Путы предназначения

© Светлана Савиных, 2022

ISBN 978-5-0053-0281-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Узкое окно, с мозаичным витражом, да, на столике, одинокая свеча в канделябре, освещали, стоявших посередине маленькой комнаты, меня, Тануку, Асу, и Стория, благодарившего нас за спасение Союза Дуракии и Галунии от войны. Даже сейчас повелитель Союза опасается разглашения правды о произошедших событиях, не только среди жителей, но даже придворных, объяснив случившееся, желанием кучки магов, вопреки их Совету, вытребовать у него особые привилегии. Сторий, даже после того, как спала магическая пелена с его глаз, не желает ссориться с Советом тёмных магов, управляющих Иторией, понимая их опасность, но и не собирается мириться с тем, что они будут заправлять всем на его землях. Пытаясь удержать равновесие между независимостью от Совета магов Итории и дружественными с ними отношениями, он замял шум вокруг произошедших событий и, не привлекая внимания к нам, её участникам, устроил почти тайный ритуал нашего награждения, однако, надо отдать должное, щедро отблагодарив нас.

Танука, милостью повелителя, получил в пользование озеро Канатук, все земли вокруг него, а также титул хранителя с ежегодным жалованием для обеспечения его защиты от посторонних. Думаю, Данакара и невки будут довольны таким решением и помогут ему в отпугивании всех, кто захочет сунуть туда нос.

Мне Сторий жаловал разрешение на постройку дома в столице и открытие своего дела, освободив пожизненно от налогов, а также титул помощника по магическим вопросам.

Асу получил должность Главного хранителя безопасности страны, но особой радости на его лице я не заметил, поскольку он и так выполнял эту работу, только раньше был просто начальником безопасности, а теперь Главным. Думаю, его, как и меня смущало то, что Сторий делал это не прилюдно, а в какой-то каморке, взяв со всех обещание хранить молчание, по поводу произошедшего и впредь, выполняя свои обязанности, не привлекать к себе постороннего внимание, без крайней надобности.

Преклонив колено и получив жалованные бумаги, по указке Асу, я и Танука вышли из комнаты, где он, какое-то время, ещё, был с правителем наедине, а затем, проводил нас до ворот, пожелав удачи. С тех пор, как я ему сказал, что знаю, как умер учитель, заставивший убить себя руками своих учеников – его и Сита, ради исполнения моего предназначения, он избегал встречаться со мной взглядом, хотя я и дал ему понять, что не держу на него и Сита зла.

Покинув дворец, Танука, всю дорогу до дому Фрудона, без умолку тараторил, о том, как теперь его семья переберётся в родные края и на полученное жалование отстроит там, на месте бывшей деревни, усадьбу и займётся хозяйством, хотя, чем конкретно, он пока не знал.

Я, с одной стороны, тоже был рад, что, теперь, на законных основаниях, могу обосноваться в столице и даже построить себе хоромы, с другой, дом Фрудона мне и так был родным, и не было нужды его покидать, каким делом займусь, я ещё не думал, главное, у меня теперь спокойная, обеспеченная жизнь, да, ещё, и, жалованная самим правителем, должность помощника по магии. Надолго ли, помня, как не всё гладко прошло с исполнением миссии, возложенной Янухом?

Когда подъехали к дому Фрудона, дверь сразу отворилась и, в ярком проёме, появилась тоненькая фигурка Уси, в малиновом платье и белом кружевном фартуке, звонким голоском раздражённо продребезжавшая.

– Где вы шатаетесь? Я уже заждалась, ужин на столе, еда остыла! Фрудон, ожидая вас, весь изволновался, бегая туда-сюда.

Уже привыкший к её натиску, по поводу непреклонного соблюдения традиции, трапезничать в одно и то же время, сделал вид, будь то не слышу её вопли и спокойно спустился с повозки, Танука же, напуганный такой встречей, уже натянул поводья, чтобы тронуться с места, как Уся чуть не взвизгнула.

– Танука, и не думай уезжать! Я, что зря целый стол еды наготовила?! Только попробуй обидеть меня отказом, ввек не прощу!

Опешив от неожиданности, Танука слез с повозки, примотал вожжи к столбику и аккуратно, прижавшись к противоположному косяку двери, прошёл мимо Уси, боясь не столько задеть её хрупкое тельце, сколько раздувшееся во весь проём командирство.

