Читать книгу: «Смерть на тропе иллюзий», страница 3

– Жаль, что здесь холодные ночи. Если бы не это, можно было бы построить дом на этой высоте, – мечтательно глядя на Вадима, сказала Вера, которой сейчас на вид было лет двадцать. Именно тот счастливый возраст, когда они познакомились и были безумно друг в друга влюблены.

– Чтобы здесь жить, нужны теплые вещи, которых, увы, нет, – продолжил разговор Вадим, темные волосы которого утратили совсем недавно появившуюся седину.

– Сюда можно приходить в любое время, а вот жить лучше всего там, где поселились мы.

– Совершенно верно, Александр. Там все привычно: нет ядовитых насекомых и пресмыкающихся, воздух пропитан ароматом липового цвета, ночи теплые, но не душные, а днем солнце ласкает, а не обжигает. Я думаю, что мы построим дом рядом, если вы не против близкого соседства, конечно, – заявил Вадим, которого как будто перестали терзать сомнения.

– Мы будем только рады. Вы даже не представляете, как мы хотели хотя бы поговорить с кем-нибудь из нашего мира. Я не один раз представляла себе, какие вопросы я буду задавать, продумывала их по-французски, по-немецки, по-английски, по-итальянски. Мы с Александром на всякий случай разговаривали на разных языках, чтобы не забыть, не потерять навыков. Ведь совершенно неизвестно, кто и когда может здесь появиться.

– Вы знаете четыре иностранных языка?!

– Да, Вера. Всего четыре. Я понимаю, что образование XXI века намного совершеннее, и вам, возможно, это кажется смешным. Уверена, что ваши знания гораздо обширнее. Но я еще пою и неплохо играю на фортепиано, вернее, играла. Сейчас иногда я вижу себя за инструментом во сне. Музыка была важной частью моей жизни, я даже брала уроки пения у знаменитого маэстро в Италии в течение целого года.

– Боюсь, что совершенство нынешнего образования вы сильно преувеличиваете, дорогая Ольга. Языки сейчас знают немногие, люди очень мало читают, и все получают стандартное среднее образование, качество которого у нас с каждым годом падает.

Наши сыновья Егор и Мирон, у нас девятнадцатилетние близнецы, сейчас студенты-второкурсники университета. Если вам интересно, как-нибудь поговорим обо всем этом.

– Конечно, Вера, интересно. Подумать только, у вас такие взрослые мальчики. А на каком факультете они учатся?

– О, они выбрали математический факультет, – быстро проговорила Вера, которой почему-то не удавалось удерживать внимание на вопросах своей жизни в другом мире. – Ну, вот мы и пришли, – продолжила она. – Я опять приглашаю всех на ужин, поскольку мы пропустили обед, а у нас достаточно припасов, чтобы продолжить вчерашний пир. Надо же все доесть и допить коньяк. Через сорок минут ужин будет готов. И очень хочется, чтобы вы, Ольга, нам спели.

Вера быстро накрывала на стол, Вадим колдовал возле костра. Ну вот, практически все готово, можно приступать к ужину. Вера взглянула на часы и с удовольствием отметила, что прошло ровно сорок минут. В ту же секунду из домика вышли Матиевские.

– Как странно, – сказала себе Вера. – Часов у них нет, позвать я их не успела, Вадим еще возится с консервными банками, а наши друзья столь необъяснимо пунктуальны. Конечно, все это может быть обычным совпадением. Хотя, есть и кое-что еще, постоянно ускользающее, что совершенно не укладывается в выстроенную здесь картину мира.

Вера, с ее женской интуицией, замечая иногда слишком пристальные и какие-то повелительные взгляды новых друзей, никак и ничем не могла объяснить их, что ее настораживало. Теперь вот эта точность определения времени без приборов. Слишком многое тут странно.

