Женат на Ундине

© Татьяна Иваненко, 2020

ISBN 978-5-4498-5626-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Слабость.

Какое непривычное ощущение.

Нет, бывали и раны, и грань исчезновения, и утекающие в никуда силы. Но стихия всегда кипела внутри. Ослабленная, умирающая, но – всегда.

Сейчас же была лишь слабость.

Точно кто-то вынул часть моей сущности.

Неполноценность.

И да – растерянность.

Я никогда не думал, что это возможно. Но, сидя на полу в другом мире, понимал, что… мы влипли. Я чувствовал всем своим существом, что этот мир не просто другой. Он – пустой. Полумертвый. И даже МУХ, со своей изоляцией, не был так слаб, как Земля.

Как нас вообще сюда занесло?

– Ной? – на пороге комнаты осела Ася.

Ася! Моя жена. Моя храбрая и отчаянная капелька. Ее эмоции теплом согревают душу. Так, что улыбка сама возникает на устах.

– Мы в твоем мире? – спрашиваю у нее, хотя это и так очевидно.

Ей нужны вопросы. Ей нужно что-то делать. Пока страх не захлестнул.

– Я… – она растеряна.

Я знаю это так же четко, как и то, что нет лент. Перед глазами отчетливо становятся крепкие, перевитые втрое, канаты. Наши узы. Они так же претерпели изменения, как и мы сами. Просто Ася этого еще не поняла.

Рядом слышится стон.

Вист!

Изнутри поднимается глухая ярость. Как же мне хочется сейчас просто распылить его по песчинкам! Но стихия внутри не бушует, подвластная даже мысли. Лишь эмоции. Я уже и забыл, как это было.

Я не могу дать волю гневу. А вот капелька моя не сдерживается. Она подлетает к джину и встряхивает его так, что у того щелкают зубы. Прелесть какая.

– Ты! – рассерженной птичкой нависает над ним Ася. – Что это было? Что ты натворил?!

– Мммм… – стонет песчанник и открывает глаза. – Что…? Что происходит?

Я, легонько опираясь на диван, наслаждаюсь бесплатным представлением. Что ж, Вист еще не соображает ничего, а милая моя явно настроена выбить из него объяснения. И, кажется, про выбить – это в прямом смысле.

– Да я тебя сейчас на кусочки растерзаю! – ярится Ася, – Из-за тебя мы на Земле! В моей квартире! И как попасть обратно, я не знаю!

Так. Моя хорошая сейчас очень расстраивается. А потому притягиваю ее к себе, крепко обнимая. Она затихает, а мне не хочется ее отпускать. Не после… всего.

Отголоски боли полоснули по сердцу.

Нет. На этот раз я так не ошибусь. Не отпущу ее. Никуда. Никогда.

Ася тихонько прижимается ко мне. Такая хрупкая, такая… моя. А Вист тем временем явно пытается собраться с мыслями. Наконец, этот «разумный» выдает гениальную фразу:

– А… где я? – оглядывается вокруг, и продолжает, – И, что я натворил?

Ася на миг замирает, а потому внимательно рассматривает своего похитителя. Что ж, я тоже. И мы оба понимаем, что над разумом песчанника кто-то хорошо поработал. А потом осознаем, что одинаково думаем.

– Ной? – она поворачивается ко мне, и я душу в зародыше желание укутать ее в семь слоев и спрятать от глаз всех разумных.

– Наши узы стали более крепкими. – поясняю я ей. – Более совершенными. А над Вистом действительно кто-то поиздевался.

– Кроме меня? – спрашивает наивно Ася, а в ее глазах пляшут смешливые искорки.

– Разумеется. – ласково улыбаюсь ей.

– Я ничего не понимаю. – хмурится песчанник.

– Если коротко – ты украл мою жену и вздумал сам на ней жениться. – бросаю я ему.

– Я не настолько идиот. – раздраженно шипит он. – Зачем мне это делать? У меня есть любимая женщина.

– Ага. – вскидывается Ася. – Которая сбежала от тебя на Землю, и ты решил ее вернуть с моей недобровольной помощью.

– Как? – неприкрытое изумление, искреннее.

– С помощью Розы. – ехидно отвечает Ася.

