Читать книгу: «Тайны Великой Эрдинии: Странствия», страница 2

Глава 1. Признания

 
Во всём есть смысл, хотя порою он
От наших чувств и мыслей ускользает.
И в сей момент, души услышав стон,
Наш разум путь себе не расчищает
Для выхода из ступора проблем,
Наваленных иль духами, иль богом.
Живём мы в этот миг, и перемен,
Что ожидают вскоре за порогом,
Не ощущаем, словно будущего нет…

 
 
Отрывок из философских изысканий неизвестного автора
(из найденного в библиотеке хранителей
старинного экземпляра недописанной рукописи)
 

Арон сидел, обхватив руками колени и спрятав лицо, возле колодца, что находился поблизости от поселковой часовни Кизлири. Он медленно прокручивал в голове случившееся с ним за последнее время. Страх за Зойю – мать одного из его друзей, которая своею догадливостью чуть было не навлекла на себя смерть… Огненный шквал, почти спаливший его тело… Чудесное исцеление, которого он не помнил… И… Сердце больно кольнуло. Лина… Он был так близко! Казалось, стоило протянуть руку, и он смог бы прикоснуться к ней, но восход солнца спутал все его планы, обдав тело такой болью, которую Арон не ощутил даже в тот момент, когда дракон сжёг его почти дотла. Арон глубже спрятал лицо в колени. Время словно остановилось. Он снова и снова переживал тот миг – миг, когда на востоке небо окрасилось багровым сиянием, и голые пока ветви деревьев осветил первый солнечный луч. Не было вчера, не было завтра. Был только этот миг, когда душевная мука заглушила боль, свалившуюся на его тело. Он был готов ко всему – к боли, даже к смерти, но не к тому жуткому ощущению бессмысленности бытия, которое накатило на него в момент, когда он понял, что его попытка приблизиться к той, чей зов его сердце ощущало почти два года – с того самого момента, когда Лина появилась на свет, – была изначально обречена на неудачу. При всём своём желании Арон не смог бы успеть. А он мчался так быстро, как мог! Но он не смог добраться вовремя. В голову пришла мысль о том, что Лина в этот момент находилась вместе с Аресом – монахом, на плечи которого было возложено воспитание девочки. Так что в любом случае Арон не смог бы добраться до неё. А если бы и добрался, то Арес обязательно почувствовал бы его присутствие. А это было чревато тем, что он снова спрятал бы от него малышку, и Арон был бы вынужден возобновить свои поиски. И так будет снова и снова! О, боги! Арон оторвал лицо от колен. Вокруг было тихо. Зойя права, народа здесь мало. Арон вздохнул. Ему никак не удавалось прийти в себя после ночного путешествия. Арон вспомнил слова гномов о том, что повелитель будет не очень доволен его состоянием, и это точно не облегчит дальнейшие поиски возможности вновь увидеть ту, к кому так рвалась его душа. Именно эти слова жителей подземелий в тот момент подействовали на мальчика так, что тот смог выйти из состояния, в котором его душа уничтожала самою себя. Но сейчас эти слова более не работали. В сердце была разрастающаяся пустота, которую он не мог заполнить ничем, кроме воспоминаний о перенесённой душевной муке. Арон грустно усмехнулся. Всё возвращается на круги свои! Не так давно он вот также переживал отъезд маленькой годовалой девочки, которую Арес решил изолировать от него, предпочитая верить каким-то словам, которые вычитал на старых пожелтелых бумажках. Пророчество! Это слово довлело над Ароном практически всю его жизнь. На пророчестве были основаны все действия его воспитателей, на пророчестве была основана и его жизнь. Но почему он должен следовать какому-то пророчеству, содержание которого монахи-хранители, в храме которых его – Арона – скрывали от остальных жителей Долины Хранителей, Арону не соизволили рассказать? Кстати, то, что Арон не должен знать о написанном в манускриптах и на почти рассыпавшихся от времени папирусах, тоже было определено тем же самым пророчеством. Надоело! В который раз Арону пришла в голову мысль, что неплохо было бы самому ознакомиться с тайным пророчеством. Тем более что сейчас, когда Ареса нет в храме, это для Арона не составит труда. Ни один из жрецов храма, кроме, конечно, Ареса, не сможет соперничать с Ароном! О! Они слишком хорошо его учат! Арон криво усмехнулся. И даже не видя своего лица, понял, что усмешка получилась безрадостной.

