Читать книгу: «Сердце из света и тьмы. Огненное дитя», страница 6

Спустя сутки Элис все чаще стала приходить в сознание и начала хорошо есть. В промежутках между снами сразу тянулась к еде и с возмущением смотрела на брата, если рядом с ней не оказывалось приличной стряпни. Отвар из болотной ромашки, лакрицы и корня имбиря был противным на вкус, но очищал разум и избавлял от постоянного чувства тошноты, которым наградила мора. Воспоминания вернулись, но уже не казались столь четкими и уверенными как прежде. Она могла позабыть о каких-то мелочах из детства, об именах старых знакомых и ингредиентах в мазях против бородавок, но и без этих знаний можно было жить дальше.

А капитан Родерик также безмолвно исчез из их жизней, как и появился. Море тосковало по нему, и он больше не мог быть без него, поэтому, как только Элис стала подниматься с кровати, принялась шутить и строить ему глазки, он поскорее подлатал свою «Дьяволицу» и в тот же вечер отплыл со своей командой, исключая напрасные прощания.

Элис было сложно признаться самой себе, что это задело ее, но все же это было так. Романтичный образ капитана, что так волнующе предстал перед ней в непростой час ее жизни, заставил сердце стучать чуть иначе. И вот теперь он исчез, и место влюбленности заняла жгучая обида.

Помимо прочего к моменту ее выздоровления заметно похолодало, задули северные ветра, и на пожелтевшей траве то и дело по утрам появлялась серебристая изморозь. Джозефу пришлось распрощаться с последними таллингами, дабы разжиться новой лошадью, и вскоре он вместе с Элис двигался по тропе мимо маленьких городов и сел, где все больше людей обращали внимание на ее рыжие волосы.

Народ перешептывался между собой, будто все знали, кто она и какую опасность в себе таит. Некоторые особо смелые ребята выкрикивали, чтобы девушка отправлялась в пекло, на что Элис угрожающе выставляла кулак, всячески демонстрируя, что за подобные слова она может и тумаками наградить. Злость была ее оружием и маской, за которой она скрывала непонимание и огорчение.

Ее ненавидят лишь потому, что она жива.

За ней охотятся, чтобы это исправить.

Джозеф понимал, что огненные пряди волос его сестры могли влечь за собой множество бед.

– Нужно что-то с этим делать и поскорее, – причитал он, поправляя то и дело сползающий с головы капюшон сестры. – Но сначала лучше найти место поукромнее, чтобы переждать ветреную бурю.

Они остановились на старой ферме на окраине деревни. Двери сорваны, окна зияли черными провалами. Внутри пахло плесенью и пеплом. Джозеф зажег свечу, и желтый свет заплясал по стенам, осветив грубые столы, разбитую посуду, следы давнего бегства. Здесь никого не было поблизости, оно и к лучшему.

– Кто-то был до нас… – прошептала Элис.

– Неважно. Переночуем и двинем дальше.

Он развернул узел с провизией – сухари, вяленое мясо. Элис ела молча, прислушиваясь к скрипу половиц.

И тогда они услышали шаги. Тихие. Осторожные.

Джозеф резко поднял голову – слишком поздно.

Дверь распахнулась, и в проеме встала тень. Высокий, темнокожий, в кожаном доспехе с нашитыми металлическими пластинами. Один из сквада.

– Ну-ну. – Он ухмыльнулся, сверкнув белозубым оскалом. – Вот это встреча.

Джозеф встал, преграждая собой Элис. Удар в живот – он сложился пополам. Веревка вскинулась петлей на шее.

– Джо! – закричала Элис, но наемник уже схватил ее за волосы.

– Тихо, девочка, -прошептал он, прижимая к себе. – Не дергайся.

Она впилась ногтями в его руку, брыкнулась, но он лишь рассмеялся.

– Сука!

Джозеф, задыхаясь, вывернулся из петли. Он не умел драться. Но сейчас в его глазах горело что-то дикое. Он бросился на сквадчика.

Наемник отшвырнул Элис, встретив Джозефа ударом под ребра. Тот рухнул, но вцепился в него, как бешеный.

– Убегай! – хрипел он сестре.

