Читать книгу: «Зелёная пантера», страница 6

В безлюдном парке Эдмунд не решался поднять глаза на незнакомку.

– У нас совсем мало времени. – Женщина не ответила на вопрос. – Слушай меня! Это важно!

На самом деле в её голосе не было ничего угрожающего. Даже звучала забота. Словно она хотела предупредить его об опасности. А ещё что-то в ней было неуловимо знакомым. Слишком. Будто очень давнее воспоминание, которое пыталось, но не могло пробиться наружу.

– Хорошо.

Любопытство Эдмунда начало потихоньку одолевать страх. Хотя подозрение всё ещё оставалось – друг ли она ему?

– Эдмунд, ты должен сменить школу, – выпалила дама с пугающе серьёзным видом. – В новом учебном году тебе нужно перевестись в среднюю школу на Флауэр-стрит.

– Флауэр-стрит? – Эдмунда настолько поразила странная просьба женщины, что он наконец посмотрел ей в глаза. – Но зачем мне именно туда? Почему сейчас?

– Пожалуйста, – коротко прошептала она, её голос был едва слышен. – Просто верь мне.

Может, эта женщина обозналась и не нужно мне ни на какую Флауэр-стрит? Или вовсе сошла с ума? Хотя кто бы говорил…

Эдмунд мысленно усмехнулся. Благо никто не знал, что он делал в свободное от учёбы время, а иначе его бы давно отвели к психиатру.

Ему хотелось закидать незнакомку вопросами, но он не мог сформулировать ни одну мысль, поэтому молча стоял на месте, наблюдая за каждым движением женщины. Оставалось надеяться, что она и без лишних слов его поймёт и расскажет все подробности.

Во время затянувшегося молчания в кустах в стороне раздался подозрительный шорох. Эдмунд резко обернулся, крепче сжал в пальцах камень волшебства, но тут же вздохнул с облегчением – просто птицы. Несколько пташек вспорхнули с ветки, хлопая крыльями.

А вдруг это не просто птицы, а за нами кто-то следит?

Эдмунд хотел озвучить своё опасение, но незнакомка была на своей волне и вряд ли заметила странный звук. Она выудила из кармана платья предмет, похожий на маленький, изящный и абсолютно прозрачный ключ. Сквозь него просвечивала июньская зелень листвы. Эдмунд сначала решил, что это качественный пластиковый сувенир, а не реальная вещь, но старушка снова заговорила:

– Возьми. Однажды он тебе понадобится. Он откроет дверь напротив библиотеки, на третьем этаже средней школы на улице Флауэр-стрит. Береги его. Это очень важная вещь. Мне пришлось проделать долгий путь, чтобы вручить тебе её лично, именно в этом безлюдном парке, где нет шпионов.

С этими словами она протянула ключ.

Эдмунд дёрнулся и подался на пару шагов назад. Он не отличался излишней подозрительностью, порой доверял кому не следовало, особенно если дело касалось магии или параллельных миров, которые показывали в телепередачах или красочно описывали в книгах, но в тот момент засомневался бы даже глупец.

Женщина смягчилась в лице и вымученно улыбнулась:

– Не бойся. Я не намерена причинять тебе вред. Возьми этот ключ, пожалуйста. Прошу.

Голос стал страдальческим. Настолько, что Эдмунду передалась её давящая, тягостная, всепоглощающая тоска. Боль покинутого всеми старика в последние годы жизни. Ужасное чувство.

Он посмотрел на неё с сочувствием, протянул руку и взял предмет дрогнувшими пальцами, удивляясь собственной решимости.

– Я сделаю всё, что вы говорите.

Затем он крепко сжал ладонь, ожидая, что сейчас произойдёт чудо… Но ощутил лишь приятную прохладу. Ничего более.

Вряд ли этот ключ сам по себе опасен… Но куда может вести дверь, которую он открывает? И неужели она и правда находится в школе?

