50 великих книг о бизнесе. Главные идеи и инструменты из лучших бизнес-книг за всю историю

Вероятно, наибольшее благо, которое принесли расширяющиеся рынки, связано с координированностью управления. Разумеется, компании со множеством филиалов требовалось налаженное взаимодействие, чтобы успешно руководить региональными офисами, контролировать железнодорожные перевозки, перемещать грузы и людей на дальние расстояния. Без грамотного управления такая компания несла убытки.

Киты промышленного бизнеса вроде Standard Oil и Ford создавали собственные торговые и транспортные сети и с успехом руководили всеми жизненными этапами своих товаров, от получения сырья до продажи готового продукта клиенту. Взаимодействие требовалось и для управления национальной телеграфной системой. Когда телефон начал заменять телеграф, система управления этой новой технологией уже существовала. Крупные компании и торговые сети вскоре вытеснили комиссионеров из транспортировки и маркетинга. Несмотря на законы, принятые в разных штатах для защиты розничных торговцев, сетевые магазины и универмаги активно развивались, и вскоре фамилии Уонамейкер, Кресги (позже универмаг K-Mart), Штраус (Macy’s) и Вулворт стали названиями крупных сетей. Розничные сети, совершающие столь масштабные операции, сами превратились в рынок, приобретая товары напрямую у производителей. В финансовом мире размер также стал иметь значение. Банк, открывший множество офисов и отделений, мог более интенсивно использовать операции, выполняемые централизованным головным офисом.

В отличие от традиционного бизнеса, новые железнодорожные, сталепромышленные, энергетические, торговые и финансовые корпорации по своей природе были направлены на стимулирование роста, сочетая развитие централизованного управления с предоставлением филиалам достаточной свободы для развития на местах. Чем больше становились такие компании, тем более продуктивными и процветающими они были, обеспечивая безопасность работающему на них классу руководителей среднего и высшего звена.

Правление менеджеров

По мере роста предприятие сталкивалось с необходимостью сохранения своей целостности и борьбы с конкурентами за рынок. Если усилия менеджеров направляются на защиту, можно представить, чем это обернется для клиентов и всей страны – например, из-за существования в XIX веке запутанной системы частных железных дорог пассажирам приходилось покупать множество разных билетов, менять поезда и так далее. Standard Oil, подарившая обществу стандарты для транспортного топлива и масла для освещения, вложила немало усилий в попытки избавиться от конкурентов.

Чандлер отмечает, что общество и правительство активно вставляли палки в колеса крупных концернов, так как их появление, казалось, противоречило базовым американским ценностям, провозглашавшим свободу и равенство возможностей – особенно для мелких собственников, фабрикантов и фермеров. Новый класс управленцев, оказывавших столь сильное влияние на современный образ жизни, отчитывался лишь перед своими начальниками и акционерами, а не перед обществом и политиками; в результате гнев общества вылился в появление противодействовавших им законов. Тем не менее едва ли можно было каким-либо образом остановить рост корпоративного бизнеса в Америке и по всему миру. Увеличение численности населения и потребности в товарах и услугах сделало «технологии менеджмента» значимыми технологиями, способными решить эту проблему.

Стабильный рост и относительное процветание внутреннего рынка Соединенных Штатов превратили развитие технологий массового производства в необходимость, в то время как менее крупные рынки Европы и Японии позволяли традиционным методам продаж, производства и управления меняться медленнее. Даже когда семейные фирмы стали объединяться для того, чтобы защитить рынки и поставщиков, их устройство было скорее федеративным, нежели централизованным, и не требовало армии профессиональных менеджеров. Нанимая управленцев, семья и финансисты по-прежнему сохраняли контроль над своей компанией.

