Ангелы не бросают своих

Глава 16

– Что ты там застрял? – услышал Андрейка недовольный голос Юлы. – И вообще, если ты хочешь на ночь остаться без меня, можешь сидеть со своим пацаном сколько тебе влезет. Он кто тебе, сын?

– Нет.

– Племянник?

– Нет, – качнул головой Вася.

– Так что ты с ним возишься?

– Ты, кажется, об этом уже спрашивала, – ответил Ангел. – Юла, не забивай свою красивую головку ненужной информацией!

– Это ты не забивай! На меня!

– Да ладно!

– А спать мы как будем? – не унималась Юла. – В серединку его положим, что ли?

Нетрудно догадаться, о ком шла речь!

Но, видимо, и Васе стали надоедать приставания Юлы.

– Куда надо, туда и положим, – ответил Вася уже без шуточных интонаций в голосе.

Юла сразу почувствовала, что Вася перестал шутить, и пошла в наступление:

– Что за ерунда такая! Зачем было тогда меня приглашать?

– А ведь я тебя не приглашал… – вздохнул Вася. – Вспомни, Юла. Тебе предложили, да и то не я. Линда тебя притащила. Ты сама пришла.

– Знала бы, что ты такой… чувак, не пришла бы. – Думаешь, у меня только ты один… на примете? – Что-то определенно раздражало Юлу в поведении Васи.

Но Ангел оставался спокойным.

– Этот пацан – мой гость, – сказал он. – Если тебе не нравятся мои гости, значит, тебе не нравлюсь я. Я никого не держу. Ты свободна как птица.

– Ну, ты завернул… Птиц-са… Ладно, пошли…

Голоса затихли. Андрейка натянул на себя одеяло, повернулся набок и закрыл глаза. Ему очень хотелось узнать, какой такой секрет помогает человеку пережить самое страшное, что может с ним случиться. С ним самим или с кем-нибудь. Но в голову ничего не приходило. Тогда Андрейка стал думать о маме. Как она там? Опять ей ставят страшные капельницы, дают таблетки… У нее опять выпадают волосы… Нет, нет, нет! Ничего страшного не произойдет! Нет, не может быть!

Андрейка не заметил, как заснул. Не слышал, как в палатку вернулись Вася-Ангел и Юла, как они крутились и смеялись, когда укладывались.

– Не шуми, – уговаривал Юлу Ангел. – Не шуми, ради бога. Пацана разбудишь!

– Ну и хрен с ним! – отвечала Юла. – Не велика цаца. Откуда он свалился на твою голову?

– От верблюда. Жалко его. Душа живая… – вздохнул Вася.

– А я не живая? На меня посмотри!

Вася что-то бормотал в ответ. Наверно, смотрел на Юлу.

Но Андрейка этого не видел. Не чувствовал Андрейка, как Вася заботливо натягивал на его плечи сползающее одеяло, и даже не слышал, как засопела заснувшая Юла и богатырски захрапел Вася.

Ничего этого он не заметил, потому что смотрел сон. Цветной захватывающий сон.

Видел Андрейка, как разбитый мотоцикл снова собирается по частям, а погибший мотоциклист медленно поднимается с асфальта. Все, что было у мотоциклиста разбито и поломано, начинает на глазах срастаться, выпрямляться и заживать.

И вот уже не просто мотоциклист-байкер, а Вася-Ангел бежит навстречу ему, Андрейке, стуча ботинками по мокрому асфальту.

В асфальте отражается розовое рассветное небо. Вася подхватывает Андрейку и поднимает высоковысоко, прямо в рассвет. Тут же рядом, непонятно откуда, оказывается мама. Веселая, здоровая. Без косыночки на шее.

Как хотелось Андрейке, чтобы сон не кончался! Но даже там, во сне, он понимал, что это только сон…

Глава 17

Следующий день, как и ожидалось, был длинным и веселым. С утра начались разные смешные и неожиданные байкерские соревнования.