– Спасибо, – лаконично поблагодарила она. – И да, ещё один момент. Новое зеркало твоей сестры.

– Что с ним? – спросил Эдмунд с недоумением, заталкивая ключ во внутренний карман сумки, между шершавых смятых купюр.

Уж в безделушках Маргарет он бы в жизни не заподозрил ничего мистического. Настолько обычного человека ещё стоило поискать.

– Джеральд… расскажет тебе, – с трудом выдавила из себя старушка. Её голос звучал всё тише, слова едва различались, будто вот-вот она задохнётся. Эдмунду на миг даже показалось, что ему и самому не хватает воздуха. Он глубоко вдохнул.

– Джеральд? Кто это?

Незнакомка зашевелила губами, словно хотела ответить. Эдмунд сначала так и подумал и почти обрадовался, что она наконец расскажет что-нибудь важное. Но вместо слов женщина содрогнулась всем телом и схватилась за грудь, её дыхание стало прерывистым.

– Мэм? Вам плохо? – Эдмунд в ужасе сделал шаг к старушке, разрываясь между желанием помочь и страхом перед неизвестностью. Но первого всё же было чуть больше. Определённо.

Женщина вся сжалась, как от внезапной судороги, покачнулась и рухнула на тропу, словно срезанный цветок. И вот она уже распласталась на траве; глаза закатились, открывая белки под трепещущими веками. В тени деревьев её безжизненное лицо напомнило расколовшуюся театральную маску.

Жутковатая тишина окутала парк, даже сторонние звуки вмиг стихли, словно кто-то нажал на выключатель. Стало холодно. Эдмунд поёжился, закутываясь в пиджак:

– Мэм?

Он опустился к женщине, чувствуя, как его сердцебиение отдается в ушах. Неуверенно протянул руку и взял её за запястье, надеясь нащупать пульс. Его пальцы коснулись тонкой, словно пергамент, старческой кожи. Ничего. Тишина.

– Я вызову помощь.

К совсем потерявшемуся Эдмунду подскочил проходивший мимо работник парка – мужчина средних лет, с небольшой седеющей бородкой.

– Кажется… уже поздно, – отрешённо заметил Эдмунд, продолжая с бессмысленным упорством щупать пульс. Разумеется, не помогало. – Она… мертва.

– Уверен? – Мужчина подошёл ближе и с подозрением посмотрел на Эдмунда, но тот лишь коротко кивнул. Его парализовал ужас, он ощущал себя не в летнем парке, а в клетке с глухими стенами, из которой выкачали воздух.

Только что рядом умер человек. Живой. Реальный. Дышащий. И Эдмунд понятия не имел, что ему, четырнадцатилетнему подростку, делать. Да, его родители погибли, но слишком давно и, скорее всего, не перед его носом. В сознательном возрасте он видел смерть впервые.

Его поразило гнетущее ощущение неминуемого конца абсолютно всего,  в том числе, разумеется, его собственного, до которого осталось не так уж и долго, ибо время летит незаметно.

– Смерть придёт за всеми. Даже волшебники могут умереть. И я тоже умру. Может быть, скоро. – Эдмунд не заметил, как озвучил собственные мысли вслух. Работник парка, в тот момент тщательно ощупывающий шею незнакомки, вопросительно поднял на него взгляд.

– Ты что-то сказал?

Эдмунд не ответил, а мужчина поспешно вызволил из кармана потрёпанной куртки мобильный телефон и принялся небрежно нажимать на кнопки. Забавно, что он выглядел настолько равнодушным, словно каждый день наблюдал чью-то смерть. Хотя Эдмунд и сам пытался сохранить спокойствие, навязчивые мысли о конечности бытия всё равно лезли ему в голову.

Но вот дама дёрнулась и как будто начала приподниматься, однако, не справившись, снова упала. Мёртвая женщина начала приподниматься. Эдмунд инстинктивно подскочил с газона. Он не поверил своим глазам, поражённо заморгал и уставился на тело старушки, беспомощно лежащее в парковой тени. Отвернувшийся работник ничего не заметил и продолжал звонить в Службу спасения.

