Читать книгу: «Сладкий яд твоего соседства», страница 2

Глава 2

* * *

– ЛИКА —

Воздух в спальне был густым, пахло нафталином и тоской.

Я закуталась в одеяло, которое, казалось, хранило секреты прошлого века, и попыталась уснуть. Моя шёлковая пижама скользила по телу, напоминая о днях, когда жизнь была проще, а главной дилеммой был выбор между лодочками и танкетками.

Но ночь в деревне, как выяснилось, не знает слова «покой».

Сначала кто-то закричал пронзительно, будто его душил призрак прошлого. Потом завыл, то ли ветер в трубах, то ли одинокий волк, то ли моя собственная фантазия, разыгравшаяся от одиночества. Затем послышалось скуление, жалобное, трогательное, словно кто-то просил прощения за все грехи человечества.

А потом воцарилась тишина. Такая звенящая, что казалось, будто сама вселенная затаила дыхание, готовясь к чему-то ужасному.

И она не обманула.

Полы в доме заскрипели. Сначала робко, потом наглее, словно невидимый гость решил проверить, сплю ли я или уже схожу с ума.

«Ружьё», – промелькнуло в моей голове. – «Мне нужно ружьё. И арбалет. И сигнальные ракеты. И собаку, очень злую и страшную».

Крутилась и вертелась в кровати. Сон не шёл. Но усталость взяла верх, и на рассвете я провалилась в тяжёлый сон, где меня преследовали маньяки с топорами и недобрыми намерениями.

Утро наступило внезапно и с размахом. В дверь забарабанили так, будто там стоял Тор, решивший опробовать свой новый молот на моей двери.

Я вскочила на кровати, сердце колотилось, как сумасшедшее.

За окном темно.

Где я? Что происходит?

Попытка встать обернулась катастрофой, я свалилась с кровати, больно ударив локоть.

«Ааа, сука, вот оно, наследие развода. Дом в глуши и ушибленные конечности», – пронеслось в голове.

Я застонала, вспоминая вчерашний день и понимая, что это сосед. Это Богдан пришёл чинить скважину.

Спотыкаясь о порог, я едва не скатилась кубарем с лестницы, но каким-то чудом удержалась, схватившись за перила, которые, кажется, были готовы предать меня в любой момент и рассыпаться трухой.

И вот я распахнула дверь, сонная, злая.

На пороге стоял он, мой сосед, в клетчатой рубашке цвета увядшей надежды и с ящиком инструментов в руке.

– Доброе утро, – просипел он, усмехнувшись, рассматривая меня изучающим взглядом. – Насос и скважину ещё нужно чинить? Или ты сама справишься?

Естественно я не справлюсь!

– Богдан, и тебе утра, – я попыталась сделать голос твёрдым, но он прозвучал как писк испуганной мыши. – А ты знаешь, сколько сейчас времени?

– Конечно. Уже пять утра. Время чинить насос, – ответил он.

Я скривилась и обняла себя за плечи. Было холодно. И дом ледяной. Я не разобралась, как включать систему отопления. Решила спросить об этом Богдана. После того, как он починит мне воду.

– Я чуть не сломала себе всё, что можно, пытаясь добраться до двери, – пожаловалась я, потирая ушибленный локоть.

– Кхм, подушка у тебя на лице оставила след. Очень мило. Напоминает карту сокровищ.

Я вздохнула, понимая, что это утро уже не спасти, протёрла руками лицо. Я была пыльная, грязная. Мне хотелось спать.

– Богдан, может, в следующий раз ты будешь стучать чуть тише? Или, например, пришлёшь смс-ку?

– А что, будет следующий раз? – спросил он серьёзным тоном. – Кстати, от тебя пахнет нафталином.

Я не могла сдержать стон ярости.

– Ладно, – сдалась я. – Чините насос, скважину или что там сломалось…

– Если ты решила пойти дальше спать, то я тебя разочарую. Мне нужна будет помощь. Иди, переоденься во что-то… не такое чистое и сексуальное. И обуй сапоги, Лика.

Я недоумённо нахмурилась. Я же не голая! И посмотрела на себя. Н мне красивая шёлковая пижама бело-жемчужного цвета. Летящие штаны и топ на бретельках… Капец.

Я замёрзла, и топ не стал скрывать мою грудь и затвердевшие соски.