Вылетевший в коридор, из своего кабинета, Фрудон набросился на меня, обхватил в свои объятия и, пытаясь приподнять, верещал скрипучим голосочком.

– Я так волновался, так волновался! Чем закончилась встреча с правителем?

Пытаясь высвободиться из объятий, ответил.

– Всё хорошо. Давай, сначала поедим, пока Уся дом не подожгла от усердия, ну, а новости уж потом. Одно могу сказать, они тебя обрадуют.

Фрудон, в своём неизменном линялом, шёлковом одеянии, первым полетел в сторону столовой, аж полы надулись парусами, так велико его желание скорее покончить с едой и узнать новости.

Усевшись за стол, отдали должное стараниям Уси, которая не только умудрилась наготовить всяческих блюд, но и кучу десертиков, понятия о которых, в силу своей походной жизни, я не имел. Она, подкладывала нам их на тарелки и подкладывала, объясняя их мудрёные названия.

Объевшись, мы, осоловелыми глазами, смотрели, как она убрала всё со стола, застелила чистую скатерть и усевшись напротив, рядом с Фрудоном, уставилась на нас, сказав, чтобы всё непременно рассказали в подробностях. Пришлось, рассказать.

Уся, от перспектив, открывшихся, благодаря полученным дарственным, пришла в восторг, Фрудон же немного оскорбился тем, что нас награждали в такой тайне, несмотря на наши огромные заслуги перед Союзом, и посчитал Стория мелким, завистливым трусом, который боится даже своих поданных, хотя, понятно, среди них могут быть и шпионы тёмных магов из Итории.

Уся перебила его, сказав, есть план, как создать наше общее дело. Во-первых, у неё давно горит глаз на дом, который выходит углом на центральную площадь, перед дворцом. Он трёхэтажный и большой. Его сейчас как раз продают и надо бы где-то перехватить денег, чтобы успеть купить. Понимая, что она с этой идеей поиска денег будет мучаться всю ночь, успокоил, сказав, деньги у меня есть, на хранении у хорошего знакомого, который привезёт их в любой момент, тем более, с ним можно договориться о покупке мёда, который он производит.

Надо было видеть Усю, которая, буквально, подпрыгнула на стуле так, что чуть не залетела на стол. Потирая руки, она, упиваясь фантазиями, рассуждала, как на первом этаже сделает огромную лавку, в которой будет продавать лекарственные травы, выращенные Танукой, со своей семьёй, на земле у озера, на втором этаже изготовлять снадобья из них, а кроме того не плохо бы, чтобы мой знакомый обеспечивал лавку не только мёдом, но и воском и прополисом, которые пригодятся для приготовление лекарств.

Честно говоря, идея Уси была заманчивая и сулила неплохие доходы, даже Танука загорелся идеей, о выращивании лекарственных трав. Смущало, моя неграмотность в деле ведении лекарской торговли, то ли дело Уся, которая занималась этим с отцом, с самого детства, и вся эта суматоха доставляет ей настоящее удовольствие. Вот кого надо поставить во главе всего этого дела, будет куда расходовать ей свою неуёмную энергию командовать, а то она меня и Фрудона замучила своим безудержным желанием всем и вся руководить.

Предложил Усе возглавить всё это предприятие, пообещав помощь, по мере возможности. На бледных щёчках загорелся яркий румянец, означавший, на сколько она счастлива от такого подарка.

Однако, Фрудон грустным голоском охладил наш пыл.

– Незамужние девушки, по закону, не могут владеть никакой торговой лавкой. Да, и как она объяснит, откуда у неё деньги. Кроме того, ей придётся подавать прошение на её открытие, твоё-то, Дурий, разрешение именное…

Но, Уся не унималась, предложив Фрудону стать хозяином лавки, тем более, у него уже есть грамота на торговлю, а она как племянница, от его имени будет заниматься всеми делами, а он только в своём кабинете посиживать, да консультации давать. На что, Фрудон сказал, он уже стар и если принимать посетителей и рекомендовать лекарства ему будет в радость, то считаться хозяином – в тягость, да, и привык быть свободным, не обременённым обязательствами, может ведь и ляпнуть что попало и это навредит торговле, поэтому просил Усю простить его за отказ, однако у него есть предложение, которое устроит всех.