Ужин прошел весело, говорили о современной и классической музыке. Ольга после чая спела несколько романсов. У нее был необыкновенный чистый и нежный голос. Вере постоянно казалось, что поет Анна Герман, чье творчество она хорошо знала, хотя эта необыкновенная певица давно умерла. Мать Веры была большой поклонницей Анны Герман, поэтому Вера буквально ежедневно слышала в детстве и юности этот голос, который невозможно перепутать ни с каким другим. Сомнений быть не могло: голос Ольги был идентичен голосу Анны, как будто магнитофон работал внутри тела Матиевской. Как не восхищались все волшебным пением и волшебным же исполнением, у Веры осталось какое-то странное чувство, что этот небесный голос не вяжется с Ольгой, как метла и ступа Бабы-Яги не вяжется с женщиной в одежде монашки. Когда наступила ночь, и Афанасьевы остались одни, Вадим обратился к жене со странным вопросом:

– Почему у меня периодически возникает такое чувство, что я нахожусь на сцене и множество внимательных насмешливых глаз наблюдают за мной, анализируя все, что здесь происходит? Я не могу поверить в реальность происходящего и не могу ничего объяснить, но я чувствую, что это какой-то спектакль. Но он мне больше неинтересен, и я хочу, чтобы он прекратился. Ты не знаешь, как опустить занавес?

– Боюсь, что в этой игре нам отведена главная роль, поэтому нам придется доиграть ее до конца, – грустно заверила мужа Вера. – Но что все это игра, я уже тоже совершенно не сомневаюсь. Только не спрашивай меня почему, поскольку вразумительных объяснений у меня нет. Хотя с Анной Герман сегодня явно перестарались. Но как у них все это получается так естественно? И почему все выглядит столь реально? И только временами мозг отказывается верить в возможность происходящего. А еще у меня в голове постоянно вертится мысль, что я видела что-то очень важное, но не могу сосредоточиться на воспоминаниях. Мысли плывут в голове, нет возможности их анализировать. Какое-то странное состояние.

– Да, думать здесь не получается, а воспоминания кажутся совершенно неважными, – согласился с женою Вадим. – Надеюсь, нам не предложат играть ближайшие сто лет, хотя замысел, конечно же, оригинальный. Но у этого рая слишком ограниченные возможности, чтобы оставаться здесь столь долго. Хотя жить сто лет не старея – это ли не мечта, только боюсь, что несбыточная.

– Почему-то мне кажется, что мы не единственные актеры этой труппы. Если это игра, то пора бы появиться и другим персонажам. Наши друзья не задают нам вопросов о жизни в XXI веке. Им это совсем неинтересно или слишком хорошо известно? Как ты думаешь?

– Думаю, что хорошо известно. А потом их интересуют наши реакции, действия, и они не тратят время на пустые разговоры. Но им так же известно и о целях и задачах игры, а нам – нет.

– Поскольку они не очень-то стараются быть достоверными, а скорее экспериментируют, все это не рассчитано на долгий срок. Да и чувство опасности совершенно отсутствует, как ты верно подметил ранее. Будем надеяться, что ее, действительно, нет. Здесь мне почему-то очень хочется спать.

– Да, едва темнеет, глаза просто слипаются. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Утро началось совершенно неожиданно – с громких криков на чужом языке. Высунувшийся из палатки Вадим увидел бегущего Александра, который сказал ему несколько слов на ходу:

– Там что-то случилось, на тропе. Кто-то просит о помощи по-немецки. Я спешу туда. Присоединяйтесь.

– Я сейчас. Вера, я отправляюсь за Александром, – быстро переодеваясь, сказал Вадим и поцеловал в щеку жену. – А ты постарайся вспомнить немецкий и послушай, о чем будут говорить новые персонажи этой пьесы.

Вера кивнула и тоже начала спешно приводить себя в порядок. Когда она вышла из палатки, ее уже ждала Ольга на пороге своего домика.

– Доброе утро, Вера.

– Доброе утро. Вот только на тропе что-то случилось. Быть может, нам тоже отправиться туда?

