Читать книгу: «Третье правило некромантки», страница 2

Я всмотрелся в непривычную планировку и не сдержал не сдержал раздраженного вздоха. В Сан-Пьере проспекты и улицы прямые, как стрела, пронумерованы по системе и логично расположены. А тут… Ручьи и речушки серпантином сбегают с горных склонов и постепенно сливаются в одну реку, несущую воды к морю. Улицы послушно повторяют береговую линию, мосты и мостики перепрыгивают с берега на берег, отчего город больше похож на причудливый лабиринт, чем на нормальное поселение.

Очаровательно для туристов. Проклятие для сыщика.

Даже имея на руках точный адрес, тут можно часами плутать по улочкам, названия которых меняются через каждые два квартала, где нумерация домов подчиняется законам, ведомым разве что местным почтальонам, а тупиков и проулков больше, чем нормальных улиц. Добавьте сюда еще толпы праздношатающихся туристов…

В таком городе легко потеряться. Еще легче – спрятаться. И если здесь действительно орудует убийца, он выбрал идеальное место для своих темных дел.

Цеппелин снижался, и детали становились отчетливее. Черепичные крыши, увитые плющом балконы, узкие улочки. Дилей с каждой минутой становился все более реальным – не картинкой в путеводителе, а местом, где мне предстоит работать. Охотиться.

Тяжело вздохнув, я достал из нагрудного кармана Breguet. Щёлкнула крышка. Четыре двадцать шесть. Солнце едва поднялось над горами. Город внизу, тихий, как младенец в колыбели, еще закутан в ночную тень. Улицы пустынны. Только по одной из дорог спешит куда-то паромобиль, похожий на божью коровку.

Глава 2.

Аманта

– Копать-погребать! Уже светает! – рыкнула я и нервно дернула козырек вниз, на лобовое стекло.

Ненавижу рассветы. Если я вижу, как светило карабкается из-за горизонта, значит, рабочий график опять полетел к Хаосу в преисподнюю, а на сон осталось менее двух часов.

Сегодня пришлось работать далеко за городом, на небольшом сельском кладбище. Разбитая дорога вытрясла из меня всю душу. К счастью, дорожные мучения близятся к концу. За окном уже замелькали дома из красного и розового туфа, навстречу побежали платаны с широкими, как ладони троллей, листьями, вдали мелькнул аквамарин лагуны. Еще пара поворотов и вот он дом, милый дом.

Под колесами захрустела галька подъездной дорожки. Мой изрядно потрепанный жизнью паромобиль, похожий на жука-переростка, обиженно дернулся от удара по тормозам и остановился, почти уткнувшись в ворота гаража. Клубы пара с шипением вырвались из-под капота.

– Наконец-то, – выдохнула я. Откинулась на сидение. Глаза, в которые будто песка насыпали, сами собой прикрылись. Посидела пару минут, но поймала себя на том, что засыпаю. Нет уж, в машине я точно спать не буду.

Взгляд зацепился за часы-скелетоны на панели управления. Полпятого утра.

«Не бережешь ты себя, Аманта, – буркнул голос в голове. – Тебя так скоро начнут с твоими подопечными путать».

Вступать в полемику со своей темной половиной не хотелось. В чем-то мой внутренний параноик прав, конечно. С другой стороны, если я не стану выкладываться на работе, все будет только хуже. Тогда я начну думать или, хуже того, вспоминать. А это последнее, что мне сейчас нужно. Я только-только собрала себя по кусочкам и ворошить поджившие душевные раны не собираюсь.

Устало повела плечами. Позвоночник мстит за вторую ночь без сна и болезненно гудит, как башня Теслы. Покосившись на ворота, махнула рукой. Надо бы загнать мобиль в гараж, да смысла особого не вижу. Все равно через пару часов опять на работу мчаться. Да и кто покусится на имущество «проклятой зомбировщицы»?

Подхватив с пассажирского сидения кожаный саквояж, в котором звякнул дежурный набор некроманта, выбралась из машины и поморщилась: ноющая боль в спине усилилась.

– Крылья растут, что ли? – задалась я риторическим вопросом, поводя плечами. Боль тут же стрельнула в поясницу. Намекает, зараза такая, что, если у меня что и отрастет, то скорее хвост, чем крылья. Не ангел я, тут не поспоришь.

Мое ворчание спугнуло синицу. Птица вспорхнула с ветки, в воздухе закружились лепестки. Рано в этом году зацвела вишня. Как бы под заморозки не попала.

Я проследила за полетом птахи и увидела, как величавый дирижабль медленно выплывает из облаков. На посадку пошел. Завистливый вздох сдержать не смогла. Очередные эпикурейцы прилетели из столицы отдохнуть на нашем курорте. Везет же некоторым. А тут уже и не упомнишь, когда в последний раз по песку гуляла.

Смахнув лепестки, упавшие на капот, шагнула к крыльцу. Но не успела подняться на первую ступеньку, как в соседнем доме с грохотом распахнулась дверь. Рефлексы сработали быстрее, чем я осознала, что происходит. Саквояж, выпавший из рук, еще не коснулся земли, а мушка моего пистолета уже судорожно искала цель.

Нашла.

Рыжая такса – уши вразлет, хвостик бешеным метрономом, нос пуговкой – вылетела из дверей и сгустком энергии понеслась по двору. Домчавшись до ближайшего кустика, песик деловито задрал лапку и замер с блаженным видом. Потом встряхнулся и, уткнувшись носом в землю, побежал обследовать территорию. Наконец песик заметил меня, настороженный рык встопорщил в оскале его черные губы.