С интересом уставились на него. Рассмеявшись своим высоким скрипучим голоском, он предложил мне жениться на Усе, сказав, что этим убивает сразу двух зайцев: с одной стороны, пристроит в надёжные руки свою любимую племянницу, оставшуюся без крыши над головой, освободив её от власти дурного папаши, его брата, с другой, моя жизнь будет тоже обустроена, поскольку Усе в хозяйственных делах нет равных, кроме того, на правах моей жены, она сможет спокойно заправлять всеми делами в лавке, а вишенкой на тортике будет дарственная Стория, которая освобождает лавку от уплаты налогов.

Повисла гробовая тишина. Похоже, никто, кроме Фрудона, об этом, уж тем более я, не думал, хотя чем не вариант: я по крайней мере знаю, что от Уси ждать и это первый посторонний человек, который проявил ко мне доброту и сочувствие, не пожалев лекарства, когда я был в моём самом отвратном образе, который тогда принимал. Уся сидела непривычно тихо, глубоко задумавшись, похоже, взвешивая за и против исполнения своей мечты – стать хозяйкой лавки, независимой от отца, с другой, связать свою жизнь с человеком, который, думаю, не вызывает у неё никаких чувств, хотя и обладает необходимыми средствами для осуществления её мечты. Похоже последнее перевесило её весы, и она, подняв голову и внимательно посмотрев на меня, спросила, что я думаю по этому поводу.

Ответил, как есть.

– Вполне подходящее решение. Меня устраивает, что ты будешь заниматься лавкой. Если тебе подходит брак, основанный на товариществе, то я делаю тебе предложение стать моей женой.

Уся посмотрела пронзительным взглядом, будь то видела меня впервые, и ответила.

– Я согласна, но надо получить согласие моего отца на брак, а это будет трудно…

– Почему?

– Мне полагается приданное, завещанное маменькой, а отец просто так его не отдаст.

Фрудон вмешался.

– Это трудности не составит, если Дурий, как жених, откажется от него, то Трот сразу даст согласие без размышлений. Жадность его не имеет границ, он и жену потерял, пожалев денег на дорогое лекарство ради её спасения, тянул время, в надежде, что всё обойдётся, пока не стало поздно…

Фрудон вопросительно взглянул на меня.

Разобрало любопытство.

– И, ради интереса, насколько оно велико?

Уся исполненная гордости, что она не какая-то безродная нищенка ответила.

– Десять золотых.

Еле сдержался, чтобы не рассмеяться и не обидеть её, мысленно поблагодарив учителя, научившего зарабатывать и копить капитал, вот как раз для таких случаев, когда препятствие можно преодолеть такой мизерной суммой.

– Пусть Трот их себе оставит, в память о тебе.

На лице Уси читалось искреннее удивление, но она промолчала. Фрудон же побежал в свою комнату, бросив на ходу, что сейчас напишет письмо Троту, чтобы тот скорее прислал нотариальное разрешение на брак.

Танука, до этого внимательно наблюдавший за происходящим, тоже заторопился, ему надо обрадовать семью и начать приготовление к переезду, напомнив мне, чтобы составил перечень растений, которые нужно выращивать, а также те, какие можно пособирать уже в этом году, на продажу. Пообещал подготовить список завтра.

Уся пошла проводить Тануку, а я направился в свою комнату, ощущая, кроме чрезмерной сытости, чувство глубокого успокоение от того, что неопределённости удачно разрешились, даже вот женой скоро обзаведусь, не весть какой, склочной и худющей, но хоть не дурой и хозяйственной.

Вдруг возникло ощущение, словно подуло холодным ветром, может сквозняком, а может предчувствием, что вряд ли долго удастся пребывать в такой благостной атмосфере и надо ценить то, что даёт сейчас жизнь.

Глава 2

Ответ Трота на письмо Фрудона, посланное с нарочным, не заставил себя ждать, через день он прикатил и, при нотариусе, заключил со мной договор, что я беру его дочь в жёны, но отказываюсь от её приданного. Он разглядывал меня, как через увеличительное стекло, чуть ли не со всех сторон, и в его глазах читался немой вопрос: кто, в добром уме и здравии, берёт в жёны бесприданницу, да ещё такую неказистую? И, похоже, не находил ответа. Забрав договор с отказом от приданного, Трот тут же удалился восвояси, не удостоив Усю внимания, хотя она всё это время была рядом. Тем лучше, нет отеческих укоров и слезливых просьб передумать.