Вася-Ангел участвовал во многих конкурсах. А некоторые конкурсы сам организовывал.

Сначала был конкурс медленной езды. Два мотоцикла соревновались, кто медленнее пройдет дистанцию. Кругом стоял шум, крики болельщиков, но главное – рев моторов, дым и все прочее, что положено в таких случаях.

Вася выбыл где-то на уровне полуфинала. Наверно, он бы победил, если бы конкурс назывался не «Кто медленнее», а «Кто быстрее».

Андрейка хотел поддержать проигравшего Васю, подбежал к нему… Но Ангел совершенно не расстроился, а, наоборот, продолжал громко болеть за оставшихся, вскинув самого «утешальщика» к себе на плечи.

Каких только конкурсов не придумывали байкеры и в каких только конкурсах не участвовал Вася!

Два мотоцикла сцепляли тросом, и надо было ехать в разные стороны, чтобы перетянуть соперника за черту. Здесь Вася тоже не стал победителем, но пробился на почетное третье место, за что был награжден маленьким бочонком пива.

А дальше никто уже и не считал, сколько и каких завоевано призовых мест. Надо было возить в ложке куриное яйцо, собирать на ходу расставленные на земле банки с пивом, ездить «змейкой», когда после каждого заезда дорожные конусы выставляются все ближе и ближе друг к другу.

– Мозги сломаешь! – смеялся Вася.

– Мозги-то – ладно! Что им, мозгам, сделается! – хохотал до слез Степаныч.

Байкеры отдыхали на полную катушку. Они толкали к цели большущие железные бочки, ездили на задних колесах, взлетали в небо…

Весь день на поляне стояла веселая кутерьма. Вечером состоялся «рыцарский турнир». Сначала «на всем скаку» попадали в цель копьем, а потом, съезжаясь, как настоящие рыцари, поливали друг друга пеной для бритья. Вот здесь Вася вышел победителем!

Последний конкурс, к сожалению, окончательно рассорил Васю с Юлой. Конкурс назывался «Сосиска». Над поляной на двух высоких палках натянули проволоку, а к проволоке на веревочке подвязали сосиску.

Девушка, сидящая на заднем сиденье мотоцикла, должна была от этой сосиски откусить кусок. Один за одним проезжали под проволокой мотоциклы с парочками. Девушки чуть ли не с ногами залезали на сиденье, чтоб отхватить кусок как можно больше.

Ух, как кричали и веселились болельщики! Как смеялись! Ведь конкурс, как почти все остальные конкурсы, был шуточным! Но…

Андрейка видел, что Юла неловко привстала на сиденье. Поднимаясь, она боднула головой висящую сосиску. А потом, как ни старалась, не смогла ухватить ее зубами. Ну нисколечко не откусила!

Юле посвистели, но добродушно. Кричали, советовали потренироваться и попробовать еще раз. Но она обиделась.

Когда Андрейка подошел к отъехавшим в сторону Ангелу и Юле, та стояла красная и злая.

– Это ты, – почти кричала она на Васю, – ты ездить не умеешь!

– Юла, уймись, – снисходительно улыбался Вася. – Да это же ерунда! Давай проедемся, сделаем еще попытку!

– Не хочу я никаких попыток! Еще раз позориться!

– Но ты же участвовала первый раз!

– Откуда ты знаешь, первый или не первый!

– Ну, пусть не первый! Какая разница! – успокаивал подружку Вася.

– Никакой! Разница в том, что ты мне надоел! Ты и твой пацан! Не повернись, не шуми! Не матерись! А пошли вы оба на…

Андрейка знал, что на свете существуют такие слова. Он слышал их и от пацанов во дворе, и от взрослых, и здесь, среди байкеров. Конечно, Андрейка не очень-то представлял, что они означают – так, догадывался.

Мама никогда их не произносила. И тетя Вера. Вася – почти не произносил.

