Читать книгу: «Мысли вслух во сне и наяву. Книга первая», страница 6

Раздался звонок Таниного телефона. Звонил Кирилл и спрашивал, где она и когда ее ждать? Как только Таня отключила телефон, последовал вопрос Юлии.

– А Кирилл?

– Что Кирилл? – с испугом в голосе спросила Таня.

– Если Кирилл с тобой не согласен и покинет страну? То ты будешь с ним или….

– Почему ты так решила? – перебив Юлию, спросила она.

– Это не исключено, – ехидно усмехнулась та.

– Я не буду отвечать на этот вопрос и не потому, что не хочу, а потому, что не знаю на него ответа. Это очень сложно…. И здесь не будет выбора между Кириллом и Россией, а будет выбор – между нашими отношениями….

– Я так и думала, – Юлия снова улыбнулась своей фирменной ехидной улыбочкой.

– Личное в нас, превыше всего. И куда только подевались твои лозунги.

Таня молчала. Юлия словно пробралась к ней в голову, все там разворошила, а теперь торжествовала победу.

– Ты думаешь, на этом все успокоится? – со страхом в голосе спросила она.

– Боюсь, что в данный момент это не возможно. Но мне очень бы этого хотелось. Они уже видели себя в Крыму. Видели, как изгоняют наш флот и господствуют на Черном море. Россию всегда боялись и ненавидели и сейчас ненавидят. Вот только за что?

– Ты о ком? Кто, эти они? – тихо, почти шепотом спросила Юлия.

– Думаю, все те, к кому уходит Украина. Все это напоминает фашизм. Борьба противоположностей: добро со злом и зло с добром. ОН, наверное, таким создал наш мир или в чем-то ошибся, когда его создавал. Добрый и справедливый…. Все ошибаются…. Только думаю, что так просто запад Украину не примет, потребует жертвы.

Таня наклонила голову в бок и внимательно посмотрела в глаза Юлии. Там был страх, и она откинулась на спинку кресла. Увидеть страх другого человека – вещь не из приятных.

– Тогда мы кто? – спросила Юлия. – Можешь не отвечать, по лицу вижу. Ты, конечно, скажешь, что мы добро, а они – вселенское зло.

– Мы? – Таня на миг задумалась. – Мы – большое, огромное ДОБРО! Не буду отрицать, что в нас нет зла. В нас есть и то, и другое, как и в них тоже. Так, по-видимому, было задумано ИМ. – Она пальцем указала наверх. – Это как в бухгалтерии: есть «брутто» и есть «нетто». Так вот, наше «нетто» – большое ДОБРО, а у них сегодня снова торжествует «нетто» – ЗЛО. Печально то, что они не слышат нас. Беда – одним словом.

Слова Тани о добре и зле прозвучали так неожиданно и так неоднозначно, что Юлия не знала, что сказать. Они обе сидели молча.

– М-да! Ты меня не убедила, – изрекла задумчиво Юлия.

– А я и не пыталась. Ты спрашивала, я отвечала. Мое мнение, против твоего. Вот и все.

– … под ним сидела, и кот ученый свои мне сказки говорил. Тебя послушать, так все замечательно.

– А ты не слушай.

Юлия с иронией посмотрела на Таню, затем поднялась и вышла из комнаты.

Возвращаясь уже поздним вечером, Таня подумала, что очень устала. День был долгим и очень насыщенным эмоциями. Она впервые увидела Юлию такой растерянной, но знала, что это быстро пройдет, сильная и уверенная, та возьмет себя в руки и будет снова доставать мозги у других. Наверняка Юлия уже жалеет, что открылась ей уязвимой стороной. Основной поток машин схлынул с улиц, и Таня смогла быстро добраться к дому. Поднявшись на четвертый этаж, она остановилась у двери, достала ключи, прислушалась. За дверью было тихо. Она не стала открывать дверь ключами, а бросив их обратно в сумочку, нажала на кнопку звонка. В квартире раздалась трель звонка, затем послышались быстрые шаги, дверь распахнулась, и она оказалась в крепких объятьях.

– Интересно, чем ты занималась, что для меня у тебя не оказалось двух минут?