– Вы это видели?

Мужчина отвлёкся от телефона и поднял глаза на Эдмунда. В этот момент незнакомка буквально исчезла, растворившись в пространстве незримой тенью, словно и вовсе не существовала и была лишь мимолетной галлюцинацией двух человек.

Сотрудник парка непонимающе огляделся, удивлённо открыл рот и беззвучно зашевелил губами. Голос в трубке требовал ответа и подробностей. Он безучастно нажал «отбой».

Спустя несколько секунд, вытерев пот со лба и, видимо, придя в себя, он накинулся на Эдмунда:

– Что за фокусы, чёрт возьми?! Это не смешно, знаешь ли! Это хулиганство! Я вызываю полицию!

Эдмунд ощутил укол возмущения от несправедливого обвинения, но ещё со времён приюта он привык сдерживать свои чувства, так что быстро подавил недовольство. Сосредоточился на сохранении привычной невозмутимости.

– Я ничего не делал. Она просто… исчезла.

– Какого чёрта она исчезла? Люди так просто не исчезают!

Лицо сотрудника парка покраснело от ярости.

– Прошу прощения, – строгий голос заставил их обернуться.

На место прибыл полицейский – полноватый мужчина невысокого роста, с прямой осанкой и уверенным выражением лица. Он был одет в тёмно-синюю форму, на груди красовался серебристый значок с гербом полиции. В правой руке он держал рацию, время от времени прерывающую тишину дребезжанием.

Он нахмурил брови, посмотрел на Эдмунда и сотрудника парка оценивающим взглядом:

– Что случилось?

– Офицер, этот мальчик развлекается какими-то дурацкими фокусами! – выпалил работник парка, резким жестом указывая в сторону Эдмунда. – Представляете, здесь лежала женщина, вот здесь, да, прямо на траве. Она была, кажется, мертва. А потом исчезла!

Полицейский искоса взглянул на Эдмунда, топчущегося на месте. Затем покачал головой и со скептическим недоверием повернулся к работнику парка:

– Сэр, вы точно не пьяны? Люди не исчезают по волшебству.

– Офицер, я клянусь…

Жалкие слова оправдания полицейский пресёк поднятой рукой.

– Достаточно, – сказал он твёрдо. – Я советую вам вернуться к своим обязанностям и оставить мальчика в покое, если не хотите проблем. Не стоит поднимать шум из-за своего странного воображения.

Сотрудник парка больше ничего не сказал и удалился, грубо бурча себе под нос. Эдмунд вздохнул с облегчением и поднял глаза на полицейского, который кивнул ему, прежде чем тоже уйти.

– Спасибо, – шепнул Эдмунд, хотя знал, что офицер его не слышит. Мысли беспорядочно крутились в голове, и он не мог понять, что произошло. Одно знал точно: ему требовались ответы.

* * *

В доме Саннортов Эдмунду было некомфортно. Он жил с ними уже семь лет, но всё ещё не мог воспринимать их как близких людей. И чувствовал себя так, будто навечно застрял в гостях.

Проходя по коридору, Эдмунд услышал доносившийся из кухни мягкий джаз. Судя по запаху свежих луковиц, чеснока и болгарского перца, его приёмная мать готовила ужин. Она всегда любила слушать музыку за готовкой. Говорила, что так лучше погружается в процесс. Жаль только, что приёмный сын уже семь лет не пробовал её блюд… Свою порцию всегда отдавал коту Уискерсу, жившему у Саннортов. Судя по его аппетиту, питомец, быстро опустошавший тарелку, высоко оценивал навыки своей хозяйки.

