Читать книгу: «Последняя смена апреля», страница 2

Поговорив немного с Сашей, Юра вышел. Он решил остаться до утра, чтобы посмотреть на испытания. На блок шли два стажёра, Саша Кудравцев и Виктор Проскуряков. Они сдавали экзамены, на должность СИУРа и поэтому часто брали дополнительные смены. Так как днем испытания провести не удалось, они тоже пришли в ночную смену, чтобы посмотреть как их дружок Топтунов будет управлять реактором и чему-то у него научиться.

Поговорив в коридоре со стажерами, Трегуб увидел Киршенбаума.

– Здорово, Юрка! – подошёл к нему Игорь. – Ты уже домой?

– Привет! Да нет, я ещё на одну смену остаюсь.

– Что-то случилось? – удивился Игорь.

– Да просто ваша смена сегодня испытания должна закончить – и Трегуб вкратце обрисовал Игорю всю ситуацию.

Блочный щит заполнялся людьми. Пришёл и Дятлов.

Этот седой, высокий человек, с небольшими усиками был профессионалом в области ядерной физики. Каждый день он пешком ходил на станцию пешком. Это занимало полтора часа. Он думал о работе, всегда продумывая все действия, планируя свой день. Родившись в семье рыбака, в Сибири, сбежавший в 14 лет из дома, он всё-таки выучился на электрика. Потом освоил ядерную физику. Работал на подводных лодках, устанавливая ядерные реакторы на них. Однажды, один из них взорвался, и Дятлов получил облучение. После этого у него умер девятилетний сын от лейкемии. Эта трагедия сделала Дятлова более суровым. Он с головой стал поглощать всю ядерную физику. Потом попал на Чернобыльскую АЭС. Он дни и ночи мог проводить на рабочем месте. Его редко когда можно было встретить в кабинете. Он ходил по станции, учился новому, искал нарушения. Он, отработавший 25 лет с реакторами, знал каждую деталь, а его должность позволяла отдавать приказания молодым сотрудникам. А приказывать он очень любил. Что касается его характера, он был вспыльчив, груб. У него почти не было друзей, хотя близкие люди его характеризовали как хорошего семьянина и отличного друга. Он неоднократно был привлечен за грубое обращение с персоналом. Все у него были «японские караси» и это было самым мягким что он мог сказать. Кроме этого, Дятлов был жадным карьеристом, и шёл по головам, срезая углы, если это требовалась, до своей цели. Однако ни один его подчинённый не усомнился в профессиональных качествах этого человека.

Юра вернулся на пульт, а Игорь пошёл в раздевалку.

Глава 6

Большое серое помещения. Возле стены, в рад стоят шкафчики с индивидуальными номерами. Это обычная раздевалка, похожая на любую другою раздевалку советского предприятия. Разве только побольше площадью, и количеством людей.

Тут не бывает тихо. Пересменка – это всегда шум, смех, люди. Они приходят, уходят, здороваются, прощаются. Смеются, разговаривают переодеваясь. Здесь всегда большое скопление людей, всегда шумно и весело.. Этой ночью такая же ситуация. Ночная смена заступает на работу.

– Здорово, Узбек! – Подходит к Владимиру Семикопову, Борис Столярчук. – Ты что тут делаешь? Ты же вроде на сегодня освобождён.

Владимир Семикопов, по кличке – Узбек, оператор газового контура, сегодня не должен был выходить на работу. Он, вместе с Борисом играл в футбол за сборную станции и сборную города и они хорошо общались. Ровесники, соседи. Вместе тренировались. Володя – спортсмен, месяц назад вступивший в комсомол, тренировал молодую команду, которая в скором времени должна была выступить на футбольном матче. В связи с этим, его освободили. К тому же четвёртый блок должен был быть остановлен на ремонт, и работы сегодня практически не было.

– Здорово, Боря! – Володя пожимает руку. – Да я с Игорем за компанию пришёл – он показывает рукой на Симоненко. – Посидим, поболтаем.

Игорь Симоненко – старший оператор газового контура, лучший друг Володи. Поэтому позвал его с собой. Работы было мало, можно было выпить чая за душевной беседой. У каждого из них семья, работа, так мало времени на разговоры.

– Мужики, вы видели сколько сегодня мошкары на улице? – не унимается Ювченко.

