Читать книгу: «Браслет притяжения»

Глава 1.

Адалина

– Милая, куда же ты так торопишься? Мы везде успеем.

– Мама, давай быстрее! Сейчас встретим папу, а потом – сразу к артефактору! Это так здорово! А завтра будем праздновать моё тринадцатилетие. Мам, мы же поедем на наше место, правда?

Мама улыбнулась и чуть отстала. Конечно, ей-то куда спешить – её Браслет притяжения избранных давно превратился в татуировку на руке, когда они с папой прошли церемонию. А мне вот только завтра наденут мой, в день рождения. Это будет самый счастливый день: я получу браслет, и проявится моя магия! Я, конечно, уже знаю, что унаследую папину стихию, самую сильную, но всё равно так волнительно ждать.

Я бежала вприпрыжку, мысленно повторяя про себя: «Сейчас за папой, потом – к артефактору. Он изготовит мой личный Браслет. Пусть простенький, зато мой! Как же здорово!»

Мама шла позади, лишь тихонько вздыхая.

Нам не хватило каких-то шестьсот метров до папы. Нас сбило ударной волной – такой силы, что меня отбросило назад, прямо на маму. Дальше мы летели уже вместе и глухо рухнули на дорогу. Мама тяжело выдохнула, приняв весь удар на себя. Когда я сползла с неё, она тихо застонала.

– Мама! Мама, ты как? Очень больно? – я попыталась осмотреть её, но она резко остановила меня.

– Всё в порядке! Ада, слушай внимательно. Ты сейчас же идёшь домой, прячешься в подвал и не выходишь оттуда, поняла? Я должна идти на помощь.

Она с трудом поднялась на ноги. Я посмотрела на неё снизу вверх, потом перевела взгляд на здание, в котором папа следил за порядком на границе. Оно больше не было похоже на то, к которому я так спешила. Лишь развалины, окутанные непонятной, дымящейся жижей… стекающей на землю.

Там же папа!

Грянул ещё один взрыв, потом ещё. Я вздрогнула. Мама застыла, глядя на руины, и я вдруг поняла, что могу больше никогда их не увидеть. Я вцепилась в подол её платья.

– Нет, мама! Пойдём вместе! Прошу! – закричала я, захлёбываясь слезами. – Давай найдём папу, заберём его и вместе спрячемся! – я уже собралась бежать к разрушенному зданию.

Мама рывком вернула меня на место и присела передо мной.

– Адачка, милая, – она нежно погладила меня по голове. – Мы с папой очень сильно тебя любим. Но я должна быть там. Там твой отец и, возможно, много раненых. Это мой долг целителя. Ада, посмотри на меня.

Я попыталась сфокусироваться, но от слёз всё расплывалось.

– Это ожерелье теперь твоё, и ты не…

Резко подскочила на кровати. Опять этот сон. Последнее воспоминание о родителях. Почему это произошло? Почему магический снаряд ударил именно туда?

Я снова заплакала. Прошла неделя, целая неделя со дня их смерти. Каждая ночь превратилась в пытку: сначала борьба со сном, который всё равно побеждал, а потом мучительное пробуждение.

И вот после очередного кошмара я снова иду в сад. Место, где мне становится спокойнее. Сад, который, кажется, впитывает мою боль. Розы – мои временные целители. Завтрашней ночью всё начнётся заново, но сейчас мне нужно успокоиться.

Я прошла по тихому коридору, выскользнула на улицу и повернула налево, к розарию. Виноградник справа меня сейчас не привлекал. Мне нужна была беседка, увитая плетистой розой. Она не скрывала от посторонних глаз – да и я не пряталась. Я просто хотела выветрить из головы этот сон.

Тихо войдя в беседку, я села и глубоко вдохнула аромат, напоминавший о том единственном кусте, что мама вырастила у нашего дома – таком же красивом и душистом. Запах принёс покой. Уютно устроившись прямо на скамейке, я уснула. И в эту ночь кошмары меня не тревожили.