Но она не послушалась. С криком, полным ненависти, Элис бросилась на сквадчика. Ей не хватало сил, но отчаяния хватило, чтобы вцепиться в него как клещ. Он ударил ее по лицу, схватил за шею.

– Я тебя прикончу!

Джозеф рванулся снова к убийце.

Тот рассмеялся.

– Ты что, серьезно?

Удар локтем в лицо. Хруст. Кровь хлынула из носа Джозефа, залила рот, капала на пол. Наемник плюнул, достал нож.

– Сначала тебя. Потом ее.

Элис поднялась с пола, чтобы остановить его.

Сквадчик шагнул к Джозефу – и тогда брат рванулся в последний раз. Ржавое лезвие, один резкий рывок. Гортань.

Кровь брызнула фонтаном, горячей, липкой волной. Сквадчик захрипел, глаза полезли на лоб. Он рухнул, дергаясь, захлебываясь собственной кровью.

Джозеф стоял над ним, весь в крови, дрожа всем телом.

– Я… я…

Элис бросилась к нему. Плевать на кровь. Сейчас это было неважно.

– Джо!

Он обхватил ее руками, крепко, как в детстве.

– Я не хотел…

– Ты спас нас.

Он смотрел на свои окровавленные руки. На мертвое лицо сквадчика.

– Я убил человека.

Элис прижала его голову к своему плечу.

– Он был не человек.

Они стояли так, пока ветер за стенами не начал выть, словно оплакивая их грехи. Джозеф дрожал, а Элис держала его, не отпуская, пока он не осел на колени.

– Я боюсь, Элис, – зазвучал его голос, незнакомый ей прежде. – Я не гожусь для этого дела. Мать с отцом ошиблись, поручая мне твою защиту.

– Не говори так, – просила она, вытирая свои слезы.

Он еще раз посмотрел на свои ладони, перепачканные кровью, и ненавидел себя за то, что они сотворили. Гнев внутри него клокотал, перекликаясь со страхом.

– Эти руки должны строить, ловить рыбу, да что угодно… Но не убивать.

– Ты защищал меня. Ты бы никогда…

– Я не твой щит, Элис! Я не обязан быть героем! – Скулы ходили ходуном, а глаза словно булавкой пришпилили сестру к месту, на котором она стояла. – Я твой брат, и я устал…

Он опустил лицо в ладони, пряча свою слабость. В нем не осталось сил, чтобы демонстрировать Элис храбрость и уверенность. Его напускное геройство пало, обнажив изможденного парня, согнувшегося под непосильной ношей..

– В той таверне, когда я заподозрил, что хозяева сдали нас, я хотел бежать. – Слова, как гной из вскрытого нарыва, хлынули наружу. – И я сбежал бы, без оглядки, впереди тебя.

– Джозеф…

– Да, Элис. Вот такой вот я «смельчак». – Он осклабился, и эта улыбка была похожа на предсмертную судорогу. Поднялся, зашатался, будто пьяный. – Хватит на сегодня. Найдем выпивку. Заснем. Забудем.

Она молчала и не останавливала его.

Вскоре он вернулся с бутылкой, из которой уже наполовину испарилась жизнь. Шатался, спотыкался о собственные тени. Завтра – завтра он подумает о сквадчиках, о погоне, о смерти. А сегодня… сегодня он просто хотел перестать чувствовать.

Элис пристроилась рядом. Нож в руке. Ветер воет в щели. Мурашки по спине – страх или холод? Неважно. Теперь ее очередь быть сильной.

Ночь проглотила их целиком. Джозеф метался в кошмарах, бормоча бессвязные проклятия. Элис не спала, впитывая эту новую, незнакомую правду о брате. Он всегда казался таким… как отец. Может, и Кристоферу приходилось нелегко, но он скрывал? Теперь уже Элис не узнает.

Утро пришло серое и беспощадное.

– Извини за вчерашнее, – сказал он и отдал часть своей порции сестре.

– Это ты меня прости, – ответила Элис, останавливая руку брата. – Если бы не я…

– И думать перестань. – Голос внезапно огрубел, стал похож на скрежет камней. – Я люблю тебя и буду рядом, пока ты во мне нуждаешься. Если надо будет, убью снова. Хоть мору, хоть весь сквад. Это мои заботы.