Топтунов глядя, как на Сашу смотрит Генрих, начинает смеяться.

– Достал ты его Саша, своей мошкарой – делает заключение Леонид.

– И правда, закалебал ты, Ювченко. Мошкары блин, никогда не видел? – переодеваясь в рабочее говорит Генрих.

– Видел, Олег, видел, но не в таком же количестве.

– Ты вон сегодня какой нарядный, в костюме, при параде, они на тебя и слетелись посмотреть, позавидовать – со смехом произносит Лёня.

В раздевалке проносится волна смеха. Леня – душа всего коллектива. Добрый, милый человек, который никогда не унывает и другим не даёт этого делать. Готовый при этом поддержать, выручить, помочь абсолютно любому. За это его уважают коллеги, любят и ценят друзья. Вот и сейчас он заставляет всех улыбаться.

– Наш Леопольд как всегда, умеет перед сменой всех позитивом зарядить – смеётся Семикопов. А что касается мошкары, так её сегодня действительно очень много, как никогда раньше. Зеленой такой. Серьезно!

– Тьфу ты, ещё один. Ну вас с вашей мошкарой. – Олег продолжает переодеваться.

– Тихо, тихо мужики, сейчас наш Олег закипит и взорвется. – старается сдержать смех Киршенбаум – тоже заводила и озорник. Он уже вернулся в раздевалку. – И испачкает Ювченко твой костюмчик. И убьёт взрывной волной всю эту мошкару. Так что, чуть-чуть полегче – Игорь хлопает Олега дружески по плечу.

Смех не прекращается.

– Так, евреем слова не давали, и вообще – . переодеваться ты собираешься, или на блочный щит так пойдёшь? – по дружески «нападает» на него Ювченко. Лазишь где-то всё время..

– Саня, я при полном параде пойду….в твоём костюме.

В этот момент Топтунов бросает взгляд на Валеру Ходемчука, который стоит голый по пояс и не решается надеть свою форму.

– Ты чего, Валера? – спрашивает Лёня.

– Фу, форма какая-то грязная вся, пойду поменяю – осматривая свой комбинезон отвечает Валера.

К Валере подходит Анатолий Кургуз, старший оператор реакторного цеха.

– Да вроде нормальная форма. У меня такая же!

– Да нет, вон грязная какая. Пойду, чистую возьму.

– Валера, нафига тебе чистая форма? Одна ночная смена осталось, в следующий раз придём, поменяем – говорит Узбек.

– Да он просто Ювченко завидует – снова подшучивает Киршенбаум.

– Сейчас как дам в глаз Игорёк – показывая кулак, шутит Валера. – Ну не хочу я её одевать, и всё. Лучше чистую возьму.

И Ходемчук отправляется за чистой одеждой.

– Клавдия! Дай мне новую форму, пожалуйста! Эта грязная какая-то!

Клавдия смеётся его принципиальности, не работать в грязной одежде но всё-таки выдаёт чистый белый комбинезон.

Валера, возвратившись в раздевалку, и одев его, слышит от Перевозченко:

– Ну вот, совсем другой человек!

– А я про что тебе говорил? – Улыбается Ходемчук. – Даже как-то на душе светлее стало. Теперь и умирать не стыдно.

– Дурак, ты Ходемчук. Никогда не говори так. – отчитывает его Перевозченко.

Валерий Ходемчук и Валерий Перевозченко, были хорошими друзьями. У обоих были семьи, дети, они вместе работали, часто отдыхали тоже вместе. Валерий Иванович был начальником смены центрального зала. А Валерий Ходемчук – старшим оператором главных циркулирующих насосов.

– Леопольд, сигарета есть? – Игорь Симоненко подходит к Лёньке.

– Да, бери – Ленька достаёт пачку « Мальборо», протягивает Игорю. – Чего это ты на работу, и без сигарет?

– Да, у меня на щитовой целая пачка, но сейчас курить хочется. – Он берет сигарету. – Нифига себе, у тебя сигареты. Мне такие даже курить жалко. Но спасибо, Ленька. Утром верну, правда «Яву»

– Да перестань, мне не жалко.

– Лёня, а ты чего сегодня без Короля? – удивляется Перевозченко

– Да у него выходной, он к экзаменам готовится, учит что-то.

– Да знаем как он учит, десятый сон уже твой Сашка видит – смеётся Ходемчук.