Таня рассмеялась. А Кирилл глядел на нее, склонив набок голову и чуть-чуть приподняв брови.

– Ох! Уговаривала твоего лучшего друга, любить Родину.

– Ты взялась за безнадежное дело, – тихо засмеялся Кирилл. – Она себя не любит, а ты захотела, чтоб она любила всех нас.

– Зачем тебе такой друг, который тебя не любит?

Кирилл ничего не ответил, только еще крепче прижал ее.

– Ты ошибаешься, кого-кого, а себя она любит и очень даже горячо. – Быстро проговорила Таня и тут же нежно спросила:

– Скучал?

– Представь себе, нет. Не было времени. Размышлял, какой породы завести собаку, чтобы она брала твой след?

– А чтобы твой?

– Она тебе не нужна. Я от тебя, никуда не денусь.

Вздохнув, Таня прижалась к нему, такому сильному и надежному, закрыла глаза, понимая, что вымоталась, разговаривая с Юлией до такой степени, что могла бы заснуть прямо здесь.

Уже поздно вечером, нарушая правила хорошего тона, прозвучал звонок. Звонила Юлия. Она просила Таню забыть их разговор, словно его и не было. Таня уверила ее, что уже все забыла. На этом они закончили разговор, пожелав друг другу спокойной ночи.

Глава 5

Весеннее утро было хмурим и Таня, выезжая из-под арки дома, увидела в зеркало заднего вида, как вслед за ней надвигается темная грозовая туча. День обещал быть ненастным, но это не испортило ей настроения. Ей было хорошо. Она снова сидела за рулем машины Кирилла и, потягивая носом его запах, вспоминала его долгий нежный поцелуй, перед тем как за ним закрылась дверь. Она с улыбкой вошла в комнату и тут же наткнулась на обычную презрительную гримасу, застывшую на лице Юлии. Все уже расселись по своим местам и кивками поздоровались с ней. Как только она включила компьютер, тут же к ней подошла Юлия, казавшаяся более чем обычно, парадной и блистательно респектабельной, в ее самоуверенности было что-то настораживающее, она как будто нарядилась для того, чтобы бросить кому-то вызов. Выглядела она роскошно в платье от крутого дизайнера, с изысканными кольцами с драгоценными камнями на длинных пальцах, чего она никогда не носила в обычные дни.

Таня подняла голову и приветливо улыбнулась:

– Радуешь глаза или глаз, как нужно в таких случаях говорить? В любом случае радуешь. – Юлия в ответ только усмехнулась. – Не иначе ты куда-то собралась. Угадала?

– Да, собралась, но у меня не складывается, – Юлия с грустью посмотрела на Таню и та, почему-то ей не поверила, но ничего не сказала и стала ждать продолжения, – и я хочу предложить тебе заменить меня.

«Она хочет предложить, а не попросить меня. Интересно. Звучит, словно решила сделать мне подарок, от которого не отказываются».

– Что так вдруг? Судя по твоему наряду, это что-то из ряда вон выходящее, а я в своем, – она с улыбкой посмотрела на свои брюки, – явно не смогу тебя заменить.

– Это не важно, – махнула она своими роскошными руками в красивых кольцах.

– Не важно, что?

– Неважно, в каком ты сейчас наряде.

– О нет. – Таня покачала головой. – Если бы было не важно, ты бы так не оделась. Это явно, что-то очень и очень значимое. Ты хочешь меня подставить?

– Подставить? Тебя? Зачем мне это нужно?

– Вот и я думаю, зачем?

Юлия нахмурилась и развела руками.

– Не дури. Лучше послушай, – она уселась на стул, стоящий рядом с Таниным столом, и подол ее роскошного платья красивыми складками опустился у ее ног. – Событие действительно из ряда вон выходящее, а у Димы сегодня тестирование новой программы, а это означает на всю ночь. У меня есть два билета на премьеру во МХАТ и один я хочу уступить тебе. Уйдешь пораньше и переоденешься во что-то великосветское, приличествующее такому случаю.

«Меня даже поучают, что я должна сделать. Лихо!» – Таня продолжала анализировать слова Юлии. Поскольку Дима занят, Юлия тоже не пойдет на премьеру, и свой билет предлагает ей. А что со вторым билетом?

