Дочь королевы сирен

Райден отворачивается от меня.

– Что такое? – уточняю я.

– Я и забыл, какой безжалостной ты можешь быть.

Я делаю шаг к Райдену и пронзаю его гневным взглядом:

– Ты еще не видел, на что я способна.

– И молюсь, чтобы никогда не увидеть. Я поеду с тобой на остров при двух условиях.

– Ты хочешь поторговаться? У меня на руках все карты.

Райден одним плавным движением поднимается на ноги.

– Отправляться с тобой в путешествие бессмысленно, если ты убьешь Драксена, как только мы вернемся. Дай мне слово, что освободишь его, как только я помогу тебе добраться до острова.

– Полагаю, второе условие – освободить тебя?

– Нет.

Я растерянно моргаю, подходя еще ближе.

– Что значит «нет»? Ты ценишь жизнь Драксена выше своей собственной? Он же отвратительный червяк, который вполне заслуживает того, чтобы извиваться под землей.

– Он мой брат. А ты лицемерка.

На этот раз шаг вперед делает Райден.

– И что это значит?

– Твой отец – самый презренный человек из всех, кто бороздит океан. Так скажи мне, что не попыталась бы спасти его жизнь.

Я делаю еще несколько шагов, останавливаясь всего в футе от него. Честно говоря, я с трудом контролирую желание разбить Райдену нос. В конце концов я отступаю и делаю успокаивающий вдох.

– Каково твое второе условие?

– Ты больше никогда не будешь использовать способности сирены на мне. Даже если просто хочешь узнать, что я чувствую.

– Что, если твоя жизнь в опасности, а я могу спасти тебя своим голосом? Предпочитаешь, чтобы я позволила тебе умереть?

Почему я чувствую необходимым защищать себя и свои способности? С чего вдруг? Мнение Райдена обо мне не должно иметь значения. Не имеет значения.

– Я так долго выживал без твоего вмешательства. Продолжу в том же духе.

– Хах, но ты никогда раньше не плавал со мной. Мою команду повсюду поджидает опасность.

– Чего тут удивительного, когда ты на борту? – тихо бурчит себе под нос Райден, но мне удается расслышать.

– Так ты поплывешь со мной или нет? – уточняю я.

– Ты согласна с моими условиями?

Я закатываю глаза. У меня еще будет время решить, что делать с Райденом и Драксеном, когда мы вернемся. Так что я соглашаюсь.

Райден протягивает руку, чтобы скрепить нашу сделку. В ожидании крепкого пожатия я делаю то же самое.

Чего я не ожидаю, так это теплого покалывания, которое поднимается по моей руке от того места, где мы соприкасаемся. Хотя я и говорю себе отпустить Райдена, рука не слушается, а ноги будто приросли к месту.

Я поднимаю глаза от наших сцепленных рук, и мой взгляд падает на его щетину. Интересно, если Райден поцелует меня, поцарапает ли она мне подбородок и щеки?

Я несколько раз моргаю.

Что за… я что же, только что смотрела на его губы? Заметил ли он?

Я закатываю глаза. Райден же озорно улыбается и произносит:

– Уверен, путешествие будет захватывающим. Ты и я на одном корабле.

Его большой палец рисует круги на тыльной стороне моей ладони. У меня перехватывает дыхание. Похоже, мои легкие тоже забыли, как правильно дышать.

Когда Райден начинает приближаться, я наконец-то вспоминаю – он мой пленник, который просто пытается освободить себя и брата.

Я не могу доверять ему. В конце концов, разве, будучи пленницей на «Ночном путнике», я сама не пыталась использовать физическую близость с Райденом для достижения собственных целей?

На этом корабле он не получит никаких привилегий за свою красивую мордашку. Я не позволю ему использовать собственное очарование, чтобы приблизиться ко мне.

Я приказываю себе перестать себя плохо вести и наконец отступаю подальше от Райдена.

Я прожила без его поцелуев два месяца, значит, могу прожить без них и всю оставшуюся жизнь.

– Мой корабль очень большой, – замечаю я, хотя это и ложь. А потом, только чтобы посмотреть, как он страдает, я одариваю Райдена самой соблазнительной улыбкой, какая у меня есть, и медленно облизываю губы языком.