Она открыла рот, но он резко встал, разорвав момент.

– Собираемся. Ветер не стих, но сидеть – значит ждать смерти.

Она кивнула, выглянула наружу. Голые деревья скрипели, как висельники на ветру.

– Проклятье…

– Сегодня тише. – Он уже натягивал мешок за плечи с твердой непоколебимостью. – Может, к вечеру успокоится.

Напрасно они так думали. Ветер нес с собой холод и тревогу.

Они передвигались на лошадях какое-то время, и за весь день, проведенный среди Танатарских болот, им встретилась единственная странная хижина на четырех деревянных столбиках, словно зверь, стоящий на лапах. Крышу украшал, если можно было так выразиться, череп оленя с рогами. Дом выглядел совсем неприветливо.

– Лучше бы нам убираться отсюда подальше, – произнесла Элис и проехалась на лошади немного вперед. Брат за ней не последовал. – В чем дело, Джо?

– Мы забрели далеко. Близится ночь, впереди неизвестность, а назад придется идти несколько часов.

– Ладно, может, этот дом давно заброшен, и нам повезет, если тут никто не живет.

– Из печной трубы идет дым. – Брат указал на плотный серый столб, возносящийся к звездному небу. – Надо постучать и попроситься на ночлег.

Джозеф осмотрелся и позади дома обнаружил небольшую баню и дровяник, но дров там не было. Зато вполне хватало места и тепла для лошадей. Они накормили животных перед тем, как уйти, но, обернувшись, застыли на месте. Перед ними была еще одна дверь в хижину.

– Наверное, это для того, чтобы после бани можно было сразу зайти в дом, а не обходить его кругом, – предположила Элис.

Они решили, что первая дверь – «парадный» вход, и будет невежливо зайти со двора. Хозяин дома может перепугаться и прогнать нежеланных гостей. Впрочем, и первая дверь совсем не обещала теплый прием.

Джозеф помог сестре взобраться к дому и трижды постучал. Никто не открывал. Он повторил стук, но снова ответом была тишина.

– Мне все еще кажется, что лучше бы нам идти дальше, – проворчала Элис, чувствуя бивший в спину ветер.

– Мы просто откроем дверь и войдем, – ответил Джо. – Вдруг нас никто не слышит.

Он дернул ручку двери, и та открылась. Внутри дома было темно, но в глубине виднелся человеческий силуэт.

– Негоже заходить живым через эту дверь, – послышался приглушенный голос, принадлежащий явно пожилому человеку.

Из тени вышла чудная старушка в странной одежде, напоминавшей лоскутки из самых разных тканей. Ее длинные серебристые волосы были перевязаны ленточками, а старое лицо выражало недовольство. Она шла к ним с двумя вениками, и Элис подумала, что они точно сейчас отхватят за то, что забрели к ней.

– Извините, пожалуйста, – сказал Джозеф и заградил собой сестру. – Мы всего лишь искали ночлег.

– Ночлег они искали… Тьфу, – пробубнила старуха и вручила им по венику. – Теперь плюйте через порог и выметайте за собой дух.

Ее слова прозвучали не меньше, чем приказ, и Джозеф и Элис поспешили выполнить все то, о чем говорила хозяйка, какой бы странностью им все это ни казалось.

– Теперь Тьма вас не почует, – выдохнула старуха и забрала обратно веники. Она хромающей, но бодрой походкой прошлась по всему небольшому дому и зажгла лампы, стоящие в разных сторонах, после чего можно было разглядеть обустройство ее жилища. В доме была большая печь, на которой хозяйка могла разместить минимум троих человек. В одном углу стоял стол с лавкой, а у оконца расположилась прялка, но та вся была в пыли. – Зачем пожаловали?

– Мы случайно проходили по болотам и увидели ваш дом, – ответил Джо.

– Случайно? – Женщина рассмеялась и прищурила черные глазки. – К хейле не забредают случайно.

– Но мы, правда, не рассчитывали остаться здесь посреди ночи. На карте болота уже давно должны были кончиться. К тому же поднялся ветер, и до ближайшей деревни мы бы добрались только к утру, если бы не умерли раньше.