– Я думаю, мужчины справятся сами, а если им вдруг понадобится наша помощь, кто-нибудь из них придет, чтобы позвать нас и взять необходимые вещи, – спокойно ответила Ольга. – Давайте лучше займемся завтраком. Я уже принесла фруктов, а Александр наловил рыбы на утренней заре. Рыбу я уже почистила, осталось ее только сварить.

Вера в очередной раз отметила, что Ольга не очень-то любопытна для женщины, столь долго лишенной общества. Но ничего не сказала, а отправилась к ручью, чтобы умыться и запастись водой для ухи. Когда она вернулась, возле костра, кроме известных лиц, сидели два незнакомых высоких мужчины среднего возраста. Ольга и Александр разговаривали с ними по-немецки, иногда слово-другое вставлял Вадим, который немного изучал немецкий для ведения своего бизнеса. Но познания его были ограничены, на переговоры и для решения текущих вопросов, он всегда обращался к Вере, окончившей иняз пединститута и постоянно совершенствовавшей свои знания, в том числе и в Германии. Вера подошла к костру и поздоровалась по-русски. С ней тоже все поздоровались на русском языке. Далее Александр представил ей мужчин и в свою очередь представил им Веру. Потом разговор продолжался по-немецки.

– Мы так благодарны вам за оказанную помощь. Кто бы мог подумать, что здесь есть столь опасные места! – в очередной раз энергично пожимая руку сидящего рядом Вадима, говорил тот, которого представили Стефаном. – Мы знакомились с территорией на предмет возведения комфортабельной зоны отдыха. Здесь совсем недалеко от города, прекрасный свежий воздух, великолепные живописные холмы, которые подойдут и для несложных лыжных трасс, и для оздоровительных прогулок. Это чудесное место для семейного отдыха людей всех возрастов. А местная турбаза совершенно запущена и не отвечает современным требованиям. Вот эту территорию мы с партнерами и хотели взять в долгосрочную аренду. Мы приехали небольшой делегацией и отошли в сторону буквально на несколько шагов, и вот такая непредвиденная ситуация – Марк проваливается в пропасть. Это просто необыкновенное везение, что он попал на этот маленький уступ, и рядом оказались вы.

Марк, чей испуг от случившегося, по всей видимости, еще не прошел, молча привстал и пожал руки Вадиму и Александру. Его до сих пор переполняла благодарность. Вера поняла это без труда по собственному опыту. Похоже, сценарий для попавших сюда не отличался разнообразием и полностью повторялся. Тем интереснее было наблюдать за происходящим. Вот только новые гости не имели возможности оценить колорит робинзонады, поскольку сегодня Ольга и Александр в одежде Афанасьевых не выглядели столь экзотично.

– Большое спасибо за помощь, но не могли бы вы показать нам дорогу на турбазу, нас там сейчас ждут, – наконец-то найдя в себе силы заговорить, сказал Марк на чисто русском языке.

Повисла неловкая пауза. Ольга и Александр переглянулись.

– Боюсь, что это непросто сделать. Это специфическое место, в которое очень трудно попасть и которое столь же трудно покинуть, – на всякий случай по-немецки ответил Александр, сомневаясь, что Стефан хорошо поймет смысл сказанного на чужом языке.

– О, нет, нет! – вскричал Стефан, вскакивая с места. – Друзья мои, мы не шпионы, и нас незачем проверять, мы обычные честные бизнесмены. И если здесь расположены какие-то секретные объекты, о существовании которых, мы, поверьте, не знали, то мы попали сюда совершенно случайно.

– Мы не шпионы! – поддержал друга Марк, к которому при мысли об очередной опасности полностью вернулась способность думать и говорить. – Мы согласовывали наш маршрут с вашими властями, давайте все уточним у наших русских партнеров на базе, – испуганно уверял всех Марк, от волнения и избытка эмоций постоянно переходя с русского на немецкий. – И все принадлежать здесь будет нашим русским партнерам, – зачем-то добавил он.