А тут – девушка… Да так много и некрасиво…

– Ну что ж, – пожал плечами Вася, – вольному воля. Не звал я тебя и не держу. Думал, получится у нас что-нибудь – не получилось. Хой.

– Да иди ты… – И Юла опять завернула что-то такое трехэтажное, с теми же самыми словами.

Когда Вася и Андрейка вернулись после конкурсов к палаткам, там уже не было вещей Юлы. Она ушла. Как стало ясно позже, Юла переметнулась к другой группе байкеров, стоявшей поодаль.

Глава 18

Вечером на поляне снова выступала рок-группа.

– Пойдешь? – спросил Андрейку Вася.

– Опять будут греметь…

– Нет, это – потише. Пошли.

– Вася, мне такая музыка не нравится.

– Интересно! Экий ты разборчивый. Видно, мне на разборчивых везет.

Наверно, Вася имел в виду Юлу. Все-таки она ушла, и от этого было грустно даже Андрейке, хоть Юла его совсем не жаловала.

– Нет, я не… Мне просто совсем другая музыка нравится…

– Тебе нравится другая музыка. Какая? Песенки из детского сада?

– Нет. Но песенки хорошие бывают. – Андрейка не мог не заступиться за песенки. Он ведь так любил музыкальные занятия в детском саду!

– Может, тебе нравятся песни Филиппа Киркорова? – усмехнулся Вася. – Ты слушаешь попсу?

Не очень-то Андрейка знал, что такое «попса». Но словечко такое слыхал от мамы, а ей «попса» совсем не нравилась.

– Нет, – ответил Андрейка. – Попсу я тоже не люблю.

– Тогда какая же тебе нравится музыка?

– Знаешь… У меня она иногда бывает внутри…

– Что? Что бывает?

– Музыка…

Тут Андрейка напрочь смутился. Еще никогда и никому он не пытался рассказать о том, что бывает у него внутри. Даже маме он об этом никогда не рассказывал.

Ангел помолчал. Потом вздохнул и медленно произнес:

– Значит, у тебя внутри бывает музыка. М-да… А ты мог бы ее спеть?

– Нет… Ну, почти нет.

– Почему?

– Она такая… Она переменчивая… Инструменты у нее разные.

– Какие?

– Не знаю. Может, скрипки… трубы… Еще какие-то, но я не знаю, как они называются.

– И когда ты ее слышишь, эту музыку? Всегда?

– Нет. Иногда. Когда я один… Когда что-то происходит…

– А тогда, на крыльце, возле магазина… Ты ее слышал?

– Да.

– То-то ты так вздрогнул, когда я подошел. Тебе, малой, наверно, надо музыке учиться. Вон как ты гитару Степанычеву терзал. Кстати, песни Степаныча тебе нравятся?

– Нравятся!

– Ну я, вообще, мог бы и не спрашивать. М-да… Я подумаю, что можно сделать… с твоей музыкой. Придумаем что-нибудь. А вот на концерт я тебе сходить советую.

– Почему?

– Давай мы встанем подальше, чтоб не так гремело. А ты попробуешь эту музыку понять. Человек сочиняет такую музыку, которая звучит у него внутри. Понимаешь?

– Конечно.

– Вот и представь, что творится внутри человека, который сочиняет такую музыку, а потом ее играет. И представь, эта музыка многим нравится. Значит, у многих людей внутри творится то же самое. Это рок, брат. Тяжелый или полегче… Это, понимаешь, музыка людей. Вернее, одна из музык.

– Ангел, а что, все байкеры любят такую музыку? Ну, рок?

– Нет. Хоть и говорят, что байкер без рока не байкер, но люди разные. Разные на свете люди живут, понимаешь? Вот у тебя внутри музыка, а у меня… Черт его знает, что у меня внутри! Когда я с крыльями, когда без крыльев… – подмигнул Андрейке Вася и сокрушенно махнул рукой.

– Вася!