Обручение было скромным, присутствовали самые близкие: Фрудон и Танука, Асу, Сит с жёнами. Праздничный стол, приготовленный новоявленной женой, по этому поводу, привёл всех в восторг, что немного разрядило казённость атмосферы. Сит весь вечер сидел рядом с Усей и похоже обговаривал уже будущие совместные торговые дела в лавке. Пару раз показалось, он пытался своей ворожбой повлиять на неё, но безрезультатно, о чём и пошутил, когда прощался, сказав, я и Уся два сапога – пара, оба упрямые и твердолобые, даже его способности на нас не действует, хотя может это и к лучшему… Асу, поздравляя с женитьбой, сказал, что теперь я в надёжных руках. Похоже самыми счастливыми и оживлёнными за столом были Фрудон и Танука, один потому, что его скучной одинокой жизни пришёл конец и любимая племянница пристроена, а другой, получил то, о чём и не мечтал: землю, титул, деньги, да ещё и участие в выгодной компании по торговле.

Уся уже на следующий день развернула такую бурную деятельность, только дым коромыслом. После покупки дома, на мои деньги, привезённые Ситом, она затеяла там ремонт, но я сразу охладил её пыл, сказав, это можно сделать и позднее, когда появится доход, а деньги мне ещё могут пригодится, поэтому ограничил её суммой, в которую она должна была уложиться при осуществлении своих фантазий.

Пришлось, по первости, преодолевая неприятные воспоминания, жить в строящихся владениях Тануки, чтобы определиться, какие травы тут лучше выращивать, а какие сейчас собирать на продажу и семена. Отыскал редкий сорт глины, которую Данакара разрешила заготавливать для продажи, ну и немного всего остального, по мелочи. Танука даже нанял работников, чтобы успеть собрать и переработать то, что можно, до осени. Работа у озера так закипела и стало непривычно оживлённо, что его бабка даже шутливо пожаловалась мне, хотя и одобряла занятие внука. Танука настолько хотел, чтобы я проводил у него больше времени, что со щедрот своих, дал указание и его работники быстро соорудили для меня гостевой домик, где я почти и жил, в столице бывая лишь наездами.

Сит периодически посылал мне свою сороку Юлу, отчитываясь о работе в лавке, где он со своей женой помогал Усе, оставив старшего сына в усадьбе за главного, а потом надумал и прикупил дом в столице, чтобы следить за объёмами, необходимыми для торговли, мёда и пчелопродуктов.

Общими усилиями, через два месяца, лавка была торжественно открыта и быстро приобрела известность, даже придворные не обходили её стороной, а Фрудон из презираемого всеми лекаря, стал востребованным, хотя и немного сумасбродным целителем, лечебная практика которого пошла в гору, и это положительно отразилось на его внешнем виде. Теперь он рассекал по столице, от своего дома до лавки, на лёгком экипаже, облачённый в бархатную тёмно-фиолетовую мантию, с аккуратно уложенными волосами и подстриженной бородой, от чего даже выглядеть стал моложе.

Моя жёнушка тоже всячески старалась подчеркнуть свой статус дорогими платьями и культурными манерами, пытаясь говорить тише, сдерживая свой крикливый, звонкий голосок.

Поскольку Уся шибко развернулась и ей явно не хватало надёжных помощников, она уговорила жену Асу – Дору стать её компаньонкой, чтобы вести учёт и секретарскую работу. Асу вначале был против, но мать жены уговорила его, сказав, что эта работа упрочит позиции Доры при дворе, поскольку Уния, жена Стория, привечает вокруг себя умных и активных женщин столицы. Действительно, Уния заинтересовалась парочкой молодых женщин, слухи об успешности работы которых, в торговле лекарскими товарами, дошли и до дворца, поэтому пригласила их с мужьями к себе на приём, чтобы познакомиться.