– Ты верно говоришь, малец. Смерть дышит в спину одному из вас. Вот только пока не пойму, кому же именно, тебе или девчонке.

Элис нахмурилась. За последнее время ей уже второй раз встречается старуха, говорящая о смерти, и ей думалось, что это нисколько не забавно.

– Хейла, так вас зовут? – спросила она, но не ждала ответа. – Мы пришли к вам переждать бурю, а не за тем, чтобы нас пугали смертью.

– Деточка, хейла – это мое призвание, то, чем я занимаюсь уже больше трех столетий, а зовут меня Инвиера, – терпеливо сказала хозяйка. – Я чувствую жизнь и смерть, и коли ты здесь, то пришла не просто так. Меня не навещают, ко мне не проложена тропинка, и к моему дому не подходят те, кто заблудился.

– Тогда почему же мы здесь? – спросил Джозеф.

– Вам нужна моя помощь.

Кажется, Элис и Джо одновременно выдохнули от облегчения, что старуха, наконец-то поняла, что им нужно.

– Но помогаю я не всем, – продолжила Инвиера. – А только тем, кто отгадает мои загадки. Они могут показаться сложными, но лишь на первый взгляд. Нужно просто хорошенько подумать.

Джозеф встал спиной к Инвиере и шепотом спросил у сестры:

– Ну, что ты думаешь?

– Я думаю, что это все смахивает на какую-то сумасшедшую игру, – тихо сказала она, опасаясь, что их услышит женщина. – Тебе не кажется все это странным?

– Мы ничего не потеряем, если попробуем отгадать ее загадку. Тем более, ты у нас умная, много знаешь.

Она покачала головой, всем видом показывая брату, что ей не нравится его предложение

– А что будет, если мы не отгадаем вашу загадку? – громко спросила Элис у хозяйки, выглядывая из-за спины брата.

– Вы уйдете отсюда без моих ответов на ваши вопросы, – ответила старуха и усмехнулась. – Не бойтесь, есть я вас не собираюсь. Обо мне много судачат, но большая часть из этого – глупые выдумки. Люди опасаются женщин, которые по доброй воле селятся на болотах. Им кажется это странным. А еще мы иногда ходим по деревням и селам, берем сиротку, чтобы научить ее всему, что сами знаем, но в народе идет молва, что мы похищаем детей, а затем их съедаем.

– А это не так? – опасливо переспросила Элис.

– Еще чего! Я слышала, что человечина чересчур жесткая, а в детях и то, одни косточки. Ну так что, хотите услышать загадку?

– Хорошо, – согласился Джозеф. – Попытка не пытка.

Инвиера едва заметно кивнула, и ее голос зазвучал низко, будто бы из другого мира:

– У этого есть способность уничтожить все живое и мертвое. Имеет власть даже над королями. Этого ждут и в то же время бегут от него. Этого никогда не хватает, но это бесконечно. Что же это?

Джозеф сел на лавку и принялся молча обдумывать загадку. Элис же внимательно осмотрелась по сторонам, будто ответ мог таиться в окружающих ее предметах. Ей показалось, что все звучит просто, но все мысли будто бы куда-то подевались именно в тот момент, когда они так нужны.

– Обсуждайте загадку, у вас есть время, – посоветовала Инвиера. – А я пока напою ваших лошадей.

Хозяйка странной хижины вышла через ту дверь, которую ее гости не посчитали основной. Для живых – как выразилась Инвиера.

– Это смерть? – спросил Джозеф. – Отгадкой является смерть?

– Нет, Джо. – Элис покачала головой. – Смерть ждут немногие, согласись. И смерти не может не хватать. Здесь что-то другое.

– Что же тогда может уничтожить все и обладает большей властью, чем у королей?

– Не знаю… Проклятье! В голове пусто, ничего не соображаю!

Она потерла пальцами виски в раздражении. Джозеф тоже закипал. Кажется, из-за несообразительности им придется провести ночь среди болот и на ветру. С холодами светает все позже, а это значит, что столько часов они будут замерзать вместо того, чтобы греться и спать на печке…

– Подожди, Джо… Я догадалась!

От радости Элис запрыгала и заулыбалась во все зубы.