– Нет, вы меня неправильно поняли, – продолжил свое объяснение Александр. – Здесь нет никаких секретных объектов, но это необыкновенное место. Чтобы все сказанное мною воспринималось серьезно, давайте прогуляемся вверх по горе. Вы все сами увидите, ваши собственные наблюдения и ощущения подтвердят мои слова, какими бы нелепыми не показались они вам сейчас.

– Извините, что именно мы увидим, я вас совсем не понимаю, – проговорил Стефан. – Марк, ты вырос в России, ты можешь что-либо объяснить?

Марк только пожал плечами.

– Вам не угрожает опасность. Это просто прогулка, необходимая для расширения кругозора, – с очаровательной улыбкой сказала Ольга, взяв под руку мужа и приглашая всех последовать за ними.

Вся компания двинулась вперед.

Вера и Вадим отметили, что поднимаются они той же тропинкой вверх, что и вчера. И через некоторое время тело и душу начали заполнять энергия и чувства юности, постепенно менялся и пейзаж. Вот уже листва деревьев стала светло-зеленой и душистой, седина на висках у Вадима исчезла, а сеть мелких морщинок вокруг глаз разгладилась, движения приобрели легкость и порывистость. Отметив все эти изменения в окружающих, Вера внимательно посмотрела на свои руки и отметила, что они тоже помолодели. Немцы удивленно смотрели вокруг себя и на остальных, пока Ольга не засмеялась молодо и задорно и не запела какую-то развеселую немецкую песенку. Только сегодня Вере уже не казалось, что голос Ольги – точная копия голоса Анны Герман. Через некоторое время они стали ей подпевать, а потом странным образом вчерашний день повторился до мелочей. Вот только количество персон увеличилось. Все смеялись, прятались, как дети, за стволами деревьев, догоняли друг друга, пели хором и захлебывались молодой радостью и жаждой жизни. Через некоторое время Александр сказал, что пора спускаться вниз и готовить обед, поскольку завтрака у них четверых сегодня не было и очень хочется есть. Все послушно стали спускаться вниз. Стефан задавал Александру бесконечные вопросы:

– Что это сейчас было? У меня разыгралось воображение или мы все действительно только что помолодели лет на двадцать-тридцать? О, Россия – сказочная страна! Жаль, что я не верил в это раньше.

– Это особенности данной местности, о которой я вам говорил. Но это далеко не все. Отсюда можно попасть в юность и детство, можно в зрелость и старость, но вот вернуться в тот мир, где жил до встречи с этой колдовской горой, совершенно невозможно. Во всяком случае, мы с Ольгой здесь уже очень давно, а Вера и Вадим – всего несколько дней.

– Вы шутите или мы являемся участниками какого-то шоу? Мне бы хотелось все же не терять время на развлечения, поскольку нас ждут деловые партнеры, – присоединился к разговору Марк. – А что вы скажите по этому поводу? – обратился он к Вере, которая ему явно понравилась.

– Я была бы рада заверить вас, что все это шутка, но, к сожалению, не могу. Все происходящее очень странно и не поддается разумному объяснению. Может быть, чуть позже мы сможем найти выход отсюда, а пока давайте просто изучать особенности этой новой действительности. Когда еще удастся попасть в юность? Используем открывшиеся возможности и подумаем все вместе, что нам делать дальше.

– Наши мобильные телефоны здесь не работают, – продолжил Марк. – А ваши?

– То же самое. Телефон не работает. Все тропинки, давно известные и десятки раз пройденные, найти не получается. Пока все выглядит таким вот сказочным образом, – ответила Вера.

Марк перевел ее слова Стефану, которого эта информация почему-то не очень сильно расстроила, что в очередной раз удивило Веру.