После Второй мировой войны, когда рынки многих стран начали расти вместе с увеличением благосостояния населения, различия между Европой и Японией с одной стороны и Америкой с другой стали исчезать. Управленческий капитализм стал маяком для любой страны, желавшей иметь сильную экономику, в результате чего повсюду, пишет Чандлер, «стала развиваться инфраструктура для профессионального менеджмента – ассоциации, специализированные журналы, учебные заведения и консультанты».

В заключение

Чандлер напоминает нам о том, что одним из важных факторов в истории современного бизнеса стала более сильная и значимая роль правительства. После ударов, нанесенных Великой депрессией и Второй мировой войной, а также интеллектуальной революции, произошедшей благодаря кейнсианству^[11], общество ожидало от правительства активных действий по увеличению занятости населения и сохранению спроса при существующем уровне цен посредством грамотных государственных трат и кредитно-денежной политики. Частный сектор, при всей своей мощи, не имел возможности регулировать спрос и полагался на правительство в отношении предотвращения нового кризиса. Оказалось, что массовому производству и экономике массового потребления не обойтись без сильного правительства, способного обеспечить им стабильность и устойчивость.

Это утверждение подтверждает мнение, что наш строй не совсем капиталистический, а скорее управленческий. Цены и рынки предоставляют ключевую информацию о том, где ресурсы распределены лучше всего, как и говорил об этом Адам Смит, однако, учитывая современные масштабы потребления, а также разнообразие существующих товаров и услуг, требуется хорошая координация усилий, для того чтобы накормить, одеть и развлечь нас. Едва ли ее можно было обеспечить в отсутствие крупных корпораций и тысячной армии их менеджеров, работающих в рамках нормативно-правовой среды, которая защищает их интересы и обеспечивает соблюдение установленных договоренностей и прав на интеллектуальную собственность, являющуюся результатом огромных вложений в науку, дизайн и технологии. Как заметил Йозеф Шумпетер, чем крупнее общество и экономика, тем больше процессов в них автоматизировано, организовано и интегрировано. Жители процветающих стран зачастую не осознают разницы между управляющим корпорацией и богатым мелким собственником, а в бедных странах люди, напротив, желают более мудрого и эффективного руководства, которое могут обеспечить профессиональные менеджеры крупных компаний.

Альфред Чандлер

Чандлер родился в 1918 году в Делавэре. Учился в Гарвардском университете, где в 1952 году защитился и стал кандидатом исторических наук. Он преподавал в Массачусетском технологическом институте, Университете Джонса Хопкинса и затем в Гарварде. В 1970 году стал преподавателем Гарвардской школы бизнеса. Чандлер скончался в 2007-м.

Чандлер много писал о бизнес-стратегии и истории бизнеса. Особенно его интересовали ранние годы железнодорожной индустрии, химическая и фармакологическая промышленность, электронные потребительские товары и компьютерная отрасль. В своей знаменитой книге «Strategy and Structure»^[12] (1962) Чандлер утверждал, что структура компании должна соответствовать ее стратегии. Он написал биографию Пьера Дюпона, одного из основателей Standard and Poor’s. Также он помогал редактировать письма и статьи 26-го президента США Теодора Рузвельта и 34-го президента Дуайта Эйзенхауера. «Видимая рука», созданная благодаря гранту Фонда Слоуна, получила не только Пулитцеровскую премию, но и премию Бэнкрофта, присуждаемую Колумбийским университетом.

Чандлер не являлся кровным родственником Дюпонов, однако свое второе имя – Дюпон – он получил потому, что его прабабушка воспитывалась семейством Дюпон после смерти своих родителей. Один из прадедов Чандлера был инженером, который в числе других помогал превратить компанию Дюпонов Du Pont de Nemours Chemical Company в корпорацию Du Pont.

«Титан. Жизнь сэра Джона Д. Рокфеллера»

1998

«В любой суматохе Рокфеллер всегда стремился сохранить самообладание; так было и в этот раз: когда все его коллеги пришли в полнейшее замешательство, его охватило странное спокойствие… Как истинный революционер, он видел себя инструментом высшей цели, наделенным видением и верой. Он знал, что вначале его действия встретят сопротивление и будут не поняты близорукой толпой, однако он был уверен, что сила и правда его идей в результате принесут им победу».