Я проснулась оттого, что меня настойчиво будила экономка дома, куда меня переселили после того страшного нападения. Многих детей-сирот тогда распределили по обеспеченным семьям. Я мало что понимала, когда в наш дом явились пожилые дамы и начали собирать мои вещи. Одна из них с документами в руках перечисляла возможные семьи и дома. Мне было всё равно, но когда она упомянула семью, занимающуюся виноградниками в городке Русхэйн, я сразу согласилась. Я всегда хотела увидеть, как выращивают эту вкусную ягоду, которую папа так часто приносил домой.

Сначала меня не нагружали работой, дали время прийти в себя. Но я всё глубже погружалась в апатию, и у меня не было ни сил, ни желания из неё выходить. Местные целители пытались помочь, но безуспешно. Я не хотела помощи. Я была обижена на весь мир: на родителей, что оставили меня одну, и на тех, кто напал на наш посёлок. С каждым днём я становилась всё более замкнутой.

Так прошёл остаток лета и первый месяц осени. Когда сад начал увядать, мне стало вдвойне тяжелей. Место, дарившее мне сон без кошмаров, скоро исчезнет под натиском зимы. Меня уже привыкли видеть спящей в беседке и не трогали. Но теперь там стало холодно, и убаюкивающий аромат роз исчез.

Снова началась борьба со сном. Одной из таких ночей я решила прогуляться не по коридорам для прислуги, а рискнула пройти в хозяйскую часть дома. Я шла медленно, разглядывая картины на стенах, благо приглушённый свет магических фонариков всё позволял видеть. За очередным поворотом я заметила, как из комнаты вышла девочка – наверное, моя ровесница, такая же худенькая и взлохмаченная. Видимо, ей тоже не спалось.

Я замерла, а потом пошла за ней. Может, вместе будет легче пережить эту ночь? Догнав её, я увидела совершенно пустой взгляд. Мама когда-то рассказывала про лунатиков. Их нельзя пугать и резко будить, нужно лишь мягко направить обратно в постель. Так я и сделала. Тихонько взяла её за руку – она даже не шелохнулась, лишь остановилась, продолжая смотреть в пустоту. Я медленно развернула её и повела обратно. Уложив девочку в кровать, я направилась к выходу, но не успела. Она проснулась и так жалобно заплакала, что я не смогла уйти. Села рядом, стала её успокаивать, поглаживая по волосам и напевая колыбельную, которую пела мне мама. Сама не заметила, как уснула рядом с ней.

Проснулась я резко. Оглядевшись, я поняла, что нахожусь в чужой кровати, с той самой девочкой. Стараясь не разбудить её, я медленно поднялась и на цыпочках пошла к двери. Успела лишь протянуть руку к ручке. Внезапно дверь распахнулась, и на пороге появились мои хозяева, Уда и Неавин Филгрид. Они уставились сначала на меня, потом на свою дочь. В этот момент из соседней комнаты выбежала взлохмаченная женщина.

– Госпожа, извините, я уснула! Честно, я всё проверяла! Маленькая госпожа Эммелина была в постели, ну я и прикрыла глаза, а… – она перевела взгляд на меня, потом на девочку и выдохнула. – Она спит, это уже хорошо, значит, спала спокойно. А вот эта, – указала она на меня пальцем, – я сейчас её уведу! Не знаю, как она здесь очутилась, но накажем как надо!

Она уже хотела схватить меня за руку, но хозяин её остановил.

– Стой! Девочка, тебя ведь Адалина зовут? – я кивнула. – Значит, ты та самая из посёлка Иейн? – я снова кивнула, и сердце тут же кольнула боль. – Расскажи, как ты очутилась в комнате моей дочери?