В лагере женщины занялись обедом, а мужчины – костром и строительством шалаша для вновь прибывших. Вере казалось странным, что немцы не бросились искать дорогу назад, а спокойно готовятся к ночлегу. Она-то сама быстро успокоилась только потому, что уже пыталась найти дорогу, пока ходила за помощью. Вадим после долгого пребывания на уступе просто физически не мог сразу начать искать выход. Но они? Получив такой заряд бодрости в зоне молодости, не попытаться даже осмотреть окрестности?! Такое поведение не вязалось с тем недоверием к словам Александра, которое они выказывали. От Веры постоянно ускользали какие-то важные выводы обо всей этой истории. Как только она нащупывала какую-то несуразность или неточность, ее внимание переключалось на новый факт, не давая мозгу сделать никакого умозаключения. Мысли здесь плыли, ни на чем не задерживаясь, сосредоточиться было невозможно. Вера даже никак не могла ответить себе на вопрос о трупе, про который, что тоже странно, почти не вспоминала. Так был он или нет? И если был, то куда делся? Эти мысли вспыхивали и тут же гасли, вытесненные бесконечной вереницей других.

Всю вторую часть дня после обеда мужчины с энтузиазмом работали по благоустройству территории, ведь жителей на высоте вечной молодости прибавилось. Был построен добротный шалаш для немцев, огорожено место для костра, сооружено место для приема пищи на шесть персон. Немцы устраивались основательно. Ольга и Вера плели новые циновки из камыша, но в какой-то момент Вере показалось, что она лопатой рассыпает песок на дорожке, а рядом трудятся еще какие-то молодые женщины и мужчины. Послышались разные голоса, показалось, что рядом людей довольно много – человек двадцать, а, возможно, и больше. Боковым зрением Вера увидела глубокую яму, в которую опускали завернутый в черные мусорные мешки труп. Между мешками при перемещении образовалась щель, в которую выглядывала безжизненная рука и кусок яркой одежды. Это тот самый труп, модный и нарядный, который лежал возле запоминающегося розоватого валуна и про который Вера последнее время никак не могла вспомнить! Но это видение было мгновенным. Вера закрыла глаза, а когда открыла их, над ней нависало лицо встревоженного Вадима.

– Тебе плохо? Что случилось?

Вера не могла объяснить, что случилось. Она поняла, что лежит на земле, и все небольшое общество спешит к ней. Ольга подала ей кружку с водой и заглянула в глаза. Вера как-то сразу пришла в себя и, сделав несколько глотков, поспешила всех успокоить:

– Нет-нет, все хорошо, просто закружилась голова, на миг всплыли какие-то картины, но уже все прошло, для волнений нет повода.

Но про себя подумала, что поводов для волнения как раз очень много, а никто не проявляет никакого беспокойства. Она никак не могла объяснить странного поведения окружающих, как, впрочем, и своего собственного.

– Это обыкновенная усталость. Пора ужинать и ложиться спать, тем более, что для ночлега все готово, – сказал Александр.

Ольга очень быстро накрыла на стол. Все молча поужинали и отправились спать. Сегодня обошлись без пения и даже без разговоров, если не считать обычных фраз вежливости. Заснули все тоже моментально, едва пожелав друг другу спокойной ночи.