«Некто вроде Дж. Д. Рокфеллера должен был появиться в Америке, и его молчаливость, собранность и удивительное отсутствие вульгарного тщеславия, сентиментальности и склочности принесли огромное благо миру. Его холодная настойчивость и беспощадность внушали некое подобие ужаса, однако, несмотря ни на что, он являлся движущей и созидательной силой».

Г. Уэллс «Труд, богатство и счастье рода человеческого»

Краткое содержание

Интересам общества лучше всего отвечают монополисты-гиганты, обеспечивающие своим клиентам лучшее качество по более низким ценам.

В том же ключе

Э. Карнеги «Евангелие богатства»

А. Чандлер «Видимая рука»

У. Айзексон «Стив Джобс»

П. Тиль «От нуля к единице»

Э. Вэнс «Илон Маск. Tesla, SpaceX и дорога в будущее»

Рон Черноу

Рон Черноу не пришел в восторг от предложения своего издателя написать биографию Дж. Д. Рокфеллера. До сих пор биографы описывали Рокфеллера «в лучшем случае как талантливого робота, а в худшем – как злобную машину», и Черноу совершенно не хотел тратить несколько лет на изучение жизни человека, который, несмотря на все свое богатство, являлся совершенно неинтересной личностью.

Однажды, исследуя архив Рокфеллера в Нью-Йорке, Черноу обнаружил его несколько неопубликованных интервью и понял, что перед ним человек весьма многогранный и неоднозначный, чья жизнь «отмечена молчанием, тайной и недосказанностью». Согласившись написать первую с 1950-х полноценную биографию Рокфеллера, Черноу намеривался проникнуть в глубь общепринятого насмешливого образа старика-скряги, сложившегося в поздние годы Рокфеллера, и представить миру ненасытного монополиста, которым тот был в молодости. «Эта картина жадности и коварства поразит даже самых искушенных исследователей Позолоченного века^[13]», – написал Черноу, а затем перечислил все существующие жизнеописания Дж. Д. Рокфеллера.

Все же Черноу не собирался писать агрессивную книгу-обвинение, какие выпустили журналист Ида Тарбелл или изучавший деятельность Standard Oil Генри Ллойд. То, о чем никогда не говорили, но что делало Рокфеллера таким интересным объектом для исследования, – это, как замечает Черноу, тот факт, «что хорошего в нем было не меньше, чем плохого». В тот момент, когда критика Рокфеллера достигла наивысшей точки, он уже обратился к благотворительности и отдал человечеству больше денег, чем кто-либо в истории.

Удача и благоразумие

Джону Дэвисону Рокфеллеру повезло родиться в 1839 году. Как и Эндрю Карнеги (1835), Джей Гульд (1836) и Джон Морган (1837), он достиг совершеннолетия во времена расцвета промышленности, пришедшие вслед за Гражданской войной. Этот момент казался временем безграничных возможностей. Рокфеллер рос в очень набожной атмосфере в штате Нью-Йорке, однако его отец Уильям, харизматичный и предприимчивый человек, заставил семью переезжать несколько раз во время детства и отрочества Джона. Уильям часто отсутствовал, так что Джону пришлось стать хозяином в доме и с ранних лет помогать своей матери Элизе. В конце концов Уильям оставил свою семью у сестры в Кливленде, штат Огайо, а сам закрутил роман с другой женщиной и вскоре женился на ней. Черноу называет Уильяма «двоеженцем и торговцем подделками». Он ездил по стране, продавая запатентованные лекарства. До самой смерти отца Джон тратил огромные усилия на то, чтобы покрывать его выходки. И все же Огайо со своими нефтяными месторождениями оказалось для Джона весьма удачным местом, чтобы войти во взрослую жизнь.