Я немного растерялась, но врать не стала и всё рассказала как было. Их реакция меня, если честно, удивила. Хозяин схватился за сердце и посмотрел на жену, а та чуть ли не плакала. Мне стало неловко, будто я и впрямь что-то натворила и теперь не знала, накажут меня или вообще выгонят из дома, чего совсем не хотелось. Мне ведь некуда идти.

Девочка тоже проснулась от наших разговоров, всех осмотрела и остановила взгляд на мне.

– Она, – девочка тоже ткнула в меня пальцем, а я вздрогнула. Вдруг она избалованная особа, сейчас как завизжит, и всё… – Она мне помогла. Я видела её сквозь дрёму, но ничего не могла сказать и сделать. Зато она поняла, что нужно делать, и успокоила меня. И вот я сплю в своей кровати, а не валяюсь не пойми где.

Я выдохнула и посмотрела на её родителей. Отец уже не держался за сердце, а мать вытерла слёзы.

Они не стали ругаться, а наоборот, похвалили меня и попросили спать с их дочерью в её спальне. Оказалось, только со мной она смогла проспать всю ночь спокойно. Её болезнь не поддавалась лечению: ей нужен был якорь, который бы удерживал её на месте. Ни запертые двери, ни привязывание к кровати не помогали. Болезнь должна была пройти сама – стоило лишь дождаться тринадцатилетия, когда проявится её магия воды и восстановит нарушенные структуры организма. Её родители – оба маги воды.

Магия воды была жизненно нужна этой семье. В городке Русхэйн, по словам служанок, периодически случались летние засухи. Одну из них я и застала, когда приехала два месяца назад. Чтобы спасти виноградники и тот самый сад роз, они собирали влагу прямо из воздуха. Я как-то наблюдала за этим процессом – завораживающее зрелище: мельчайшие частички влаги постепенно скапливались в огромной бочке, от которой тянется множество тонких трубок к каждому растению.

Тринадцать лет Эм, так она просила её называть, исполнялось только через три месяца. За это время она могла себя покалечить. Судя по её рассказам, находили её в самых разных местах – не только в доме, но и далеко за его пределами. Каждое утро её родителей начиналось с поисков. И как только она умудрялась проскальзывать мимо охранников, круглосуточно патрулирующих усадьбу? Хотя я, выходя по ночам в сад, частенько видела, как эти самые охранники во весь голос храпят. Неудивительно, что они ничего не замечали.

Я не стала отказываться. Да меня, собственно, и не спрашивали – просто перенесли мои немногочисленные вещи в её комнату. Вторую кровать ставить не стали, велели спать на одной, держась за руки.

Для нас обеих это стало спасением. Я, так и не пережившая смерть родителей, и она, нуждавшаяся в защите от ночных походов. К тому же, рядом с ней я спала спокойно, без кошмаров. Такой исход был на пользу нам обеим. Потихоньку я начала выполнять свои обязанности служанки, ведь именно для этого меня и приняли в дом.

Эта девчонка – настоящий веник с магическим моторчиком, иначе не назовёшь. Как вихрь носится туда-сюда, везде оставляя после себя беспорядок. Для меня, приученной к порядку, это было дико, но приходилось прибираться чуть ли не каждый час. Обладай я бытовой магией – было бы легче. Но у меня, как оказалось, дар целительства. Так мне сказал местный лекарь Тогвалс, когда пытался помочь.

– Да, вижу, деточка: вижу разноцветный спектр твоей целительской магии. Тусклый, правда, в пелене – но есть. И какой-то непонятный туман рядом… Возможно, это влияние психологической травмы. С этим я, к сожалению, помочь не смогу. Тут нужен псионик, это его сфера деятельности.

Я удивлённо на него уставилась, резко вскочила со стула и выпалила:

– Не может быть! Почему целительская? Вы что-то спутали! Я должна была унаследовать папину – огненную.

Целитель пару раз моргнул и принялся меня успокаивать, но у него плохо получалось. Он и сам не знал, почему так вышло. Сильнейшие стихии всегда подавляют слабые, а мой случай – непонятный. Он снова посоветовал обратиться к псионику.