Андрейка бросился к Ангелу, потому что ему очень захотелось его обнять. Но обнять он смог только здоровенную Васину ножищу.

– Вася! Ты добрый внутри!

– Ага, – скривился Вася. – «На лицо ужасные, добрые внутри!»

– Нет, ты и на лицо красивый!

– Ну, если и «на лицо»…

Андрейке так и не понравилась музыка, звучащая со сцены. Но он попытался представить себе, что чувствовал человек, сочиняя эту музыку. Как билось бесприютное и в то же время бунтующее сердце этого человека. Как этому человеку тяжело! Будто бы он, бедняга, ищет выхода и не находит его. Будто бы один за другим его покидают все друзья, все близкие и родные люди… Разбиваются мотоциклы и сердца… Рушится мир…

Тяжелый рок еще звучал, но Андрейка перестал его слышать. Потому что внутри него зазвучала иная музыка.

Это был ответ. Тому мучающемуся человеку и его гибнущему миру.

Вечернее небо с первыми звездами, лес вдали. Мама и крепкая рука Ангела… Шоссе, идущее в рассвет, и надежный мотоцикл, летящий вдаль. Не разбивающийся, а крепкий, надежный мотоцикл, летящий вдаль.

Глава 19

– Не грусти, – сказал Васе Степаныч, когда узнал, что девушка покинула его друга. – «Была без радости любовь, разлука будет без печали».

– Может, я бы и грустил, если бы любовь была! – усмехнулся Вася. – Но что-то в этом есть. Наверно, во мне что-то не так. Один да один. Что-то я никак не обрету…

Вася не договорил, а Степаныч не стал расспрашивать, чего никак не обретет Вася. Он просто хлопнул Ангела по богатырскому плечу.

Надо сказать, что хлопок у Степаныча неслабый. Даже от четвертинки такого хлопка Андрейка улетел бы метров на десять. А Вася-Ангел даже не пошевелился. Только глянул на Степаныча вечно удивленными глазами.

После концерта все снова собрались у костерка. Побреньчав немного на гитаре, Степаныч обратился к своей подружке:

– Что это ты, Линда, такая смурная сидишь?

– Чем я тебе не нравлюсь? – повела плечами стриженная под пацана Линда.

– Ты мне нравишься, но настроение…

– Да я из-за Юлы. Думала, она шутит. А она свалила. «В гробу, – говорит, – видала я твоего байкера!» Обещала, что лучшего найдет. Ангел, ты что, девчонку удержать не мог?

– За что я должен был ее держать? – поинтересовался Вася. – За руку или за ногу? Может, за волосы? Так это неэстетично. И больно. Я за руль держусь, пока еду. И то могу не держаться. Если по прямой.

– Это верно, – подытожил Степаныч. – Жены уходят и детей забирают. А тут Юла! Пришла, ушла… Закрутилась, укатилась… Одно слово – юла.

– Все равно противно как-то. Печально… – вздохнула Линда.

– Она тебе подруга? – спросил Вася.

– Да нет. Так, знакомая. «Познакомь, – говорит, – с байкером. А то я с байкером ни разу…»

– На заднем сиденье не каталась! – усмехнулся один из ребят, сидевших у костра.

– Типа того. Но все равно… грустно это.

– Что же тут грустного? – не согласился Степаныч. – Может, ей вообще будет лучше не с байкером на заднем сиденье, а с водилой каким-нибудь – справа спереди. А вот кто знает сорок пять причин того, почему мотоцикл лучше женщины?

– Чо, прям сорок пять? – вроде как не поверила Линда. – Чо, прям лучше?

– Исключительно и безусловно! Принимаю предложения! И предположения!

Наверняка байкеры играли в такую игру не в первый раз. Все сразу оживились, и причины посыпались со всех сторон:

– Мотоцикл не показывает характер!

– Байк забеременеть не может!

– О! Точно! Не залетит!

– Байк вас ночью не разбудит!