– Очень надеюсь, что во сне он видит формулы – улыбнулся Лёня.

Народ стал расходится по своим рабочим местам. Ушёл и «газовый контур» на прощание перебросившись парой фраз.

Леонид, чей шкафчик находиться рядом с Сашей Акимовым, произносит:

– Акимова кто-нибудь видел?

– А ты что, Акимова не знаешь? – удивляется Киршенбаум. – Если его с нами нет в автобусе, значит он уже на блоке. Трегуб сказал, что Саша около часа назад приехал.

– Трегуб? А он что, не ушёл что ли? Смена вроде как закончилась.

– Да они испытания закончить не успели, вот и решили остаться. Разговаривал с Юркой, он говорит руководство электросетей в Киеве не дало разрешение на дневное испытание. Так что они решили перенести на вечер. Но Степаныч решил перестраховаться, и скинул всё на смену Акимова. То есть на нас.

– Эх, говорил я Королю, пойдем со мной. Жалко, такую возможность упускает.

– Зачем Королю эти испытания, если у него есть ты? Он лучше поспит, а ты ему, Лёнька, потом всё расскажешь лучше чем он может увидеть. – выходя из раздевалки бросает Гена Русановский, оператор главных циркуляционных насосов.

К Лёне с Игорем подошёл Борис Столярчук:

– Да уж, а я так надеялся что предыдущая смена всё закончит.

– Это почему? – к нему поворачивается Топтунов.

– Просто поверь мне, Лёша (они иногда так называли на Леонида) что работать в ночь, это всегда усталость и перенапряжение. А испытания проводить, ещё и большая нагрузка и ответственность.

– Да не переживайте, мужики – поддерживает их Игорь. Всё сделаем, всё сможем. Там кстати сегодня с нами Дятлов будет. Степаныч мужик толковый. Он правда сегодня не в духе. Кому-то из третьего хороших «карасей» отвесил.

– Ну, то что он толковый это понятно, вон Лёнька у нас тоже толковый, поискать ещё таких как он нужно. – говорит Борис, глядя на Лёню добрым взглядом. – Но, характер у Дятлова и правда, будь здоров.

– Да ладно, справимся – обнимает их Игорь, который стоит между Леонидом и Борисом. – Пойдемте уже, как бы пора. – Давайте мужики, не прощаемся! – бросает он тем, кто ещё остался в раздевалке, и направляется ко входу на блочный щит управления номер 4.

Глава 7

Обычная смена состоит из 4-х человек. Начальник смены блока. (НСБ). Старший инженер управления реактором (СИУР), старший инженер управления блоком (СИУБ) и старший инженер управления турбиной (СИУТ). Но сегодня людей на БЩУ было больше. Кроме основных работников, здесь были наладчики, два стажёра, люди с предыдущей смены, оставшиеся посмотреть на испытания. Заместитель машинного зала, Разим Давлетбаев. В общей сложности было человек 12. Главным сегодня был не Александр Акимов, как обычно, а заместитель главного инженера – Анатолий Степанович Дятлов.

Вошедшие на блок Топтунов, Столярчук, Киршенбаум были немного шокированы ситуацией. Присутствовало достаточно большое количество людей, что придавало какой-то неуверенности и растерянности.

Акимов, присел на стул чтобы закончить изучать программу испытаний, но громкий окрик Дятлова заставил его подняться.

– Акимов! Почему ты такой медлительный? За неделю не начитался? Что не понятно? Давайте быстро все за работу, нечего языками трепать – он обернулся в сторону Трегуба, который разговаривал с только что пришедшими парнями. – Веселее парни, веселее. Испытания ждать не будут.

Ребята стали расходится по своим рабочим местам.

– Топтунов – продолжил Дятлов, – быстро за пульт. Между прочим сегодня управлять реактором будете вы!

Леонид немного растерялся:

– Анатолий Степанович, но я никогда самостоятельно не управлял реактором, я на этой должности всего…

– А ты думаешь, японский карась, всю жизнь будешь за чьей-то спиной стоять. – перебил зло Дятлов. – Ты СИУР или кто? Так вот, СИУР будьте так добры приступить к работе.

Леонид ничего не ответил. Молча подошел к своему пульту слева, у которого стоял Саша. Саша протянул ему руку для приветствия.