Я лишь кивнула. Больше он ничем мне не поможет.

Помню, в школе нам рассказывали, что сильная стихия всегда преобладает, и ни разу не упоминали об исключениях. Что со мной не так? Может, Тогвалс всё-таки ошибся? Но он сказал про разноцветный спектр, а это точно целитель. Про классификацию магов и спектры их аур нам тоже рассказывали. К третьему классу – «помощь и поддержка» – относились целители, бытовики и артефакторы. Второй класс – «боевые маги»: огненные, водные, воздушные и земляные. И самый сильный, первый класс – псионики.

У каждого был свой цвет ауры. Целители – разноцветный спектр, как и сказал Тогвалс. Бытовики – серый. Артефакторы – коричневый. Огненные маги – красный. Водные – синий. Воздушники – белый. Земляные – зелёный. Ну а псионики – чёрный.

Тринадцать лет – возраст, когда открывается магия. Моя же заперта за психологическим блоком. Услуги псионика стоят дорого, очень дорого, так мне сказал целитель. Поэтому блок останется со мной. Может, когда-нибудь разбогатею и смогу его снять. Да и зачем? Чем мне поможет целительство? Только лечить. А я хочу отомстить тем, кто убил моих родителей. Я так надеялась на огонь, но судьба решила иначе.

Дни полетели быстро. Мы обе высыпались и были полны сил. И вот, завтра Эм исполняется тринадцать. Моё присутствие рядом с ней уже необязательно. Мне придётся вернуться в свою каморку, на которую я смотрела с ужасом. А если кошмары вернутся? Куда мне деться? Розарий ещё не проснулся после зимней спячки.

Но Эм настояла, чтобы мы и дальше жили вместе. Я была очень счастлива! За это время мы очень сдружились и стали как сёстры.

Спустя четыре с половиной года.

– Смотри, что я раздобыла! Правда, красивый? – чуть не прыгая от счастья, Эм вертела в руках Браслет притяжения избранных.

Сердце болезненно сжалось. Воспоминания о дне, напрямую связанном с этим браслетом, были слишком мучительны. Каждый родитель надевает такой Браслет своему ребёнку ровно в тринадцать лет, когда пробуждается его магия. Всем, кроме меня. Я осталась и без родителей, и без него.

– Да, красивый. Где ты его нашла? Чей он? – я принялась лихорадочно перекладывать вещи с места на место, чтобы хоть как-то успокоиться. Из рук всё валилось.

Эммелина Филгрид (Эм)

– Ничей! – я замерла и повернулась к ней.

– Такого не может быть!

– Может! Надень!

– Нет! Ты что, так нельзя!

– Можно, ещё как можно!

– Нет!

– Да!

Мне не понравился её безумный блеск в глазах. Эм никогда не отличалась спокойствием, но этот взгляд пугал. На всякий случай я спрятала правую руку за спину – именно на неё женщинам и надевают браслет. Я знала её: наденет силком и не спросит. У неё-то он давно есть, осталось дождаться восемнадцатилетия, и он активируется. Мне как раз сегодня исполнилось восемнадцать, а ей исполнится через пять месяцев. И вот она притащила этот Браслет. Зачем?

– Это подарок от меня!

– Ты уже подарила мне серёжки. И вообще, его могут надеть только родители! – но последний довод до неё не дошёл.

– Это подарок от моих родителей – тебе! Ты мне как сестра, и тебе не место у священнослужителей! Поняла? Так что не ерепенься и давай руку!

Она протянула свою, ожидая, что я вложу в неё свою ладонь, но я лишь замотала головой и попятилась к выходу. Эм двинулась за мной со взглядом, полным решимости.

Я резко развернулась, чтобы выбежать, но зацепилась за ковёр и полетела на пол. Она рухнула сверху и одним ловким движением защёлкнула браслет на моей правой руке. Я тут же почувствовала лёгкое покалывание в запястье, а потом меня резко потянуло вперёд. Эм отбросило на метр от меня. Я успела лишь раз моргнуть – и оказалась в другом месте – прямо в чьей‑то спальне.