– Что это? Какой ответ? – выказал нетерпение Джозеф.

– Как же мы сразу не поняли…

Вернулась Инвиера, впустив с собой ветер, ставший к ночи еще холоднее.

– Погода совсем разбуянилась, – заворчала она, поправляя свои волосы с ленточками. – Ваш ответ готов?

– Да, – ответила Элис. – Это время.

На лице Инвиеры показалась улыбка. И Элис выпалила:

– Время уничтожает все живое – людей, зверей, способно уничтожить и мертвое – сточить камень, превратить в руины города. Оно имеет ту власть, которой нет ни у одного короля. Все ждут определенного момента времени и хотят отдалить время, когда их час близится к концу. Времени всегда мало, но при этом оно существует и существовало всегда. Ответ на загадку – время.

Джозеф раскрыл рот от удивления, потому что не ожидал, что отгадка окажется такой простой, но ему не хватит ума, чтобы решить эту задачку быстрее сестры. В этот момент он гордился Элис и понимал, что эта особа не пропадет.

– Я получила ответ, – сказала Инвиера. – Вы тоже получите свои. Садитесь по очереди за прялку.

Она не слишком тщательно смахнула пыль с прялки, рукой указывая Элис на лавку. Элис послушно уселась. В странном освещении жилища она рассмотрела лицо женщины. Казалось, блеклый свет создавал причудливую тень, и хозяйка выглядела очень старой, если посмотреть на ее правую сторону лица. Даже не старой, а дряхлой – кожа слишком сильно обтягивала череп и собиралась складками ближе к подбородку. А другая сторона ее лица выглядела обычно, как у немолодой женщины, но еще не старухи. Элис не разобрала, было ли увиденное игрой света или ее воображение разыгралось чересчур. Она опустила взгляд вниз и еще больше ужаснулась – одна нога, стоящая рядом со второй нормальной, была полностью белой, и на ней не было кожи. Она увидела костлявую ногу.

– Хейлы – стражи между мирами, – заметив любопытство гостьи, пояснила Инвиера. – Одной ногой я в нашем мире, а другой в мире мертвых. Половина моего лица безобразно старая и уродливая, а вторая выглядит как у обычного человека. Я чувствую смерть, и ко мне ходят за тем, чтобы узнать, сколько осталось жить. Раньше людей было больше, ходили и знатные гости, и обыкновенные крестьяне. Но когда наложили на магию запрещающую печать, мои силы начали меня подводить. Вроде бы я должна радоваться спокойным временам, но я не перестала быть той, кем являюсь. Я – хейла, и я все еще способна помогать. Вам я тоже помогу. Пряди, моя девочка.

Джозеф напрягся, пока его сестра с удивлением слушала хозяйку.

В Ундервуде Элис видела женщин, которые занимались прядением, поэтому имела представление о том, что делать. Она вытянула из клубка пучок волокон, присоединила его к веретену и начала вращать. Вскоре показалась накрученная нить, становившаяся все длиннее с каждой минутой. Элис улыбнулась тому, что у нее все вышло с первого раза. Инвиера же хмурилась. После того, как нитка оборвалась, она недовольно проговорила:

– То толстая, то тонкая, смотри. – Она протянула нить к Элис, чтобы показать ей работу.

– Я в первый раз этим занимаюсь вообще-то, – попыталась оправдаться девушка.

– Нить – это твоя жизнь. Но она не оборвалась быстро, что радует и говорит, что ты еще поживешь. Но там, где тонко, велика вероятность, что может порваться. Это значит, что ты должна быть осторожна. Твоя жизнь будет слишком часто под угрозой.

– Неужели какие-то нитки могут в точности определить это? – спросил Джозеф.

– Это не какие-то нитки, болван! – вскрикнула хейла и постучала пальцем по голове юноши. – Это моток шерсти из мира мертвых.

Элис встала с места и отошла от прялки.

– Ну и ничего страшного, – сказала она. – Зато нитка не порвалась в самом начале.

– Теперь очередь мальчишки, – подгоняя Джо, заявила старуха.