То, как его взгляд опускается к моим губам, и то, как он проглатывает ком в горле, – более чем достойная награда.

Так держать, это я контролирую ситуацию.

Я поворачиваюсь, чтобы открыть дверь, и указываю рукой в сторону палубы, приглашая Райдена покинуть комнату первым.

Он выходит легкой походкой, совсем не прихрамывая. Хорошо. Я наблюдаю за ним, когда он спускается по трапу, оглядывая членов команды, пока те занимаются своими делами. Райден вглядывается в облака, его взгляд блуждает по морю. Мне стыдно, что я держала его взаперти несколько месяцев.

– Наслаждаетесь видом, капитан? – спрашивает кто-то. Лотия и Дешель, сестры, которых я подобрала с острова Джинда два года назад, становятся по обе стороны от меня.

– Он выглядит аппетитно, – оценивает Дешель.

– Во всяком случае, сзади, – добавляет Лотия. – Не могу оценить мужчину по достоинству, пока не увижу его лицо.

– Не говоря уже о необходимости проверить, что под одеждой.

Сестры хихикают, а Райден оглядывается через плечо, отчасти удивленный и немного смущенный. Он слышал, что они сказали. Хорошо, что я не склонна легко краснеть, потому что мне-то посчастливилось увидеть все – и лицо, и то, что под одеждой. Я бросаю на девушек еще один взгляд. Их шуточки будоражат мои воспоминания.

– У нас пополнение! – кричу я так, чтобы слышала вся команда. – Поприветствуйте Райдена.

Многие девушки отрываются от своих дел. Корабль уже в пути, так что некоторые выныривают из такелажа^[2], лишь бы посмотреть. Я вижу искреннее любопытство на некоторых лицах. У других же просыпается явный интерес к новому члену команды.

– Райден! – кричу я, кое-что вспомнив.

Он снова смотрит наверх.

– Иди вниз и побрейся. Ты выглядишь изможденным.

Он поднимает бровь, но после нашей сделки не осмеливается ослушаться моего приказа и направляется на нижние палубы. Лотия и Дешель спешат следом.

– Возвращайтесь к работе! – кричу я им. Разочарованно вздохнув, они разбегаются по местам.

– Изможденным? – спрашивает Ниридия.

Она все еще стоит у штурвала. Киран, похоже, еще не прибыл. Я подхожу к своему первому помощнику.

– Да этот парень чертовски красив.

– Есть вероятность, что его красота станет проблемой, – отвечаю я. – Понятия не имею, что с ним делать.

– Могу сказать, что бы сделала с ним я.

– Ниридия, – произношу я предупреждающим тоном.

– Шучу, капитан.

Знаю, что так и есть. Она не выносит мужских прикосновений после того, что пережила до нашей встречи. Тем не менее это не мешает ей меня дразнить. Это входит в обязанности лучшей подруги. В нужный момент она способна без особых усилий превратиться из друга в первого помощника и наоборот. За это я ее и люблю.

– Значит, он остается? – спрашивает Ниридия.

– Да.

– Хм, – все, что я получаю в ответ.

Ниридия всегда осторожна, она самый ответственный член команды. Ей всегда есть что сказать.

– Что такое?

– Просто не забывайте, что он сын Джескора. Ваши семьи враждуют. Уверены ли вы, что он хочет находиться на этом корабле?

– Точно так же, как когда я была пленницей на «Ночном путнике»?

Я заранее намеревалась быть пойманной, потому что на корабле брата Райдена мне нужно было найти спрятанную часть карты.

– Вот именно.

– Райден не такой. У него нет собственных амбиций. Единственное, что им движет, – жизнь брата.

Ниридия сдувает золотистую прядь волос, упавшую на голубые глаза.

– Мне кажется, у него есть и другие стимулы действовать, капитан.

Она многозначительно смотрит на меня.

Чтобы сменить тему разговора, я спрашиваю:

– Где Киран?

Ниридия указывает рукой в сторону носа корабля. Удивительно, как я не заметила его раньше, ведь Киран довольно крупный мужчина. Его большая фигура как обычно облачена в темный пиджак и пальто, полное карманов, в которых он хранит все свои фляжки. Этот пират пьет, как страдающая от жажды рыба.