– И не спросит: «Ну, ты меня любишь?»

– Ага!

– Мотоцикл не убежит к другому байкеру…

– И глазки ему строить не будет!

Причины так и сыпались. Каждое высказывание встречалось смехом, комментариями и восклицаниями. Уже не только парни, но и девушки то ли вспоминали, то ли придумывали эти причины:

– Мотоциклы не храпят!

– Если байк сильно шумит, можно купить глушитель!

– Байк никогда не захочет провести ночь с другим байком!

– Или с автомобилем!

– Мотоцикл не расстраивается, если его день рождения забыть!

– У байков нет тещи!

– О-о!

– Бывшему мотоциклу не надо платить алименты!

– У кого что болит…

– Мотоциклы хранятся дольше!

– Перед тем как покататься, можно есть чеснок и лук…

– Пиво пить!

– И байк не скажет тебе, что ты, собака, опять нажрался!

– Ну что, Степаныч, набрали мы сорок пять причин?

– Не. Думаю, не набрали.

– Тогда сам добавляй!

– Думаешь, я такой всеведущий? Я просто знаю, что их сорок пять. А вот запомнить все – это пусть молодые практикуются.

– Мотоцикл никогда вам не изменит, – подытожил Вася. – Давай-ка, Степаныч, сыграй что-нибудь. Про дорогу.

– Нет, про любовь, – попросила Линда.

– Ну, как скажешь… – вздохнул Степаныч и прошелся рукой по струнам. – Про любовь так про любовь… Старая песня.

Костерок горел. Его пламя языками уходило в темное небо и там растворялось без следа. Немудреная мелодия, простые слова:

 
Ты у меня одна,
Словно в ночи луна,
Словно в степи сосна,
Словно в году весна.
Нету другой такой Ни за какой рекой,
Ни за туманами,
Дальними странами…
 

Андрейка сначала следил за пальцами Степаныча, а потом и сам начал подпевать.

 
Чтобы качать всю ночь
У колыбели дочь…^[6]
 

Андрейка думал о маме. О том, что любит ее – сильнее всего на свете.

Глава 20

После песен про любовь Ангел отправил Андрейку спать. Но ему не спалось. Он все пытался поразмышлять о том, что же с ним такое произошло за эти несколько дней, но подумать как следует – никак не получалось.

Мысли отрывочно бродили от Ангела к маме, потом к Юле, к громкой музыке, затем возвращались к музыкальному магазину, забегали к ребятам во двор, улетали в недоступный и манящий первый класс, а потом снова возвращались к маме, к Ангелу, Степанычу и гитаре.

Неизвестно, сколько времени ворочался Андрейка в палатке. Наверно, было уже очень поздно, когда к нему наконец протиснулся Вася-Ангел.

– О! Привет! – удивился он. – Ты еще не спишь?

– Не-а, – обрадованно ответил Андрейка. – Не сплю.

– А что ж ты делаешь, если не спишь? – укладываясь, спросил Ангел.

– Думаю.

– Славное занятие! О чем же?

От Васи пахло бензином и другими мотоциклетными запахами. А еще от Васи пахло пивом. А вот табаком не пахло: Вася не курил. Он так и говорил, когда его спрашивали, почему он не курит: «Ангел – это же дух! Он сам состоит из дыма! Так зачем ему еще дополнительный? Дым сигарет ангелам летать мешает!»

– Так о чем же ты думаешь, малой?

– Так… обо всем…

– И что надумал? – допытывался Вася.

– Ничего.

– Много же ты надумал!

– Вася, а вот ты мне скажи…

– Секретов не выдам.

– Вась… А Юла из-за меня уехала?

– Нет. Из-за меня. Или из-за самой себя.

– А я боялся…

– Не бойся.

– Вась… Ну тогда скажи мне, почему ты остановился тогда, со мной, возле магазина? И потом приехал? Почему?

– А ты что, недоволен, что я за тобой приехал?