– Не переживай, Леня! Всё получится – подержал его Саша, и похлопал по плечу.

– Конечно, это же обычное испытание, я правильно понимаю?

Саша посмотрел, чтобы рядом никого не было, тихо сказал.

– Вообще, ты знаешь, эти испытания мы каждый год проваливаем. Слишком хлопот с ними много. Но ты не переживай, ты справишься, я знаю, о чем говорю! Если вдруг что – подстрахую.

Леониду эти слова придали уверенности в себе, и он даже слабо улыбнулся. Правда, все таки слова саши его насторожили. В отличии от него, Акимов на станции 6 лет. Он не умеет ошибаться. Он профессионал, и отличный начальник, всегда подбадривающий своих сотрудников. Саша Акимов, тот человек которому Лёня может доверить абсолютно все. Рядом с которым чувствуется уверенность, и действительно пропадает беспокойство.

– Спасибо, Саша. Кстати, рыбалка первого в силе?

– Обижаешь. Конечно! Мои парни в восторге. Чуть позже поговорим обязательно об этом.

Саша подошёл к каждому оператору, проинструктировал. Вернулся к пульту управления реактором. Каждый принялся за свою работу.

Время близилось к часу ночи. На блочном щите управления по началу всё шло нормально. Но неожиданно Анатолий Степанович решил проводить испытания не на 700 мегаваттах, как положено по регламенту, а на 200. Он думал, о сложностях вызванных такой мощностью. Что будет слишком много пара, который нужно куда-то девать. Поэтому решил проводить испытания на меньшей мощности.

– Парни, снижаем до 200, и начинаем испытания – отдал распоряжение заместитель главного инженера.

Акимов поначалу подумал, что ему послышалось. Проводить испытания на такой малой мощности практически бессмысленно. Так ещё и небезопасно. Но Дятлов настаивал на своём.

Забеспокоился и Борис. На малых мощностях всегда сложно контролировать пар. И хотя он был готов к этому что-то, всё-таки, его беспокоило.

Игорь Киршенбаум смотрел на Дятлова, стоя за своим пультом. Он не понимал, что происходит. Лёня сразу подумал о том, что на такой мощности реактор начнёт плавится из-за нехватки пара.

Между Акимовым и Дятловым завязался спор.

– Мы проведём испытания на 200 мегаваттах.

– Анатолий Степанович, но я могу начинать испытания, только при 700 мегаваттах. Так написано в программе. Ниже опасно, не потянет…

– Забудь это слова, Саша! Ты начальник смены, вот и действуй как НСБ.

– А Топтунов как должен действовать? – Саша посмотрел на Лёню. Тот стоял за пультом, смотрел в их сторону.

– А он что не СИУР что ли?

– Да он на этой должности всего 2 месяца! – Акимов действительно переживал за Лёню. – А тут такие испытания, и всего на 200 мегаваттах. Это же самый подлый режим, Анатолий Степанович, блок станет…

– Саша! – было видно, что Дятлову наскучил этот разговор. – Блок все равно идёт на останов. Он и так станет, но пройдёт испытания на выбег.

– Да сделаем мы вам этот выбег, но почему Вам дались эти 200 мегаватт? Поймите, это опасно…

– Акимов! Оставь эти истерики для жены! Это приказ! Или выполняй или пошёл вон отсюда! – сказал зло Дятлов.

Акимов, опустил голову, подошел к пульту управления реактором. Сказал Топтунову:

– Будем начинать.

Леня возмутился.

– Саша, что происходит? Мы же не должны опускаться ниже уровня! Это же небезопасно! Можно я ему скажу…? – он не успел договорить

Дятлов появился за спиной СИУРа:

– Не надо мне ничего говорить! Я всё знаю сам! Думать – не твоя работа. Твоя работа управлять реактором и выполнять приказания! Делай, что тебе говорят. И если я говорю безопасно, значит так и есть! Столярчук, готовься! – он посмотрел на Бориса.

Борис, тоже пытался возразить:

– Анатолий Степанович, но у нас может не хватить пара..

– Нам хватит! Это понятно? – снова закричал Дятлов. – И вообще мы теряем время. – Живо включай 4-й насос.

Борис обязан был подчиниться. Точно так же, как и Акимов с Топтуновым.

– Четвертый насос включен – сказал Борис.

Вдруг прозвучал сигнал тревоги.