Кто-то приближался к месту его уединения. Секунды Арону хватило на то, чтобы понять кто это. С обратной стороны от того места, где сейчас сидел Арон, к колодцу подходила Зойя. Та самая Зойя, которую неделю назад Арон неимоверными усилиями защитил от смерти в пасти великого дракона.

«Может, не заметит?» – сам не веря в это предположение, подумал Арон.

И чего она пошла именно к этому месту. Около её дома стоял другой колодец, менее ветхий. Вот там бы и набирала себе воду!

Но Зойя проследовала мимо Арона, даже не оглянувшись. Она шла вовсе не к колодцу, и не заметила маленькую фигурку мальчика, спрятавшегося за крытой деревом шахтой. Открыв маленькую дверку поселковой часовни, Зойя зашла внутрь.

«Не время для молитв…» – Арона заинтересовало поведение женщины. Сейчас она должна была заниматься своими делами, а не взывать к создателям или повелителю. Для этого были строго определены часы. Но никому ведь не запрещено молиться тогда, когда они вздумают. И Зойя могла просить повелителя о чём угодно и когда угодно. Хотя… Наверное, он услышал бы её ото всюду. Но она сама может об этом и не знать. Арон вспомнил насмешливые глаза Геона. Никто, кроме самого Арона, насколько было известно мальчику, не знал имени повелителя. И тем более не предполагал, каким образом он может слышать всех и сразу. Но… Арон сам пока не знал, как Геон это делает, хотя и не сомневался в том, что когда-нибудь и это станет ему известно.

Примерно через четверть часа дверь часовни снова открылась, и на пороге показалась заплаканная Зойя. Встретившись взглядом с Ароном, женщина замерла на месте. За одно мгновение на её лице промелькнула целая гамма чувств. Сначала оно выражало недоверие, потом удивление, надежду, и наконец, такую радость, которая живительным бальзамом пролилась на душевные раны Арона, позволив мальчику вздохнуть немного глубже и свободнее. Женщина, глаза которой моментально высохли, кинулась к Арону, упав возле него на колени и обхватив мальчика обеими руками.

– О, боги! – запричитала она. – Я каждый день молила повелителя о твоём возвращении! Это чудо! – глаза её вновь наполнились слезами. – Я была уверена, что ты не выжил! Да и как ты мог выжить, когда…

Внезапно Арона постигло озарение. Он вспомнил то, где он был в течение пяти дней после того, как дракон схватил его обожжённое тело своей огромной когтистой лапой. Он вспомнил, что именно он узнал за это время. О да! Недаром он пытался забыть всё это! Боль, преследующую его, когда шершавый язык чёрной рептилии облизывал его обгорелое тело. Боль, вызванную ядом великого дракона после того, как тот отравил мальчика своей слюной. И то море новых знаний и навыков, которые даровал ему повелитель… Лишь это спасло его от безумия! Арон взглянул на женщину. Теперь он знал всё – то, о чём догадывалась, о чём думала долгими вечерами, пока сердце её разрывалось от мысли, что Арон отдал за её жизнь свою. Он чувствовал море любви, нежности и восхищения, обращённой со стороны этой женщины к нему. Он ощущал её, словно сам был ею. И её душа, в которой сочеталось так много светлого, смогла хотя бы на время притупить боль его души. Только сейчас Арон понял, что последняя неделя была прожита им не зря. Спасение того, кто умеет чувствовать и мыслить так, как делала это женщина, стоящая сейчас перед ним на коленях, судорожно обхватив руками его плечи, делала его жизнь хотя бы ненадолго, но значимой. Арон снова мысленно поблагодарил повелителя за посланные ему знания, и тот ответил ему насмешливым голосом Геона: «Я всё ещё благосклонен к тебе, сын мой!»

