Гибель экспедиции «Жаннетты»

Трагедия лейтенанта Пэтнем

Напрасно мы, жертвы кораблекрушения, старались в эту первую ночь на берегу найти сон или хотя бы покой, в котором мы так нуждались. Был лютый холод. Нам приходилось все время вставать и бегать, чтобы предохранить себя от замерзания. Мы колебались, сделать ли попытку пробраться на лодках к форту Св. Михаила, или отдать себя под защиту окрестных туземцев.

Основательно взвесив все условия, мы пришли к заключению, что поездка в форт Св. Михаила невыполнима: расстояние равнялось почти 640 километрам, да и лодки вряд ли пробрались бы через лед. Значит, вперед к туземцам! Как-то они нас примут? До сих пор мы не вступали с этими дикарями в более близкие сношения, так что и не знаем толком их настоящего отношения к чужестранцам. Надо попытаться.

Ночью лед отогнало от берега. Утром мы приготовили лодки и поплыли к северному мысу залива. К сожалению, лед угрожал закрыть позади нас проход – несчастье сделало нас дальновидными и мы поторопились вернуться. Лодки втащили на берег. Из палаток и парусов приготовили кое-как ложе, на котором мы перенесли страшную снежную бурю.

Скоро к нашему лагерю подоспели на санях туземцы, пригласившие нас всех в гости. Мы с благодарностью приняли это предложение, тем более, что наши запасы продовольствия были очень скудны – дневная порция состояла из полуфунта пеммикана и небольшого количества хлеба. Когда буря начала стихать, команда отдельными отрядами направилась к поселению, находившемуся в 12 километрах. После тяжелого дневного перехода по глубокому снегу, мы достигли, наконец, поселка.

Попав в деревню, потерпевшие с «Роджерса» были распределены по-двое в разных хижинах, где скоро произошло их первое знакомство с мясом моржа и рыбьим жиром. Когда, после четырех или пяти дней, буря прекратилась, отряд людей был послан к тому месту, где оставались наши лодки. Между тем вода у берега настолько очистилась от льда, что можно было спустить нагруженные лодки и переправить их к нашему новому месту жительства. Была сильная стужа и поездка оказалась до нельзя неприятной. Благополучно вернувшись, мы укрепили лодки канатами на берегу и приступили к самому необходимому делу: закупке меховой одежды. Благодаря разным товарам, спасенным с горящего корабля, лейтенанту Берри удалось скоро приобрести достаточное количество теплого платья для всей его команды. Спасенные запасы продовольствия были припрятаны, офицеров и матросов посадили на чукотскую пищу. Через три дня, однако, мясные запасы туземцев очень сократились, благодаря хорошему аппетиту нашей команды. Капитан Берри решил, что люди не должны оставаться все в одном месте. К счастью, жители других деревень тоже выразили готовность приютить нас на зиму, так что можно было разделиться на три отряда.

О судьбе одного из этих отрядов я и хочу рассказать.

Старший лейтенант Пэтнем, лейтенант Цане, доктор Кастилло и лейтенант Гэнт с несколькими матросами и туземцами отправились на санях, запряженных собаками, в прибрежную деревню. Это была поездка, которую все пережившие ее будут помнить вечно. Только у одного из них она не осталась в памяти, так как здесь он нашел преждевременную могилу.

Около полудня небо заволоклось тучами. Довольно сильный северный ветер превратился скоро в ужасную снежную вьюгу. Невозможно стало разобрать дорогу. Несмотря на это, люди храбро двигались вперед против ветра. В шесть часов дня туземцы объявили, что необходимо остановиться на ночлег: собаки не в силах бежать дальше. Между тем снег стал сыпать с такой силой, что погонщики собак не могли уже различать впереди ищейку. Эта ночь была ужасна: люди напрасно старались хоть немного уснуть, сидя в санях, или бегали взад и вперед, чтобы согреться. Термометр показывал 35 градусов мороза. При такой температуре, в сильнейшую бурю, они должны были оставаться от 6 часов вечера до 8 часов утра в открытом поле.