Пришлось и мне идти, с Усей, во дворец, без мужей туда не пускали. Меньше всего хотелось попадаться на глаза Унии, чтобы она меня узнала, ведь придётся многое объяснять, а я дал слово никому ничего не говорить, а значит и жене Стория. Кстати, во время приёма, он лишь сухо кивнул головой в знак приветствия.

Зато Уния, очень внимательно посмотрела на меня и через какое-то время, когда гости были заняты танцами, сама подошла и пригласила на веранду, где попросила объяснить, что всё-таки произошло на венчании и почему её заставили съесть яблоко из её сада в Галунии, уж его то она узнала сразу, также вспомнив, кому вручила его и кто не дал магу Какаргу колдовать во время произнесения клятв. Отпираться не было смысла, поэтому сказал, что всё произошедшее – большая тайна, и я не могу ничего рассказать, за исключением того, что яблоко, которое она съела на венчании, держал в руках её дед, наделивший его силой исцеления. Сказанное произвело на Унию не такое впечатление, которое я предполагал. Она ответила, что догадывалась, о чём-то подобном, во сне после венчания к ней явился старец, назвавшийся её дедом и рассказал тоже что и я, поэтому она мне доверяет и, в знак благодарности, обещает оказывать любую помощь, какую попрошу. Хотел уже откланяться, когда Уния взяла за руку и попросила ещё немного времени, чтобы выслушать её. Внутреннее предчувствие холодком прошло вдоль спины – вот оно…

Уния обеспокоена, в последнее время, поведением мужа: он часто запирается с Асу и что-то обсуждает, на её расспросы отвечает, это дело касается государственной тайны и он не может посвятить её в детали, чтобы она случаем не проговорилась. Однако, в письмах, полученных от отца, говорится, маги из Итории разъезжают по странам и настраивают правителей объединиться и выступить против Союза Дуракии и Галунии, из-за того, что у нас якобы уничтожают магов и не дают заниматься магией, мол надо потребовать, чтобы мы разрешили им беспрепятственно передвигаться по нашим землям, проповедовать свой культ, иначе они это сделают силой. У отца обширные деловые и торговые связи в других странах, поэтому она верит тому, что он сообщает.

Я только огорчённо вздохнул. Думал, что своими действиями уничтожил осиное гнездо тёмных магов, а оказывается только разворошил его. Что теперь ожидать? Ясно, им нужен доступ к жертвенному камню в озере, чтобы своими кровавыми культами вынудить бога бесконечно продлевать их жизни.

Уния попросила принять меры, чтобы не допустить разжигания магами войны. Обещал подумать над её словами, понимая, разговор с Асу не за горами…

На обратном пути, когда завозил Усю в новый дом, где она, кроме лавки, обустроила на третьем этаже себе хоромы с прислугой, был удивлён её настырностью узнать, о чём я говорил с женой правителя. Чтобы прекратить расспросы, спросил.

– Никак ревнуешь?

– Не считай меня глупой. Конечно, нет! Просто появилось предчувствие, будь то опять надвигается что-то недоброе…

Мне своих предчувствий хватает, не хватало ещё Усиных, поэтому ответил.

– Похоже у тебя больше думать и беспокоится не о чём, как только обо мне? Видать в лавке застой, неужели все фантазии закончились?

– Дурий, если ты не хочешь мне ничего говорить, то так и скажи!

– Мне действительно тебе нечего сказать. Уния беспокоится за мужа, он сильно занят государственными делами и у него много тайн, поэтому и высказала свои опасения. Я их пока не разделяю.

– Значит, всё-таки что-то надвигается…

Чтобы хоть как-то отвлечь её от этой темы, решил подкинуть ей новую заботу.

– Уся, прекрати выдумывать угрозы, лучше озаботься тем, где будешь хранить барыши.

– Я заказала большой металлический ящик, как у папеньки, поставлю в комнате без окон, в подвале…

– Понятно. А с Фрудоном не пробовала посоветоваться, он как никак маг, и бог знает в каком поколении.

– Да, он же ничего не умеет.

– Зато, знает, уж поверь! Думаю, в его доме полно магических тайников. Мне бы не хотелось, чтобы в случае чего, мы с тобой остались у разбитого корыта…

Высадив Унию, отправился к Фрудону, где по-прежнему жил в своей комнате и не собирался ничего менять