– Я здесь! – Арон отпустил свои колени и обнял Зойю в ответ. – Я вернулся!

Женщина села рядом с мальчиком. Теперь Арон чувствовал любопытство, всё более и более охватывающее её. Новые ощущения занимали мальчика. Было интересно и необычно чувствовать так, как это делает другой человек. Теперь он сможет лучше понимать тех, кто находится подле него! Он почти точно знал, какой вопрос задаст его собеседница ещё до того, как та смогла сформулировать его.

– Как ты смог выжить? – спросила Зойя. – Ты ведь почти целиком сгорел!

Арон вздохнул. Чтобы ответить ей, нужно было вызвать её доверие. Доверие, намного большее, чем та сейчас испытывала к нему. Доверие полное и беспрекословное.

– Я расскажу тебе об этом чуть позже! – пообещал женщине мальчик. – Но сначала мы поговорим о том, что известно тебе и мне. Тебе не стоит бояться, поблизости нет никого, кто мог бы подслушать наш разговор. – Итак, начнём с того, о чём известно тебе, – увидев протестующий жест Зойи, Арон ласково улыбнулся и быстро продолжил, не дав женщине озвучить то, что она хотела, а именно, не дав высказать мысль о том, что тем, кому она расскажет о своих предположениях, как и ей самой, грозит смерть, и приговор будет вынесен в момент, когда она откроет рот. – Ты воспитывалась в главном храме, и, будучи там, ты смогла выведать у друзей-послушников секреты, о которых положено знать только жрецам храма, – ты узнала содержание пророчества. В то время ты думала, что всё это сказки, и до поры, до времени благополучно забыла о них, выделив им место так далеко в своей памяти, что почти уже не помнила ни подробностей, ни даже основных моментов, освещённых в документах, оберегаемых хранителями. Ты видела предзнаменования, но не придала этому значения. Ты видела и то, что происходило в храме прямо перед твоим носом, когда привезла больного сына монахам в надежде вылечить его. Но и это не всколыхнуло твою память. И лишь слова Крима способны были разбудить, казалось бы, напрочь забытые тобой воспоминания. Но как только ты вспомнила о пророчестве, то, будучи очень умной женщиной, сопоставила всё, что происходило последние годы вокруг тебя. И ты поняла, что предопределено в будущем. Ты права в своих предположениях обо мне. Ты права, что я не знаю содержания пророчества, так как тебе, по-видимому, известно, почему от меня это скрывают. Или, во всяком случае, тебе известно то, что написано об этом в пророчестве. Мне же, увы, нет. И я не требую от тебя, чтобы ты раскрывала мне его содержание, как и не требую этого от Крима, – Арон глядел в совершенно изумлённые глаза Зойи. Женщина не ожидала, что избранный так просто откроет перед ней все карты. У неё были предположения, но теперь он превратил эти предположения в уверенность. – Но никто, кроме меня, Крима и, конечно, повелителя, не знает о том, какими знаниями обладаешь ты. Поэтому я не рекомендую тебе говорить с кем-либо, кроме нас, о том, что тебе известно. Более того, я не рекомендую говорить об этом с Кримом, если меня не будет рядом или если ты доподлинно не убедишься, что никто вас не подслушивает. – Арон снова взглянул в глаза Зойи, и уже не отводя взгляда, почти шёпотом продолжил. – Мне нужно полное твоё доверие, чтобы и я смог довериться тебе! Потому что, если ты проболтаешься, тебя просто убьют. Твои мучения будут длиться не более нескольких минут, а затем ты возродишься вновь в теле какого-либо пухлощёкого младенца. Мне же так не повезёт! – в глазах Арона загорелся огонь, вызванный воспоминанием душевной боли, испытанной им в тот момент, когда повелитель наказал его за ошибки, приказав дракону убить на его глазах тех, кто был причастен к случившемуся. Арон знал, что не допусти он промашек, эти люди сейчас были бы живы, и он не увидел бы обезображенного тела мальчика и умирающего в муках воина. Эта картина до сих пор преследовала Арона, не давая ему спокойно спать и отравляя каждый момент его жизни. И Арон был совсем не уверен в том, что сможет когда-либо забыть урок, который преподал в тот день ему Геон.