* * *

Сбегала в туалет и чуть не зарыдала от отсутствия воды. Ничего не смыть. Никак не помыться. Одна надежда на Богдана.

Сняла пижаму и, дрожа от холода, быстро натянула кружевные трусики. Потом последовала битва с джинсами, которые обтягивали меня так, будто пытались вернуться в те годы, когда я ещё верила в любовь с первого взгляда.

Из чемодана я вытащила самую некрасивую вещь на свете, рубашку в морском стиле от того самого английского бренда, который, кажется, шил униформу для капитанов Титаника. Чопорная, строгая, с полосками, кричащими: «Да, я городская дура, но я стильная!».

На ноги носочки с кружевом, а завершала образ пара дизайнерских резиновых сапог, прозрачных и в цветочек, будто специально созданных для того, чтобы чинить скважину с намёком на гламур.

Я собрала волосы в кичку на макушке, небрежно, но так, чтобы казалось, будто я только что сошла с обложки журнала о сельской жизни, и спустилась на первый этаж.

Богдан уже копался в технической комнате, изучая акваробот для насоса с видом человека, который видел всё.

Он что-то бормотал под нос, тыкая в настройки роботизированной системы, которая, казалось, давно сдалась и ждала перерождения.

– Как дела? – спросила я, стараясь звучать уверенно. – Ты понял причину поломки?

Он обернулся и замер. Его взгляд скользнул по моей рубашке, задержался на прозрачных сапогах, мельком оценил кичку на макушке, и нахмурился так, будто я только что предложила ему починить насос с помощью заклинания.

– Скважина, похоже, засорилась, – произнёс Богдан, наконец, сдержанно, как хирург, сообщающий плохие новости. – И насос сгорел.

Он помолчал, изучая моё лицо, и добавил с лёгким укором:

– И, естественно, у тебя нет запасного насоса…

Я фыркнула, подпирая рукой бок.

– Я похожа на девушку, которая возит с собой запасные насосы для скважины? – проворчала я.

Богдан покачал головой и вздохнул, поворачиваясь к прибору.

– В следующий раз, когда будешь выбирать наряд для ремонта, добавь каску. С цветочками, конечно.

Я не смогла сдержать улыбку.

– А что, будет следующий раз? – вернула его же фразу.

Мужчина хмыкнул.

* * *

Я стояла рядом с Богданом, стараясь выглядеть полезной, хотя мои познания в скважинах ограничивались тем, что из них течёт вода.

Холодный утренний ветер играл торчащими прядками моих волос, а Богдан с видом профессионала, которому покорились все водные артерии округи, раскладывал инструменты с таким выражением лица, будто готовился к операции на открытом сердце.

Потом он надел каску с фонарём, открыл тяжеленную крышку люка, и спустился по лестнице в колодец. Оказалось, там был бетонный пол и ещё одна крышка, которую он с огромным трудом сдвинул.

– Лика, бросишь мне ключ на семнадцать? – его голос прозвучал спокойно, почти ласково, и я с готовностью сбросила ему на голову блестящий металлический предмет, который, как мне казалось, был именно тем, что он попросил.

Он ловко его поймал и покачал головой, усмехнувшись:

– Это отвёртка, милая. Но спасибо за старание.

Поднялся и взял то, что нужно.

Я покраснела, как школьница, пойманная на списывании. Богдан тем временем что-то там поделал и начал вытаскивать наружу, очевидно, сам насос.

Тащил его долго. Обалдеть, какая глубокая у меня скважина.

Когда он вытащил наружу сгоревший, заилившийся и вообще ужасно грязный насос, он сказал:

– Сейчас вернусь к себе, привезу тебе новый насос. Считай, ты родилась под счастливой звездой, потому что у меня есть запасной и идеальный для твоей скважины. И ещё кое-что принесу, чтобы почистить саму скважину, она сильно загрязнилась.

Я закивала как китайский болванчик.

Оказывается он приехал ко мне на машине. На огромном пикапе, который был оставлен на дороге у моего забора.

Минут через пятнадцать Богдан притащил какой-то жутковатый аппарат, похожий на помесь пылесоса и устройства для подавления восстаний.

– Э-э-э… – перепугалась я.

– Компрессор, – пояснил он, заметив мой испуганный взгляд. – Будем продувать. Вода для этого не нужна. Только воздух.

