали с её языка, а ноги несли в искорёженную неизвестность. А с бархатно-чёрного неба ей путь освещала луна. Крупная, круглая, багровая. Покрыв мёртвую землю кровавой вуалью, она равнодушно смотрела на то, как хрупкая девушка ловко продирается сквозь изломанный лес. Подныривает под вывороченные корни исполинских деревьев, перепрыгивает через раскинутые кости ветвей, крошит тонкими ножками сухостой. Глаза её пылают неземным светом, а пунцовые губы горячо шепчут слова. Те срываются птицами и, круша раскинутый вокруг гиблого места незримый кокон безмолвия, летят ввысь, разрывая тишину на тысячи мелких лохмотьев.

Купите 3 книги одновременно и выберите четвёртую в подарок!

Чтобы воспользоваться акцией, добавьте нужные книги в корзину. Сделать это можно на странице каждой книги, либо в общем списке:

  1. Нажмите на многоточие
    рядом с книгой
  2. Выберите пункт
    «Добавить в корзину»