Джозеф сел за прялку и пытался вспомнить последовательность действий сестры. К своему удивлению, он будто чувствовал, что и как нужно делать. Но не рассчитал и ошибся, потянув слишком сильно. Нить оборвалась.

– Могу ли я начать заново? – спросил он.

Инвиера изменилась в лице. Она отогнала Джозефа от прялки и завязала на его очень короткой нити узел.

– Мы с этим закончили, – коротко сказала она.

Инвиера подошла к печи и затопила сильнее.

– И вы не объясните мне, что это значит? – недоумевал Джо и последовал за хозяйкой.

– Моя магия после печати уже не осиливает двоих. Я переоценила себя.

Он заметил, как женщина бросила в огонь его нить.

– Вот и славно, а то я уж начал бояться, что скоро умру, – посмеялся он.

А вот Элис не было смешно.

– Оставайтесь на ночлег, – проговорила Инвиера. – На печке вы согреетесь и забудете на время о том, что творится снаружи. Завтра будет новый день.

– Спасибо за то, что позволили остаться, – поблагодарила Элис и забралась со своим заплечным мешком на печь.

– Заметил, что у вас стоит банька. А могли бы мы завтра помыться?

После этих слов хейла стрельнула в Джозефа жестким взглядом, из-за чего он замолк. Похоже, женщина слишком ревностно относилась к тому, что ее баней кто-то воспользуется.

Света было не так много, но Элис хотелось порисовать. Сначала она по памяти изобразила странную избушку посреди болот. Внизу страницы подписала: «жилище хейлы по имени Инвиера». На этом она не остановилась и решила нарисовать мору. Кошмары уже не преследовали ее, но пока она воссоздавала образ этого чудовища, то будто бы заново переживала тот ужас на корабле. Ощущения были как в тот раз, и она больше не могла рисовать. Элис все спрятала обратно в мешок и поманила брата пальцем, зазывая к себе. Джозеф расположился рядом с ней.

– Джо, мне очень страшно, – прошептала она.

– Эй, сестренка, все хорошо. – Джо тронул кончик ее веснушчатого носа, показывая всем видом, что его никак не заботит порванная нитка. – Мы уже в Лирийских землях. До замка осталось не так далеко, и скоро ты сядешь на свой трон, а я буду стыдить тебя перед принцами, рассказывая им всякие истории о твоем детстве. Например, расскажу, как однажды ты чуть не утонула в навозе, когда полезла искать туда свою брошь.

Послышался их смех.

– Благодаря такому братцу все женихи разбегутся кто куда. Зато останется тот, кто по-настоящему полюбит меня, – с улыбкой ответила Элис. – Но я не хочу жениться. Слишком рано еще о таком думать.

– Это мужчины женятся, а женщины выходят замуж, – поправил ее Джозеф. – А если к тебе заявится капитан Родерик и предложит стать его женой?

Элис нарочито обиженно отвернулась от брата и сделала вид, что собирается спать. Джо не тревожил ее, лишь с улыбкой прикрыл глаза и представил свою возлюбленную – девушку с темными кудряшками, милую, нежную, к которой он хотел в один чудесный день вернуться снова.

К их счастью, они быстро уснули, каждый, погруженный в свои мысли и мечты.

***

Денаш с волнением и дурным предчувствием осматривал свои владения на крупном макете в военной палате. На сердце было тяжело, ведь его одолевали сомнения, осилит ли его сын роль короля, не помешает ли ему болезнь править страной…

Что он точно знал – корона ни за что не достанется Маркусу. Может, Денизу и придется во многом непросто, но найденыша он не подпустит к трону.

Накануне коронации он созвал членов совета, чтобы ознакомить их со своим решением. Среди них был его старший брат Дарко, который в свое время отказался от титула, уступая Денашу. В совете власти было чуть меньше, а свободы намного больше, что Дарко более чем устраивало.

На светский ужин также пришли Елена с сыновьями, ведь Денаш желал, чтобы семья также ознакомилась заранее с его решением.

Повара меняли одно блюдо за другим, подслушивая разговоры, которые велись за столом, но пока они стали свидетелями лишь милой светской беседы о том, какая ожидается зима. Елена, заметив заинтересованные взоры слуг, подозвала жестом одну девушку из прислуги, приказала ей закрыть двери и идти заниматься своими делами.