Я кивнула, делая вид, что поняла каждое слово. На самом деле мне было интереснее наблюдать за тем, как мышцы на его спине напрягаются под тонкой тканью клетчатой рубашки, когда он настраивал этот монстр. Рубашка ужасная, а вот тело под ней шикарное.

Утреннее солнце играло на его загорелой коже, и я поймала себя на мысли, что чистить скважину не такое уж и скучное занятие.

Он включил компрессор. Грохот заполнил пространство, заглушая пение птиц и шёпот листьев. Я чуть не взвизгнула от неожиданности.

Богдан сосредоточенно направил шланг вглубь скважины, а я, как верный оруженосец, подала ему один раз гаечный ключ.

– Держи, – бросил он вдруг мне, и я поймала здоровенный железный крюк, едва не выронив его от неожиданности прямо себе на ногу.

Шли минуты. Казалось, прошла целая вечность. Я уже начала мечтать о чашке горячего кофе и горячей ванне, как вдруг Богдан крикнул:

– Почти! Ещё немного осталось!

И в этот момент случилось то, чего я никак не ожидала.

Из скважины с оглушительным рёвом вырвался фонтан.

Но это был не кристально чистый поток, обещающий спасение от жажды. Нет. Это был хаос, облеплённый илом, песком и бог знает чем ещё.

Ледяная вода, смешанная с грязью, обрушилась на нас с такой силой, что я на мгновение онемела от шока.

Потом включились инстинкты и я завизжала. Не тихо и изящно, а так, как будто на меня напало стадо диких кабанов.

Вода залила глаза, просочилась под одежду, и холод пронзил меня до костей.

Богдан выругался так красочно, что я на секунду замолчала, впечатлённая. Потом он повернулся ко мне, с него струилась грязная вода, и спросил с раздражением:

– Чего орёшь? Принеси нам полотенца. Живо!

– Ты испортил мне одежду! – взвыла я в ответ, с отвращением разглядывая свою рубашку в морском стиле и классные джинсы, теперь украшенные узорами из ила и песка. – Это были мои любимые джинсы!

Он фыркнул, вытирая лицо рукавом:

– Лика, ты не в городе. Это природа. Здесь, чтобы хорошо и комфортно жить, нужно иногда замараться.

Я фыркнула в ответ, но уже скорее от обиды, чем от злости, и развернулась, чтобы идти за полотенцами. Но судьба, очевидно, решила, что на сегодня я ещё недостаточно унижена.

Я поскользнулась. Не на чём-то абстрактном, а на этой самой грязи, которую мы только что извлекли из недр земли. Ноги поехали вперёд, руки беспомощно взметнулись в воздухе, словно лопасти мельницы, и я с громким шлепком приземлилась навзничь прямо в лужу ледяной грязи.

Воздух вырвался из моих лёгких вместе с остатками достоинства. Я лежала, уставившись в небо, и медленно осознавала масштаб катастрофы. А потом я поднялась и мой взгляд упал на ногу.

Мой чудесный дизайнерский итальянский сапог выглядел так, будто над ним поработал садист с садовыми ножницами!

В эти сапожки я вложила половину зарплаты бывшего, и всю свою веру в то, что красивая обувь меняет жизнь!

Подошва отвалилась, оторвалась целиком и полностью и теперь из сапога виднелась моя ступня в белом носочке, отделанном кружевом. Точнее, уже капитально не белом.

Я простонала, закрывая лицо руками.

Ко мне чуть прихрамывая, подошёл Богдан. Его лицо было испачкано, волосы слиплись, но в глазах читалось не торжество, а что-то похожее на смесь вины и сочувствия.

– Жива? Не сильно ушиблась? Прости, что не поймал, – произнёс он. – Похоже, твой сапог решил, что эта жизнь не для него.

Всё ещё дрожа от холода и унижения, я процедила:

– Эти сапоги стоили как две скважины.

Богдан рассмеялся, глубоко, искренне, и этот звук неожиданно согрел меня лучше любого полотенца.

– Зато теперь ты купишь себе нормальные сапоги.

Я посмотрела на него, на свою разорванную обувь, на грязь повсюду и не смогла не фыркнуть.

Подобрала подошву и, потирая ушибленный копчик, потащилась в дом за полотенцами.

