Читать книгу: «В шаге от тебя», страница 2

– Кстати, помнишь ту компанию итальянцев на пляже? – услышала я голос Лолы. – Так вот, я с ними познакомилась!

– Ух ты, когда ты успела? – перебила Кэти, которая шла, все время глупо хихикая. Ох как я не люблю ее после двух бокалов шампанского! Она становится такой глупой, что больше всего мне хочется ее задушить.

– Пока ты пила шампанское и училась русскому языку, я пошла за сигаретами, а итальянцы всей компанией стояли возле маркета. Так что все получилось само собой. И кстати, – она повернулась ко мне, – там есть твой поклонник.

Я даже глазом не моргнула – я вообще уже не помнила о них.

– Принцесса сегодня настроена серьезно, – рассмеялась Кэти. – Принцессу сегодня не трогать! – Она шутя толкнула меня в бок.

– Так вот, – продолжила Лола, – мы стали обсуждать с ними, где в Тако лучше делают «Лонг-Айленд» – в нижнем баре или в верхнем, а один из них говорит в этот момент: «Это ты с двумя подружками на пляже сегодня вечером у Медитерраниана была?» Я отвечаю: «Да». Он: «А девушка в белом купальнике, такая… – и показывает, какая у тебя фигура, – с тобой была?» – «Ну да». – «Красивая подруга, она тоже вечером пойдет в Тако?» – Так что готовься! – Лола подмигнула мне. – Он, кстати, очень даже ничего, настоящий итальянский мачо. Они постарше, и я так поняла, что как раз он без девушки. Он с длинными волосами, высокий и с очень приятной улыбкой. Я тебе покажу его. Я уверена на сто процентов, что он придет.

Я действительно не могла вспомнить никого из той компании, хотя, наверное, был кто-то с длинными волосами.

Мы наконец-то подошли к Тако. Здесь, как всегда, было оживленно уже у входа. Несмотря на то, что здание дискотеки с первого взгляда больше напоминало ангар с шиферной крышей и, глядя на него днем, можно было подумать, что это оптовый склад, вечером оно полностью преображалось. Неприметная передняя стена раздвигалась, и за ней появлялись панорамные двери, создавая ощущение огромного пространства. Над входом загоралась ярко-малиновым неоновым светом вывеска в обрамлении двух постоянно мигающих губ в стразах.

Сразу возле входа стоял круглый, тоже светящийся неоновыми полосами, помост, на котором танцевали пиджейки, развлекая одновременно толпу у входа и внутри зала. В глубине виднелась лестница на второй этаж. На втором этаже прямо на полу были разбросаны мягкие кресла, между которыми стояли маленькие круглые столики. Там же был второй, более спокойный бар и небольшой танцпол, где музыка была всегда тише и спокойнее. На второй этаж обычно все перемещались уже ближе к утру.

Мы зашли внутрь. Было еще рано, только десять часов, люди пока виднелись только возле бара. Даже на танцполе пока только одни пиджейки. Я оглянулась: увидела знакомых девчонок из Севильи, с которыми мы на днях сидели за одним столиком, и парочку гостей из нашего отеля, мы кивнули друг другу. Но я продолжала осматривать зал в поисках француза, с которым вчера танцевала весь вечер, но так его и не увидела. Сегодня я весь день повторяла то немногое, что знала из французского. Жаль, что не помню, как его зовут, кажется, Луи, а может, и нет.

Как хорошо иметь такие способности к языкам, как у меня, думала я, продолжая осматривать огромный зал. Есть же люди, которым это не дано, и я с сожалением посмотрела на Кэти. Ей с трудом давался даже английский. Сейчас ей, конечно, приходится говорить на нем все время из-за Лолы. Мы говорили на английском между собой, но для меня и Лолы это было легко, а Кэти приходилось постоянно подыскивать слова. Если бы не ее постоянная улыбка и хорошее настроение, мы бы, конечно, намучились с ней.