– Следовательно, ты мне предлагаешь два билета? Тогда я должна согласовать твое предложение с Кириллом.

– Кириллу я уже позвонила. Сам он не сможет пойти. Тестирование новой программы, как без него? Но он согласился, чтобы ты пошла и насладилась спектаклем.

Черное отчаяние нахлынуло на Таню, и она выпрямилась, опираясь на спинку кресла. В комнате было тихо, все уткнулись в компьютеры и прилежно делали вид, что заняты работой. В тоне Юлии сквозила не скрытая надменность, которую можно было оправдать только вздорностью характера. Постоянная демонстрация своего превосходства над другими. Откуда в ней? Раздражительность, дерзость, наглость, допустим – это ее характер, а вот превосходство и вседозволенность – это воспитание.

– Ты ему позвонила, чтобы меня отпросить в театр? Зачем ты это сделала? Прошу впредь этого не делать! Это наши с Кириллом отношения и они только наши.

– Я хотела, чтобы вы отдохнули. Он много работает и ему пора расслабиться. – Юлия нагло смотрела Тане в глаза. – Я всегда о нем волнуюсь при возникновении у него новообразованных уз. Жаль, что он не сможет, но тебе тоже будет полезно развеяться. Сидеть одной дома, зачем, когда можно с удовольствием провести вечер. Рядом с тобой будет интересный человек, с которым ты сможет пообщаться. Это мой хороший друг. Я знаю, ты оценишь мое предложение, и потом еще будешь благодарить меня.

«Новообразованных уз? – мысль билась в голове Тани. – Я для Кирилла всего лишь предлог для образования новых уз? И это все?»

– Благодарить тебя? – Таня с удивлением посмотрела на Юлию. – За что? Какая чепуха.

Тебе не следует ничего хотеть вместо Кирилла и меня. Как проводить свое время мы способны решать сами. За предложение спасибо. Но, нет!

«Она позвонила Кириллу? Уму непостижимо! И так уверенно и нагло об этом говорит. А почему нет? Он ее друг и почему бы ей ему не позвонить? Но почему она обсуждала с ним мой досуг, отпрашивала меня на прогулку с ее другом? Не с моим другом, а со своим? Я что, у них крепостная? Бред! А Кирилл? Что ответил ей Кирилл? Она сказала, что Кирилл согласился. Он согласился, не узнав моего мнения? Они оба решают за меня, что я должна или могу делать? Какое право Кирилл имеет на меня, чтобы за глаза обсуждать мои действия даже с самой-самой близкой подругой своего детства, настолько близкой, что передает меня из рук в руки».

Таня было уже в бешенстве, но пока у нее хватало сил сдерживать себя и не показывать Юлии насколько дико прозвучали слова той, она вела себя, как обычно – спокойно и с достоинством. Вот только еще не могла понять, намеренно та это сделала или это случайно все так сложилось. Затем ее испугало, что она в мыслях объединила Кирилла с Юлией, и ей стало больно и стыдно.

Она задумчиво посмотрела на Юлию, улыбнулась и покачала головой.

– Сумасшедшая, ты ничего не понимаешь. МХАТ! Премьера, Табаков, наконец. Билеты не достать, там будет весь театральный бомонд. Увидишь таких людей, о которых не могла мечтать, – Таня снова с улыбкой покачала головой. – Я с трудом выцарапала это задание у Платоши, а ты смеешь качать головой?

– А я не знал, что было задание на премьеру во МХАТе, – проговорил с обидой в голосе Андрей. Он любил театр и главный редактор, зная это, частенько поручал именно ему такие задания.

– Значит, тебе не нужно этого знать, – через плечо бросила Юлия. – Ты, что не знаешь, моветон вмешиваться в чужой разговор? Пора становиться джентльменом.

Андрей смешался и покраснел. Слова Юлии и тон, с которым они были произнесены, обидели Андрея, но он промолчал и вернулся к своему столу.

«Зачем она так…. не понимает, что обижает человека? Отвратительное свойство – чужую беду обратить себе на пользу», – мысленно добавила Таня. Она неоднократно встречалась с такой категорией людей. Но с Юлией это было не совсем так. Улыбка, мелькнувшая на ее лице, говорила совсем о другом. «Она испытывает удовольствие? – удивилась Таня. – Неужели она такая мелочная, что ей доставляет удовольствие унижать человека по пустякам? Именно так, по пустякам, для куража. Мелко, подло, мерзко, наконец».