Знала бы она, как прелестна в такие моменты! Так, Хозяин Вод, держи себя в руках, тебе не сто лет, не мальчишка ведь уже!

А разговор тем временем продолжался.

– Я… – джинн действительно растерян. – Я не помню. Точнее начинаю вспоминать свои поступки, но… но ведь это бред какой-то! – восклицает он. – Никакой логики! Да и не мог я вот так бросить свой народ и уйти в другой мир! У меня были и другие способы вернуть Эль!

– Стоп. – настораживается Ася. – Как?

– Вириэль, моя невеста. Ну… была. – хмурится Вист. – До того, как сбежала. Но я всегда называл ее Эль. По ее же просьбе.

В мыслях Аси мелькает узнавание. Что ж, если не получится быстро вернуться, она точно знает, чем займется.

– Так. Ладно. Все потом. – капелька с явной неохотой – что радует – выбирается из моих рук и подходит к странному приспособлению.

«Компьютер» – мелькает у меня в голове.

– Я уже устала удивляться, да и просто устала. – вздыхает Ася. – Но факт в том, что мы попали на Землю в тот же день, в который я отсюда отправилась в Арлен. Но на несколько часов раньше. Я оставлю пока все рассуждения про путешествия во времени, но делать нам что-то надо. Моя прошлая «я» вернется домой лишь вечером. Так что у нас есть – она взглянула на «экран» – часа три. А потому, давайте пока просто отдохнем.

Я встал с пола, стараясь скрыть слабость в ногах. Вист, поморщившись, тоже поднялся. Втроем мы подошли к окну, за которым было много шума, серости, и неожиданно яркие среди всего этого солнечные лучи.

– Это мой родной мир. – тихо прошептала Ася, вновь прячась в моих руках. – Я и не думала, что соскучилась по нему.

А я смотрел на этот блеклый мирок и думал лишь об одном. Как же я благодарен ему за Асю, за мою искристую капельку.

А еще обо всем, что случилось за столь короткий срок. И да, воспоминания накрывали с головой, стоило лишь подумать об этом.

Многого обо мне не знает Ася. И это страшно.. Смерть так не пугает, как ее возможное презрение. И вопросы. Как и у моей милой, у меня их тоже очень много. Ведь когда брат все-таки заставил меня устроить свадьбу, я не ожидал действительно жениться. Как часто это было – призывают девушку, а она от меня шарахается.

Немного обидно, все-таки.

Но в тот раз.

Такая хрупкая, эфемерная, и такая живая. Ставила в тупик своими речами. Смущала. Много столетий прошло после того, как я последний раз ощущал это чувство.

И клятвы. Я сам оторопел, когда стихия вдруг нас связала. Искреннее сердце. Разве еще остались такие? Но в тот момент я тоже знал – буду защищать, оберегать. Я всегда был к этому готов.

Но оказался не готов к ней.

Повелевающие стихиями сильны. Условно бессмертны. И слабы лишь в одном – в чувствах. Если любят – то один раз и навсегда. И уж точно я не ожидал любви к Асе. Я был уверен, что будет нежность, забота, уважение и привязанность. Но никак не любовь.

Не ожидал, а потом вдруг едва не умер от тоски, когда она пропала. Подточенный битвой, я чувствовал себя потерянным, когда перестал ощущать связь. Потерял точку опоры. Едва не утонул в собственной стихии, слепо и отчаянно мятущейся.

Но искал.

Я обещал ей защиту и не справился. И эта вина травила похлеще яда. И да, я был готов стереть всю Пустыню с лица МУХа, лишь бы найти свою капельку.

Как много эмоций. Шторм. Ураган. Буря. А в центре – она. Простая человеческая девушка, оказавшаяся самым ценным для меня.

Однажды я ошибся.

Однажды я уже полюбил – и потерял.

Теперь – никогда. Только не ее.

Мою милую маленькую капельку.

Мою Асю.

***

– Так-так-так. – мечется Ася по комнате, что-то лихорадочно обдумывая. – Я должна прийти домой в районе семи вечера. Мы определенно не должны с ней пересечься. Перемещение сыграло с нами дурную шутку, и в то же время – существенно помогло. Минут через пятнадцать после меня приходит Андрей. Что ж, выпихнуть его не проблема.

– Андрей? – этот тот, что предал ее?