Как всегда после шампанского, Кэти покрылась красными пятнами. Мы уже знали, что минут через тридцать это пройдет, но сейчас она выглядела ужасно. Сделав глоток морковного сока, я покосилась на стоявший перед Лолой «Лонг-Айленд». Я пью алкоголь только в крайнем случае, если очень нужно, потому что наутро у меня от него темные круги под глазами.

Лола пила уже второй коктейль, я определила это по тому, что ее всегда тянет поговорить о чем-то серьезном даже на дискотеке, вот как сейчас, к тому же я узнала этот ее взгляд с прищуром. После длинной паузы, сопровождавшейся медленным помешиванием коктейля трубочкой, она сделала несколько быстрых затяжек и подняла на меня свои почти черные глаза.

– Скажи мне, а вот ты совсем не скучаешь по Михаэлю? – спросила она, взяв меня под локоть.

Я с надеждой посмотрела на танцпол, надеясь сбежать, но там по-прежнему было пусто. И зачем я только рассказала ей про него?

– Просто мне интересно, как можно так любить человека, а потом разлюбить его только потому, что у него проблемы на работе? Его же, наоборот, нужно пожалеть в этот момент и еще больше любить, морально поддерживать… Ну как у твоих русских классиков, у того же Толстого.

Лола училась на философском факультете и читала наверняка больше, чем я, но не обсуждать же нам теперь на дискотеке Толстого.

– Ну не могу я любить мужчину, который может допустить неприятности. Понимаешь? Мне такой не нужен!

– Она же Снежная королева, – развела руками Кэти, уже протрезвевшая от выпитого шампанского и теперь с удовольствием доедавшая из вазочки шоколадное мороженое. – Она может все из сердца с корнем вырвать. Ты даже не представляешь, как она его любила вначале. Да, да, и не возражай.

Она повернулась ко мне, приложила руку к моим губам и продолжила:

– Видела бы ты, как она кругами, как бы случайно, ходила вокруг его мастерской, когда он заканчивал работу, – Кэти подмигнула Лоле, – и меня с собой таскала, заставляя брать из дома пакет с чем-нибудь, будто мы идем из супермаркета. Хорошо, что это было недалеко от дома. А как она три дня не ела, чтобы влезть в красное платье на его день рождения, а как Тору ходила листать в книжный магазин на Ракоци через день… Скажешь, не правда?

Кэти со смехом убрала руку.

Разозлившись, я отвернулась: нашла что вспомнить. Лола оживилась, ведь о Торе я ей, конечно, не говорила. И вообще, это были детские глупости.

– Это в корне меняет дело, – Лола страстно закурила, – смена религии – это очень, очень…

«Ну что, – зло ухмыльнулась я, – забыла умное слово?»

Тут заиграла «Макарена», хит этого лета, и я быстро выбежала на танцпол – подальше от портящих настроение разговоров о прошлом. Разве это интересно, если так хорошо сейчас, прямо в эту минуту, а все остальное совсем не важно.

На следующий день с самого утра мы уже лежали на пляже. Я всегда встаю рано, даже когда вечер заканчивается под утро. Например, как вчера, когда мы вернулись в номер только в четыре утра. Потом еще немного посмеялись, поболтали, в общем, засыпали мы, когда уже начинало светать. Несмотря на это, в восемь я спустилась к завтраку. Девочки знают, что со мной они голодными не останутся, поэтому спят спокойно, не думая ни о чем. Этим утром все, как обычно: я принесла им завтрак, раздвинула тяжелые темные шторы и открыла окна, в надежде, что от музыки, доносящейся от бассейна, они быстрее проснутся.

Сегодня такой замечательный солнечный день. В совершенно новом бирюзовом купальнике с блестками и в такой же тунике я была такая красивая, что на завтраке все официанты посылали мне воздушные поцелуи. А один мужчина с двумя детьми так засмотрелся на меня, что сбил со стола блюдо с помидорами. И уже неважно, что француз в Тако так и не появился, да и вообще ничего интересного вчера не произошло. Даже этот загадочный длинноволосый итальянец, которому я так понравилась, и тот не пришел. Какое это имеет значение, если это все было вчера, а уже наступило сегодня.