– Итак, господа… – начал Денаш и привстал из-за стола, почесывая поседевшую бороду. Члены совета как и семья с вниманием смотрели на короля. – Я уже не столь молод и наивен как когда-то давно и осознаю, что мне не суждено пребывать вечность в мире живых. Все в нашем мире тленно, и мой век однажды пройдет. Потому мне важно уже сейчас подготовить себе достойную замену, и я собрал вас здесь, чтобы вы первыми узнали обо всем.

– Мой господин, мы как представители совета поддержим любое ваше решение и примем нового короля как вас, – заверил Дарко. Он чуть поклонился в знак уважения, и остальные члены совета в согласии словам Дарко утвердительно закивали.

Дениз взглянул на брата в ожидании радостной новости, но тот был бесстрастен. Острые черты лица придавали младшему Мехрану возраст, будто он никогда и не был угловатым мальчиком. К тому же строгая одежда черного цвета и такого же цвета перчатки только подчеркивали, что юноша давным-давно вырос.

Денаш прокашлялся и сложил руки перед собой.

– Мой старший сын Дениз по праву должен был занять мое место, но его болезнь поставила крест на наших ожиданиях, как я думал. И с появлением Маркуса мы возложили эту обязанность на него. Маркус рос, чтобы стать королем, все в Орландо об этом знали. Мы с Еленой видели в нем надежду на процветание и светлое будущее для нашего государства. Но, по моему мнению, которое разделяет и моя супруга, ребячество еще не оставило мальчика, и он не годится для этой роли. Неготовность Маркуса оказалась большей проблемой, чем болезнь Дениза. И завтра в день коронации следующим королем я объявлю именно Дениза.

Старший сын Денаша и Елены выронил медный кубок из рук и растерянно посмотрел на отца, пока вино отпечатывалось на светлой скатерти бордовым пятном. Услышанное явно застало его врасплох. А Маркус будто бы знал об этом, и лишь ухмыльнулся. Он встал из-за стола, поднял вверх свой кубок и громко воскликнул:

– За будущего короля!

Члены совета переглянулись между собой, но не могли ничего произнести вслух. Они оказались молчаливыми свидетелями семейных разборок.

Елена выхватила руку Маркуса и крепко ее сжала.

– Сынок, не делай глупостей, – сквозь зубы процедила она так тихо, чтобы услышал только он. Но Маркуса все это только распыляло, он не собирался останавливаться.

Он взглянул на Дениза обжигающим взглядом, будто был готов уничтожить его на месте.

– Братец, я едва могу сдержать радость за то, что ты добился того, чего хотел, – с выражением произнес он, одергивая руку матери. – Умный, красивый, добрый… Но калека. Уверен ли ты в своих силах? Как будешь править страной, если ты из кресла подняться не можешь?

– Маркус, немедленно прекрати! – осадил его Денаш и к недовольному тону прибавился тяжелый взгляд исподлобья. – Прими с достоинством мое решение и обойдись тем, что хорошо поужинаешь.

Дениз лишь сочувственно улыбнулся брату.

– Ты имеешь право на меня сердиться, братец. Для меня эта новость – тоже неожиданность. Но я постараюсь справиться с возложенной ответственностью. Только помни, что никакой титул, никакие регалии не отменят моей любви к тебе. Ты мне нужен, ты важен, и ты будешь стоять не позади, а рядом со мной как главный советник.

– Оставь все эти нежности для дам, что соберутся вокруг тебя, как только узнают, что ты станешь королем, – пренебрежительно бросил Маркус, явно не желавший мириться с услышанным. – Надеюсь, все, что ниже пояса у тебя работает как надо, право, не огорчать же девушек.

– Маркус и Дениз, – строго сказала Елена. – Вы ведете себя непозволительно! Нам придется завершить ужин раньше положенного и отпустить членов совета. Ваши пререкания неуместны при других.

– Матушка, как истинный ваш сын, я имею право испытывать чувства, даже если они неугодны тебе и отцу. – Маркус отхлебнул из кубка и ненавистным взором оглядел всех присутствующих, которые, казалось, перестали дышать. – Или же велите избавиться от меня, будто бы и не было?