– Андрей, я тоже только сейчас об этом узнала, – повернувшись в сторону коллеги и пожимая плечами, сказала Таня. – По-видимому, мне, как и тебе, не положено этого знать.

– Ну, да, – пробубнил в ответ Андрей. – Хорошо, что у нас есть человек, который знает больше, чем сам главный редактор.

Илья хмыкнул и уткнулся в компьютер.

– Извини, что посмела это сделать и тем самым нанесла оскорбление твоей тонкой театральной душе, – в голосе Тани звучала не прикрытая ирония, – еще раз извини, но мне не хочется этим вечером сидеть в темном зале и смотреть на сцену.

– Глупенькая! Это же МХАТ! – Юлия с превосходством смотрела на Таню. – И потом ты будешь не одна. Уверяю тебя, мой друг ни чем не уступает Кириллу, если только еще более мил и не такой заносчивый. Ты с ним чудесно проведешь время. Тебе не следует зацикливаться на Кирилле, он ненадежен, и упускать такой случай…. Это глупость сверх меры.

– Премьера, Табаков…. Знаю. Считай, что я тебя услышала, – Таня засмеялась и громко с пафосом произнесла: – «Ах, театр! «Любите ли вы театр так, как я люблю его, то есть всеми силами души вашей, со всем энтузиазмом, со всем исступлением….», – затем понизила голос и уже обычным тоном, добавила: – Нет, я не люблю его со всем исступлением и со всем энтузиазмом свой души, но и неприятия к нему не испытываю. Я просто бываю в нем и иногда получаю истинное удовольствие и не более того, пусть меня за это простит любезный Белинский. Юль, я понимаю, что для тебя это звучит кощунственно, но действительно театр не настолько захватывает меня, как это делает музыка великих. Говорю только для твоих ушей. Мне неловко смотреть на актеров, когда они раскланиваются после спектакля. Я не верю им, и очень часто ощущаю себя обманутой, мне кажется это подделкой, притворством каким-то. Лицедейство и есть лицедейством. Даже, если великое. Во всяком случае, для меня – это не аргумент. То ли дело, когда после музыкального спектакля или концерта, исполнители раскланиваются, и ты, в благодарность за проведенные минуты с наслаждением – сродни оргазму – растворилась в музыке Чайковского, Рахманинова, Моцарта или Вивальди, стоя аплодируешь им. В эти минуты я завидую тем, кому судьба подарила талант сочинять такую великую музыку, и тем, кто может так прекрасно ее исполнять. Я так не умею играть и никогда не научусь. Я никогда не буду так петь, поскольку не одарена красивым голосом, и танцевать тоже, это никогда не случится в моей жизни. Отдай своему другу второй билет, чтобы он мог пригласить свою женщину. Так будет лучше. Или сама сходи с ним, чем сидеть одной дома. И потом – это твое задание, а задания главного редактора нужно выполнять. Или у тебя другое мнение на сей счет?

– Действительно, – поддакнул с ехидной улыбкой Андрей. Юлия окинула его свирепым взглядом, но не стала ничего ему говорить. Таня тоже была не в восторге от публичности их разговора, но это не она так решила, это было решение Юлии. Оставалось только терпеть.

– И драматической актрисой тебе тоже не стать, уверяю тебя. Ты просто не видела игру великих актеров и тебя можно только пожалеть. – Вставая, ехидно произнесла Юлия. Ей очень хотелось обидеть Таню, а еще лучше – унизить ее.

Это было так заметно, но Таня промолчала. Ей сейчас как никогда нужно было сохранить невозмутимость. Она не станет переубеждать Юлию, что у каждого есть свои любимые пристрастия в любом виде искусства и подобная реакция на мнение твоего собеседника, не только не прилична, а скорее болезненная дерзость. По выражению лица Андрея, Таня поняла, что он разделяет ее мысли. Словно спохватившись, что перешла границы дозволенного, Юлия примирительно изрекла:

– Я с тобой категорически не согласна. И ты совсем не права. Одним словом, театр это театр и, слава богу, что не всем о нем можно профессионально судить.