Если Богдан не наладит воду, я переселюсь к нему, ибо оставаться такой грязной я не намерена.

Глава 3

* * *

– ЛИКА —

Вода хлынула из крана с таким торжествующим журчанием, что я едва не заплясала прямо на мокром полу кухни. Холодная, кристальная, пахнущая чем-то глубоким и древним, именно такой, какой и должна быть вода из собственной скважины.

Я подставила ладони под упругий поток и засмеялась, забыв про грязь, испорченную блузку и тот факт, что пять минут назад я лежала в луже, как опозоренная русалка.

Богдан тем временем закончил возиться с насосом, подключил провода с ловкостью сапёра, разбирающегося с бомбой, и наконец, выпрямился, с удовлетворением глядя на свою работу.

Его взгляд скользнул по моим ногам, вернее, по тому, что на них было надето. Я успела переобуться в дизайнерские кеды, усыпанные розовыми стразами, и натянула на них прозрачные противодождевые чехлы, купленные когда-то на случай внезапного потопа в Милане.

– Модно, – произнёс он, и уголки его губ дрогнули. – Теперь и грязь тебе не страшна. Только, наверное, скользко.

– Зато стильно, – парировала я, вращая носком кеда одним, потом другим. – Это не просто обувь, это…

Он рассмеялся, не дав мне закончить, и лишь покачал головой, но взял одно из полотенец, которые я принесла, мягкое, пушистое, пахнущее клубникой и дорогим кондиционером. Вытер лицо, потом внимательно разглядел ткань.

– Неплохо, – сказал он так естественно, что я на секунду задумалась: он действительно оценил качество или снова надо мной издевается?

Эти полотенца были сделаны из египетского хлопка с добавлением шёлка и микрочастиц серебра, именно так мне объяснила продавщица в бутике, пока я подписывала чек на сумму, сравнимую с бюджетом небольшой страны.

Я ждала насмешки, но Богдан просто протянул его обратно.

– Мягкое. Даже очень.

Потом принялся настраивать что-то на аквароботе, на устройстве, напоминающем панель управления звездолётом. Кнопки, датчики, экранчики… Я смотрела, заворожённая, как его длинные, сильные пальцы, ловко щёлкали переключателями.

– Включаем водонагреватель, – бросил он через плечо, когда перешёл к другому прибору. – Теперь и горячая у тебя будет.

Я чуть не захлопала в ладоши. Чистая вода! Горячая вода! Возможно, цивилизация не окончательно меня покинула.

Но его лицо снова стало серьёзным. Он нахмурился, приложил руку к трубе, потом что-то проверил, покрутил, пощёлкал по кнопкам.

– В системе отопления сломался терморегуляционный клапан обратного потока, – выдохнул он, и от этого набора слов у меня в голове запрыгали вопросительные знаки.

– Но у тебя ведь есть запасной, верно? – спросила я с надеждой, которую обычно вкладываю в фразу «А это точно бесплатно?».

– Увы, этого у меня нет, – он развёл руками, и мой внутренний праздник рухнул. – Но я знаю, у кого есть. Могу сгонять. Это примерно на час времени.

Я посмотрела на него своими самыми беззащитными глазами, теми, что обычно заставляли мужчин предлагать бросить мир к моим ногам, деньги и пожизненную подписку на цветы. Но лишь на словах. В реале никто этого не сделал.

– О, пожалуйста, Богдан, сделай, а? Я в долгу не останусь…

Он провёл рукой по растрёпанным волосам, оставляя за собой дорожку из песка. Да, скважина была оооочень грязной. Он вздохнул.

– Хорошо. Но ты тогда к моему возвращению приготовь обед, договорились? А то после ремонта твоей скважины у меня своих дел полно. Поесть приготовить не успею.

Мир замер.

Мне? Готовить?

Мои кулинарные навыки ограничивались умением открывать йогурт и находить в приложении номер телефона суши-бара. Но я уже представила, как он вернётся, а я встречу его ароматом домашней еды… Ну или хотя бы ароматом съедобных пельменей из магазина, которых у меня нет.

– Хорошо. Будет тебе обед, – я улыбнулась так сладко, что у самой защекотало во рту.

Богдан прищурился, словно пытался разглядеть подвох, но кивнул. Достал телефон, набрал номер.