По дороге на кухню Эдмунд заглянул в гостиную, надеясь обнаружить там Стивена Саннорта, приёмного отца. На полу комнаты лежал большой персидский ковёр, а стены пестрели фотографиями семьи с разных праздников и поездок – Стивен, Дженнифер и их дочь Маргарет. Все с густыми светлыми волосами, простодушным взглядом голубых глаз и белоснежными улыбками. Словно Стивен и Дженнифер специально искали друг друга по внешней схожести, чтобы потом у них родился такой же ребёнок.

Темноволосый, сероглазый и вечно мечтательный Эдмунд даже здесь выделялся. И на снимках в основном отсутствовал. Сам отказывался участвовать в семейных фотосессиях.

В дальнем углу комнаты располагался стеллаж, доверху заполненный юридической литературой, которую годами собирал мистер Саннорт. Он работал юристом, а в будущем искренне надеялся посвятить в свою профессию приёмного сына, в котором он почему-то видел идеального адвоката. Вот только Эдмунд правом никогда не интересовался. И библиотека Стивена вместе с его профессиональными историями вызывали у него только скуку. Обычно он из вежливости изображал увлечённость. Но на самом деле ни разу не брал в руки ни одну из книг со стеллажа.

В соседнем шкафчике аккуратно выстроились яркие детские книги и учебные материалы миссис Саннорт, педагога младших классов. Она хотела, чтобы дочь пошла по её стопам, однако Маргарет предпочла моду. И хорошо – Эдмунд представлял, каким бы она стала невыносимым учителем.

Несмотря на различные интересы, все Саннорты разделяли любовь к городку М. Украшали дом тематическими сувенирами: керамическими чайниками, подушками с вышивкой, изящными фарфоровыми фигурками и фотографиями с изображением живописных мест самого города, по которым они частенько прогуливалось вместе. Разве что без Эдмунда. Как обычно.

Мистера Саннорта, которого надеялся застать Эдмунд, в гостиной не оказалось. Он опять собирал очередные юридические документы для рабочей поездки в Лондон. Так что Эдмунд поспешно отправился на кухню, чтобы поговорить с его женой.

– Миссис Саннорт? – неуверенно произнёс Эдмунд. Маленькая, скромная кухня с мебелью в пастельных тонах и с минимальным количеством утвари была уютна и располагала к кулинарным экспериментам.

Его приёмная мать в это время, как он и предполагал, увлечённо готовила ужин, нарезая овощи в такт музыке. У её ног с довольным мурлыканьем вертелся рыжий пушистый кот. Услышав голос, она подняла голову и улыбнулась, отчего в уголках её глаз появились морщинки.

– Мама… – мягко поправила она, однако в её тоне прозвучало разочарование.

– Мама, – смущённо пробормотал Эдмунд, чувствуя, как это слово отдаёт чужеродным привкусом на языке.

Миссис Саннорт явно задевала его отстранённость, которая не прошла даже с течением лет, проведённых в семье. Дженнифер очень хотела стать ему настоящей матерью, создать доверительные отношения, но так и не сумела. Эдмунд и сам был бы не против – но не мог. Она – посторонняя. И никогда не станет близкой.

После неловкой паузы он продолжил:

– Я задумался о смене школы. Хотел перевестись в среднюю школу на Флауэр-стрит. Это возможно?

– Почему?

Миссис Саннорт с озабоченностью поправила свой белый кружевной фартук, вышитый литературными цитатами. Её лицо раскраснелось от жара на кухне и неловкости момента.

– Э-э, ну, у меня есть друг, с которым я бы хотел учиться вместе. А дети в моей нынешней школе… – Эдмунд нервно переступил с ноги на ногу, – не очень добрые. Смеются надо мной.

Никакого друга, как и друзей в принципе, у него не было. Но стоило добавить убедительности в просьбу, чтобы приёмная мать не начала засыпать его лишними вопросами. Если рассказать про проблемы с одноклассниками, это могло сработать.