Только в этот раз он, похоже, перебрал. Киран прижимается к правому борту, опустошая содержимое желудка в море.

Я уже обдумываю подходящее для него наказание, когда мы с Ниридией замечаем Соринду, появляющуюся из тени возле фок-мачты^[3]. Ее кожа едва светлее волос цвета воронова крыла, что перевязаны лентой и опускаются чуть ниже плеч. Соринда никогда не возится с треуголкой. Она проводит большую часть своего времени в темноте, так что ей не нужно прятать глаза от солнца. Вместо кортика^[4] она носит на боку рапиру, предпочитая скорость силе.

Однако прямо сейчас в ее руках конец веревки.

– Что она делает? – спрашивает Ниридия.

Я поручила Соринде присматривать за Кираном, когда он только поступил на корабль. Ей не очень понравилось задание, даже несмотря на его легкость. Ведь Киран не мог оторвать от нее глаз. Несколько раз Соринда даже грозила вырезать Кирану глазницы, но я категорически запретила это делать. Слепой не сможет управлять моим кораблем.

Теперь, когда мы вернулись с миссии, Соринда решила продолжить с того места, на котором остановилась в перевоспитании Кирана.

Она обвязывает конец веревки, которую держит, вокруг талии пирата. Тот даже не замечает, просто корчась от очередного приступа тошноты. Поскольку Киран уже на полпути к краю, Соринде легко удается подтолкнуть его. Раздается короткий вскрик, за которым следует громкий всплеск.

И Соринда – моя серьезная, неуловимая наемница – улыбается. Ее улыбка прекрасна, но мимолетна. Прежде чем посмотреть вниз, за борт, она берет себя в руки и прячет единственный внешний признак того, что гордится своей победой.

Киран кашляет и громко ругается, но Соринда без лишних слов отступает в тень.

Иногда так легко забыть, что Киран всего на несколько лет старше. От постоянного злоупотребления алкоголем он выглядит слишком потрепанным.

– Проследи, чтобы кто-нибудь помог ему выбраться оттуда, – прошу я Ниридию. – Ему и остальным мужчинам нужно заткнуть уши. Я собираюсь пополнить силы.

– Сейчас? – осторожно спрашивает она. Ей известно, как сильно я ненавижу эту часть личности сирены.

– Необходимо сделать это сейчас. После боя на Чардене у меня не осталось в запасе ни одной ноты, а для допроса Вордана мне точно понадобится песня.

Я улыбаюсь, думая о том, как весело проведу время наедине с этим негодяем.

Всем известно, что мои методы допроса сводят мужчин с ума.

Глава 3

На гауптвахте есть только одна камера с подушками.

Мягкий красный бархат покрывает пол и деревянную стену. Я снимаю ботинки и отодвигаю их подальше от решетки. После расшнуровываю корсет и кладу его поверх ботинок. Я вхожу в камеру, одетая только в легинсы и простую блузку с длинными рукавами. Пуговицы, шнурки или заколки для волос строго запрещены. Только не здесь.

Я запираюсь внутри и изо всех сил, вцепившись в прутья, дергаю. Знаю, что решетка крепкая, но всегда боюсь, что смогу вырваться. Мне приходится каждый раз проверять, просто чтобы убедиться, что металл не прогнется под моими пальцами.

Мандси спускается с ведром воды. Она ставит его с другой стороны камеры, так, чтобы я могла дотянуться до него через решетку. После чего Мандси забирает мои ботинки и корсет. Я протягиваю ей ключ.

– Всем мужчинам заткнули уши, капитан, – говорит она. – Они знают, что делать.

– А новенькие?

– Ну, Киран, вероятно, слишком пьян, так что даже ваши способности его не разбудят, но Соринда все равно позаботилась о том, чтобы его уши были прикрыты. Энвен взял столько воска, что хватит закрыть уши сразу троим. Сказал, что излишняя осторожность никогда не помешает, – смеется она. – Этот новенький мне особенно нравится. Он довольно забавный.

– А Райден?

– Он воспринял приказ спокойно, без лишних вопросов.

– Ты объяснила ему, что я делаю?

– Да, капитан.

Я хочу спросить больше. Какое у него было выражение лица? Не показалось ли Мандси, что он испытывает отвращение ко мне?