На секунду я зависла в воздухе над кроватью, где расслабленно лежал мужчина и что-то читал. Заметив меня, он дёрнулся, и его взгляд мгновенно стал ледяным, оценивающим. На его руке вспыхнул огненный шар. Лишь убедившись, что я не опасна, а до смерти напугана, он сжал кулак, гася пламя, и позволил себе кривую усмешку, лениво приподняв бровь. В тот же миг я рухнула на кровать рядом с ним, и моя рука с Браслетом прилипла к его руке, на которой был точно такой же. Моя правая – к его левой.

Мы замерли, уставившись друг на друга.

Он поднял наши сцепившиеся руки. Точнее, сцепившиеся браслеты.

– Интересно.

Я убью её. Если, конечно, он не убьёт меня первым. Во-первых, за вторжение. Во-вторых, потому что я для него – враг. Мы враги. Наши страны воюют уже пять лет, и вот я оказалась притянута прямиком к их правителю. Я видела его только на маг-экранах, и да, вживую он намного красивее.

Что за злая шутка?

Я попыталась отдёрнуть руку, но Браслет со стуком вернулся на место. Тогда я решила резко соскочить с кровати, но получилось лишь свеситься задницей к полу – рука снова притянулась обратно. И вот я вишу: половина тела на кровати, другая – на полу. Очень «удобно».

Он резко дёрнул свою руку, и я, как кукла, подлетела к нему.

– Значит, моя избранница нашлась, – он осмотрел моё лицо. – Могла бы быть и посимпатичнее, но и так сойдёт. Мне нужны сильные дети.

У меня в горле застрял ком. Почему он так говорит? Встретить избранного – это же счастье! Сильный союз, сильные дети… А он так пренебрежительно.

Вообще, мой… точнее не мой Браслет какой-то неправильный. Его должна была носить другая, у которой моя так называемая сестра его и стащила. Да, точно! Это она должна быть здесь, а не я. Нет, стоп! Нам же говорили, что чужой браслет не застегнётся. Вот же засада! Тогда он просто сломан. Они не должны перемещать на такие расстояния, а меня вообще забросило за тысячи километров. Браслет должен был действовать как компас с радиусом около километра, а не вот так.

Теперь вопрос: как мне попасть домой? Но для начала нужно снять эту штуку. Я попыталась, но замка не было – верный знак, что Браслет активировался. Снять его теперь не получится, только переходить к следующему этапу – к церемонии. А там уже другие браслеты, с которыми я от него точно никуда не денусь.

Вот счастье-то привалило. Мне бы радоваться – «избранный»! – а я начала реветь. Не навзрыд, просто слёзы сами потекли по щекам. Как так? Я теперь на стороне врага. Они будут и дальше убивать мой народ, а я буду сидеть здесь и наблюдать.

Он ничего не предпринимал, лишь молча смотрел, как одна слезинка сменяет другую.

С чего началась война? Они напали первыми. На мою страну, на мой посёлок Иейн, где погибли мои родители. Силы обеих стран были равны, и после каждого крупного столкновения на границе все расходились зализывать раны. Обе стороны несли потери, но перевес всё же был на стороне врагов. Наших погибло много. Матери не дождались сыновей, жёны – мужей. Ждать – страшная участь. Но ни одна из сторон не желала идти на компромисс.

Так, спокойно – я что‑нибудь придумаю!

Я прикрыла глаза и выдохнула, а потом открыла один глаз, наблюдая за ним. Он дождался, когда я перестану плакать, и задал вполне резонный вопрос:

– И откуда же ты свалилась?

– С потолка, – ответила я как есть, ещё и пальцем вверх ткнула. Почти так и было. Не говорить же ему, что я из вражеской страны.

Он посмотрел на потолок, потом снова на меня и усмехнулся.