А вот утро вызвало много разговоров и удивление. Вера проснулась первой и потихоньку выскользнула из палатки. Первое, что бросилось ей в глаза, это поднимающийся вверх вертолет с соседней небольшой полянки со свежескошенной травой. Ей показалось, что кто-то даже помахал ей рукой в иллюминаторе. Ничего неестественного вокруг не было, но заставило Веру даже негромко вскрикнуть. Ей было чему удивляться. Она увидела не только вертолет, но и обычную, хорошо известную территорию турбазы, на которую два дня назад они с Вадимом так стремились попасть. Она заглянула в палатку, обратив внимание на свои руки в мозолях, что тоже вызвало удивление. Вадим продолжал крепко спать. Вера снова огляделась вокруг. На ровной чистой полянке рядом несколько разноцветных палаток. Чуть поодаль – старые, но подремонтированные домики турбазы, посыпанные свежим песком и гравием дорожки, красиво обустроенное место для костра, вычищенная территория и свежевыкрашенные скамейки, а еще огромные, доверху заполненные мешки для мусора с надписями: «Пластик», «Металл», «Стекло». Такого порядка Вера здесь не видела уже много лет. Но не это вызвало у нее удивление, а то, что каким-то непостижимым образом они оказались здесь, распрощавшись с горой вечной молодости совершенно необъяснимым способом. Можно было только представить себе, как добрые духи ночью переносят их из одного измерения в другое, пытаясь не разбудить. И это им вполне удается. Но Вера никогда не верила во всемогущество духов в физическом мире. Она бросилась назад в палатку, в кармашке рюкзака отыскала смартфон, быстро просмотрела журнал звонков. Первое, что опять сильно поразило ее, это время и дата. Прошли всего лишь сутки, как они выехали из дома, и сегодня, если верить этому устройству XXI века, было воскресенье, их второй и последний день пребывания на этой турбазе в сентябре две тысячи двадцатого года. Журнал звонков поразил ее еще сильнее – она не только звонила и подолгу разговаривала вчера, но и успешно отвечала на звонки. Вера вздохнула, пытаясь собраться с мыслями.

– Вадим, проснись, – начала она тормошить мужа.

– Верочка, дорогая, дай еще немножко поспать. После этого субботника, на который ты захотела пойти и уговорила всех, у меня до сих пор все болит. Не ожидал я такого энтузиазма от людей, да и от самого себя тоже. Но уж сегодня-то можно отдохнуть по-настоящему. Для начала давай выспимся, – и Вадим притянул к себе жену и поцеловал ее, накрывая пледом и крепко прижимая к себе.

Вера ничего не понимала. Так не прижимают к себе брошенных жен, не целуют их нежно в шею и не сопят так сладко над ухом, накрывшись одним одеялом. А сообразить, о каком субботнике он говорил, она вообще не могла. Все перепуталось в голове у Веры, и она решила, что самое мудрое – это снова заснуть, тем более что спать хотелось просто нестерпимо.

Но пробуждение не принесло каких-либо изменений и объяснений. Вадима рядом уже не было. Это отметила Вера, как только открыла глаза. А проснулась она от смеха и громких разговоров за тонкими стенками палатки. Вера потянулась и расчесалась, отметив про себя, что очень хорошо выглядит, как будто стала свежее и моложе. Неужели это всего лишь эффект от новой прически и другого цвета волос? Но зеркало не показывало сеточку мелких морщинок возле глаз и слегка опустившихся уголков губ. Вера выглянула из палатки.

– Доброе утро, Верочка, – радостно замахала рукой девушка, стоявшая возле костра среди других отдыхающих.

Остальные повернулись и тоже с улыбкой приветствовали Веру как старую знакомую. Вот только сама Вера готова была поклясться, что видит всех этих людей впервые, хотя улыбнулась и поздоровалась в ответ. Из домика, служившего баней, вышел Вадим с полотенцем на плече.

– Доброе утро. Проснулась? – он поцеловал ее в щеку, как делал это раньше. – Тебя как вдохновительницу наших побед велено было не будить. Но завтрак готов, и администрация турбазы всех приглашает к столу, а потом за грибами в самые лучшие места. Так что иди скорее умывайся. Ты прекрасно выглядишь. Какая у меня красивая и молодая жена, – Вадим чмокнул Веру еще раз.

Он вел себя так, как будто никакого разлада в их семье не было. Еще Вера про себя отметила, что муж тоже очень помолодел: не было седины на висках, мешочков под глазами, исчезли появившиеся в уголках глаз морщины. Но не это сейчас больше всего удивляло ее. Они снова были в своем привычном мире, но о путешествии в параллельную действительность, похоже, помнила только она. Или ей это все просто приснилось, или у нее легкое помешательство из-за предстоящего развода, о котором она вспомнила только сейчас. Но похоже, Вадим больше о разводе не думал.