– Чтоб ты был здоровым, – выдохнула я, чувствуя, как в руке потяжелел пистолет. В кобуру попала не с первого раза. Плохо, Аманта, плохо. Нервы ни к черту. Видимо, эта ночь измотала меня больше, чем казалось.

Вслед за питомцем из дома вышла миссис Нимтон, стройная до болезненной худобы темноволосая леди с характером отставного гвардейца.

– Гештальт, душка! Веди себя прилично. Кто тебе сказал, что ты бойцовская собака? – пожурила она рычащую собаку. Меня, как ни странно, соседка не заметила, погруженная в свои мысли.

Я отрешенно подумала, что в молодости соседка наверняка вскружила голову не одному кавалеру. Высокая, с королевской осанкой и гордо поднятой головой, миссис Нимтон заставляет меня чувствовать себя слишком толстой, слишком низкой, слишком неловкой… В общем, слишком «не леди».

К моему удивлению, женщина, призвав собаку к порядку, воровато покосилась на окна своего дома, достала из кармана гнутую трубку и неспешно, со смаком закурила. Я не сдержала смешок. Вот тебе и чопорная леди. Прячется с трубкой, как гимназист-двоечник.

Клубы дыма медленно потянулись в мою сторону. К благоуханию цветущей вишни примешался тонкий аромат дорогого табака и горького шоколада. Соседка проследила взглядом за очередным колечком и наконец-то заметила меня. Тень смущения окрасила ее щеки румянцем, руки поспешно спрятались за спиной. Я деликатно сделала вид, что не замечаю компромат в виде сизого дыма.

Миссис Нимтон нервно улыбнулась.

– Доброе утро, Аманта. Как ваши дела?

Я вздохнула. Поддерживать светскую беседу нет ни желания, ни настроения. Все, о чем я сейчас мечтаю, так это поскорее смыть всю ту кровь, которую не удалось оттереть с помощью салфеток, и завалиться спать.

– Лучше всех, миссис Нимтон, – я сдержанно раскланялась с соседкой и проворчала так, чтобы она не услышала. – Главное, что никто не завидует.

Моей неучтивости есть объяснение. Первое правило некромантки: «Бояться нужно не мертвых. Бояться нужно живых». Не скажу, что боюсь окружающих, скорее – недолюбливаю. И чем больше я узнаю людей, тем пышнее расцветает моя мизантропия. Поэтому для всех я средней руки некромант, то есть человек, который максимум на что способен, так это поднять зомби. О том, что я сильнейший в стране, а возможно и в мире, аниматург, да еще и с боевой Тенью-Хранителем, знают три человека. Но и это чересчур много, на мой непритязательный вкус.

Некромантов просто недолюбливают. Аниматургов же – панически боятся. Еще бы! Аниматургы, страх и ужас, похищают души и превращают их в Тени. Чушь полнейшая, но живучая до безобразия. И никакие королевские указы не способны это изменить. Слишком много суеверий и предрассудков связано с нашим Даром. Или все-таки Проклятием? Еще не решила. Но на всякий случай с соседями держусь отстраненно. Пусть уж лучше меня считают нелюдимой девицей со странностями, чем узнают, на что я способна на самом деле. Иначе не успею оглянуться, как у крыльца появятся закопченные иглы, проколотые насквозь куколки из мешковины и прочий мусор, которым достопочтенные соседи попытаются извести меня.

А там и до костра рукой подать.

К сожалению, миссис Нимтон мой прохладный тон не смутил.

– Ну и слава Двуликой, – покивала она и пожаловалась. – А меня, знаете, третий день бессонница мучает. И голова кружится.

Я не нашлась, что ответить. Умение сострадать никогда не было моей сильной стороной. Возможно, поэтому, вопреки наставлениям маменьки, я предпочла факультет некромантии, а не целительства. Зомби, упыри и прочая нечисть в сочувствии вроде как не нуждаются. Так?

– Трелуние, что вы хотите, – пожала я плечами, когда пауза неприлично затянулась.

– Оно, проклятое, – глядя на восход, соседка рассеянно затянулась. К небу потянулся дымок, на тонком запястье сверкнул браслет из тяжелых разноцветных бусин. В моей руке звякнули ключи и миссис Нимтон перевела взгляд на меня, – А вы, душечка, смотрю, только домой вернулись? Неужто всю ночь работали?

– Так получилось, – буркнула я, проклиная свое хорошее воспитание, не позволяющее нагло повернуться к навязчивой соседке спиной.

– Вы уж будьте осторожны, Аманта, – посоветовала соседка. – Не ровен час беда приключится. Слыхали, третьего дня гадалку нашли у нее во дворе? Вроде как от сердечного приступа померла. Да только нечисто тут что-то. Она ж молодая еще совсем была то… Говорят, когда ее нашли, на ней лица не было. Не иначе, вампир какой-то у нас завелся.

Я нахмурилась. Вампир, не вампир, но что-то неладное на улицах Дилея творится, это точно.

Соседка с удовольствием продолжила бы обсуждение городских сплетен, но, на мое счастье, за ее спиной скрипнула дверь. На веранду вышел мистер Нимтон, невысокий, но кряжистый, как боровик, мужчина. Его пышная шевелюра и сенаторские бакенбарды преждевременно поседели, но это лишь подчеркнуло его мужскую харизму. В отличие от супруги, бурлящей энергией и всегда готовой поболтать, мистер Нимтон слывет нелюдимым букой и занудой. Впрочем, в педантичности соседа есть и плюсы. Например, зеленая ограда, разделяющая наши участки, перестала быть моей головной болью. Теперь кусты всегда подстрижены и ухожены. Ни одна веточка не смеет нарушить безупречность линий.