– Пара в барабанах-сепараторах опасно мало – доложил Столярчук. Он не был взволнован. Уровень воды в барабанах-сепараторах всегда было сложно контролировать на малых мощностях. Поэтому каждый СИУБ знал об этом, и был готов к этому.

– Ну разбирайся сам, не маленький – зло сказал Дятлов.

Несколько минут, было тихо. Леонид Топтунов, в какой-то момент упустил из виду, стабилизировать мощность – и она стала резко падать до нуля. 300…200..и всё ниже и ниже.

Леонид смотрел испуганным взглядом на табло, и ничего не понимал. Акимов, оценив ситуацию закричал:

– Держи! Мощность держи!

Но делать это было уже поздно. Мощность опустилась до 30 мегаватт. Другие же приборы показывали 0, реактор замер.

Дятлов был в ярости:

– Ты что наделал, идиот? Имбицил ты долбаный! Ты же уронил реактор, у тебя же руки из задницы растут. Давай, поднимай мощность, японский карась. Выводи регулирующие стержни! Бегом, я сказал!

Леня знал, что вывести регулирующие стержни из активной зоны, означает – тоже самое, если сесть за руль на полной скорости без тормозов. Он осознавал, что нельзя поднимать мощность в таком состоянии. Это опасно!

– Извините, Анатолий Степанович, но, разве мы не должны прекратить испытания? Так положено по инструкции. Это небезопасно. – тихо возразил Топтунов.

– Это верно, Анатолий Степанович, это абсолютно верно! – поддержал Топтунова Акимов. Нужно всё отключать, выждать сутки.

– Так что, прикажете мне не проводить испытания из-за таких кретинов как вы? – орал Дятлов – Испытания будут проведены сегодня…

Дятлов ждать не мог. Испытания для его карьеры были решающими. Успешное проведение означало повышение по службе. А стать главным инженером станции он стремился. К тому же, уже не раз получавший выговоры в личное дело за грубое поведение с сотрудниками, это было бы отличным решением всё исправить. На носу были первомайские праздники с хорошей возможностью получить хорошую награду за трудовые заслуги. Если остановить испытания – придётся ждать ещё год. Поэтому Дятлов был настроен решительно. Он считал, что риск не велик.

– Анатолий Степанович, но мы отравились…

На малой мощности в активной зоне выделяется ксенон, ядовитый газ отравляющий реактор.

– Я сам вижу, что вы сделали. Мы с тобой Акимов потом поговорим об этом.

– Нельзя сейчас повышать, правила! – вновь возразил Лёня.

– Не говори мне о правилах! Сопляк, учить меня будешь?

– Я Вам не сопляк! Сказал не буду повышать, значит не буду! – резко заявил Топтунов – а потом тише добавил. Это опасно!

Леня обычно был мягким и спокойным. Однако он имел бунтарский характер. Кроме этого, был профессионалом, и знал, что в результате «ксеноновой ямы», которая образовалась в активной зоне реактора после падения мощности, повысить её можно только очень медленно, и аккуратно в течении суток.

На блоке все были потрясены. Лёня бунтовал, это было неожиданно, но он был действительно прав. Дятлов был не готов к такому. Не один из его подчинённых ещё не смел разговаривать с ним в таком тоне.

– Послушай, Топтунов. Закрой свой рот и не тявкай. Это приказ, мать твою – заорал Дятлов, бросив на стол со всей силы программу! – Акимов, где ты только набрал таких наглых карасей?

Леня стоял опустив голову, Акимов пытался заступиться за Лёню.

– Анатолий Степанович, Лёня прав, в таком состоянии реактор не стабилен, если мы извлечём стержни, управлять реакторам нам после этого становится почти не возможно.

– Единственное что тут не стабильно, Саша, так эта работа твоих некомпетентных людей. Я на этой работе, гораздо дольше тебя, и я знаю что делаю! А тебе я скажу – он повернулся к Топтунову – если ты не можешь или не хочешь исполнять мои приказания, то тебе не нужно здесь работать. Ты и не будешь, уж поверь мне! Или ты немедленно выводишь регулирующие стержни, или это сделает кто-то другой. – Он показал рукой на Трегуба. – и твоя карьера завершится, толком не успев даже начаться.