Ася чуть нервно на меня оглядывается. И по связи приходит опасливая просьба не трогать его. Жаль.

– Я сама с ним разберусь. – тихо произносит она мне. – А с остальным мы вместе что-нибудь придумаем.

– Мы не знаем твоего мира, Анастасия. – отзывается песчанник. – Ты тут хозяйка. Что нам делать?

– Тебе – сидеть и не отсвечивать! – все еще мрачно бурчит в его сторону Ася. – А мы с Ноем будем думать. Нам как-то надо вернуться домой.

Мне приятно греют душу ее слова. Земля – родной мир. А вернуться она хочет домой. И пусть я привязываюсь к словам, но это важно для меня. И, судя по отголоскам эмоций, – для нее тоже.

– Вист, – поворачиваюсь к песчаннику. – Где Роза? Если она смогла отправить нас на Землю, то, возможно, сможет и обратно?

– Роза! Точно! – восклицает Ася и бежит в ту комнату, где мы очнулись.

Она чувствует себя достаточно свободно в своем доме. Но я же, да и Вист тоже, передвигаемся очень осторожно. Мы слишком привыкли к буйству стихий и пространства. И эти дома – «многоэтажки» – слишком напрягают. Неподконтрольная высота, замкнутое пространство и непонятный материал вокруг. Да – это все очень непривычно. Но Асе знать об этом необязательно. Я не хочу, чтобы она волновалась.

– Вот! – милая возвращается с ярким цветком в руках. – Но она как будто… выцвела? – озадаченно рассматривает портал девушка.

Я приглядываюсь. Действительно, лепестки поблекли, исчезло «звездное» сияние. Я видел ее наполненной силой всего несколько мгновений, но они не забудуться никогда. Сейчас же в этом цветке не было силы.

– В ней нет силы. – вторю мыслям вслух. – Она не сможет перенести нас обратно.

– И что делать? – Ася пытливо смотрит то на меня, то на Виста.

Беру ее за руку, чувствуя растерянность, страх.

– Что ты помнишь, джинн? – спрашиваю виновника всего этого.

И да, я все еще очень зол на него.

Но тот устало трет лицо ладонями. Хмурится, вспоминая что-то. И, наконец, отвечает.

– Я не знаю. Роза должна была перенести меня на Землю. Точнее – Анастасия. Я бы отправился следом как супруг, привязанный к ней узами брака. Как следствие. Сам воспользоваться порталом я не могу. Но ведь свадьбы так и не случилось. Да и, судя по всему, брат говорил мне об этом, но я не слушал. Ваши клятвы связаны самой стихией. Пойди я против них, и хорошо, если бы жив остался. Но сейчас мы все находимся на Земле. И – относительно в порядке. Поэтому я уже ничего не понимаю. – устало заканчивает он.

Я знаю о чем он переживает. О, не о своих делах сердечных, нет. Как бы там ни было, как бы сильно он не любил ту девушку, но страна всегда стоит у джиннов на первом месте. Они будут умирать, но никогда не оставят свой народ. И теперь Азулле Вист раздираем переживаниями. Он знает, что Пустыня без него долго не протянет, но у него вдруг появился шанс вернуть ту, что упустил по собственной глупости.

Любовь песчанников огненна и яростна. Им сложно смирить себя. Они не понимают, что могут своей любовью погубить избранницу.

У водных стихийников по-другому. Наши чувства полноводны. Они укутывают слоями, оберегают, защищают. Наша любовь спокойна и нежна. Но стоит лишь чему-то случится, как поднимется буря. И тогда уж стихия не остановится, пока не сметет все со своего пути. Разве можно остановить цунами?

Но страшнее всего, когда мы гневаемся. Ярость, усеянная острыми кинжалами льда, способна действительно уничтожить мир. Или же тихая, опасная месть. Ведь вода существует почти везде.

В разумных тоже.

И больше всего ее – в людях.

Что будет с человеком, если его тело в один миг вдруг лишится всей своей воды? Или она начнет двигаться так, как угодно мне?

Это страшно, опасно и очень жестоко. И я рад, что Ася не видела меня в те дни, когда гордость и эмоции во мне были сильнее разума. Когда я уничтожал все вокруг, идя дорогою мести.