– Петрович, привет! Скажи, у тебя ещё есть многоступенчатый терморегуляционный клапан обратного потока с антикоррозийным покрытием?

Я даже не пыталась запомнить. Звучало как заклинание из книги по тёмной магии.

– Отлично. Я тогда сейчас прикачу к тебе… Жди.

Он положил трубку и посмотрел на меня с лёгкой усмешкой.

– Запчасть, кстати, стоит как твои дизайнерские сапожки.

Я скривилась. Мои финансы и так напоминали остатки после шторма. Богдан хмыкнул.

– Я с Петровичем договорюсь. Поэтому, обед сделай вкусный. Не разочаруй меня.

И ушёл, оставив меня наедине с чувством, что меня только что завербовали на кулинарное шоу без права на ошибку.

Мне захотелось швырнуть вслед ему полотенце с микрочастицами серебра. Никто не смеет мне приказывать! Таким тоном! Смотреть свысока на мои кеды!

Но потом я вспомнила, что у меня нет отопления, а без Богдана я, скорее всего, буду греться у костра из своих же дизайнерских вещей. С ним лучше дружить. Хотя бы пока всему не научусь сама.

Я направилась к холодильнику, открыла его с видом полководца, осматривающего войска. Что у меня есть? Сосиски! Макароны! Обезжиренный творог! Обезжиренная сметана! Яйца! Обезжиренные безлактозные сливки! А ещё кофе!

Яичница… творог со сметаной и сахаром… сосиски с макаронами… Звучало как меню в столовой для неудачников.

Но Богдан хотел вкусный обед. Ну что ж, он его получит. Я надеюсь.

* * *

Когда Богдан вернулся, пахнущий ветром, природой, металлом и мужской уверенностью, в доме уже пахло чем-то… своеобразным.

Он, молча, прошёл к котлу, и через десять минут вернулся, довольный проделанной работой. Богдан починил всё с такой легкостью, будто завязывал шнурки, а не разбирал хитроумную систему, которую я до сих пор считала магией.

– Готово, – сказал он, вытирая руки об тряпку. – Теперь не замёрзнешь, когда наступят холода.

Я сияла, как новогодняя ёлка.

– Спасибо! Если бы ты не починил тепло, я бы начала топить камин.

Он тут же перестал улыбаться и сказал:

– Не надо, Лика. Печка давно стоит нетопленная. Сначала трубу прочистить надо от золы и мусора. Птицы могли там гнёзда делать. Да и сомневаюсь, что ты умеешь правильно обращаться с камином.

Я почесала затылок.

– Ладно, к чёрту камин. Обед готов!

Он посмотрел на накрытый стол с выражением человека, который готовится к экзекуции. Я гордо указала на свои творения: огромную миску макарон, аккуратно разложенные сосиски, творог, щедро залитый сметаной, тарелку с варёными яйцами и аккуратные ломтики хлеба. Настоящий пир!

Только кофе сейчас поставлю вариться в турочке.

Он сел, взял вилку, покрутил её в пальцах и ткнул в макаронину.

– Лика… Они разваренные.

– Они не разваренные, – возразила я, улыбаясь так сладко, что у меня заболели скулы. – Ешь, не бойся.

Он отправил макаронину в рот, и его лицо исказилось так, будто он проглотил тухлятину.

– И пересоленные, – пробормотал он, запивая макароны водой.

Потом взял сосиску, откусил и снова скривился.

– Ты соли вообще не пожалела, да?

Он взял одно яйцо, вздохнул и спросил:

– Ты их полчаса варила, что ли?

– Ну-у-у… – протянула я, не понимая, а что такого?

Но моё настроение уже рухнуло ниже плинтуса.

Его взгляд упал на творог.

– Творог солёный?

– Творог с сахаром, – сказала я слабым голосом, пытаясь спасти ситуацию.

Пока он мешал творог, я взяла чистую вилку, набрала немного макарон, отправила в рот… и едва сдержала рвотный позыв. Это было ужасно. Солёное, мягкое, мерзкое месиво.

Я встала, чтобы сварить кофе – последнюю надежду на реабилитацию. Поставила турку на огонь, а сама с тоской наблюдала, как Богдан пробует творог.

Он рассмеялся, нет, не зло, а с какой-то горьковатой потехой.