Взгляд миссис Саннорт, впервые услышавшей от приёмного сына нечто большее, чем сухое «всё нормально», стал сочувствующим. И она мягко положила руку на плечо Эдмунда:

– О, милый, мне так жаль, что ты проходишь через всё это. Конечно, мы постараемся перевести тебя. Вроде она относится к нашему адресу. Спасибо, что рассказал мне.

– Благодарю вас, миссис… – Он запнулся и тихо добавил: – Мама.

Миссис мама… Как же нелепо это звучит!

– Поужинаешь сегодня с нами? Заодно обсудим твои проблемы в школе, – предложила она с надеждой в голосе, закидывая при этом в кастрюлю нарезанные овощи и помешивая их.

– Спасибо за заботу, но я уже поел в школе. – Эдмунд натянул вежливую улыбку.

– Хорошо, – вздохнула она. – Но если вдруг надумаешь, приходи, я оставлю порцию для тебя.

Благо Саннорты не следили за его питанием. Верили на слово, будто Эдмунд никогда не садится с ними за стол, потому что предпочитает есть один. Поэтому он без труда смог отказаться от воды и пищи в пользу магии, постоянно оправдываясь, что уже не голодный, либо благородно отдавая все коту.

Вот и сейчас, успешно уклонившись от ужина, Эдмунд направился в свою комнату. Но резко остановился на полпути, когда очутился около приоткрытой двери в пустующую спальню приёмной сестры. Скорее всего, Маргарет была на очередном свидании. А ему выдалась возможность кое-что проверить.

Некоторое время Эдмунд колебался. Его рука несколько раз опускалась на прохладную дверную ручку. Наконец любопытство пересилило, и он тихонько заглянул в комнату, освещённую лишь тусклым сиянием уличных фонарей.

Убедившись, что комната пуста, он распахнул дверь и уверенно шагнул внутрь. Щёлкнул выключатель, после чего глазам Эдмунда предстала буквально обитель грёз девятнадцатилетней модели. Он бегло осмотрелся: на стенах висели плакаты любимых поп-звёзд Мэгги и глянцевые вырезки из модных журналов, около кровати – туалетный столик, заваленный косметикой и флаконами духов. Наряды разных оттенков розового высовывались из открытого белого шкафа. На пушистом светлом ковре валялась целая коллекция плюшевых игрушек – медведи, кролики и даже несколько единорогов. Пахло шоколадом и сладким фруктовым парфюмом.

На кровати, в окружении подушек и плюшевых медвежат, лежало зеркальце. Внешне ничего интересного. Обычная безделушка в аляповатой розовой раме, чуть заметно блестевшая в электрическом свете. Но Эдмунд помнил слова женщины из парка…

Он схватил зеркало и уставился на своё отражение, очень надеясь увидеть ответ сразу на все вопросы.

Но какая жалость – разглядел лишь самого себя. Ни параллельных миров, ни обитателей Зазеркалья, ни оживших двойников. Ничего, кроме собственного озадаченного лица на фоне розовой комнаты, кучи мягких игрушек и плаката с певцом, которого обожала Мэгги и всегда слушала на полной громкости. В голове заиграл надоедливый мотив, и Эдмунд поморщился. Сам он предпочитал классику вроде Баха или Шопена. А современная поп-музыка только утомляла.

Эдмунд мотнул головой, отгоняя прилипчивую мелодию, и вернулся к делу. Пусть и не очень понимал, как всё работает и что должно произойти. Задумался. Даже достал ключ, приложил к зеркалу обеими сторонами, слегка постучал по стеклу,  но снова никакого результата. Только отражение розовой комнаты в желтоватом свете да приглушённое звяканье стекла.

Эдмунд быстро разочаровался в своём стремлении всё выяснить за один вечер. Он уже хотел вернуть зеркало на место, как вдруг случилось нечто странное. На прозрачной, идеально гладкой поверхности возникли… Слова? Да, это точно были слова, и они мягко проявлялись, словно от руки невидимого каллиграфиста.