Райден поставил условие – никогда не использовать способности сирены на нем. Ему противно знать, кто я? Но потом я вспоминаю: мне должно быть все равно. Мне уже все равно. При взгляде на ведро с водой мои пальцы покалывает. Хотя я и боюсь однажды потерять из-за этого разум, моему телу нравится морская вода. Без лишних раздумий я погружаю пальцы в ведро и впитываю жидкость.

Все чувства мгновенно обостряются. Скрип дерева, плеск воды за бортом корабля, женский шепот наверху, шаги по палубе, кашель, смех. Я чувствую дыхание всех окружающих меня людей – марионеток, которыми я могу играть.

Как музыкант перебирает струны гитары, мой голос дергает за струны человеческого сознания.

«Подойди ко мне».

Человек передо мной улыбается:

– Я, пожалуй, не буду выполнять этот приказ, капитан. Просто отнесу все это наверх.

Не просто человек, а девушка. Я шиплю на нее. С ней не поиграешь. Она поворачивается ко мне спиной, отчего моя кровь закипает. Как она смеет не повиноваться! Я бросаюсь на прутья, стучу и дергаю, но они не двигаются с места. Отвратительные людишки поймали меня в ловушку. Я чувствую, как они двигаются наверху. Я пою одному за другим, пытаясь найти хоть кого-то, кто освободит меня, но никто не отвечает на мой зов.

Часть силы покидает меня. Мое тело зудит от желания пополнить запасы морской воды. Я быстро оглядываюсь и замечаю ведро. Опустив пальцы в воду, я впитываю ее и удовлетворенно вздыхаю. Я чувствую морскую жизнь на самой глубине океана. Вода набегает в жабры, обвивается вокруг щупалец, пузырится на песчаном дне. При приближении корабля испуганная рыба меняет направление. Дельфин поднимается на поверхность. Вдалеке гудит кит.

А я – королева, что властвует над ними.

Эта клетка не удержит меня надолго, и, освободившись, я заставлю мужчин на этом корабле танцевать, пока их ноги не начнут кровоточить.

Раздается тихий скрип петель, шорох шагов. Из-за угла кто-то выглянул.

Мужчина. Я застенчиво улыбаюсь, лишь слегка разомкнув губы. Не хотелось бы пугать моего посетителя клыками. Пальцем я маню его подойти поближе. Он подчиняется, но делает только пару шагов, оставаясь на безопасном расстоянии.

Мой незваный гость красив, у него шелковистые каштановые волосы. Я представляю, как волны касались бы этих прядей под водой, пока труп незнакомца бьется о берег.

В этих глубоких карих, усеянных золотыми искорками глазах мелькает страх. Его глаза очаровывают. Если бы я только могла дотянуться до одного из них кончиком ногтя и вырвать…

В глазах парня появляется решимость. Неужели он совсем меня не боится? Что ж, позвольте мне помочь этому дураку. Я пропеваю несколько низких нот. Этот медленный, чувственный ритм должен привести его ко мне быстрее, чем он успеет моргнуть.

Но мужчина не двигается. Он указывает на свои уши. Ах да.

Мужчины возомнили, что находятся в безопасности, если не слышат меня. Разве мой гость не знает, что я способна не только петь?

Очень осторожно я закатываю рукава выше локтей, обнажая свою гладкую кожу. После чего медленно провожу пальцами по волосам, позволяя прядям рассыпаться по плечам. Мужчина застыл на месте, наблюдая за каждым моим движением.

В завершение я, приподнимая грудь, откидываюсь на подушки и в знак приглашения ласково поглаживаю место рядом со мной.

Парень поворачивается и уходит, даже не взглянув на меня. Я наполовину кричу, наполовину пою, чтобы он вернулся, но, конечно же, он ничего не слышит. Все мои старания заканчиваются лишь тем, что мне необходимо еще больше морской воды для восполнения сил.

* * *

Проснувшись на следующее утро, я потягиваюсь и зеваю. Ниридия ждет меня возле камеры с завтраком и ботинками.

– Хорошо спала?

– Как убитая.

Удостоверившись, что я в своем обычном состоянии, она открывает камеру и протягивает мне поднос с едой. Пока я жую хлеб и яйца, Ниридия берет в руки ведро.