– Подъем! – пропела я над ухом у каждой из моих красавиц и, получив сразу с двух сторон подушками по спине, выбежала из номера, повесив табличку с просьбой убрать номер. Теперь я была уверена, что горничная быстро заставит этих сонь выйти ко мне на пляж.

Мы наслаждались последним полным днем отдыха: завтра летим домой. Мы отправимся в Мадрид втроем. Кэти пробудет со мной еще десять дней до начала занятий. Я уже знаю, что потом буду по ней скучать. Она единственная, с кем бы я с удовольствием даже жила в одной квартире. Я на секунду представила, как Кэти ухаживала бы за мной, готовила нам еду, слушала обо всех моих приключениях. Я вздохнула, понимая, что это нереально.

Почему же эти итальянцы вчера не пришли? Кажется, одного из них я все-таки видела в Тако.

– Кстати, странно, что итальянцы вчера не пришли, – как будто прочитала мои мысли Лола. – Этот так о тебе спрашивал, я была уверена, что они раньше нас там будут, и он сразу прибежит знакомиться с тобой.

– Это ты о ком? – очень натурально удивилась я.

Меньше всего мне хотелось, чтобы Лола знала, что я только что о нем думала.

– Девочки, ну пожалуйста, давайте поедем в Лоро-парк после обеда. Хоть на полдня, я вас очень, очень прошу, – Кэти сложила ладошки. – Я утром на ресепшене смотрела буклет, там пингвинчики такие маленькие, такие лапочки, такие крошечки.

Мы с Лолой со вздохом переглянулись.

– Ладно, – кивнула я.

– А-а-а! – запрыгала от радости Кэти.

– Но, но, – я подняла палец. – Там наверху в номере есть одни сережки с бирюзовыми перьями, длинными…

Вздохнув, я демонстративно закатила глаза.

– Да конечно забирай, дарю! – Кэти не могла успокоиться от радости.

– Ну что ж, созерцание природы, а особенно ее жителей успокаивает нервы, – вздохнула Лола и потянулась за сигаретой.

– Кафка? Шопенгауэр? – с серьезными лицами воскликнули мы в один голос и побежали купаться.

Последний вечер на Тенерифе подходил к концу, мы не пошли в Тако. Кстати, Лоро-парк оказался на удивление интересным. Эти пингвинчики действительно такие смешные, что даже я была рада, что мы поехали туда, хотя, конечно, никому в этом не призналась. Наоборот, все время, пока мы были в парке, я делала вид, что если бы не бирюзовые сережки, ноги моей тут не было бы. Но вообще мы хорошо повеселились там и уезжали последними. Когда мы подъехали к отелю, было уже десять вечера. Ни о какой дискотеке не могло быть и речи, все так устали, что мечтали только поесть в каком-нибудь кафе.

Мы не спеша шли по набережной, в надежде найти свободный столик, и подводили итоги нашего отдыха и всего лета. Лола считала, что это лето было не лучше и не хуже предыдущего.

Кэти пребывала в таком восторге от Тенерифе, что готова была расплакаться: так ей не хотелось отсюда уезжать. А у меня со вчерашнего дня появилось странное чувство, первый раз в жизни, будто мне чего-то не хватает. Даже не так: как будто есть что-то мое, но я не могу это иметь, не знаю что это, но это чувство стало периодически появляться у меня в груди. Я погрузилась в эти мысли, даже не слушая девочек. Никогда раньше я такого не чувствовала. Может, у меня просто опять гемоглобин в крови упал и начинается анемия? Я думаю именно в этом все дело. Я решила обязательно заказать вечером рыбу и, выкинув это из головы, вернулась к окружающему меня блестящему и веселому миру.