Хотя Джон и не хватал звезд с неба, он имел математические склонности, а одноклассники прозвали его Дьяконом за серьезный вид и высокую нравственность. Первой работой Рокфеллера стала должность помощника бухгалтера в торговой фирме в Кливленде, но очень скоро он открыл собственную контору, занимавшуюся продажей продуктов питания и зерна. В 1863 году Рокфеллер начал инвестировать в зарождавшийся нефтяной бизнес. В тот период любой, кто имел небольшой начальный капитал, мог начать очищать сырую нефть и производить керосин для нужд домохозяйств всей Америки.

В возрасте всего 25 лет Рокфеллер имел контрольный пакет акций самой большой нефтяной компании Кливленда и женился на представительнице обеспеченного семейства Селестине Спелман. Ее родные не были рады этому союзу, так как Рокфеллер не занимал соответствующего им положения в обществе, однако жених был настойчив. Черноу отмечает, что «в любви, как и в бизнесе, Рокфеллер проявлял больше терпения и воли, чем другие люди».

Партнеров Рокфеллера часто раздражала его чрезмерная экономность (унаследованная от матери), сочетавшаяся с расточительностью (унаследованной от отца). Эта «прижимистость в отношении деталей и стремление к безудержному поглощению, – пишет Черноу, – смелость в планировании и осторожность в действиях… стала формулой успеха, которую он использовал на протяжении всей своей жизни». Его партнеры хотели перестраховаться, а Рокфеллер без сожалений брал в банках такие ссуды, которые только мог получить, для расширения своего бизнеса, так как был полностью уверен в своих намерениях.

Всегда есть куда стремиться

Во времена Рокфеллера нефтяной бизнес был совершенно новой областью, лишенной правил и ограничений. Все стремились сорвать куш, и шальные деньги шли рука об руку с борделями, попойками, азартными играми и прожиганием жизни. С самого начала Рокфеллер поставил себе цель урегулировать этот хаос, рационализировать его и превратить в уважаемую отрасль промышленности. Он намеривался «взять в свою железную хватку этот презирающий законы, безбожный бизнес».

За беспокойное любопытство и тягу к знаниям Рокфеллера в нефтяных кругах называли Губкой. По мнению Черноу, от всех Рокфеллера отличало то, что он не только заботился о своих делах, но и планомерно развивал всю индустрию в целом, пробивая ей место в современной экономике. Ради этого он продумывал долгосрочные стратегии и заключал важные союзы, благодаря чему ему удавалось доминировать в нефтяной сфере. «Однажды Standard Oil очистит всю нефть и продаст все баррели», – заявил он кливлендским бизнесменам.

Рокфеллер методично скупил одну за другой 20 или 30 компаний, работавших с нефтью в Кливленде, и создал фиктивную фирму, которая обеспечивала негласное взаимодействие между небольшой группой основных добытчиков нефти и железной дорогой. Во времена, когда в железнодорожной и нефтяной отраслях шли «кровавые» войны из-за цен, а затраты на избыточные мощности росли, Рокфеллер видел лишь один способ обеспечить нефтяной промышленности процветание и будущее – создать синдикат. Вместе со своим бизнес-партнером Генри Флаглером он сумел добиться от железнодорожных операторов Erie и New York Central льготных тарифов для перевозки своей нефти на Восточное побережье. Перевозчики были готовы снизить тарифы, так как это означало для них постоянное и стабильное сотрудничество с крупным предпринимателем, что, в свою очередь, уменьшило их издержки, увеличило доходы и помогло в борьбе с их основным конкурентом, Пенсильванской железной дорогой. Благодаря столь удачному сотрудничеству Standard Oil зацементировала свои позиции на нефтяном рынке, став ведущей нефтяной компанией США, ведь, разумеется, все дело заключалось в балансе прибыли и издержек. Рокфеллер никогда не считал этот шаг преступлением, для него это было попросту логично. Почему бы перевозчикам не сделать скидку компании, которая является их крупнейшим клиентом? Рокфеллер стремился сделать из нефтяной промышленности огромную, эффективную, высокотехнологичную отрасль, главенствующую роль в которой должна занимать его компания, и он не мог достичь поставленной цели, играя по общепринятым правилам.