А сейчас, сейчас я хочу только одного.

– А? – удивленно выдыхает моя капелька, когда я вновь притягиваю ее к себе.

Мы сидим у нее на «кухне». Она маленькая и очень странная для меня. Но удобного стула мне хватает, чтобы держать на коленях жену. Крепко, прижимая к себе. Прости, милая, я все еще хочу осознавать, что ты рядом. Что это был не сон. Что я нашел тебя.

Она чувствует это, и отдает мне всю свою любовь.

Это так удивительно.

Такая чистая, такая яркая и нежная.

Беззаветная.

Нам не нужны слова. Мне не нужны слова. Я очень хорошо чувствую ее эмоции. И это – точно живительный ручей, наполняет изголодавшуюся душу. Никогда не думал, что заблокированные узы могут так иссушать.

– У нас еще немного времени. – негромко произносит Ася. – Давайте, я пока попробую вас замаскировать под людей и спрятать. Если я правильно помню тот день, я не заходила в некоторые комнаты. Но, все же, лучше перестраховаться.

Замаскировать?

– Да. – отвечает на невысказанный вопрос девушка. – Как бы там ни было, вы очень выделяетесь. Не стоит людям это видеть.

Мне показалось, или в ее эмоциях промелькнула нотка ревности? А, нет, немного другое – собственничество. Она не хочет, чтобы меня видели другие девушки. Становится смешно.

Маленькая драконица.

Что ж, это приятно.

– Ной, – Ася поворачивается у меня на руках. – Скажи, ты знаешь какие-то методы маскировки? В смысле, возможно ли это сделать с помощью стихии?

И что мне ей сказать? В принципе, да, это возможно. Вот только сейчас я ощущаю себя чуть сильнее обычного человека. Стихия… Я не чувствую ее. Словно, осталась лишь оболочка. Но вот могу ли управлять водой? Нужно проверять.

Обострившимся слухом улавливаю тонкий короткий звук. Из странной трубки в двух шагах капает вода.

Пытаюсь воздействовать на нее. Жесткая, непослушная, почти мертвая. Внутри натягиваются жилы, стремясь подчинить ее.

Капля робко, но подлетает ко мне.

Слушается. Но очень плохо.

– Так сможешь? – Ася переживает.

Не стоит ей знать об этой слабости моей. А потому улыбаюсь, создавая из этой капли тонкую искажающую пленку на лице. Хватает не везде, но в отражении глаз милой вижу, как исчезают налобные чешуйки.

– Вау! – выдыхает в восхищении она, рассматривая это действие.

Внутри кровоточит сущность. Даже такое просто преобразование выпивает все силы, подводит к грани.

Я улыбаюсь.

Асе знать не стоит.

Глава 2

– Ной? – Ася настораживается, и я спешу скрыть свои ощущения.

Моя милая еще не знает, насколько можно пользоваться нашей связью. Она сейчас открыта мне как на ладони, и думает, что я тоже.

Но еще матушка учила нас с братом контролировать подобные узы. Брачные сильнее родственных, но поддаются.

– Все хорошо. – улыбаюсь ей. – Командуй, капелька, все ж это твой мир.

– Капелька? – удивляется Ася

– Прости… – я не называл ее так, может, не понравилось?

Хотя узы лишь удивленно застывают. А потом взбрызгиваются радостью, вторя ее сияющим глазам.

– Мне нравится. – льнет она тихонько. – Просто ты раньше не говорил…

– Теперь буду.

Как же не хочется ее выпускать из рук!

– Ну хватит вам уже! – ворчит песчанник. – Развели тут нежности потоп.

– Если бы ты не забрал ее… – поднимается внутри волна ярости

– Так, стоп!

Ася решительно обрывает начинающийся спор. Я чувствую, что она тоже недовольна джинном, но относится к нему достаточно снисходительно. Я же не могу вот так просто прощать. Хоть и все понимаю.

– Разбираем по полочкам. – строго смотрит она на Виста. – Мы слишком долго не виделись с Ноем. Соскучились. Это раз. Узы были заблокированы – это тоже роль сыграло. Это два. И три – она усмехается, – не завидуй, Азик, не завидуй!

О, перекошенное лицо Правителя Пустыни я не забуду никогда! Надо будет потом Ами с Сеем рассказать. Когда вернемся. Если вернемся…

Думы вновь омрачаются реальностью.