– Постой, Вадим, – решила до конца выяснить этот вопрос Вера. – Ты же помнишь, о чем ты хотел поговорить со мной, когда мы ехали сюда. Давай договорим до конца прямо сейчас.

– Вера, я же попросил прощение. Ночью я думал, что ты поняла и простила. Пойми, это было какое-то затмение. Инна – наваждение, и мне очень жаль, что я понял это так поздно, заставил тебя страдать. Как хорошо, что мы ничего не сказали близнецам. Вера – ты самый родной и любимый мой человек. Я как будто вернулся в юность, когда я в тебя влюбился раз и навсегда. Пожалуйста, забудь и прости, если можешь. Я сделаю все, чтобы ты меня простила, – Вадим обнял жену и поцеловал.

Вера не могла поверить в столь быструю перемену настроений и желаний мужа и не могла понять причины, их вызвавшие. От всего услышанного и пережитого за последнее время у Веры брызнули слезы. Она нырнула в палатку, стараясь успокоиться, не понимая, что теперь принимать всерьез и как себя вести. Вадим шагнул за ней, и как ни в чем не бывало, гладил ее по голове, как ребенка, утешал и целовал куда-то возле уха, поскольку Вера лицо прятала. Наконец, наплакавшись и осушив слезы, Вера посмотрела на Вадима и спросила:

– Муж, а что мы делали с тобой весь вчерашний день?

– Вот уж это точно нельзя забыть. Такого субботника я в своей жизни не помню, – развел руками Вадим. – И ведь, подумай, никто и не собирался здесь ничего делать, все просто хотели хоть немного отдохнуть, используя последние теплые дни бабьего лета. Сначала приехавшие долго возмущались, что за лето лагерь превратили в свалку и все сильно обветшало, затем неожиданно согласились с пьяным предложением Петровича все убрать и починить. Он показал и материалы для ремонта, которые уже месяц лежат без дела. А дальше – началось! Я лично такого энтузиазма и трудолюбия от людей, да и от себя самого не ожидал. Все работали четыре часа так, как будто спешили построить себе укрытие перед концом света. А как тебе немцев удалось уговорить починить в бане водопровод, да еще к вечеру они поставили ими же отремонтированный насос, – я до сих пор не понял. Они-то просто территорию осматривали на предмет развития бизнеса. Хотя было видно, что этому инженеру Марку ты очень понравилась. Когда он снял пиджак и начал работать, я решил, что сейчас уведут жену. Еле-еле отстоял свою красавицу с безупречным немецким. Он тебя просто засыпал комплиментами.

Вера жадно слушала Вадима, но не могла вспомнить ничего из того, что он ей сейчас рассказывал. Правда, немцы были. Но это пока единственное совпадение в их воспоминаниях о вчерашнем дне.

– А где Ольга и Александр? – спросила она, выискивая в глазах у мужа другие воспоминания.

– Ты о ком? Я, вроде бы, имена всех запомнил, пока работали и парились в бане, а затем общались у костра до полуночи. Давай перечислим. Немцы уехали, но там был Стефан, Марк. Нас здесь двадцать человек, Александр есть, а Ольги что-то не помню. В центральном домике три подруги – Катя, Наташа и Оксана. В палатке рядом два брата одинаковых с лица – Олег и Игорь. В домиках за баней две супружеские пары – Лена и Карим, Илья и Тамара. В домике под липой семья – Андрей, Лена, Саша и Светочка. И в двух красных палатках рядом с нашей – Тимур с Ириной, Стас и Вероника. Остались мы с тобой и бессменный завхоз турбазы – Петр Петрович.

– Да, что-то я напутала. А у тебя по-прежнему прекрасная память.