Зойя же расценила выражение карих глаз Арона как страх. Она помнила, как поступил с ним чёрный дракон за единственную просьбу – оставить её в живых. На лице женщины читалось понимание и сочувствие, но Арон был почти уверен в том, что Зойя даже предположить не может, чем именно вызван страх мальчика перед возможностью её невольной неосторожности, и она поклялась себе никогда не разглашать тайну, которую охраняли жрецы храма. Арону было нужно именно то, чтобы женщина твёрдо понимала, что если она проговорится, то отвечать за это придётся не только ей, а это она хорошо поняла.

– Я не поблагодарила тебя за спасение! – в голосе Зойи отражалась любовь, заполнившая в этот момент её душу. – Ты пожертвовал собой…

– Ну уж нет… – возопил Арон во весь голос; ему вовсе не импонировало слушать длительное выражение благодарности со стороны матери Вилона. – Я пока ещё жив!

– Ну да, конечно… Но… – Зойя всё же хотела продолжить, но Арон всерьёз вознамерился помешать ей.

– А раз я жив, – продолжил Арон, не слушая её возражений, – то я никем не жертвовал!

– Но ты собирался! – выпалила женщина, на сей раз не позволив мальчику заставить себя замолчать.

Арон вздохнул. Всё бесполезно. Сейчас она примется пережёвывать его так называемый подвиг. Внезапно в голове мальчика промелькнула мысль. Нужно применить другую тактику!

– А где Вилон? – спросил он.

Волна грусти, охватившей Зойю, захлестнула Арона.

– Вилон… – женщина опустила голову. – Его очень расстроило твоё новое исчезновение. Он сидит дома и дуется на весь мир.

– Тогда, я думаю, нам стоит поспешить к нему! – расплылся в улыбке Арон, но вдруг на него накатила странная нерешительность. Внезапно Арон подумал, что Вилону могли наскучить его слишком частые исчезновения, и друг мог попросту сильно обидеться на него. – Ведь он обрадуется моему появлению? – робко спросил мальчик, повернув голову в сторону сидящей подле него женщины и заглянув ей в глаза. – Он не сильно обижается на то, что я всё время куда-то пропадаю?

– Н-не знаю… – видно было, что Зойя пытается скрыть свою неуверенность.

– Моя догадка верна? – взгляд Арона стал твёрже, теперь он требовал правдивого ответа на свой вопрос. – Он обиделся?

– Да! – Зойя вздохнула, опустив глаза, она больше не могла выдерживать взгляда мальчика. Ведь его исчезновение явилось следствием того, что Вилон не стал сиротой, а она даже объяснить этого сыну не может. Ведь стоит ей только открыть рот, как исчезнет с лица земли не только она, но и Вилон, и, возможно, Арон. Хотя даже если Арон и останется жить, то жертва, которую он принёс ради неё, станет бесполезной…

– Ну тогда… – протянул Арон уже более миролюбиво, – мне нужно постараться изменить эту ситуацию. Не могу же я потерять друга!

Мальчик встал и подал руку Зойе.

– Пошли! – позвал он.

Та, приняв помощь, встала и благодарно улыбнулась мальчику. Но внезапно какая-то тень промелькнула на её лице.

– А в храме знают, что ты жив? – с подозрением спросила она.