На набережной все было как всегда: разноцветными огоньками светились витрины магазинов и ресторанов, играла живая музыка. Хулио Иглесиас и Фрэнк Синатра во всех возможных обработках были здесь фаворитами. Ресторан «Ла Каса де Пьетро» мы облюбовали еще в день приезда. Здесь была самая вкусная еда, и теперь мы мечтали, чтобы там нас ждал свободный столик. Мы подошли к их террасе, огороженной от дороги карликовыми кипарисами, увитыми гирляндами желтых огоньков. Здесь не было живой музыки, как в других ресторанах, зато было ощущение, что ты ужинаешь где-то в Будапеште, в тихом дворике, и сейчас мама Кэти принесет домашних блинчиков. Но нас, голодных и уставших, ожидало разочарование. Все столики были заняты. Официант поднял брови и развел руками, показывая, что шансов нет. Я с тоской оглядела террасу и встретилась взглядом с двумя молодыми мужчинами, которые сидели за большим столом и пили коктейли. Еды на столе не было. Может, они сейчас уйдут, только и успела подумать я, как один из них показал официанту на нас и на пустые стулья за их столом.

– Грасиас, грасиас, – наперебой затараторили Лола с Кэти и быстро пошли к столику.

Мы уже третий час ужинали с Марио и Хосе. Оба были испанцами и жили в Мадриде, как я поняла из разговора, обоим было около тридцати. Они прилетели только сегодня утром, а мы уже завтра должны уезжать. Это самое ужасное и несправедливое, что могло произойти в этой поездке. А все потому, что рука Марио последний час лежит на спинке моего стула, и каждый раз, когда я облокачиваюсь, чувствую, как его пальцы гладят мою шею. Когда я наклоняюсь, чтобы что-то сказать, или он наклоняется ко мне, я чувствую запах его туалетной воды, и у меня внутри все переворачивается. А еще я не чувствую усталости и проклинаю все на свете, что в единственный вечер, когда не переоделась, а вышла в пляжных шортах и майке, без макияжа, я встретила его.

Лола сразу нашла общий язык с занудным молчаливым Хосе. Я всегда поражаюсь, откуда берутся эти скучные мужчины, с которыми она всегда находит, о чем поговорить, а главное – им всегда интересно друг с другом.

Я сразу дала всем понять, что Марио мой. Когда Кэти попыталась сесть возле него, я аккуратно, но уверенно ее подвинула. Когда она, выпив второй бокал шампанского, как обычно начала смеяться по поводу и без, я показала ей на щеки, чтоб она вспомнила о пятнах и перестала быть такой веселой. Первый час я не могла понять, кто же понравился Марио: он все подливал Кэти шампанского и постоянно ее смешил. Но я убеждала себя, что не могут же такому красавцу со спортивной фигурой нравится девушки с лишним весом. Наверное, он футболист или теннисист… Я не могла оторвать взгляд от его жилистой загоревшей руки с сигаретой и от его ярко-голубых глаз. И только почувствовав руку Марио, немного расслабилась, понимая, что он мой. Как я вообще могла допустить мысль, что будет как-то иначе!

Со мной происходит что-то странное, точнее с моим телом: я больше не могу ни проглотить кусок чего-то, ни даже сделать глоток воды. Мне кажется, что я даже дышу через раз. А когда чувствую его палец у себя на шее, у меня внизу живота все переворачивается. Я не могу больше спокойно сидеть рядом с ним, мечтаю, чтобы мы наконец ушли от всех и остались вдвоем. Поэтому я уже второй раз повторяю, что мне интересно посмотреть на внутренний двор их отеля и что мы все время хотели туда зайти, но все времени не было. В этот момент даже Лола оторвалась от разговора о конституции Испании и подняла брови. Дело в том, что они остановились в «Дель Дуке» – самом дорогом отеле на побережье, с закрытой территорией, и даже если бы мы очень хотели туда зайти, нас бы никто не пустил.

Наверное, Марио понял мой намек, потому что через десять минут мы с ним уже вдвоем шли в обнимку по набережной. В тот момент меньше всего меня волновало, что я не только не знаю, чем он занимается, но и то, что я вообще знаю его всего пару часов. Я знала только, что никогда не чувствовала ничего подобного и никогда никого так сильно не хотела.