Таня, с трудом сдерживая улыбку, закивала головой в знак согласия.

– Все правильно. А то, что я тебе сказала, это только мое мнение и ничего более. Можешь спокойно забыть его. На премьеру придется идти тебе, это у тебя задание редакции и тебе его выполнять и потом, ты сегодня по-особенному нарядная и красивая, как, впрочем, и всегда, – быстро добавила она.

Юлия махнула рукой.

– Платоша тоже идет со своей кудрявой милашкой.

«О, теперь досталось жене Платона. Им, наверное, сейчас икается», – подумала Таня и быстро опустила голову, чтобы Юлия не заметила ее улыбки.

– Не расстраивайся. Возможно, его милая сегодня выпрямит рыжие волосы. Теперь это запросто, а вот навести кудри сплошная морока.

– Почему я должна расстраиваться? – Юлия тряхнула головой с прической, уложенной парикмахером, что делала крайне не часто. У нее были красивые густые волосы.

Напоследок, направив на Таню указательный пальчик с ноготком накрашенным лаком цвета фуксии, Юлия, гордо подняв подбородок, чтобы сказать заключительное слово – а она любила, чтобы последнее слово было за ней, – сказала голосом классного руководителя:

– Тебе остается только посещать кинотеатры для трудящихся, там не нужно хлопать актерам. Они для ленивых и…, – но у Юлии хватило ума вовремя остановиться и не произнести слова, которые уже готовы были сорваться с ее языка, – это очень подходит.

– А я люблю хорошее кино, – вдруг раздался голос Ильи. Он отлучался и теперь, войдя в комнату только в конце разговора, не мог понять, о чем был спор. Андрей, который слышал рассуждения Тани и Юлии о театре и музыке, опустил голову и сделал вид, что ничего не слышал. Таня была за это ему благодарна.

– И продолжай это делать, – зло сказала Юлия и направилась к двери.

Удаляющийся стук Юлиных каблучков по плиточному полу издательства, затих в конце коридора.

– А что произошло? Я что-то не то сказал? – с удивлением произнес Илья и посмотрел на Андрея. Тот нахмурил брови и поднес палец к губам, давая понять, что в данный момент лучше помолчать. – Я что-то пропустил интересное? – Андрей молча кивнул.

Удивительным образом, но Юлия была права. Действительно, ей нужно смотреть кино, – подумала Таня. Смотреть хорошее умное кино и на два часа уходить из реальности и жить жизнью героев, а затем, покинув кинотеатр, не думать о жизни и увлечениях актеров, игравших в этих фильмах. Ее всегда мало интересовала личная жизнь актеров, хорошие они люди или не очень, как и великие художники, писатели и ученые, которые подчас в жизни были эгоистичными и вздорными людьми, а некоторые даже убийцами, но это нисколько не умоляло значение их творений. Интересно их становление в искусстве, но не личная жизнь. Это для нее было табу. Тане стало смешно от своих рассуждений. Хорошо, что ее не слышат театралы и Белинский тоже, они вправе за такие мысли негодовать на нее. А опера, а балет? Она старается не пропустить ни одной премьеры. Отдельные спектакли, самые любимые, она посещает по нескольку раз. Балет на музыку Минкуса «Жизель», она смотрела раз шесть, но не потому, что он самый любимый, хотя он прекрасен, а потому, что ее на него приглашали, почему-то считая, что этот балет подходит для свидания с ней. И каждый раз она не могла отказать себе в удовольствии снова погрузиться в прекрасное. Там где музыка, там праздник. Спорить с этим трудно. Но почему она не может стать драматической актрисой? Это еще не факт! А с Кириллом стоит поговорить о разговоре с Юлией? Она набрала его номер. Кирилл долго не отвечал и когда ответил, Таня вдруг спросила, сама удивившись резкости своего голоса:

– Ты где?

Наступила неловкая тишина.

– В офисе, где же мне еще быть, – раздраженно бросил он. – Ты что-то хотела?

То как Кирилл ответил, Таня поняла, что он почувствовал ее раздражение, и ему это не понравилось. «Тебя. Я хочу тебя». Но она этого не сказала.