– Нет! – покачал головой Арон. – Но я думаю, скоро узнают!

– Ты представляешь, как волнуется Крим? – голос Зойи перешёл в визг.

Арон окинул женщину удивлённым взглядом.

– Конечно, он волнуется, но в отличие от Вилона, ему известно, что я уже ни раз попадал в подобные ситуации. Он более чем уверен, что я выжил и когда-нибудь соизволю возвратиться в главный храм. – Арон пожал плечами. – Так что тебе не стоит об этом сильно печалиться. Тем более что сейчас, – Арон взглянул на небо, оценивая положение солнца, – полдень. И Крим находится у своих учителей. Несколько часов неведения к той неделе, пока меня не было, ему не сильно повредят.

– Несколько часов неведения? – Зойя задыхалась от нахлынувших на неё чувств. – Да ты знаешь, что испытал мальчик, когда ты пропал? Он ни ест, ни пьёт, и я даже не помню, когда он последний раз улыбался. К тому же несколько часов – это довольно большой промежуток времени, за который ты должен будешь добраться до храма! Даже на лошади…

– У тебя есть предложения? – Арону начал надоедать её крик. Хотя он и чувствовал, что она не злится на него, но громкий звук высокого голоса женщины немного раздражал. Тем более что он ещё не до конца отошёл от всего, произошедшего с ним за последние дни.

– Конечно! – Зойя кивнула. – Сейчас Кириям собирается в храм. Он хотел взять с собой Вилона. Если ты поедешь с ними, у тебя будет время помириться с Вилоном, да и такая поездка существенно сократит твой путь домой.

– Угу, – Арон вздохнул. Он-то собирался воспользоваться гномьими ходами, так что навряд ли поездка заняла бы меньше времени. Но если Вилон сейчас собирается уезжать, то, возможно, предложение Зойи является наилучшим вариантом на сей момент. Всё равно поиграть с другом здесь он не сможет, так хотя бы пообщается в дороге. – Хорошо, я поеду с ними. Так мы пойдём или так и будем стоять здесь? – Арон хитро улыбнулся.

– Конечно! – рассмеялась Зойя на улыбку мальчика.

За прошедшую с того момента, как Арон покинул Кизлирь, неделю, снег стаял вовсе. Тёплое весеннее солнышко пригревало ещё холодную землю. То здесь, то там пробивалась по-весеннему ярко-зелёная трава. Земля была влажной. Кое-где оставались неглубокие лужи. Нужно было смотреть под ноги, чтобы не намочить их, но Зойю это, видимо, мало интересовало.

– Кстати, сегодня ты одет намного лучше, чем в прошлый раз! – вновь заговорила женщина.

Арон усмехнулся. Даже страх перед промокшей обувью не мог заставить Зойю закрыть рот. Крим прав, эта женщина чрезвычайно разговорчива!

– Да, – кивнул он на замечание матери друга. – Меня переодели!

– Кто? – быстро спросила она.

Арон вздохнул. Ну что же… Он обещал довериться ей. Пришла пора выполнять обещание.

– Гномы! – ответил мальчик.

– Гномы? – Зойя на секунду остановилась, но увидев, что Арон не замедлил шага, снова пошла в сторону своего дома.

– Да, гномы! – кивнул Арон. – Я как-нибудь представлю тебе их. Если, конечно, ты не будешь забывать того, что к гномам не следует прикасаться.

– Нельзя трогать? – Зойя на секунду замолкла, задумавшись над сказанным Ароном. – И сколько ещё всего вокруг, о чём мирные люди даже не подозревают? – покачала она головой. – Удивительно!

– На самом деле всё вокруг – это то, о чём мирные люди не подозревают, – засмеялся Арон. – Человек знает лишь то, что видит. Если что-то проходит мимо его взгляда, это для него навряд ли способно существовать.