Пожалуй, он оказался прав. Объединение индустрии под предводительством Standard Oil позволило благодаря огромным инвестициям компании в исследования и развитие повысить и сделать стабильным качество выпускаемой продукции и вместе с этим сократить цены за счет уменьшения затрат на очистку нефти. По мнению Рокфеллера, лишь избавившись от конкуренции, он смог инвестировать в качество и эффективность; единственной возможной средой для инноваций была монополия, таким образом, он оказал обществу услугу.

Слишком успешный

По мере роста компании Рокфеллера пришлось задуматься о двух возможных сценариях развития событий, каждый из которых казался проигрышным. Во-первых, могли обнаружиться новые месторождения нефти, и тогда рынок будет переполнен ею, так что цены значительно снизятся. Во-вторых, новых месторождений может не оказаться, а существующие рано или поздно иссякнут. В любом случае все затраты компании на науку и инфраструктуру обернутся пустой тратой денег. Тем не менее, когда управляющие Рокфеллера рассуждали об этих сценариях, он лишь говорил: «На все воля Господа».

К 1891 году в его владении находились обширные территории, на которых добывалось сырье, и в результате под контролем Рокфеллера оказалась не только очистка нефти, но и четверть ее добычи в Америке. Компания росла как на дрожжах, а вместе с ней росла и критика. Этика индивидуализма, характерная для американского бизнеса, была подорвана темными намерениями огромных корпораций вроде Standard Oil. Многие из нападок общественности были справедливы. Рокфеллер позаботился о том, чтобы политика не помешала его амбициозным планам: хотя официальные пожертвования компании в пользу политических партий были скромными, она не гнушалась тайно покупать нужных политиков, чтобы они лоббировали ее интересы.

Черноу замечает, что восхождение Standard Oil на олимп американского бизнеса и его оккупация преподали общественности хороший урок: оставленные на произвол судьбы нерегулируемые рынки могут стать абсолютно несвободными. Рынок не является естественным образованием, необходимы законы для того, чтобы он мог оставаться независимым и не оказался монополизирован. Сегодня это кажется естественным, однако на заре американского капитализма, когда почти не существовало правил и налогов, это казалось откровением. Рокфеллер недооценил силу малого бизнеса и не смог остановить введение антимонопольного регулирования. В 1892 году ему пришлось реорганизовать свою корпорацию, разделив ее на 20 самостоятельных компаний. Тем не менее сила антимонопольного закона была невелика, а власть Standard Oil, чья штаб-квартира теперь располагалась на 26-й улице в Нью-Йорке, осталась прежней. Во время экономического кризиса 1890-х популистские антикапиталистические движения превратили Рокфеллера в икону зла. Его компания богатела независимо от этого, так как необходимость в масле для освещения и горюче-смазочных материалах оставалась неизменной. В ней скопилось столько наличности, что банки Уолл-стрит ей больше не требовались, и она сама стала неким подобием банка, финансируя собственное развитие, став настолько огромной, что ни одна другая компания не могла сравниться с ней, и снижая цены на свою продукцию до такого уровня, который никто не мог побить.

БОГАТСТВО И ПРОЦВЕТАНИЕ ВСЕГДА НАЧИНАЮТСЯ С ИДЕИ, ТЕМ НЕ МЕНЕЕ САМА ПО СЕБЕ ИДЕЯ СТОИТ ДЕШЕВО.