– Только спросить, как у тебя дела, – обиженно пробормотала Таня и не стала спрашивать, звонила ли ему Юлия.

– Нормально, – торопливо ответил Кирилл и замолчал.

– Спасибо, – почему-то поблагодарила его она и отключилась.

Через полчаса раздался звонок от Кирилла.

– Будь любезна, объясни мне, что это было? Я не могу работать.

Теперь он говорил со скрытым раздражением.

– Что было? – Таня растерянно повторила его вопрос и отвернулась от Юлии, которая прислушивалась к разговору. – Ничего не было, а если и было, то уже прошло.

– Не понял, – растеряно произнес Кирилл.

– Все потом, – пообещала ему Таня и отключилась.

Вечером, войдя в дом, Таня увидела Кирилла, сидящего на диване с книгой. Это было так не похоже на него. Как правило, если они никуда не отправлялись вечером, первой в доме появлялась Таня, готовила ужин, затем приходил Кирилл, они ужинали, разговаривали, а затем, убираясь в кухне, снова много разговаривали, и если было не очень поздно, она просматривала материал, подготовленный за день, и намечала, чем будет заниматься завтра. А тут вдруг такой сюрприз. Она подошла к Кириллу и положила ладонь на его лоб – лоб был холодный. Кирилл закрыл книгу, заложив пальцем страницу, и поднял на Таню отсутствующий взгляд. Что-то было не так, и Таня тут же почувствовала внутри страх. Чтобы скрыть его, она наклонилась и поцеловала Кирилла в губы и хотела уже отойти, как почувствовала, что его сильные руки крепко ее держат, а губы – жадно ее целуют….

За ужином Таня не выдержала и осторожно спросила:

– У вас что, не было сегодня испытания программы?

Кирилл посмотрел на нее с недоумением и перестал жевать.

– Испытание? Почему ты решила, что оно должно быть сегодня? Я разве тебе об этом говорил?

– Нет. Ты мне не говорил. Это мне сказала Юлия. Она тебе сегодня звонила?

– Юлька? Нет, не звонила. А должна была?

– Я не знаю. Так она мне сказала. – Таня решила особо не углубляться и замолчала. Ее больше занимал вопрос, зачем Юлия врала ей? По-видимому, надеялась, что она отправится на премьеру, не поставив в известность Кирилла, и тем самым у них могла возникнуть ссора?

– Ты ей все рассказываешь о нас? – Таня в упор посмотрела на Кирилла. Он с удивлением смотрел на нее и молчал. – Зачем?

Кирилл наклонил голову и заглянул в ее глаза.

– Что-то не так? Почему у тебя возник такой вопрос?

– Потому, что она знает, что мне снятся цветные сны, а об этом знали только мы с тобой. Я даже с сестрой это не обсуждаю.

Кирилл молчал. Молчала и Таня, а потом со слезами в голосе спросила.

– Ты рассказал ей о моем малыше? Зачем?

Кирилл не ответил, но это сделал за него густой румянец, заливший его лицо, и, не поднимая головы, он тихо сказал:

– Прости. Это получилось случайно, просто к слову. Разговор зашел о снах или что-то в этом роде. Я уже плохо помню…. – Он поднял голову и перевел на Таню взгляд, в котором читалась такая грусть и мольба, что ей вдруг стало больно дышать. – Ты прости меня, что все так получилось. Но о нем я ей не рассказывал.

– Спасибо, – тихо поблагодарила его Таня.

Он вдруг понял, как сильно обидел ее. Вместо того чтобы охранять ее и защищать, он самым элементарным образом подставил ее. Неужели Юлия воспользовалась этим? Ему трудно было поверить в это. «Она не могла так поступить, – уговаривал он себя. – По-видимому, это произошло случайно, а Таня придала этому слишком большое значение». Он решил не обострять этот случай и как можно быстрее о нем забыть, а самому впредь быть более внимательным в разговорах с Юлией. И тот ужин у Юлии не давал ему покоя. Таня обиделась, пусть и не сказала ему об этом, но он по ее глазам и застывшему лицу понял, что обиделась очень. Он не хотел себе признаться, что отношения Тани с Юлией стали его напрягать. Но мысль о том, что ему, возможно, придется выбирать между ними, приводила его в ужас.