– Мы вернемся. – тихо говорит мне Ася. – Обязательно вернемся. В наш милый Дом. В наше Озеро.

Что ж, мне остается только обнять ее покрепче.

– Ну а пока, давайте придумаем, где спрятаться. – Ася задумывается. – Когда я пришла домой, то заглянула, пожалуй везде… кроме… – она хмурится, вспоминая. – Кроме балкона. Точно! Балкон.

То, что она назвала балконом вызвало у нас с песчанником по крайней мере глубокое изумление. Пространство на два шага, огороженное хрупким стеклом.

– Как ты тут живешь? – оглядывается осторожно Вист и выглядывает в окно, замирая. – Как удивительно.

– Что именно? – девушка роется в шкафу, ища подходящую одежду. Пока – только себе. Кстати, не забыть сказать этому… Андрею… куда я его отправлю, стоит ему ляпнуть что-то в сторону Аси. Кажется, тут, как сказала моя милая, десятый этаж?

Пока она занята, я сажусь на диван, рассматривая ее жилище. Светлые стены. Приятный оттенок. Мебель из темного и светлого дерева, тонкого. Кажется, это все же не совсем дерево. Но цвета – мягкие, приятные глазу.

На полу ковер. Не такой, какие бывают у песчанников. Он однотонный, с длинным ворсом, белый.

Я знаю, как можно украшать свой дом. У меня – все довольно просто. Хотя, при желании, можно и вычурности добавить. Но, как сказала однажды Ася – «пафос, это не мое». Брат же любит все, в чем есть намек на волну. И да, синий цвет тоже любит. Лишь Ами со своим безупречным вкусом добавляет цветов в его морские тона. Ася же – светлая. И квартирка ее – такая же. Светлая, хоть и небольшая, чистая. Аккуратная.

Моя милая подбирает себе одежду. На ее кухне мне слышится шум кипящей воды. А я вдруг смотрю на жену и мне становится горько.

Она еще сама не заметила, как изменилась. И нет, дело не в том, что ее волосы стали темными – узнаю фирменную краску песчанников, – а кожа смуглой – ореховое масло, да. На дне ее глаз мне чудится боль, страх, и яростное отчаяние. Нет, конечно же, я люблю ее, как бы она не выглядела, какой бы не стала.

Но мне горько оттого, что я допустил это. Допустил ситуацию, в которой моей капельке пришлось выживать. Я знаю такой взгляд. Он бывает у тех, кому пришлось сражаться за свою жизнь, за свою свободу. У тех, кому пришлось противостоять сильным переживаниям, противостоять самому себе.

Я знаю.

Потому что порой вижу такой взгляд у себя.

Но Ася. Почему она? И как мне ей объяснить свою ошибку? Как объяснить, почему я не пришел за ней, когда она нуждалась?

Я виноват. И никакие обстоятельства не смягчат этой вины.

Но она жива. Она со мной. И это главное. Она должна быть счастлива, не должна сражаться, не должна выживать. Она – моя жена. Пускай остается такой же светлой и чистой. Так долго, насколько это возможно.

– Ной? – моя милая стоит передо мной, смущаясь. – Как тебе?

Я выныриваю из своих мыслей и обращаю внимание на ее одежду. Несомненно, она прекрасна для меня в чем бы ни была. Но сейчас…

Моя маленькая ундина. Светло-зеленое платье разлетается у ног брызгами, нежно облегает хрупкие плечи, обнимает спину. Оно простое. Как и моя Ася. Но, как и она сама – глубокое, имеющее еще и скрытую красоту. Ту, что не разглядеть за внешней, пусть и привлекательной, оболочкой.

– Заберем его домой? – предлагаю я ей. – Очаровательна.

– Я или платье? – смеется жена.

– Ты. – отвечаю ей. – В платье. В любой другой одежде. Неважно.

Она вновь смущается.

Прелестно.

– У нас есть время, так что давайте немного…

– Ася!

Она, точно тростинка, подламывается, оседая в мои руки. Я старательно глушу страх, остатками сил проверяя ее организм. Истощение физическое и моральное, переход между мирами, и… что-то еще?