В три часа ночи к нам в номер аккуратно постучался Хосе. С виноватым видом, улыбаясь и прикрывая рукой глаза, он сказал, что так устал, что с удовольствием поспит и на балконе, если мы выделим ему одеяло.

– Нет, я пойду к себе, – я села на кровати.

Конечно, мы еще не спали и, если бы Хосе не пришел, мы, скорее всего, продолжили бы. Но я всегда помню, что спать нужно у себя дома. Хотя после такого секса я точно не усну. Все это время мы даже ни о чем не разговаривали. Ну и не надо, это же был просто секс, незабываемый курортный секс. Марио потянулся за сигаретой и нехотя встал с кровати.

– Может, останешься? – Видно было, что меньше всего ему сейчас хочется одеваться и идти меня провожать.

– Нет, – я махнула головой и, будто случайно прижимаясь к нему бедром, встала с постели.

Наши отели были совсем рядом, это и хорошо, и плохо. Плохо, потому что сейчас мы расстанемся, а он даже не попросил мой телефон. А хорошо, потому что мы идем молча и мне немного некомфортно. Но все равно мы сейчас так страстно поцеловались у входа в отель, что о телефоне я просто не буду думать. Я аккуратно открыла номер и на цыпочках прошла к своей кровати.

– Если завтра ты встанешь в семь утра и разбудишь нас, – прохрипела со своей кровати Кэти, – мы тебя убьем.

Я засмеялась, сейчас даже если бы мне угрожали бандиты, или я порвала любимое платье, или потеряла контракт с «Манго», ничто не испортило бы мне настроение.

На следующий день я проснулась еще раньше, чем обычно. Те несколько часов, которые мне удалось поспать, мне снился Марио. Я чувствовала, что мое тело наполнено какой-то сумасшедшей энергией. Я не могла усидеть на месте и побежала плавать, чтобы хоть как-то переключиться, но все мои мысли все равно были о вчерашней ночи. Я поняла, что мне еще никогда не было так хорошо. Но сегодня последний день на Тенерифе, и я должна перестать думать о нем, потому что если он не придет и не попросит мой номер телефона, я буду чувствовать себя полной дурой. Поплавав, я немного успокоилась, только опять вернулось это странное чувство, эта непонятная волна острой тоски в груди. Отмахнувшись от нее рукой, я огляделась по сторонам. На пляже еще никого не было, кроме нескольких женщин, делающих зарядку возле воды. Как же здесь красиво: горы, черный песок… Может, я зря игнорировала закаты? Вот если бы понаблюдать их с Марио…

«Так, Ника, прекрати о нем думать», – я попыталась взять себя в руки и побежала в номер. Там меня ждал сюрприз в виде уже проснувшихся Лолы и Кэти.

– О, а мы думали, кто-то с утра уже убежал в «Дель Дуке», – засмеялась Кэти.

Они сидели на кровати и рассматривали на экране фотоаппарата фотографии со вчерашнего похода в Лоро-парк. Неужели это было только вчера? Мне кажется, что прошла уже целая вечность.

– Я плавала. Мой режим никто не отменял, – фыркнула я.

– Смотри, смотри, какая маленькая панда, – они вырывали друг у друга фотоаппарат, не обращая на меня внимания. Похоже, им неинтересно, как я вчера провела вечер. Мне стало обидно, и я ушла в душ.

За завтраком мы все-таки обсудили наших новых друзей. Я надеялась, что Лола через Хосе знает о них больше, чем я. Не могли же они всю ночь про конституцию разговаривать!

– Послушай, это ж не мы вчера всю ночь сексом занимались. Это ты должна все о них знать. Так что выкладывай.

Но я молчала. Как же им объяснить, что мы вообще ни о чем не говорили! Но меня спасла Лола.