– У тебя была тяжелая ночь, верно?

– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я, вытирая крошки с лица.

– В ведре не осталось ни капли.

Обычно сирена во мне в конце концов перестает призывать команду своей песней, и в ведре остается еще много воды. Но прошлая ночь была другой.

Воспоминания мгновенно возвращаются ко мне.

– Райден! – рычу я.

– Что?

– Этот дурак пришел сюда прошлой ночью.

Я запихиваю остатки завтрака в рот и на ходу натягиваю ботинки.

– Пусть звезды помогут ему, – бормочет Ниридия у меня за спиной.

Через мгновение я поднимаюсь наверх, всматриваясь в лица пиратов вокруг. В углу замечаю Мандси. Она складывает одежду, которую, вероятно, только что закончила чинить.

– Где он? – рявкаю я.

Райден был под ее опекой, пока не поправился. Она точно знает, о ком я говорю.

Мандси указывает на сложенные шлюпки, где Лотия и Дешел загнали Райдена в угол. Увиденное заставляет меня сердиться еще больше.

– Аллемос! – кричу я.

Не думаю, что раньше называла его по фамилии, но в таком бешенстве я просто не способна произнести его имя.

Райден отрывает взгляд от сестер, и на его лице появляется облегчение. Пока он не замечает, в каком я состоянии.

– Тащи свою задницу сюда сейчас же!

Когда он проходит мимо, девушки хихикают, уставившись на его зад.

Когда Райден наконец подходит ко мне, я уже не в состоянии говорить спокойно.

– Драксен, возможно, был снисходителен к тебе, когда ты не выполнял приказы, но я этого не потерплю.

Не похоже, чтобы мои слова сильно волновали Райдена. Ветер развевает его волосы, прижимая пряди к шее. Я слишком взбешена, чтобы отвлекаться на это.

– Я сделал что-то не так? – спрашивает он.

Остальные члены команды притворяются, что заняты своим делом, но я знаю – они все слышат.

– Прошлой ночью всем велели оставаться на палубе, но ты демонстративно ослушался и отважился отправиться на гауптвахту.

Он оглядывается на остальных.

– И кто же утверждает, что видел, как я ослушался приказа?

– Я видела.

Идиот.

Его глаза на мгновение расширяются.

– Я не знал, что ты помнишь, что происходит, когда ты… другая.

– Не важно, даже если ты думал, что никто не заметит. Ты мой пленник. Неподчинение приказам для тебя – непозволительная роскошь. Неужели мне нужно напомнить, что голова твоего брата необязательно должна оставаться на его плечах?

Ноздри Райдена раздуваются, но он сдерживает свой гнев и подходит ближе, говоря тихо, чтобы слышала только я:

– Мне просто было любопытно. Я хотел увидеть тебя в неконтролируемом состоянии. Я был осторожен, не вынимал воск из ушей.

Я говорю так же громко, как и раньше, чтобы все могли слышать:

– Мне все равно. Своим любопытством ты подверг риску всех на этом корабле.

– Все были в полнейшей безопасности.

Я думаю о том, как непристойно себя вела, как пыталась соблазнить его. Как же я ненавижу сирену внутри себя.

– Знаешь, что бы произошло, сделай ты еще три шага? Позволь рассказать, раз уж ты осмелился недооценивать меня. Я бы дотянулась до тебя через решетку и, просунув твою руку через прутья, выдернула бы ее из сустава. Потом обстругала бы кости твоих пальцев, чтобы сделать из них отмычки. Хочешь знать, что бы с тобой случилось, если бы я вышла из камеры?

Лицо Райдена застывает. Он едва находит в себе силы покачать головой.

– Я не могу управлять сиреной. Она – чудовище, вот почему мы все соблюдаем осторожность.

– Я не осознавал…

Райден замолкает. Когда он снова начинает говорить, его голос звучит так твердо, будто он все еще может выйти сухим из воды:

– Я бы не подошел ближе. Сущность сирены меня совсем не интересует.

– Ниридия, – практически кричу я, – запри Райдена в карцере. Ему нужно время, чтобы подумать. И Вордана туда же. В отдельную камеру. Райден ненавидит Вордана так же сильно, как и я. Он запросто может попытаться его убить.