– Вист! – рык вырывается сквозь зубы сам собой. – Рассказывай!

– Да что вам надо?! – недовольно отзывается он с балкона и возвращается в комнату. – О. Прошу прощения. Возможно, в ее состоянии есть моя вина.

– Объясняй.

Он смотрит на Асю в моих руках, вздыхает устало, и садится прямо на пол, опираясь спиной о стену напротив.

– Если коротко, твоя сумасшедшая сбежала от меня в пустыню. Провела там пять дней. Без еды и воды. Затем ее сморило солнце и она, по всей видимости, провалилась в Преддверии. Затем каким-то чудом оттуда выбралась. Но на тот момент мы уже стояли у свадебной книги. В общем, она выскочила в окно.

– С какой высоты? – холодеет у меня внутри.

– Торжественная зала. – коротко отвечает Вист.

Уничтожить его на месте мне мешает лишь жена на руках.

– Ты же помнишь, что я был не в себе? – уточняет песчанник с опаской.

– Это не отменяет твоего отвратительного характера. Что потом?

– Мои целители ее на ноги поставили, но, сам понимаешь, что она толком не отлежалась. Мне же на тот момент было важно лишь ее пребывание в сознании. Сама же «свадьба» – выплюнул он с отвращением к самому себе – больше походила на фарс. Она разорвала два платья, прежде чем я притащил ее песком к себе.

– Песком?!

Кажется, мне не помешает даже милая. Я его в пыль разотру. По песчинкам развею.

– Слушай! – вскакивает Вист. – Я помню основные моменты. Но тогда ничего не мог поделать! Я бы никогда не позарился на чужую женщину, будь она в браке, или же нет! У меня своя есть! Это все проклятое подчинение! Найду того, кто это сделал, и сам тебе отдам. Его растерзай. Я виноват, да, но уж извини, не сознательно! – ярится песчанник.

– Радуйся, что я пощадил твой народ. – негромко шиплю ему в ответ. – Я знаю, что без тебя Великая Пустыня сгинет в песках. Но люди не виноваты в ошибках своего правителя.

– И на том спасибо. – огрызается он в ответ.

Но даже так, я понимаю – Азулле переживает за оставленную страну. Я тоже. Но у меня не все столь критично. Да и брат, если что, сможет некоторые проблемы уладить.

Я продолжаю держать Асю на руках. Пускай выспится. Хоть немножко. Она говорила, что у нас есть немного времени. А потом… Что ж, прости моя капелька, но тебе придется проснуться.

– Давай помогу. – вздыхает Вист, подходя к нам.

На его ладонях золотится песок. Вот что всегда было удивительно – так это способности песчанников в целительстве. Не всех, конечно, но золотой песок Правителя Пустыни – может очень многое. И никто не знает, насколько.

Золотые искры песчанного огня робко касаются ее пальцев, и, осторожно струятся по коже.

– Я, конечно, тот еще разумный.

– Сомневаюсь. – вырывается у меня.

– Не понял? – выгибает он бровь.

– Сомневаюсь, что ты разумный. – усмехаюсь я.

– Да ладно тебе, Ной. Дружили же когда-то. – зеркалит он усмешку.

– Это было давно. Очень давно. – отзываюсь я.

А воспоминания воскрешают счастливые картинки детства. И нас – маленьких стихийников. Таких разных и таких дружных. Когда все началось? Точнее, кончилось… О, задолго до того, как Сингх попытался подкатить к Ами. Да и не любил он ее. Просто хотел покрасоваться. Четверо мальчишек. Четверо друзей противоположных стихий. Все ведь было хорошо. А потом, как-то вдруг… закончилось.

– Ты тоже вспомнил? – кривится в горькой улыбке джинн.

– Много воды утекло.

Я смотрю, как трепещут ресницы моей жены. И чувствую – ей становится лучше.

– И много песков. – тихо отзывается песчанник.

– Сингх справится? – мне не нужно уточнять, что я имею в виду.

– Не долго. Пустыня не подчиняется ему полностью. – бросает Вист.

И отходит от Аси, поясняя:

– Все. Ей больше не нужно. В конце концов, она – твоя жена. С водой ее связь больше, нежели со всем остальным.

Я молчу. Но он и сам догадывается.