– Ты, кстати, так и не ответил на мой вопрос. Как тебе удалось выжить? И где ты был всё это время? – Зойя едва успевала за мальчиком и то, что она говорила почти без умолку, не помогало ей не сбить дыхание. В конце концов, женщина начала задыхаться, это заставило её ухватить за руку Арона, чтобы хотя бы немного замедлить его шаг.

Мальчик скосил взгляд на идущую подле него женщину и, заметив её состояние, пошёл медленнее.

– Это уже два вопроса, – произнёс он. – И второго ты не задавала. Но… – Арон сжал руку Зойи, призывая ту дослушать его до конца. – Я попытаюсь ответить на оба. Как мне удалось выжить? Я точно не знаю, но предполагаю, что великий дракон отнёс меня куда-то и там начал моё лечение. Я плохо помню, что это было. В то время я почти всегда был без сознания. Очнулся я… – Арон запнулся, что-то внутри мешало ему сказать женщине, что он был в пещере дракона, и Арон продолжил: – среди гномов. Они смывали с меня какие-то мази. Чувствовал я себя практически хорошо.

Арон замолчал, он не желал вспоминать сейчас о Лине, да и не был уверен в том, что это стоило делать в этот момент. Примерно полминуты длилось молчание. Видимо, даже Зойе не пришло в голову, что можно ответить на столь краткий отчёт. Но спустя полминуты Зойя произнесла:

– Опять эти гномы… Они какие?

Арон устал всем, кто сталкивался с гномами, объяснять, что гномы – это вовсе не маленькие существа, живущие в дуплах деревьев, как повествовали детские сказки. Поэтому он просто ответил женщине:

– Я познакомлю тебя с ними. Помнишь, я обещал?

– Да! – Зойя улыбнулась, но как-то безрадостно. Наверное, она всё ещё была под впечатлением рассказа Арона о последней неделе его жизни. Сказал он мало, но прозвучало это как гром. Зойя видела, в каком состоянии забрал мальчика дракон, и она живо представила, какие ощущения должны были быть у ребёнка, идущего возле неё, чтобы он целую неделю провёл без сознания. А Зойя была уверена – Арон очень сильный мальчик.

У порога дома Кирияма и Зойи Арон резко остановился, дёрнув за руку хозяйку.

– Подожди! – попросил мальчик. – Дай перевести дыхание!

Зойя с сомнением уставилась на Арона. Не было похоже, что дорога для него стала проблемой. Дыхание мальчика было размеренным и ровным. Арон нерешительно взглянул на Зойю.

– Мне нужно привести в порядок чувства. Я не должен слишком сильно реагировать…

Внезапно Арон замолчал. В глазах мальчика промелькнул испуг. Он только сейчас вспомнил, что с момента, когда он был унесён драконом из Кизлири, ничего не ел. Это практически неделя.

– Что случилось? – прошептала Зойя, женщина ни разу в жизни не видела Арона в таком состоянии. Сейчас он был похож на загнанного зверя.

– Я опасен… – только и смог произнести мальчик.

– Правда? – Зойя улыбнулась, но, когда увидела сосредоточенный взгляд Арона, улыбка сползла с её лица. – Почему ты сказал это?

– Я… – Арон глубоко вздохнул. – Я… Прости, я ненадолго! – и опрометью бросился в сторону леса.

Женщина долго провожала его взглядом, потом грустно улыбнулась каким-то своим мыслям и вошла в дом.

Арон со всех ног нёсся в лес. Прежде чем увидеться с другом, тем более с рассерженным на него другом, он должен поесть. Он хорошо помнил, как однажды, будучи голодным, на учебном поединке чуть было не прикончил Главного Жреца храма воинов церкви. Тогда у него просто сработал инстинкт. Он видел перед собой не учителя, а жертву. Но тогда он не ел менее суток. Не семь дней, как было на этот раз! Арон быстро метнул кинжал в прячущегося от него в кустах кролика, в течение нескольких секунд мальчик освежевал добычу, выложил из камней круг для кострища, затем разжёг огонь, выстругал из сырой ветки штырь, и, насадив на штырь тушку кролика, стал зажаривать того на костре.