Тане было плохо и хотелось плакать, а день так хорошо начитался. Как только она вступила в издательство, ей целый день пришлось прилежно играть роль самодостаточной и привлекательной, а, возможно, даже очень привлекательной, молодой женщины, но теперь ее силы иссякли, и ей не хватало воздуха дышать. Забиться бы в угол и закрыть глаза. А Кирилл? В чем виноват Кирилл?

– Таня, ты меня слышишь? – вдруг проявился голос Кирилла.

– Да-да. Конечно, слышу, – спохватилась она. – Но на самом деле она его не слышала.

– У тебя был отсутствующий вид. Это она тебе сказала?

Таня кивнула, но сама не знала чему.

– Ничего не понимаю, – на миг задумался Кирилл. – Димка сегодня весь из себя, прямо с иголочки, а вечером помчался к Юльке. Сказал, что они приглашены на премьеру во МХАТ.

Таня вспомнила разговор с Юлией и промолчала, решив, что Кирилла вмешивать в это не будет, а вот о Юлии она подумает потом. Что-то было в поступке Юлии странным, если не сказать по-иному. Весь вечер Кирилл был какой-то тихий, когда Таня подходила к нему, он виновато смотрел на нее или опускал глаза. После ужина, поцеловав ее в голову, он сказал, что немного поработает, отправился в спальню и, положив подушку под спину, открыл ноутбук. Таня прочитала текст написанный днем в издательстве, заглянула в комнату к Кириллу и, убедившись, что он работает, стала набрасывать статью о выставке современного искусства. Была уже ночь, когда она решилась пойти к Кириллу. Он лежал, заложив руки за голову, с закрытыми глазами. Ноутбук лежал у него на животе. Она решила, что он заснул, и уже развернулась, чтобы тихо уйти, когда услышала:

– Пожалуйста, иди ко мне, – он постучал рукой по кровати рядом с собой, глядя на нее с мольбой.

Таких его печальных глаз Таня еще не видела и вдруг ей на ум пришли слова: «И в горе и в радости». В радости она его видела и хорошо могла это представить, но в горе! Ей стало тревожно, и она вдруг про себя взмолилась: «Господи, пожалуйста, избавь нас от смуты в душах. Не нужно мне успехов, злата мне не нужно, не лишай меня счастья любить и быть любимой Кириллом до самой последней секунды моей Господи. Я тебя, Господи, боюсь. Мне страшно и никакой ты не добрый, возможно справедливый, но я не чувствую твою справедливость. Может быть, нам и не следует всего знать, но это печально и совсем не утешает, а только обрушивает нестерпимую боль». Она решила, что Кирилл не должен видеть, что на нее накатила хандра. Он был слишком проницателен и наблюдателен, и она знала, что он легко может проникнуть в ее мысли. Она обязательно справится с ней, а сейчас она должна думать только о нем.

Таня подошла к кровати и легла рядом с Кириллом. Он отложил ноутбук, повернулся к ней, и она почувствовала приятную тяжесть его тела.