– Да, капитан, – отзывается Ниридия.

Я отворачиваюсь от них и направляюсь в свою каюту. Мне нужно переодеться.

* * *

Вернувшись на палубу, я все еще злюсь на Райдена.

«Этот корабль слишком мал, – решаю я. – Можно приказать отправить его обратно в лазарет, но это чересчур легкое наказание. Там Райдену будет удобно. Нет, этот самоуверенный дурак заслуживает посидеть в карцере».

Я направляюсь прямиком к люку, ведущему на нижнюю палубу, но мне приходится остановиться, чтобы позволить Энвену подняться. Он такой высокий, что ему с трудом удается вылезти. С маленькими глазами, впалыми щеками и идеальным носом этот мужчина напоминает ствол дерева.

– Энвен, где ты был?

– Помогал Тенири в казначействе, капитан. Вы привезли слишком много золота, чтобы пересчитать его в одиночку.

Я смотрю на него, прищурившись:

– Выверни-ка карманы.

– В этом нет необходимости. Тенири уже обыскала меня перед уходом. Можете сами ее спросить. Я бы не стал воровать у своей новой команды. В отличие от корабля Драксена, мне действительно нравится жить на «Авали».

– Тогда почему ты оставался на службе у Драксена?

– Кто еще присмотрит за Кираном?

– Тебе следует лучше за ним следить. Почему бы не держать его подальше от склада? Мне надоело видеть, как его рвет на борту моего корабля.

– Я имел в виду его эмоциональное благополучие, капитан.

– Ты шутишь? У Кирана эмоциональный диапазон моллюска.

– Ну, иногда стоит присмотреться получше. Я бы не стал дружить с Кираном, если бы не разглядел в нем что-то большее.

– Сколько раз тебе повторять? – кричит Киран с другого конца корабля. – Мы не друзья!

– Друзья, и еще какие! – кричит Энвен в ответ.

– Перестань кричать, – говорю я Энвену. – Сами решайте, друзья вы или враги. У меня других дел полно.

– Подождите, капитан!

На этот раз кричит кто-то другой. Малышка Рослин. Она преграждает мне путь прежде, чем я успеваю шагнуть в люк.

– Нам нужно обсудить празднование.

– Какое празднование?

– В честь того, что вы нашли последнюю часть карты и украли целую кучу сокровищ! Ниридия сказала, что прошлой ночью мы не стали праздновать, потому что вам пришлось запереться в камере и выпустить сирену.

– Так и есть, а прямо сейчас мне нужно допросить заключенного. Что, если мы устроим праздник сегодня вечером?

– Мне вполне подходит, – отвечает девочка так, будто у нее могли быть и другие, более важные планы. – Могу я помочь с заключенным?

– Нет.

Она скрещивает руки на груди, готовая поспорить.

– Ты сегодня упражнялась в письме?

Рослин откидывает голову назад и сердито вздыхает.

– Никаких допросов заключенных, пока не выполнишь свои собственные обязанности.

Я бы все равно не позволила этой малышке помогать мне в таком деле. Ей незачем видеть, как я мучаю мужчину.

– И никакого праздника, пока не позанимаешься.

– Ох, ну хорошо, – сдается Рослин, громко топая прочь.

Когда я спускаюсь на гауптвахту, Валлов и Дерос играют в карты. Вордана наконец выпустили из клетки, но только чтобы посадить в одну из тюремных камер. Он стоит спиной к нам, развязанный и без кляпа. Через две камеры от него Райден сидит на полу, положив руки на колени. Он даже не смотрит на меня.

Хорошо.

– Твоя дочь становится все более дерзкой, Валлов, – говорю я.

– Понятия не имею, откуда в ней подобное, капитан, – отвечает мужчина.

– Надеюсь, ты не намекаешь, что она набралась этого от меня.

– Даже думать о таком не смел, – качает головой Валлов, но его тон слишком легок, чтобы быть искренним.

Я улыбаюсь:

– Вы двое пока что свободны. Я присмотрю за пленниками.

Они оба вскакивают со своих стульев и направляются к лестнице.

– И, Валлов, проследи, чтобы Рослин действительно практиковалась в письме, а не угрожала людям своим кинжалом.