Денаш подошел к Маркусу и ударил младшего сына по лицу не в силах больше выносить хамского поведения. Из-за крупных перстней, украшающих руку отца, на щеке юноши появились порезы, из которых тут же начала сочиться кровь, на что все приглашенные ахнули. Но младший Мехран даже не выказал боли. Он лишь невесомо прикоснулся к ранам кончиками пальцев, облаченных в черные кожаные перчатки, и тут же их убрал.

– Даже не вздумай завтра появиться на коронации, – произнес Денаш, нахмурив широкие брови. – Всю церемонию ты просидишь у себя в комнате, а после отправишься обратно к монахиням. И ты высказал мне отличную идею – завтра же прикажу писцу убрать твое имя из истории нашей семьи. Потому что ты – темное пятно, ничтожество, которое как было мне никем, так и останешься до конца жизни просто ошибкой. Радуйся, что я достаточно добр и позволю тебе остаться жить в замке. Это будет единственным моим подарком тебе, и, надеюсь, ты не столь глуп, чтобы пренебречь им.

Впервые мать не встала на защиту сына, не говоря уже о членах совета, которые не имели права вмешиваться в разыгравшуюся драму.

Королева увела Маркуса из зала, чтобы снизить напряжение между ним и Денашем. Дениз подъехал к отцу и посмотрел в измученные глаза. Король устал бороться с Маркусом, кажется, все силы уходили на это противостояние. Драко также дал знак остальным членам совета покинуть ужин, а сам подошел к Денашу.

– Он молод, брат, – высказался он. – Ты принял правильное решение и выбрал из двух наследников именно того, кто справится. Дениз будет таким королем, которого ты хочешь видеть.

– Дениз – мой единственный наследник и истинный сын, – прошептал Денаш и обратился к сыну: – Завтра предстоит сложный день, но я буду с тобой.

– И совет тоже на твоей стороне, Дениз, будь уверен, – поддержал Драко.

– Спасибо, но я не знаю, что еще сказать. Я не был готов.

– Дело времени, сынок, – улыбнулся Денаш. – Ты отлично справишься с этой ответственностью.

А в это время Елена попросила Маркуса, на котором не было лица, проводить ее в покои. Тот взял мать под локоть и вел ее по длинным коридорам замка.

– Что на тебя нашло? – тихо спрашивала она, дотронувшись до его руки.

– Я устал, мама. Это невыносимо чувствовать его ненависть, ловить недовольные взгляды… Я не думал, что отец будет столь суров ко мне. К тому же он унизил меня при всех членах совета, назвав мальчишкой.

– Маркус, я предупреждала тебя об ужине, просила сдерживать эмоции, но ты будто сам себе враг. Я полагала, наш вчерашний разговор повлияет на тебя, и ты…

– И что с того? – Он остановился и вперил взгляд своих голубых глаз прямо в душу матери. – Что с того, что я узнал еще прошлым вечером, что следующим королем станет Дениз? Мне от этого должно стать легче?

– Я рассчитывала, что, пережив ночь с этой мыслью, ты сможешь достойно принять решение отца, но ты устроил театральное представление. – Елена повысила тон, и ей тут же пришлось пожалеть об этом. – С этого момента прошу тебя слушаться Денаша во всем, теперь он будет пристально следить за тобой и не позволит дать промашку.

– Если ты любишь меня, то должна помочь мне заполучить престол.

– Маркус, нет… – прошептала она. – Я не встану против короля.

– Значит, встанешь против сына.

– Не глупи…

Елена хотела еще что-то сказать Маркусу, но он поспешил удалиться к себе в комнату. Ему было сложно сдерживать свои чувства, и он в порыве гнева разгромил мебель, разбил зеркала и разорвал белые простыни, чтобы выплеснуть хоть немного ярости, но она будто бы только разгоралась сильнее. Он снял перчатки и оглядел свои почерневшие пальцы. Это было его проклятьем с детства, когда только начали темнеть кончики. После своего дня рождения Маркус решил скрыть это ото всех и стал носить перчатки. Он боялся, что это болезнь, но оказалось, что хуже. Сейчас эти пальцы так жаждали посильнее вцепиться в шею отцу или брату…