– Оригинально.

Я лишь кивнула.

– И всё же интересно, почему нас так «примагнитило»? Из чего сделан твой браслет и кто тот мастер, что его сотворил? Что за эффект такой…

– Мне подарили, я не знаю!

Он нахмурился.

– Разве родители не рассказали, из чего он? Каждый уважающий себя артефактор прикладывает к Браслету записку, где чётко указан состав. Если, конечно, мастер проверенный, а не какой-нибудь шарлатан.

Ох ты ж. Он, конечно, прав. У Эм был свой, проверенный и порядочный артефактор, который делал браслеты многим в нашем городе. Но я ни разу не слышала о таком свойстве. Да и вообще, из-за чьей страны мои родители не смогли надеть на меня этот Браслет?

Я разозлилась. Упёрлась свободной рукой ему в грудь и отодвинулась на предельное расстояние.

– Родители, говорите? Нет у меня их, погибли! И да, сразу отвечу: этот браслет на меня надела моя госпожа. Буквально пять минут назад, и вот я здесь. Почему так вышло – тоже не знаю. И артефактор у них нормальный, это лишь мой браслет дефектный.

– Госпожа? Так ты, выходит, служанка?! – он скривился и наконец обратил внимание на моё простое платье. – Нет, так дело не пойдёт. Я найду способ отлепить тебя от себя.

Можно подумать, я сама горю желанием к нему прилипать, но кто меня спрашивает.

– Да пожалуйста! – обиженно буркнула я. Моё происхождение его не устраивает.

Он лишь хмыкнул и снова принялся меня разглядывать. Я – его. Наши гляделки прервала острая нужда: от страха мне захотелось в туалет. Он опять скривился, но поднялся с кровати и повёл меня к уборной. Перед дверью мы замерли. Посмотрели на Браслеты, потом друг на друга. Оба подумали об одном и том же.

«Придётся идти вместе, что ли?»

Мои щёки мгновенно вспыхнули от стыда при одной мысли об этом. И тут я почувствовала, что рука чуть-чуть отделилась от его. Не раздумывая, я юркнула за дверь, пока браслет не передумал.

Уборная была просторной, красивой и богатой. Не разглядывая интерьер, я быстро сделала свои дела и подошла к двери, но открывать не спешила. Я обязательно сбегу. Он не особо расстроится – по лицу видно, что такая избранница ему не нужна.

Не успела я толком приоткрыть дверь, как браслет резко усилил притяжение, и я тут же впечаталась ему в грудь. Это начинает раздражать. И с мыслями, похоже, нужно быть поаккуратнее.

Мысленно попыталась убедить Браслет, что не собираюсь сбегать, и попросила ослабить хватку. Да, дожила, с украшением разговариваю. Но! Браслет не реагировал. Я так и осталась примагниченной к нему, способная отойти лишь на расстояние вытянутой руки, что было совсем неудобно.

Разница во времени здесь оказалась приличной: у нас был обед, а тут уже почти ночь. И вот настал самый волнительный момент: как нам спать? Браслет не собирался отпускать меня от этого мужчины. Я ходила за ним хвостом, пока он наматывал круги по спальне, о чём-то размышляя. Он резко остановился, я едва успела затормозить и вопросительно уставилась на него. Он ничего не сказал, лишь окинул меня взглядом с головы до ног и снова принялся ходить. Кажется, он пытался меня уморить, думая, что если я усну, притяжение ослабнет. Было бы здорово, если бы это так и было.

Мы молча подошли к кровати. Он полез на неё и потянул меня за собой. Я чуть посопротивлялась для вида, но тоже забралась, понимая, что выхода нет.

– Это только на одну ночь! – бросил он, будто успокаивая меня.

Он лёг на правый бок – и снова скривился, поняв, что мне придётся лечь спиной к нему. Я попыталась устроиться на максимальном расстоянии, которое позволяли браслеты. Это было ужасно неудобно: моя правая рука вывернута назад к его левой. Он опять что-то проворчал про «одну ночь» и просто притянул меня к себе.