Едва почувствовав запах жаркого, Арон по-настоящему ощутил свой голод. Запах мяса дразнил, манил его к себе. Сейчас он готов был поглотить кролика целиком и даже сырым. Да! Он был голоден, слишком голоден. Арон безотрывно смотрел на добычу. Сила воли покидала его. В конце концов, он – чудовище, зверь, очень голодный зверь. Так чего же ему стесняться своих инстинктов? Ему претит сырое мясо? Не сегодня! В груди Арона что-то зарычало…

На миг шум огромных крыльев заглушил голос голодного зверя внутри мальчика. Арон поднял голову. Прямо над ним, вытянув шею в его сторону, парил чёрный дракон. Мальчик наблюдал, как гигантская рептилия круг за кругом приближается к нему, внимательно наблюдая за ним. Дракон шумно приземлился на поляне возле кострища, повернул голову к жарящемуся на огне кролику и полыхнул на того таким снопом пламени, что маленькая тушка едва не сгорела дотла. Арон подошёл к дракону, нежно обхватил его опущенную почти до самой земли морду, прижавшись к ней всем телом и тихо прошептал:

– Спасибо тебе, друг!

Потом подбежал к костру, обжигаясь, схватил поджаренную тушку и с наслаждением впился в неё зубами. В считанные секунды закончив трапезу, Арон снова поднял голову к небу. Взлетевший в тот момент, как мальчик отпустил его, зверь, всё также кружил над поляной, наблюдая за улыбающимся во весь рот Ароном. Мальчик помахал дракону рукой и припустился к дому Вилона, моля богов, чтобы Кириям дождался его и позволил путешествовать в повозке с его сыном и другом Арона – Вилоном.

Арон на секунду остановился возле дома Кирияма, затем робко постучал. Он мог предвидеть, как его встретит Вилон, но всё же был немного разочарован подготовленным ему приёмом. В комнате, куда вошёл Арон, находились все члены семейства – Кириям, Зойя и Вилон. Арон застал их за сборами. На лице друга не было никаких чувств, которые свидетельствовали бы об удивлении личностью гостя. Видимо, мать успела сказать Вилону о том, что встретила Арона возле часовни. В душе Вилона читалась затаённая обида, он ощущал себя брошенным и никому не нужным. На миг Арон даже немного растерялся, почувствовав нарастающий от одного его присутствия гнев в сердце сына возницы. Одно его исчезновение – это ещё ничего. Но второе, которое последовало незамедлительно за первым, заставило Вилона задуматься о том, действительно ли Арон считает его своим другом.

– Добрый день! – как можно более миролюбиво обратился Арон к Кирияму, скептически смотревшему на незваного гостя.

– И тебе того же, малец! – прозвучал немного грубоватый голос в ответ.

– Я могу просить тебя доставить меня в храм? – робкий вопрос Арона немного развеселил хмурого Кирияма.

Мужчина рассмеялся в голос, и такое начало не очень понравилось гостю.

– Ты хочешь, чтобы я взял тебя с собой? – хохоча спросил Кириям.

Арон кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Он не мог даже предположить, что отец Вилона может сказать ему «нет». Жители храма пользовались особым почтением среди населения Долины Хранителей, и никто и никогда не мог отказать им в какой-либо просьбе. Но судя по настроению Кирияма, мальчик сейчас услышит именно отказ.

– Тебе не кажется, что мой сын уже достаточно обижен твоим отношением, чтобы не ехать с тобой в одной повозке? – веселье слетело с лица Кирияма, теперь оно было серьёзным и даже немного жестоким. – А Вилон собирается ехать со мной, чтобы встретиться со своим настоящим другом – Кримом. Ведь он никогда не бросал его, не предупредив о том, что должен уйти.

Арон взглянул на открывшую было рот Зойю и медленно покачал головой, запретив женщине что-либо говорить в свою защиту.