– Разве не красивое лезвие, капитан? Выиграл его у Дероса в одной из наших партий.

Дерос складывает руки на груди:

– Я нарочно поддался, чтобы у девчушки был способ защитить себя.

– Поднимайтесь наверх, ребята, – говорю я.

Я жду несколько секунд, пока не слышу, как захлопывается люк. Вордан поднялся, стоя на одной ноге – той, что уцелела во время его падения в гостинице, – и уже повернулся ко мне лицом.

Он кивает в сторону заполненной плюшевыми подушками камеры на противоположной стороне карцера.

– Я бы предпочел эту, но я так понимаю, она для тебя, – улыбается он своей сообразительности. – Каково это – быть запертой на собственном корабле? – продолжает Вордан. – Не могу себе представить…

Я обрываю его глубокой, низкой нотой. Вордан сжимает в руке нож. Он со страхом смотрит на лезвие, прежде чем воткнуть его в собственную ногу, ту, что не сломана. Мужчина кричит. Постепенно его крики переходят в сердитое ворчание. Довольно жалкая попытка сохранить самообладание.

Я перестаю петь, и Вордан выходит из-под моего контроля.

Он смотрит на свою ногу, видит, что она цела, что в его руке нет ножа, и бросает на меня пристальный, вызывающий отвращение взгляд. Вордан быстро и часто дышит. Даже несмотря на то что его разум теперь знает, что он не ранен, требуется время, чтобы оправиться от воображаемой боли.

– Твоя мечта сбылась, – говорю я. – Похоже, ты все-таки испытаешь на себе все мои способности.

Вордан бледнеет, и удовлетворение, которое я получаю от этого, успокаивает меня.

– А теперь, – начинаю я, – хочу знать имена всех твоих шпионов во флоте моего отца. Не забудь упомянуть, на каких судах они плавают.

– Я не…

Еще одна нота срывается с моих губ. У ног Вордана появляется лужа. Я заставляю его сунуть лицо прямо в воду и продержаться без воздуха полминуты. Позволив поднять голову и отдышаться несколько секунд, я снова лишаю его воздуха на целую минуту. Хотя разум Вордана полностью осознает происходящее, его тело под моим контролем.

Когда он снова жадно глотает воздух, я освобождаю его от своих чар.

Вордан переворачивается на спину, чувствуя под собой сухую землю, а не воду. У него нет сил стоять, он пытается вдохнуть столько воздуха, сколько позволяют его легкие, но от этого долго кашляет.

Я украдкой бросаю взгляд в сторону Райдена. Он внимательно следит за нами, но его лицо не выражает никаких эмоций. Я не собираюсь нарушать условия нашей сделки. Хотя мне безумно хочется узнать, что он чувствует.

– Конечно, я могла бы просто заставить тебя сказать правду, – говорю я, возвращая свое внимание к Вордану, – но я так сильно хочу, чтобы ты страдал перед смертью. Так что, во что бы то ни стало, Вордан, продолжай сопротивляться.

Как только ему становится немного легче дышать, он встает, стараясь удержаться на одной ноге.

– На «Клинке мертвеца» плавает пират по имени Хонсеро. Он работает на меня. А также Клейн на «Черной ярости».

Он делает паузу, чтобы перевести дыхание, прежде чем перечислить еще несколько кораблей и пиратов. Вордан даже называет имена тех, кто остановился в крепости моего отца.

Когда он заканчивает говорить, я беру более высокую ноту, пронзительную и удушающую. И спрашиваю Вордана, правду ли он сказал, не утаил ли чьи-то имена. Находясь во власти моих чар, он подтверждает свои показания.

Чем дольше я пою, тем меньше сил у меня остается. Это похоже на то, как голод подкрадывается к человеку между приемами пищи, делая его пустым. Мимолетность моих способностей раздражает.

Снова придя в себя, Вордан говорит:

– Ты убила всех моих людей, что были в гостинице. Насколько я знаю, ты даже расправилась с маленьким мальчиком, которому удалось тебя обмануть.

Я не делала ничего подобного. Я не убиваю детей. Особенно когда они просто выбрали не того человека, лишь бы получить кусок хлеба. Но я молчу, позволяя Вордану думать, что я настолько жестокая.