К 1907 году Standard Oil поставляла 87 % потребляемого страной керосина, поглотила 90 % внутреннего рынка и была основным мировым экспортером нефти, в 20 раз превышая в размере своего ближайшего соперника. В том же году при поддержке президента Тедди Рузвельта против корпорации Рокфеллера было возбуждено множество уголовных дел. В 68 лет он мог оказаться в тюрьме. Чтобы избежать этого, во время судебного заседания в Чикаго он попытался притвориться немощным стариком, который почти ничего не помнит. Спектакль не остановил правосудие, и в 1911-м Верховный суд постановил, что Standard Oil должна быть разделена на 34 компании, которые отныне станут конкурировать друг с другом. Несмотря на это, в последующие годы доходы этих компаний росли. Наступала эра автомобилей, и безграничная жажда нефти должна была сделать Рокфеллера богаче, чем он когда-либо был.

Чтобы понять, насколько велика была мощь Standard Oil в то время, подумайте о том, что каждая из компаний, на которые она была разделена, впоследствии превратилась в крупную корпорацию и получила значительную долю рынка: Standard Oil в Нью-Джерси стала Exxon, нью-йоркская Standard Oil стала Mobil, Standard Oil в Индиане превратилась в Amoco, а калифорнийская Standard Oil – в Chevron. Хотя сам бренд «Standard Oil» перестал существовать, отпечатки Рокфеллера можно найти на миллионах бензоколонок и канистр в Соединенных Штатах и по всему миру.

Вера и капитал

Истощенный своими обязанностями по управлению корпорацией, судебными тяжбами и предстоящим слушаньем в Конгрессе, а также ненавистью, с которой на него обрушивалась пресса, в 1890 году Рокфеллер пережил некое подобие нервного срыва. Несколько месяцев он не показывался в офисе, у него начали сильно выпадать волосы. В возрасте 55 лет он вышел на пенсию, однако общественность не верила, что он действительно отошел от дел. Несмотря на занятия благотворительностью – в частности, жертвование огромной суммы на создание Чикагского университета, – Рокфеллер не мог тягаться с такими популярными личностями, как Эптон Синклер, разоблачивший коррумпированную мясоперерабатывающую индустрию и намеревавшийся теперь взяться за бизнес Рокфеллера, и Эмма Голдман, известная анархистка. Он предпочитал вести замкнутый образ жизни в своем поместье, чтобы избежать публичных оскорблений, возможных нападений и даже покушений.

Самый богатый человек Америки (его доход, не облагаемый налогом, всего за один 1902 год составил 58 миллионов долларов, что в переводе на наши деньги составляет миллиард) ежедневно получал тысячи писем с просьбами выслать денег. Рокфеллер старался помочь по-настоящему нуждающимся, однако вскоре пришел к выводу, что в условиях своего растущего благосостояния он должен организовать масштабную систему помощи.

Еще во времена своей юности Рокфеллер отдавал 6-10 % от своей первой зарплаты на благотворительные проекты, которые его взволновали. Вслед за проповедником Джоном Уэсли, призывавшим зарабатывать деньги, копить их и жертвовать, Рокфеллер однажды сказал: «Возможно, Господь оказал мне милость и помог разбогатеть потому, что знал, что я отдам эти деньги людям». Именно этот взгляд на себя, уверен Черноу, способствовал необычайной настойчивости Рокфеллера в бизнесе, получению удовольствия от происходящего и лишал его каких-либо угрызений совести. Кальвинистская идея «призвания» означала, что все деньги, которые ему удалось заработать, свидетельствуют о благословлении Божием.