– Лика, это не обед, а какая-то пытка. Творог такой сладкий, что я заработаю себе диабет от одной ложки. Я лучше дома себе бутерброды сделаю.

Я посмотрела на него грустными глазами.

– А кофе?

Он покачал головой, поднимаясь из-за стола.

– Нет уж. Не хочу себе несварение получить. А ты лучше приходи ко мне часов в семь вечера, я тебя ужином накормлю. Нормальным и съедобным. Хоть будешь знать, что нужно готовить мужчине. Всё, пока, мне некогда.

И ушёл. Дверь закрылась с тихим щелчком, а я осталась стоять среди своего кулинарного апокалипсиса.

Тут кофе из турки решил, что ему тоже надоело быть обычным напитком, и устроил побег.

Чёрная горькая жидкость хлынула на плиту, заполняя кухню запахом гари и моего поражения.

Я психанула. Готовила, варила…

Взяла и с размаху отправила всё это в мусорный пакет.

Потом села на пол рядом с мусорным пакетом и засмеялась. Горько, истерично, но всё же засмеялась. Он пригласил меня на ужин. На нормальный, съедобный ужин.

Нет, я очень даже пойду. Обязательно пойду. И надену что-нибудь убийственное.

Но сначала горячая ванна!

Нет, сначала уборка.

К чёрту уборку, сначала ванна!

* * *

Кофе, наконец, удалось сварить без попыток его повторного побега. Уж кофе я варить умела. Он у меня получается выше всяких похвал!

Я выпила чашечку, заела йогуртом. Идеальное сочетание горечи и сладости, как и мои отношения с этим домом.

Потом набрала ванну. Горячую, с пеной, пахнущую дорогим лавандовым маслом – тем самым, что обещало «релаксацию и гармонию». Я погрузилась в воду с наслаждением, закрыла глаза и подумала: а ведь свой дом – это не так уж и плохо. Особенно когда где-то рядом бродит мужик, способный починить всё, от скважины до твоего разбитого самолюбия.

Мне явно повезло. Возможно, даже слишком.

И тут… я услышала шорох.

Нахмурилась, приоткрыла один глаз. Тишина.

«Показалось», – подумала я. – «Или это пена так загадочно шуршит, намекая на свою эксклюзивную текстуру».

Снова шорох. Уже настойчивее. Как будто кто-то маленький, но очень самоуверенный, решил проверить, насколько я готова к сюрпризам.

Я, злясь, выбралась из воды. Была вся в пене, как разъярённое облако. Обошла всю ванную комнату, выглянула наружу. Никого.

Только собралась снова забраться в горячую воду… как я увидела ЕГО.

Из-под шкафчика выбежало странное, колючее, жутковатое существо. Пронеслось до двери и побежало обратно. Оно остановилось у ножки шкафчика, посмотрело на меня своими бусинками-глазками и замерло, словно спрашивая: «Ну что, красотка, не ждала меня? А я припёрся!»

Я закричала. Не изящно и томно, а так, как кричат в фильмах ужасов, когда понимают, что монстр реальнее, чем кажется.

И запрыгнула обратно в ванну, подняв фонтан брызг. Моя рука схватила первое, что попалось – бутылочку с пеной для ванны. Дорогой, французской, с надписью «аромат спокойствия».

– Вон! – проорала я и швырнула бутылку в непрошеного гостя.

Ёж. Да, это был он, колючий и невозмутимый, метнулся прочь с такой скоростью, что я даже не успела разглядеть, куда именно. А вот бутылка полетела точно в цель. Точнее, в ножку моего изящного шкафчика из светлого дуба.

Ножка отломилась с лёгким, почти издевательским хрустом. Шкафчик закачался, сделал паузу, будто оценивая ситуацию, и с грохотом рухнул на кафельный пол.

Я сидела в ванне, вся в пене, смотря на руины. Ёж исчез. Шкафчик лежал на боку, словно говоря: «Ну вот, опять ты всё испортила».

– Отлично, – пробормотала я, медленно выдыхая. – Теперь у меня сломанная мебель в ванной и дикое животное где-то в доме. И всё это пока я пыталась расслабиться. Класс. Какие ещё сюрпризы меня ждут?

Скелеты в шкафу Богдана?

Трупы в моём погребе?

Тьфу-тьфу-тьфу! Не дай бог!

Я запретила себе о таком даже думать! А то мысли материальны.