Когда Таня проснулась утром, Кирилла уже не было в постели. Ей показалось это странным, как странным было и его настроение в последние дни. Его объятия стали нежными и осторожными, словно он боялся быть ей не приятным. Он словно отступил на шаг назад и наблюдает за ней со стороны, а она…, она чувствует его отчужденность и затаенную…. Долго не могла подобрать подходящее слово, и вот их нашлось сразу два: «обида», «настороженность». Да, именно обиду. Она чем-то обидела его, и он стал отдаляться от нее. Но чем? Она не могла сделать ему больно. Почему не могла? Что бы ты ни делал, даже если не хочешь никого обидеть, обязательно причинишь кому-то боль – вот что ужасно. Не зря в библии написано – «вольно или невольно». Именно невольно! Нет. Дело в нем самом. У него прошла влюбленность, ушла страсть. Так бывает и бывает чаще, чем нам этого хотелось бы. Ушел же Егор, и она его отпустила. Зачем отпустила? Не нужно было. Таня от этой мысли заплакала. Теперь он встретит ту, которую полюбит. Он мог бы полюбить и меня. Я была бы ему хорошей женой, я смогла бы сделать его счастливым. Она это чувствовала всем своим естеством. Она его очень любит. Или любила? Нет. Любит. А Кирилла? Так, где же Кирилл? Таня обошла квартиру, но Кирилла нигде не было. Она встала под прохладный душ, затем струю воды сделала холоднее и закрыла глаза. Нужно взять себя в руки и разобраться в происходящем. Кирилла она больше не интересует или начинает не интересовать. Все так элементарно: «ничего не вечно под луной». Она его теряет. Это тоже было очевидно. Обо всем этом она думала равнодушно. Все идет своим чередом – философски про себя заметила она, выходя из ванной и встряхивая мокрыми волосами. Она даст ему полную свободу выбора, и не будет бороться за него, но не потому, что он ей не нужен, а потому, что желает ему счастья. Чувствовала в себе удивительную отстраненность от всего, что так волновало ее раньше. Что это с ней? Что в тот момент в ней говорило: промысел свыше или усталость? Спроси ее об этом тогда, она бы не смогла ответить.

Открылась входная дверь и Таня услышала голос Кирилла.

– Ты почему так рано встала? – он был в спортивном костюме от него шел пар.

«Он всего лишь бегал», – пронеслось в голове Тани, и она с облегчением вздохнула.

– А ты почему? – вопросом на вопрос ответила она.

– Не спалось, – тихо ответил Кирилл, пряча глаза, а затем закрыл дверь ванной.

За завтраком он молчал, а когда Таня к нему обращалась, только кивал головой. Уходя на работу, Кирилл ткнул носом в ее щеку и отвернулся. Это было так не похоже на него. Таня напряглась, но ничего не сказала. Уже взявшись за ручку двери, Кирилл повернулся к ней, стоявшей за его спиной, и с обидой произнес:

– Ты ведь знаешь, что мне не снятся сны.

Он замолчал, глядя на нее. Таня поняла, что ему трудно подобрать нужные слова и стала терпеливо ждать продолжения.

– Почти никогда, а сегодня приснился и очень реальный, если только он был сном. Наверное, от тебя заразился. Как оказалось – это заразное. Черт! – Он мотнул головой и снова замолчал. Шутка его явно не удалась, ни ему, ни ей смешно не было.

– Ты же умный, – попыталась Таня успокоить его, – и должен понимать, что сны не грипп и ими заразиться нельзя. Это твое подсознание среагировало на какие-то важные события. Вот и все объяснение. Постарайся забыть его, если он тебе не приятен.

Таня говорила тихо и ласково. Она понимала, как подчас трудно отключиться от сна и поэтому не стала спрашивать, о чем тот был.

– Среагировало весьма жестко, – пробубнил Кирилл, опустив голову. – Похоже на месть.

Таня не выдержала.

– И?

– Мне снилось, что ты мне изменяешь…, это было так реально и очень больно…, больно видеть, как ты…, – Кирилл тяжело вздохнул, словно ему что-то мешало дышать, – ты была очень раскована с ним… там, во сне и…. – Кирилл снова вздохнул, набирая воздух в легкие. – Я не думал, что будет так больно.

Говорить ему было трудно, голос был хриплый и он постоянно сглатывал. Теперь он смотрел на нее с упреком. В глазах было удивление, растерянность и боль.

– Нет! Это всего лишь сон. Твое подсознание среагировало на наш с тобой разговор…. просто сон и ничего больше. Понимаешь? – ласково проговорила Таня. – Я была с тобой, рядом…. Нет никакого «его», есть только ты. Ты и Я и больше никого. Да? Ты сам это говорил. Возможно, ты что-то услышал или кто-то тебе что-то рассказывал, в чем-то убеждал или это был спор… во время ужина…, у Юлии. Да? Я ждала тебя, и ужинать без тебя не стала.

– Ты так и не поела в тот вечер?

– Выходит так. Мы ужинаем вместе.

– Значит это такая месть, – криво улыбнулся Кирилл.

– Я насылаю на тебя сексуальные сны? Лихо у меня получается. Влезаю в твое подсознание и показываю порно, в главной роли которого я сама.