Меня будто током прошибло. Эти ощущения, доселе мне неизвестные, были приятными, и это пугало больше, чем сам браслет. Мы замерли, едва дыша. Никто не нарушил тишину. Вскоре мы провалились в сон.

Сон был беспокойным. Я периодически просыпалась и тут же засыпала снова. Он тесно прижимал меня к себе, зарывшись носом в мои волосы, и что-то неразборчиво шептал.

Проснулась я не сказать, что выспавшейся, но в приятном тепле. Он всё так же крепко обнимал меня. А потом его свободная рука начала блуждать по моему телу. Видимо, ночью Браслет решил, что я никуда не денусь, и ослабил притяжение.

Я замерла. Так меня ещё никто не лапал. Да ко мне вообще мужчины никогда не прикасались, а тут – всё и сразу.

Он совсем обнаглел и полез рукой мне под подол, который и так задрался неприлично высоко. Я резко перехватила его запястье. Он замер. Рывком приподнявшись на локте, я повернулась и посмотрела на него. Он – сонный, я – злая. Лежим и пялимся друг на друга. Он перевёл взгляд на свою руку под моим подолом, из-за чего мои ноги оказались совсем оголены. Резко отдёрнул руку, будто обжёгся, – и встал с кровати. Я же осталась лежать. Хорошо: значит, притяжение пока не действует.

Он ещё какое-то время смотрел на меня, а потом молча вышел из комнаты. Я выдохнула и пошла в уборную. Умывшись, я уставилась на своё отражение в зеркале, будто видела себя впервые.

Что его не устроило? Цвет глаз или цвет волос? Слишком бледная кожа? Ну тут уж ничего не поделать, я не загораю, а только краснею и обгораю. А может, он увидел мой кривоватый зуб? Или ему подавай идеальную избранницу, а тут с потолка свалилась я?

Вернувшись в спальню, я уселась в кресло, поджав под себя ноги. Почему всё это произошло именно со мной?

Это должен был быть обычный день рождения, который я планировала отметить, как и все предыдущие. Никак. С тех пор, как погибли родители, этот день потерял для меня всякое значение. Просто становишься на год старше, и всё. Но Эм решила всё изменить.

Да, это было неожиданно, приятно и страшно. Во-первых, я не думала, что её родители позволят ей сделать такой подарок какой-то служанке, пусть мы и подружились. Во-вторых, было приятно, что она помнит. А в-третьих, теперь я привязана к этому браслету, который должен был лишь указывать на идеально подходящего мне партнёра, а не телепортировать к нему.

Этот Браслет я должна была получить пять лет назад. За пять лет я бы свыклась с ним на руке и с тем, как он бьёт током, если решишь обесчестить себя не со своим избранным. Свою основную функцию притяжения он начинает выполнять только с восемнадцати лет, но следить начинает раньше. Уже в восемнадцать он превращается в компас, и девушки с блеском в глазах бегут в указанном направлении.

У парней – такой же браслет, но с одним нюансом: он не наказывает их за связь с неизбранной. Так сказать, «набираются опыта». На ком? На тех, у кого нет браслетов, – на женщинах лёгкого поведения или на монахинях. И понятно, что опыт они получают не с монахинями.

Вот участь монахини меня и ждала. Без браслета на меня бы никто не посмотрел. Он – гарант благополучия не только семьи, но и страны. Здоровые дети, сильная нация. Я как раз собиралась через месяц после восемнадцатилетия покинуть дом Эм и уйти в монастырь.

Но ё‑моё, почему всё так повернулось?

Говорить ему, из какой я страны, точно не стоит. Не посмотрит и на Браслет – придушит на месте. Нужно думать, как отсюда выбраться.

Стоило мне об этом подумать, и – чтоб его! – Браслет снова перенёс меня к нему.