К утру снежная вьюга ослабела, и отряд решил вернуться к заливу Св. Лаврентия, чтобы там дожидаться лучшей погоды. Обратное путешествие прошло без дальнейших препятствий. Ветер все крепчал, но дул неизменно с севера, в спину.

К сожалению, в деревне у северного мыса путешественники не нашли достаточно пищи для собак и должны были, волей-неволей, решиться перейти на южный берег. Благополучно перейдя крепко замерзший залив, они оказались всего в двух километрах от деревни, где хотели передохнуть.

Эта часть дороги шла почти все время недалеко от берега в южном направлении, и ее проехали быстро. Только перед самой деревней дорога круто сворачивает вправо.

Здесь, под самый конец пути, когда оставалось сделать не больше 200 метров, метель вновь стала хлестать путникам в лицо. Сани следовали друг за другом в следующем порядке: первым шел доктор Кастилло, вторым Пэтнем, за ним Цане, а в некотором уже отдалении – лейтенант Гэнт. Езда шла очень удачно до поворота дороги. Первые сани свернули правильно направо. Здесь несколько отставшего Пэтнема обогнали третьи сани. Обгоняя его, Цане крикнул:

«Ну, Пэтнем, мне начинает казаться, что мы все-таки доедем.»

«Да, я тоже надеюсь,» крикнул в ответ Пэтнем. Цане поехал дальше, не предчувствуя, что он в последний раз видит товарища, в последний раз слышит его голос…

Итак, Цане свернул вправо. Ему было трудно управлять собаками против ветра, и потому он не оборачивался. Он естественно предполагал, что Пэтнем, с которым он только что говорил, следует за ним.

Но Пэтнем не следовал за ним. Быть может, ослепленный снегом, он потерял из виду передние сани, или же, не имея опыта туземцев, не сумел круто повернуть собак против ветра? Вместо того чтобы повернуть направо, он поехал прямо и попал, как потом оказалось, на прибрежный лед. Возможно также, что, защищаясь от ветра, он сидел в санях боком и был незаметно отнесен хлещущим снегом и бушующей бурей с тропы на прибрежный лед. Надо предположить, что если он и проехал в этом направлении некоторое расстояние, то, в конце концов, заметил свою ошибку и стал звать товарищей. Но его крики о помощи могли быть заглушены ревом бури, и Пэтнем, вероятно, решился, в ожидании лучшей погоды, провести ночь на льду. Он мог надеяться, что товарищи, заметив его отсутствие, немедленно примутся за поиски и не успокоятся, пока не найдут его.

Через каких-нибудь пять минут после разговора с Пэтнемом, Цане приехал в деревню. Полузамерзший, он поторопился укрыться в тепле. Погонщики других саней заметили отсутствие третьей упряжки и не зная, чем это объяснить, побежали на берег, чтобы встретить Пэтнема. Они кричали изо всех сил, но не было и следа пропавшего. Гэнт и его чукотский проводник, только теперь приблизившиеся к деревне, думали, что крики относятся к ним и указывают им дорогу. В деревне они, к своему ужасу, узнали, что Пэтнем еще не прибыл. Гэнт поспешил к Цане, чтобы вместе обсудить дальнейшие меры для розысков Пэтнема. К его великому удивлению, он нашел Цане в полном неведении всего происшедшего. Туземцы по своей халатности даже и не подумали сообщить ему об отсутствии саней. Много драгоценного времени было потеряно из-за их бессмысленных, беспорядочных поисков.

Страшно обеспокоенные, Цане и Гэнт немедленно поспешили на берег. Напрасно предлагали они туземцам всякия награды, тщетно старались они просьбами, приказаниями, обещаниями целых богатств заставить их запречь собак и отправиться на поиски несчастного. Люди упрямо стояли на своем: при такой погоде они и сами не поедут и не дадут другим ни саней, ни собак. Коварство бури слишком велико, да и не видать ничего кругом. На другое утро погода, верно, прояснится, тогда они охотно отправятся на поиски.

Все угрозы оставались тщетными; приходилось ждать следующего дня. С каждой минутой буря становилась все свирепее. Ночью ураган оторвал лед от берега и угнал его далеко в море.