Лёня понимал – приказ Дятлова не верен. Однако, если не подчинится, то его уволят. Но это его волновало меньше всего. Между ним и Дятловым стоял Саша Акимов, который был не только начальником но и хорошим другом. Если сейчас продолжить бунтовать, значит «перепрыгнуть» его голову. Значит, он во-первых нарушит субординацию, во-вторых подведет Акимова. Из-за сорванных испытаний его уволят, а без этой работы Саша пропадёт. Он же настоящий профессионал! Нет, карьерой и доверием друга он рисковать не мог, но и ответственность на себя брать не хотел. Поэтому смело сказал Дятлову:

– Устный приказ, это не приказ Анатолий Степанович. Если хотите, чтобы я поднимал мощность в таком состоянии, давайте письменное распоряжение или поднимайте сами.

Это прозвучало слишком смело и дерзко. Но так же очень разумно. На блочном щите управления стояла напряжённая тишина. Саша Акимов смотрел на Лёню. Борис и Игорь переглянулись между собой.

– Чёрт с вами! Будет вам письменное распоряжение, японские караси. – Дятлов был злой как никогда. Какой-то мальчишка ему указывает. Однако операторы были настроены на то, чтобы приказ был написан в оперативный журнал. И ему пришлось это сделать

Подойдя к столу, он быстро написал приказ в оперативный журнал. Их всего было два, один черновой куда записывалась все, а второй обычный. Туда потом все переписывалось из чернового. Дятлов свой приказ оставил в черновом журнале. Однако, спустя некоторое время 2 страницы, как раз с приказам, таинственно исчезнут.

– Акимов, я освобождаю твоего сотрудника от должности СИУРа. И вообще подумаю о том, должен ли он тут работать. – орал Дятлов. – Готовься Топтунов, завтра я подам на тебя рапорт. А сейчас, пошёл вон отсюда. Тругуб, прими управление.

Лёня был разбитым и чувствовал себя ужасно. Он, отошёл от пульта, опустив голову. Было обидно. « Эх, был бы сейчас тут Король…» – подумал Лёня.

Ситуация на блоке была стрессовой, операторы напряжены, переутомленные. Борис смотрел в сторону Леонида, ему было особенно жалко его. Он же совсем молоденький, такой чувствительный, все близко к сердцу принимает. Зачем Дятлов с ним так? Леня поймал на себе его взгляд, и Борис понял, что Леня сердится на этот сочувственный взгляд. Он быстро отвернулся. Стажёры подошли к своему другу, попытались утешить. Но Лёня сказал, что всё нормально. Больше всего он не мог терпеть к себе жалости. И ненавидел себя за своё бунтарство. Он чувствовал на себе сочувственные взгляды коллег и это его волновало.

Когда Дятлов отвлекся, подойдя к Киршенбауму и стоя спиной к Топтунову, к нему подошёл Акимов.

– Леня, ты не переживай. Мне жаль что все получилось именно так…

– Вы что, сговорились все? – раздраженно сказал Лёня. Я в порядке!

Саша знал о что Лёня иногда закипает и взрывается, и за это время он научился не сердится на него.

– Спокойно – мягко произнёс Саша! – Не горячись. Ты поступил правильно. Я тебя благодарить должен, что ты настоял на приказе. Спасибо. – он положил обеспокоенную руку на плечо Лёни.

– Ладно, Саши, иди тебя Трегуб ждет.

Трегуб и Акимов выводили регулирующие стержни. Когда мощность достигла 200 мегаватт, а в активной зоне осталось всего 6-стержней из 211, Дятлов заявил.

– Ладно, передай управление Топтунову. Но не уходи далеко, постой с ним рядом.

Леонид снова вернулся к пульту.

– Ну что Александр Фёдорович, начинай испытания – дал распоряжение Дятлов. – Веселее, ребята!

Акимову ничего не оставалась как подчинится.

Там, за стенами БЩУ, в это время шла обычная ночная смена.

Глава 8

Ходемчук, Русановский и Дегтяренко находились в помещении ГЦН. Виктор и Гена были выше, Валера – внизу. Он следил за насосами, не подозревая что жить ему осталась чуть больше 20 минут. К нему пришёл Перевозченко, раздал наряд, постоял с ним немного поболтал. Ему нужно было идти, работать дальше, но он пообещал зайти чуть позже. Пожали руки, и Перевозченко ушёл.