– И теперь ты заставила меня говорить. Ты получила все, что хотела. Но вместе мы могли бы свернуть горы.

– Нет, Вордан. Ты хотел, чтобы я свернула горы для тебя. Ты не из тех, кто любит делиться успехом. Сам по себе ты ни на что не способен.

Вордан проводит пальцами по волосам и смеется, тихо, скорее для себя самого, чем для других.

– Ты права, – говорит он наконец. – Мне осталось разыграть последнюю карту, Алоса. Предлагаю информацию в обмен на мою жизнь.

– Вряд ли осталось хоть что-то, что ты еще не рассказал.

– А что, если речь идет о секрете, который скрывает от тебя отец?

Я сохраняю спокойствие, отказываясь реагировать на слова Вордана. У него нет другого выхода – только лгать.

– На «Ночном путнике» я подслушал много разговоров, – продолжает мужчина, глядя на Райдена. – Помнишь ваш разговор о секретах? Ты так отчаянно пыталась узнать, где Джескор спрятал карту, что цеплялась за любую возможность вытянуть из Райдена информацию, которой он мог обладать. Ты даже солгала о тайнике в полу каюты отца, где он якобы хранил секретную информацию. Как будто, услышав что-то о твоем отце, он мог бы рассказать что-то о своем.

При этом воспоминании Вордан улыбается, а я не могу поверить, что не замечала, как он шпионит за мной.

– Но мы оба знаем, – продолжает Вордан, – что у твоего отца в замке есть секретный кабинет.

Да, я действительно знаю. Личная комната отца, куда только ему позволено входить. Я провела большую часть своего детства, пытаясь туда пробраться. Любопытство брало надо мной верх, из-за чего каждый раз после меня ждало суровое наказание.

Вордан говорит:

– Я послал своего лучшего шпиона в крепость короля пиратов. Хочешь знать, что он нашел, Алоса?

Я открываю рот, чтобы сказать ему «нет». Ложь ему не поможет. Он не может манипулировать мной. Уже нет. Я не его пленница. На этот раз он проиграл.

Но все это остается невысказанным. Вместо того чтобы сказать это, я спрашиваю:

– Что же?

На лице Вордана появляется ухмылка, из-за которой мне хочется его ударить. Этой ухмылкой он показывает уверенность в том, что одержал надо мной верх.

– Ты освободишь меня, если я скажу?

– Я способна вытащить из тебя правду с помощью своих сил или даже без них, Вордан. Выбор за тобой.

Он стискивает зубы.

– Хорошо, но не забывай, что именно я сообщил тебе об этом.

Я уже собираюсь начать петь, но Вордан обрывает меня:

– Тебе никогда не казалось странным, что на твоего отца способности сирены не действуют? Знаешь почему?

– Потому что его кровь течет в моих венах. Эта связь защищает короля пиратов.

– Он тебе это сказал?

– Это правда, – выдавливаю я сквозь стиснутые зубы.

– Ложь! – Вордан, кажется, произносит это слово с особым удовольствием. – Он нашел что-то на том острове, где встретил твою мать. Оружие. Эта вещь защищает его от сирен. Она позволит королю пиратов контролировать этих существ, если вдруг он встретит их снова. А значит – она позволяет ему контролировать тебя. Отец манипулирует тобой со дня твоего рождения.

Слова Вордана смешны. Я бросаю вызов своему отцу с тех пор, как научилась ходить. Я редко подчиняюсь его воле. Вот почему все мое тело покрыто шрамами.

Словно почувствовав мои сомнения, Вордан добавляет:

– Подумай хорошенько. Обо всем, что он с тобой сделал. То, как он избивал тебя. Пытал тебя. То, как он причинял тебе боль, просто чтобы доказать свою правоту. С тобой он обращался жестче, чем с любым другим человеком, и все же ты служишь ему. Ты всегда возвращаешься и в конечном счете выполняешь его приказы. Делаешь ли ты это добровольно? Конечно, ты можешь найти всему рациональное объяснение, Алоса. Он твой отец, который только пытался сделать тебя сильной, закалить твой дух. Но твои ли это мысли? Или король пиратов просто вложил это в твою голову, чтобы ты раз за разом возвращалась к нему?