– Ну что вам рассказать, у Хосе своя фирма, как-то связанная с едой. То ли они хамон упаковывают, то ли где-то его перекупают. Живет он в Барахасе, не женат, но у него есть девушка, они вместе учились в универе и только год назад начали встречаться. Он очень приятный и образованный. Видишь, сколько я всего знаю? – Лола улыбнулась.

– А почему девушка не с ним?

– Она полетела на Мадейру с родителями.

Как назло ни слова про Марио она так и не сказала. А я спрашивать не буду. Но меня выручила Кэти.

– А про Марио он что-то рассказывал?

Я только встала, чтобы принести еще фруктов для нас, но тут же опять села.

– Да ничего особенного, я поняла, что они давно дружат, но точно не учились вместе. Вот и все, и еще Марио живет в Гойе.

«Вау, – подумала я, – это же мой любимый район Мадрида, самый лучший».

– Ну, теперь ты, красотка, рассказывай. Как Марио? Вы с ним уже договорились о встрече? Сегодня или сразу в Мадриде?

Я широко улыбнулась, проклиная все на свете, ведь знала: правильная, верящая только в глупую любовь Кэти ни за что не поймет, почему Марио еще не здесь с букетом каких-нибудь сорванных с ближайшей клумбы цветов или почему еще мой телефон не разрывается от его сообщений.

«Вот дура», – разозлилась я про себя на подругу.

А Лола так вообще, кроме Карима, с которым она в выпускном классе встречалась, ни с кем не встречалась и не спала. Но тоже готова рассуждать о том, как все должно быть.

– Только не ври, что тебе не понравилось. У тебя такая улыбка, что тарелочка лимонов сейчас не помешала бы. Рассказывай, где и когда будет свидание.

Теперь они смотрели на меня вдвоем. Кэти даже есть перестала.

Как же мне им объяснить, если они вообще ничего не понимают во взрослой жизни, что там все совсем по-другому, без этой глупой романтики и каких-то шаблонов. А я вот точно знаю: когда чего-то сильно хочешь, совсем неважно, как ты это получишь.

– Сами все увидите, – сказала я первое, что пришло мне в голову, и стала в очередь за омлетом, которого совсем не хотела.

Но Марио меня не подвел. Они с Хосе пришли на пляж в обед. Я как раз ушла за водой, а когда вернулась, увидела, что они сидят на наших лежаках с девочками. Какое же удовлетворение я испытала!

Я больше не ревновала его к Кэти и могла не спешить, мне было нужно, чтобы он первым меня заметил. Я старательно делала вид, что очень удивлена, что увидела их тут, хотя мое сердце выпрыгивало из груди.

Марио приобнял меня за бедро одной рукой, не вставая с лежака. Какой же он сексуальный днем, с этой щетиной. Еще лучше, чем вчера! Я не могла оторвать от него взгляд. Хорошо, что солнечные очки закрывали мои глаза.

Оказывается, они только проснулись и теперь звали нас обедать. Так что мы договорились встретиться через час во вчерашнем ресторане. Я была удовлетворена. Дело за малым – он обязательно должен попросить мой телефон.

Во время обеда мы болтали, шутили, рассказывали им о Тако, когда туда лучше ходить, где коктейли лучше. Я уже ревновала его ко всем девушкам, которых он там встретит.

Телефон я специально положила на стол, периодически делая вид, что проверяю, не пришло ли мне сообщение. До нашего отъезда в аэропорт оставалось всего два часа. Вещи уже сложены, номер сдан, так что мы могли провести оставшееся время с ними.

– Давай, – повернулся Марио ко мне.

– Что давай? – улыбнулась я, уже понимая, о чем речь, и сразу чувствуя прилив уверенности.

– Телефон давай, чтобы я не искал тебя по всему университету. А то я там не учился, заблужусь, украдут меня там красавицы студентки и все, – развел он руками.

Я продиктовала номер. Он свой не оставил и меня не набрал. И ничего страшного, я бы все равно звонить не стала. Наверное. Да нет, точно бы не стала, хотя… Ох уж эти волны внизу живота… может, и позвонила бы….