Эдмунд застыл на месте и сфокусировал изумлённый взгляд в одной точке. Увиденное так поразило, что он даже случайно задел постер с певцом на стене, отчего тот с шелестом соскользнул на пол. Машинально Эдмунд поднял плакат и повесил на место, при этом не отрывая внимания от стекла.

Чуть прищурился и приблизил зеркало к глазам, пытаясь разобрать текст, хоть плохим зрением никогда не страдал. Провёл пальцем над стеклом, силясь повторить очертания букв… Но не успел.

С громким хлопком открылась дверь, и в комнату ворвалась Маргарет. Разгорячённая, взлохмаченная и, судя по всему, очень злая: светлые волосы беспорядочно падали на лицо, насыщенный макияж размазался, а глаза горели.

Брату в своей комнате она не обрадовалась. Стоило ей только увидеть Эдмунда, как лицо покраснело от ярости, губы сжались, а по телу пробежала дрожь, словно она собиралась напасть на него и избить до потери сознания.

– А ты что тут забыл?! – взвизгнула она.

– Мэгги, я… – растерянно пробормотал Эдмунд, ошарашенный её внезапным появлением. В общем-то этого вполне следовало ожидать, он явно не рассчитал время. И теперь лихорадочно пытался придумать, как объяснить своё страшное деяние.

Пару минут Маргарет стояла и сверлила брата пронизывающим взглядом. А потом взорвалась ужасной гневный тирадой, которая вырвалась из неё, как лава из жерла вулкана.

– Как ты посмел взять моё зеркало? Оно моё! Зачем оно тебе? Меня позлить? Отдавай, идиот, быстро!

На Эдмунда, уже привыкшего к такому стилю общения, её выпад в целом не оказал впечатления, а тем более – не заставил дрожать и преклоняться. Ему было всё равно. Он остался прохладно-спокойным. Да ещё и вместо того, чтобы задабривать Мэгги извинениями, решил и дальше изображать наглеца, заявив храбро и невозмутимо:

– Скоро отдам. Но сейчас оно мне нужно.

От этой дерзости Мэгги затрясло. Теперь она вопила так громко и пронзительно, словно Эдмунд был не скромным четырнадцатилетним школьником, а громилой с ножом, напавшим на неё среди тёмного переулка:

– Зачем оно тебе? А ну отдавай, наглый урод, это не смешно! Проваливай! И больше никогда не смей брать мои вещи. А то без глаз останешься!

Она покрутили перед лицом брата длинными накладными розовыми ногтями. Но Эдмунд не двигался с места и просто наблюдал за очередной истерикой сестры.

– Чего застыл? Ты издеваешься?!

Мэгги рывком скинула со стола стопку журналов. После чего попыталась вырвать зеркало из рук брата.

– Убью! Отдай! Сейчас же!

Но зеркало, похоже, не хотело возвращаться к хозяйке. Вместо того чтобы покорно остаться в её цепких пальцах, оно выскользнуло и взмыло прямо к потолку, как будто к нему привязали невидимую нить. Со звоном ударилось о люстру. Блеснуло в дрожащем свете – и стремительно полетело на пол.

– Твою мать! – истошно завопила Маргарет, подставляя руки, чтобы поймать свою драгоценность. – Ты ответишь за это, тварь!

Зеркало пролетело буквально в дюйме от её вытянутых ладоней – и грохнулось на пол с тихим звоном.

Напряжённая тишина повисла в воздухе. Только приглушённый звук телевизора из гостиной напоминал, что вокруг продолжается обычная жизнь.

Маргарет кинулась к вещице, резким движением подняла её, покрутила в руках – и внезапно с облегчением вздохнула, не обнаружив ни сколов, ни даже маленьких трещин.

Искоса взглянув на зеркало в руках сестры, Эдмунд обратил внимание, что слова пропали. Как будто их и не было вовсе. Обычное розовое девчачье зеркальце.