В помещении газового контура – обычная смена.

– Странно Игорь, что всё работает. – удивляется Володя. – Мы же уходим на ремонт, все должно быть выключено.

– Сегодня ночью Акимов проводит испытания, видимо днём не успели, поэтому и работает всё – сделал вывод Игорь

Совершив обход, молодые люди вернулись на щитовую. Около часа ночи, к ним зашёл АКиПовец Саша Бабин, приборы проверять. Каждая смена это делала, ставила число, время, подпись. Проверив приборы (всё работало) Игорь пригласил Сашу к столу.

– Давай, Саша, к нам. Мы тут чай пить собираемся.

– О, чай я люблю – улыбается Бабин.

Вскипела вода, как раздался телефонный звонок.

– Старший оператор газового контура слушает – взял трубку Симоненко

Звонил Валерий Иванович Перевозченко.

– Игорь, закачивай гелий в реципиенты. Идём на останов, он не нужен.

Гелий дорогой. Его не выбрасывают в атмосферу, а закачивают в реципиенты – специальные емкости.

– Хорошо, Иваныч, сделаем.

Положив трубку, Игорь отправился к пульту. Нажал на задвижку, на вход реципиента, но она не пошла с пульта.

– Володя, спустись вниз, пожалуйста, открой её вручную

– Ну давай чая попьём, и я тогда схожу. Это же не к спеху.

– Нет, Вова, сходи сейчас.

Дружба дружбой, но работа есть работа. Тут Игорь в первую очередь начальник.

Владимир Семикопов вышел из кабинета. Спустился на лифте вниз, на минут 5. Открыл задвижку, посмотрел чтобы она пошла. Затем позвонил Симаненко.

– Игорь, я открыл, всё хорошо.

– Да, я вижу. Поднимайся.

Он отправился на щитовую.

Ювченко, инженер-механик, совершал обход. Встретился с Перевозченко, получил наряд на смену. Подошёл его друг, тоже Саша.

– Здорова, Саня! У тебя есть банка краски, нужно кое-что подкрасить.

– Здорова – пожимая руку отвечает Ювченко. По-моему в моем кабинете, была банка зелёной краски, пойдём. И они направляются в эпицентр будущего взрыва.

На столе в кабинете Ювченко – семейная фотография, Его друг берет её в руки, пока тот ищет банку краски.

– Сколько твоему сыну?

– Два года, уже, Санек. Вот и ты уже женился бы. Дети цветы жизни.

– Ну кому что, мне пока рано – улыбается Бабичев.

– А мы вот о втором подумываем – повернулся к нему, с банкой краски Ювченко.

Поблагодарив товарища, Бабичев ушёл. Ювченко остался в кабинете.

В центральном зале тихо. В кабинете старшего оператора душевный разговор. О семье, работе, коллегах.

– Да, сегодня с Валеркой что-то не то – говорит задумчиво Толя Кургуз. – Всё время в этой форме ходил, а как одна ночь осталась так чистую взял.

– Да с Ювченкой и Узбеком тоже что-то не то. Мошкара их блин волнует. И ещё на работу Сашапришёл, при полном параде. С чего вдруг?

– Тихо, тихо, Олег, а то правда, пророчества Киршенбаума сбудутся, вскипишь, взорвёшься, меня ещё ошпаришь. – Анатолий продолжает смеяться.

– Игорек – балагур, ему лишь бы подшутить над кем. Сколько его знаю, всегда такой. И Леопольд тоже.

– Ну, Ленька вообще душа всего коллектива. Хороший парень, скажу я тебе. В бильярд вместе играли пару раз, нас с Перевозченко как пацанов обыграл.

– Вас, бывалых моряков? – Олег удивляется.

– Представь себе. Во всем преуспел. И в работе – посмотри, ему всего двадцать пять, а уже старший инженер управления ректором.

– Лёнька, молодец, с такими темпами далеко пойдёт. – соглашается Олег. Нравится он мне, этот парнишка. Добрый, скромный, настоящий.

– И друзья его берегут. Вон Акимов – пример с него берёт. Хотя он и старше и опытнее, но всегда с Лёней советуется. А Король. Он хоть и бандит но за Лёньку жизнь отдаст, зуб даю. И Лёха Бреус его высоко ценит. И Перевозченко его тоже уважает, и не только он кстати, общается с ним на равных. А он между прочим, по сравнению с Иванычем совсем пацан.