На следующее утро начались поиски. Ветер немного стих, но был еще достаточно силен, чтобы затруднять продвижение вперед. Чистый воздух открывал широкий кругозор. Туземцы рассыпались по разным направлениям, Гэнт же и Цане шли вдоль берега. Здесь они увидели вместо вчерашней безграничной ледяной равнины, простиравшейся от берега далеко в море, открытую воду, на которой не видно было ни одной льдины. Часами шли они вдоль берега, но напрасны были их старания найти какой-нибудь след заблудившагося.

Все правдоподобнее делалась мысль, что Пэтнем, оставшись ночью на льду, был отнесен на оторвавшейся льдине в море. В таком случае представлялись только две возможности его спасения: одна – если бы ветер подул на юг, что привело бы к возвращению льдины к берегу; другая если бы наступило полное затишье, при котором новый лед образовал бы мост между старым льдом и берегом, и тогда несчастный Пэтнем мог бы пробраться на берег.

На другой день Цане и Гэнт, в сопровождении трех туземцев, поехали в деревню у северного мыса. Доктор Кастилло остался на месте, чтобы оказать Пэтнему помощь, в случае его возвращения.

Энергичная разведка Гэнта и Цане была беспрерывной сменой надежд и разочарований.

Днем 13 января 1882 года Цане получил известие, что Пэтнема видели утром того-же дня на льдине, приблизительно в 5 километрах от берега. Немыслимо было заставить туземцев пуститься в путь для его спасения. Не взирая на обещание высокого вознаграждения, они упорно отказывались выехать из страха перед надвинувшейся туда ледяной гущей.

На следующий день опять пришло сообщение из другой деревни, лежащей на 10 километров южнее: Пэтнема видели на льду на расстоянии около 14 километров от берега, и на этот раз туземцы приняли меры для его спасения. Немедленно офицеры отправились в ту деревню. Там они узнали, что, действительно, накануне двое людей с «Роджерса», при помощи двух туземцев, предприняли попытку спасти Пэтнема. Но едва лишь они отъехали на 5 километров от берега, как были вынуждены повернуть обратно: лед повредил лодку в стольких местах, что им с трудом удалось добраться до берега.

Теперь опять дул сильный ветер с суши, давно унесший несчастного из виду. Туземцы были глубоко убеждены, что льдину Пэтнема прибьет к какой-нибудь выступающей части суши. Поэтому были приняты меры, чтобы немедленно быть на месте, готовыми для помощи, когда погода прояснится, но при этом натолкнулись на непредвиденные трудности: туземцы были в ссоре с жителями прибрежных деревень и не только отказывались сами туда ехать, но не желали дать даже собак для поездки. По их словам, как людям, так и собакам грозила там смерть.

Товарищи Пэтнема прошли много миль вдоль прибрежной полосы, но не узнали ничего утешительного. 26 января прошел слух, что к берегу прибило несколько собак. 29 января, после 2-х дней пути при отчаянной вьюге, офицеры добрались до того места и установили, что, действительно, эти три собаки были из упряжки Пэтнема.

Скоро волны выбросили на берег еще одну собаку Пэтнема. На шее её зияла рана, очевидно от револьверного выстрела. Собака была очень худа, измождена и вся покрыта льдом. По-видимому, Пэтнем хотел застрелить ее себе в пищу, но совершенно обессиленный, только ранил ее и собаке удалось убежать. Когда в печальном факте смерти Пэтнема нельзя было уже дольше сомневаться, офицеры отказались от дальнейших розысков. Точно установлено только, что на третий день своих блужданий Пэтнем был еще жив. О времени же, проведенном им на пловучей льдине, лицом к лицу со смертью, можно только строить догадки. В те дни стоял мороз в 30-40 градусов, и хотя Пэтнем был одет очень тепло, но продовольствия у него совсем не было. Вероятно, льдина, на которой уносило несчастного, в конце концов раскололась, и Пэтнем нашел могилу в ледяных волнах.

Кроме гибели «Роджерса», кроме жуткого беспокойства за участь «Жаннетты», судьба нанесла нам еще этот третий тяжелый удар.