Грустно потупив взгляд, Эдмунд сделал вид, что ему очень стыдно (наверное, Маргарет так и подумала), но на самом деле он просто расстроился от собственной неудачи и неизвестности, которая так и осталась с ним.

Ну, может, в следующий раз получится. Когда-нибудь.

– Вон! – процедила сквозь зубы Маргарет и указала дрожащим пальцем на дверь. – И чтобы больше я тебя не видела! Сгинь!

Она схватила брата за плечи и вытолкала за дверь, а следом вылетела его сумка.

– Ещё раз прикоснёшься к моим вещам, и я превращу твою жизнь в ад, малолетний придурок.

Эдмунд почувствовал, как на него наваливается тяжесть. Он вошёл в свою комнату – его личное убежище от суеты и серости мира. Запах чернил и пергамента, которые он любил использовать вместо обычной бумаги и ручки, окутали его успокаивающими объятиями.

Он запер дверь. Ему сразу бросились в глаза висящие на стене вырезки из старых фэнтезийных журналов. Нарисованные художниками магические животные – гарпии, единороги и пегасы – начали двигаться и танцевать, словно живые. Это всё были иллюзии, которые Эдмунд сотворил при помощи самых примитивных чар, но выглядели они весьма мило. Правда, сегодня ему не хотелось ими любоваться. Он достал из кармана сумки камень волшебства, крепко сжал его, зажмурился и произнёс: «Астеллио́нте». Из камня вырвалась вспышка, согревшая ладонь приятным теплом. Рисунки снова стали обычными.

Эдмунд бросил ключ и камень на письменный стол, заваленный книгами и тетрадями.

Странные вещицы приземлились рядом с фигурками несуществующих планет и животных, среди которых были миниатюрные компьютерные мышки, похожие на настоящих грызунов. Эдмунду порой нравилось превращать обычные предметы в забавные магические штуки. От его магии они не получали новых свойств, зато меняли форму, порой на весьма своеобразную.

Ещё Эдмунд любил фехтование. Несколько разных по длине тренировочных мечей, облачённых в узорчатые кожаные ножны, висели прямо над кроватью. Иногда он мечтательно смотрел на них, представляя, что это не просто тренировочные шпаги, а настоящие рыцарские мечи, с помощью которых он когда-нибудь убьёт дракона и спасёт прекрасную принцессу из другого мира. Ну или просто убьёт дракона.

Или найдёт себе друга, который тоже любит оружие и верит в сказочные миры, а затем сразится с ним на товарищеской дуэли. Отлично, если друг окажется из другого мира. Но пока что друзей у него не было. И тем более – иномирных. Оттуда он вообще никого не знал. А хотел узнать!

Глубоко вздохнув, Эдмунд прямо в одежде упал на аккуратно застеленную постель, которая ему уже семь лет не служила для сна. Ведь после получения письма от таинственного адресата он осознал, что может жить не как простой человек.

Он вытащил из сумки книгу заклинаний и уткнулся в неё, надеясь найти ответы на её древних страницах.

Но слова будто танцевали перед глазами, а смысл ускользал. События дня слишком взволновали Эдмунда и мешали сконцентрироваться. Он снова и снова прокручивал в голове случай в парке. Вопросов становилось больше, чем ответов.

Эдмунд поднялся на локтях и задержал взгляд на ключе. Только представив, какие секреты могли скрываться в этом предмете, почувствовал огонёк решимости, стремительно разгорающийся в душе. Возможно, у него будет шанс узнать великую тайну, прикоснуться к настоящему волшебству. И он ни в коем случае не упустит возможность!

– Я сделаю это.

Эдмунд захлопнул книгу заклинаний и дотянулся до ключа, ощущая незримое прикосновение тайны к своим пальцам.

– Я не разгадал загадку зеркала, но не сдамся. Здесь скрыто нечто большее. Я всё выясню.