– Ты что!

Андрейка даже присел! Как это он может быть недовольным?!

– Ложись, ложись, – улыбнулся Вася. – Почему, говоришь?

– Угу!

– Да как тебе сказать… Я, когда тебя увидел, вдруг себя вспомнил. Я маленький был худым-худым, таким, как ты. Тощим! И в классе долго стоял в конце шеренги, когда по росту строились. Бывало, тогда одноклассники смеялись надо мной. Да и жили мы с мамой небогато.

– А папа у тебя был?

– Был. Я его немножко помню. Он умер от болезни, когда мне лет десять исполнилось.

– Тебе хорошо! У тебя папа хоть немножко побыл, а у меня его совсем нет!

– А куда же он подевался?

– Мама рассказывала, что он был альпинистом и разбился на горе Килиманджаро.

Название горы было трудным, но Андрейка давно запомнил его. Ведь это было все, что осталось у него от папы.

– Гм… – В голосе Васи прозвучали нотки недоверия. – Далековато, однако. Ну ладно. Может, и Килиманджаро. В жизни разные чудеса случаются. Давай спать!

– Вася, а когда ты мне секрет расскажешь?

– Отстань! Когда подрастешь!

– Когда в школу пойду – расскажешь?

– Посмотрим!

– Вася…

– Да чего тебе, неуемная твоя душа?

– Вася, расскажи сказку!

– Что-о-о?!

Пришла очередь Васи-Ангела присесть.

– Сказку расскажи! – снова настойчиво попросил Андрейка.

– Ну, ты даешь! – Вася почесал затылок. – Я сказок-то не знаю. Про Курочку Рябу тебе рассказать, что ли? Или про Колобка?

– Ну-у… – разочарованно протянул Андрейка. – Ты мне какую-нибудь волшебную…

Вася снова улегся, натянул на себя одеяло, усмехнулся и шумно повернулся к Андрейке.

– Сказку, говоришь? Тогда слушай!

Глава 21

Первая сказка Васи-Ангела

– Жили были дед да баба. Жили они вдвоем на одиноком хуторе. Вот однажды дед и говорит:

«Слышь, баба, что-то я, в натуре, закисать стал. Не пора ли мне старые кости размять да прокатиться куда-нибудь, хоть в деревню. Живем мы с тобой, как нелюди, на выселках! А не сварганить ли нам с тобой хорошенький байк? И тебя, старую, с ветерком покатаю! Будешь у меня вторым нумером!»

А старуха и отвечает:

«Ты что, старый, белены объелся? Каким таким это я буду „нумером“? У нас есть нечего, а ты о дурацком байке задумался! На него же кучу денег надыть!»

Старик репу-то почесал.

«А ты по сусекам поскреби, по амбару помети! Заначки достань, из чулка денежки-то повытряхивай! Да из банки с мукой вытащи! Уже сколько лет их от меня ховаешь! Смотри, жучок денежки-то пожрет! А так мы их на хорошее дело употребим».

Долго сопротивлялась старуха, отнекивалась. Не хотела признаваться, где денежки прячет. Но наконец уговорил ее старик. Собрали они все денежки, что у них дома имелись, и пошли в мастерскую – байк себе заказывать.

Вот дед мастеру и говорит:

«Ты, – говорит, – войти должон в наше положение. Денег у нас немного, а байк мы хотим хороший, быстрый. И чтоб блестел, как „Харли-Дэвидсон“! Ты уж, милок, постарайся!»

«Ладно, – отвечает мастер. – Для хорошего человека чего ж не постараться! Приходи через пару недель – будет тебе байк, не хуже „харлея“!»

На том и порешили.

Через две недели пришли баба с дедом в мастерскую, и тут мастер выкатил им… чудо, а не байк! Весь сияющий, разрисованный! Сиденья кожаные, все в «макаронах»!

«Принимай, старый, работу!»