– Ты перепарилась вчера, последняя вышла из бани. Все так обрадовались, что баню починили, что даже про ужин забыли. Петрович шашлыки уже в темноте разогревал. Правда, их это не испортило, шашлыки были вкуснейшие. Но что я тебе рассказываю, ты их вчера сама нахваливала. И попарились вчера знатно, банька тут отменная: и кадушка с отварами, и веники, и квасок. Здесь у Петровича всегда на уровне. Надо же, в этом году вода в пруду до сих пор теплая. Я с полчаса плавал после парилки. Хоть и наработались вчера, но день прошел прекрасно. Ну а теперь умывайся и пошли завтракать.

– Я быстро.

Вера с удовольствием умылась холодной родниковой водой, пытаясь собраться с мыслями. Надо понаблюдать и поразмыслить. Возможно, она сейчас вспомнит все имена и людей. Вера подошла к столу, поздоровалась еще раз, вглядываясь в лица. Чуда не произошло – всех этих отдыхающих на турбазе она видела впервые, а звучавшие вокруг голоса и смех она никогда раньше не слышала. Получалось, что Вадим каким-то образом был сразу в двух мирах одновременно, а она – нет. Она помнит до мельчайших подробностей вчерашний день в другой действительности. Но она прожила этот день и с этими людьми тоже. Они-то ее знают. По словам Вадима, они все вместе вчера четыре часа приводили в порядок турбазу. Каким образом ей удалось вырваться из другого мира? И теперь получается, что на высоте вечной молодости находится та, другая Вера, которая вчера работала здесь на субботнике. И в том мире остались и Матиевские, и проблемы с Инной. Как странно и непонятно испарились эти проблемы с Инной. Или все происходившее вчера – просто игра ее воображения, чья-то шутка или необыкновенное приключение, созданное волшебником. Вот только какую цель преследовал волшебник? Наверное, она должна быть ему благодарна. Но уж слишком сильно мучают многочисленные загадки и вопросы. А еще этот труп молодого мужчины! Или этого тоже не было? Или было, но в другом мире? Но была еще и яма, в которую опускали труп. Но где была эта яма? Так, спокойно, главное – понять, что происходит с ней сейчас. А сейчас она с мужем на турбазе, и они помирились. Но когда, как и почему помирились? Оба мира переплелись и задавали бесконечные вопросы, но на них не было хоть сколько-то правдоподобных ответов.

Вере пришлось прервать свои раздумья, чтобы поучаствовать в общем разговоре.

– Вера, у тебя тоже мозоли на руках, – сказала молодая женщина, передававшая чашку с кофе. – Я сама от себя не ожидала такого трудолюбия. По собственной инициативе работать на запущенной турбазе, куда случайно попала на выходные. Я до сих пор не могу в это поверить. Мы с тобой вчера все эти дорожки убрали и засыпали гравием. Ты только посмотри вокруг. Правда, еще прошлым вечером мне не казалось все это ненормальным, хотя я лопату в руках держала впервые в жизни. Судя по твоим мозолям, Вера, не я одна такая. Кто-нибудь объяснит мне, что это вчера было? Мы работали так, как будто от этого зависит наша жизнь. Я это поняла, когда сегодня просматривала фотографии.

– Да что тут раздумывать, Вероника. Просто вчера мы так расстроились, что здесь кучи мусора, не закрываются поломанные двери, не работает баня, что решили по возможности все как-то наладить, шли же больше часа в такую даль по пересеченной местности с рюкзаками. Возвращаться не хотелось, а оставаться в таких условиях было невозможно, – попытался как-то все объяснить взрослый мужчина.

– Боюсь, Андрей, что я скорее бы вернулась на стоянку к своему автомобилю, а не начала собирать мусор за всеми, кто здесь развлекался целое лето, – парировала Вероника. – Есть еще предположения, что с нами вчера произошло?

– Да ничего особенного. Прекрасно прошел день. Дружно поработали, помылись в бане, поели вкуснейшего шашлычка, посидели у костра. Ну, работали, конечно, подозрительно хорошо. Устали просто все от бесконечного сидения в офисе. Это было желанным разнообразием, даже неожиданным приключением, – сказал молодой человек, которого все называли Тимуром.