– Да мне кажется даже сам Дятлов его уважает.

– Да, и уважает, и возможно даже побаивается. Кстати Топтунов не только в бильярд хорошо играет, ещё каратэ занимается, боксом, а кто у нас кстати на станции, лучший футбольный вратарь? Опять Топтунов. – Ему ещё бы жену да детишек.

– Да, когда речь о семье заходит, вот рассказываем бывало про своих детей, у него глаза аж горят. Видно, как семью ему хочется.

– Я бы с таким без разговоров пошёл в разведку. Он не предаст, не струсит, не обманет. И прикроет в случаи чего.

– Это точно. Вот все парни у нас классные, но он как-то по душе ближе всех. Хороший парень, чего тут говорить!

Всё это было сказано не со зла. Не из зависти. Лёню действительно любили и уважали все. Не было на станции человека который плохо отозвался бы о этом парне. Просто не было.

Поговорили ещё, и Олег решил немного отдохнуть.

– Толя, я пойду в подсобку, на топчан прилягу. Чего-то мне голова разболелась.

– Конечно иди. Если что, я тебя разбужу.

В машинном зале – обычная ночная смена. Машинисты на своих рабочих местах, перебрасываются парой фраз. Обсуждают планы ближайших выходных, и подарок ко деню рождения Акимова.

В трёх километрах мирно спит Припять.

Никто из этих людей не знает, что случится в течении нескольких минут.

Глава 9

На часах было 1:22. До взрыва оставалась чуть больше минуты. Испытания начались. Метленко дал команду: «Осциллограф включён»

– Выключаю восьми дроссельный клапан – сказал Киршенбаум. – начинаю выбег ротора генератора.

Акимов следил за пультом управления. Топтунов смотрел показания вычислительной машины «Скала» система рекомендовала все отключать. Он собрался доложить Акимову, но вдруг, повернувшись в сторону экрана, увидел что мощность стала резко подниматься…260..340…450…510

Топтунов не поверил своим глазам. Он почувствовал как волосы встают дыбом

– У нас выброс мощности, она превысила 500 мегаватт! – закричал Лёня.

На блоке все замерли, каждый резко повернулся в сторону Лёни. Он был бледен и выглядел испуганно. Таким Лёню никто никогда не видел.

– Это невозможно! – не поверил Дятлов – подбегая к пульту управления.

Но мощность действительно росла. И очень быстро. Саша Акимов быстро принял решение всё отключать.

– Нужно нажимать АЗ-5. Лёня, давай! – крикнул Саша, снимая быстро пломбу с кнопки выключающей всё. Топтунов нажал. Стержни стали медленно опускаться назад. И вдруг остановились, даже не дойдя до середины. Мощность всё нарастала. Все, находившиеся в зале были в шоке. Такого они еще не видели.

Сотни лампочек зловеще мигали разными цветами, по ушам бил противный тревожный сигнал.

– Акимов, что там у тебя? – крикнул Дятлов – Акимов?

– Это не у меня, Анатолий Степанович, это у Столярчука! – взволнованным голосом прокричал Саша. Он увидел что мощность продолжает очень быстро расти.

– Я не понимаю… Это невозможно…

Это действительно было невозможным. Реактор РБМК должен работать на 3200 мегаватт. Мощность уже превышала 33000…

.Перевозченко, проходя высоко над крышкой реактора, бросил свой взгляд вниз и увидел невозможное: колпаки стержней ректора по 350 кг каждый, заходили вверх- вниз. Ему по настоящему стало страшно. Он быстро помчался доложить на блочный щит управления. Он нёсся на всех порах, по крутой, почти вертикальной лестнице, с высоты 40-метров вниз, цепляясь руками за острые перила, стараясь удержаться. Царапая руки в кровь. Но ему никак нельзя было остановить то, что должно было случится.

В 1:23:42 минуты раздался первый взрыв. Борис Столярчук подумал, что это удары в деаэраторах. Хотел подбежать, посмотреть, но через 3 секунды задрожал потолок. Операторы БЩУ не понимали что происходит, когда услышали хруст бетона. Освещение погасло, с потолка посыпалась штукатурка и раздался второй, мощный взрыв. Реактор был полностью уничтожен, но никто об этом тогда не знал…