– Водяной? – пристальный взгляд золотистых глаз я встречаю твердо. – Где твоя стихия?

– Этот мир почти мертв. – вздыхаю я. – Не так, как наш, но все же.

– Отвечай. – не мигает он, точно пустынная лента – змея.

– Ее нет.

Коротко и ясно.

– И? – неверяще щурится Вист. – Как это нет? Такого не может быть!

– Может. – пожимаю плечами. Ася тихонько возится, устраиваясь поудобнее.

– Но ты управляешь водой.

– С трудом. Азулле, я не чувствую свою стихию внутри. Ты и сам можешь представить как это.

Судя по отведенным глазам, да, представить может.

Мы – стихийники. Повелевающие стихией. Это не земные байки о магии, нет. Стихия – наша сущность, наше все. Она наполняет нас, становится частью тела, жизни. Потерять стихию равносильно смерти. Медленной и мучительной. И то, что я могу крохами сил подчинять себе земную воду, ничего не значит.

– Она знает?

– Нет. И не узнает. Ты понял? – смотрю в глаза песчаннику, не отрываясь. – Ты понял?

– Да. – отвечает он после недолгого молчания. – Но мне это все не нравится. Мы давно уже не друзья, но это не значит, что я тебя ненавижу.

– Только попробуй что-то ляпнуть. – отзываюсь я, любуясь спящим личиком Аси. – И возненавижу я. А ты знаешь, чем заканчивается моя ненависть.

Он молчит.

Вокруг воцаряется тишина. Она позволяет немного отдохнуть, подумать. Но, так или иначе, я внимательно слежу за временем. Я не могу подвести Асю. Она хочет что-то провернуть, не дело удерживать ее. Хотелось бы просто оставить все течению времени, но, боюсь, мне этого не простят. Кстати, о прощениях.

– Азулле.

– Что? – поднимает он голову от книг в Асином шкафу.

Вот уж тоже любитель почитать.

– Ты сможешь изобразить своим песком портрет своей женщины?

– Вириэль? – хмурится он. – Да, но зачем?

– Ася хочет ее найти. – я успел уловить несколько сумбурных мыслей капельки. – Будет проще, если у нас будет ее портрет.

– Ага… – джинн что-то внимательно рассматривает на полках шкафа.

Он берет белый лист бумаги и странную палочку. Ах да, «ручку». Единение дает мне понимание некоторых земных вещей.

– Эта вещь может оставлять след. Ею пишут. Можно и рисовать.

– Да, – рассеянно отзывается он, – я уже понял.

Он что-то сосредоточенно черкает на листке.

– Ты решил нарисовать? – удивляюсь я, вспоминая какие «картины» выходили из-под пальцев Виста. – Ты уверен, что мы поймем твой… рисунок?

– Эль научила меня рисовать. – тихо отзывается он, вместо того, чтобы съязвить. – Когда-то. До того, как я все испортил. Она ведь была у меня художницей. Знаешь, когда твоя Ася начала рисовать на главной стене моего дворца, мне казалось, что вернулось прошлое. Эль делала так же. И ее картины тоже не смывались. Когда-то…

Я молчу. Вообще, все было бы гораздо проще, если бы он просто соткал из своего песка воспоминание ее внешности. Как делаю это я с водой. Но да, не думаю, что среди людей можно вот так просто показывать свою иномирность.

Песчанник хмурится, выводя свои какие-то линии. Наверняка его воспоминания еще довольно свежи. Слухи о побеги его девушки дошли даже до Водного края. Мне хватило всего шести недель, чтобы едва не задохнуться без своей пары. Каково же приходится ему?

Да, я все еще зол на Виста. Но не могу ему не сочувствовать.

– Я закончил. – он встает и показывает свой рисунок.

Девушка как девушка. Моя Ася красивее. По крайней мере, для меня – точно. И даже с портрета чувствуется задор Вириэль. Ее бойкий характер. И что-то знакомое проскальзывает. У меня появляется смутное ощущение узнавания. Я теряюсь в догадках ровно до того момента, как слышу удивленный голос моей капельки.

– Элька? – она сонно трет глаза, но не сводит взгляда с портрета. – Как знала! – вздыхает Ася и садится у меня на руках. – Поздравляю, Азулле Вист, Правитель Великой Пустыни – ты балбес!