Значительные суммы, которые Рокфеллер жертвовал на строительство Чикагского университета и на обучение афроамериканцев, были лишь началом. В 1913 году он создал Фонд Рокфеллера и развернул по-настоящему масштабную благотворительную деятельность. До появления этой организации благотворительность обычно сводилась к тому, что богатые люди содержали небольшие организации-любимчики, вроде оркестров и музеев изобразительных искусств, либо жертвовали на школы и приюты и их имена ассоциировались с этими заведениями. Размеры нового фонда позволяли Рокфеллеру подняться над личными пристрастиями и вложить деньги в науку и знания, которые принесут благо всему человечеству и будущему жизни на Земле. Основными направлениями деятельности фонда стали образование и медицина.

Деньги Рокфеллера, впрочем, оказывались и в весьма неожиданных карманах. Дочь нефтяного магната Эдит Рокфеллер-Маккормик, первая из клана взбунтовавшаяся против строгих религиозных взглядов семьи, уехала в Швейцарию, где финансово поддерживала психиатра Карла Юнга, а также сама стала психоаналитиком. Во время Второй мировой войны она также передавала деньги Джеймсу Джойсу, нашедшему убежище в Цюрихе. Эбби Олдрич Рокфеллер, жена его сына Джона, стала главным меценатом Нью-Йоркского музея современного искусства (MoMA). Каким-то непостижимым образом ей удалось убедить своего чопорного супруга, не выносившего ее любви к Пикассо и Матиссу, что они должны снести свой девятиэтажный дом (вместе с домом Рокфеллера-старшего) и отдать землю музею. У самого Рокфеллера также были свои пристрастия. Он потратил миллионы на восстановление колониального Уильямсбурга, а также спонсировал приобретение практически всех экспонатов для средневековой коллекции Клойстера^[14]. Внук Рокфеллера Нельсон Рокфеллер пробыл четыре срока в должности губернатора штата Нью-Йорк, трижды баллотировался на пост президента США от Республиканской партии и был вице-президентом в правительстве 38-го президента Джеральда Р. Форда.

В заключение

Все же Черноу представил бизнес-стратегию Рокфеллера в чересчур мрачном цвете. В конце концов, любая компания стремится захватить власть в своей индустрии или по крайней мере стать ее лидером, дело лишь в том, что очень немногим это удается. Рокфеллер добился своей цели, сделав нефтяную промышленность современной и эффективной отраслью экономики, повысив качество продукции и сократив цены на нее, не говоря уже о том, что он обеспечил рабочими местами миллионы людей. Без его ненасытности в вопросах бизнеса у нас бы сегодня не было Фонда Рокфеллера.

Рокфеллер считал, что убийственная конкуренция, свойственная ранним годам нефтяного бизнеса, никому не приносит пользы. Скупая небольших игроков нефтяного рынка, он видел в этом общественное благо и неизбежную необходимость для того, чтобы отрасль смогла стать зрелой. Сегодня мы вновь живем во времена так называемого собственнического капитализма, при котором бóльшая часть прибыли в каждой отрасли идет в основном наиболее крупному ее игроку либо небольшой группе из трех-четырех ведущих фирм. Подумайте, например, о власти Google и Facebook в мире современных информационных технологий. В то же время, как пишет Питер Тиль в книге «От нуля к единице», монополии могут принести обществу значительное благо, кроме того, даже если есть выбор, люди сами хотят покупать те продукты и услуги, которые использует большинство. Наивысший вклад бизнеса заключается не в захвате рынка, но в установлении стандартов на нем.

Рон Черноу

Родился в 1949 году в Бруклине, Нью-Йорк, окончил Йельский университет и Кембридж. Черноу был фрилансером и работал в качестве журналиста на передовой аналитический центр Twentieth Century Fund, пока не посвятил все свое время писательству.

Среди других книг Рона Черноу – «The House of Morgan: An American Banking Dynasty and the Rise of Modern Finance»^[15] (1990), «The Warburgs: The Twentieth Century Odyssey of a Remarkable Jewish Family»^[16] (1993), «Alexander Hamilton» (2004), «Washington: A Life»^[17] (2010), удостоенная Пулитцеровской премии, и «Grant» (2017), биография Улисса С. Гранта.