«Ну, прям „харлей“! – обрадовался дед. – Ай да мотик!»

«Да, – говорит мастер. – Я, конечно, старался, но, думаю, против настоящего „харлея“ он не потянет – мощность не та. Деньжат на запчасти маловато было. А так ничего – сам видишь!»

Уж как дед мастера благодарил! Волшебником называл!

Ну, покатили баба с дедом свой мотоцикл домой. Даже сесть на него боятся, чтоб такую красоту не запачкать.

Прикатили домой, поставили прямо в хате – всё любуются.

А ночью… Заснули дед с бабой, а мотику нашему надоело в хате стоять, вот и выкатился он себе на дорожку.

Катит он по дороге, катит. Ветер в лицо ему дует, солнышко встает, на жестянках блестит…

Глядь, а навстречу ему совкоцикл^[7]. Просто какой-то несерьезный дырчик по дороге тарахтит. И говорит этот нахальный Дырчик нашему мотику:

«Эй ты, кружок „Умелые руки“! Давай прокатимся по дорожке до вон того деревца. Увидишь, как я тебя сделаю!»

«А то! – отвечает наш Дырчику. – Давай прокатимся, коли не шутишь. Еще посмотрим, кто кого! Я-то почти „харлей“, а ты кто?»

Развернулись они и покатили.

Взревел наш байк и в шесть секунд Дырчика обогнал. Только газ выхлопной прямо Дырчику в нос пустил. Порадовался наш, что так легко Дырчика победил. Ну, и катит себе дальше. Глядь, а навстречу ему Ведро с болтами. Старое уже, поношенное.

Тут Андрейка не выдержал. Спросил:

– А что это за ведро?

– A-а… извини. Это мотоцикл такой, называется «кавасаки».

– Почему же он – «ведро с болтами»?

– Потому, что он – ведро с болтами. Не перебивай. Короче, этот Кавасаки к нашему пристает:

«Давай, – говорит, – прокатимся. Вон до того камешка. Увидишь, самоделка, как я тебя сделаю!»

«Давай, – отвечает наш. – Я от бабки с дедом сам укатился. А до тебя Дырчика победил. Еще посмотрим, кто кого! Я почти „харлей“, а ты кто?»

Короче, моторы взревели. Не сразу, но сделал наш этого японца. Выхлопными газами ему в нос пульнул и покатил дальше. Радуется, что так легко Кавасаки победил. Ну и катит себе дальше. Глядь, а навстречу ему – великан японец, настоящий ВТЫК. Это тоже байк такой, большой, «Хонда VTX». Правда, как и «кавасаки», не новый. Битый, жизнью покоцанный, но о себе мнения высокого. Рычит ВТЫК, как медведь…

Тут Андрейка не выдержал во второй раз:

– Ангел, это же сказка «Колобок»!

– Да? – удивился Ангел. – Я и не думал, что это «Колобок»! Я думал, это «Харлей-в-бок»!

Тут Андрейка с Ангелом так захохотали, что чуть не свалили палатку. Ангел чуть не свалил, конечно. Но еще неизвестно, кто громче хохотал!

Когда оба отсмеялись, Андрейка спросил:

– А кто же съел бедного мотика?

– У тебя, брат, ни капли терпения нет! Ты еще про ВТЫКА не дослушал! Я еще даже не порычал как следует!

– Про ВТЫКа – все и так ясно! Но ты – порычи!

Вася привстал, раскинул руки, как медведь, и зарычал со всей своей мочи. У Андрейки аж уши заложило. А кто-то из соседней палатки слева крикнул:

– Эй вы там! Может, прийти помочь?

– Нет! – прорычал Вася. – Я тут сам справлюсь!

– Да уймитесь вы, наконец! – прокричали из палатки справа.

– Никто не поверит, что я ребенку сказку рассказываю! – подмигнул Андрейке Ангел. – Ну, поехали дальше. Потому что плохо ездит тот, кто не доезжает до конца.