– Ты можешь спросить лошадь у главы поселения. Не думаю, что он тебе откажет, – посоветовал Кириям. – Прошу тебя лишь об одном – езжай подальше от нас!

В душе Арона нарастала боль и какое-то странное чувство гнева, которое он пытался победить. Ни Кирияму, ни Вилону неизвестно, по какой причине он должен был исчезнуть. Они просто сделали неверные выводы, и сделали их по незнанию своему. Арон ещё раз взглянул в грустные глаза Зойи. Она жалела его, но сделать ничего не могла, ведь стоило ей открыть рот, и все, кого она любила стали бы обречены на смерть.

Арон сглотнул. Сейчас было не время завоёвывать расположение Кирияма. Сначала нужно было примириться с Вилоном, а присутствие его отца никак не позволяло сделать это.

– Спасибо за честный ответ! – улыбка у Арона получилась очень грустной, такой грустной, что на какой-то момент даже Кириям пожалел мальчика, но потом, взглянув на собственного сына, снова уверился в правильности своего решения. – Думаю сегодня не лучшее время для того, чтобы надоедать тебе более. Пусть боги будут благосклонны к тебе и твоему семейству! – Арон чуть-чуть склонил голову, выражая почтение отцу своего друга, и не дождавшись ответа, быстро покинул дом.

Конечно, можно было бы пойти по гномьим ходам, и прибыть в храм намного раньше Кирияма, но Арон решил на этот раз всё сделать по-другому. Ему отказали в помощи, и он пойдёт в храм пешком. Пусть Кириям и не возьмёт его по пути, но совесть всё же заговорит в возчике, и ему станет неудобно от того, что маленький мальчик, которому он отказал в месте в телеге, пошёл в столь дальнее путешествие на своих двоих. Но теперь уже Арон не собирался соглашаться ехать с Кириямом даже в том случае, если тот сам позовёт его. Нет! Пусть совесть немного помучает поселянина. Долгие века, в течение которых жителям Долины Хранителей внушалось уважение и почитание к обитателям храма, не должны были пройти даром. И душевные муки Кирияма, вызванные пониманием неправильности его действий, только помогут Арону установить с ним добрые отношения. Это проложит мост между ним и Кириямом, а, следовательно, даст возможность быстрее помириться с Вилоном, в душе которого Арон сейчас читал не только обиду, но также тоску. Друг соскучился и где-то глубоко в сердце жаждал примириться с Ароном, но пока побеждала обида, это было невозможно. Арон усмехнулся. Ну что же? Это будет длиться недолго! И Арон быстрым шагом направился в сторону храма.

Солнце в этот день, по-видимому, решило согреть землю настолько сильно, как только могло. Арон отправился в путь примерно через час после полудня. Путь к храму шёл на юго-запад, и небесное светило, заняв положенное место на небосклоне, сильно слепило глаза, заставляя мальчика жмуриться. Дорога была хорошо расчищена. Поблизости от поселения она была грунтовой, и лишь вблизи храма послушники выкладывали дорогу булыжником, два раза в год проверяя состояние камней. Теплоту грунта Арон ощущал прямо сквозь мокасины на своих ногах. Солнце делало своё дело. Тепло и свет – это то, чем оно могло одарить окрестные земли в это время года. По сторонам дороги начала появляться зелёная трава, яркий, сочный цвет которой радовал глаз. Не прошло и получаса, как Арон начал свой путь, и настроение его кардинально изменилось. Теперь всё казалось ему настолько хорошим, что он мог бы даже запеть. Птицы весело щебетали вокруг, чувствуя прекрасный настрой путника, где-то рядом бегала пара зайцев, мошкара водила свой хоровод. Даже молодой, ещё не успевший отрастить рога, годовалый олень радостно бежал по лесной тропе в нескольких метрах от путника. Сейчас Арон был сыт, доволен и счастлив. Мальчик разглядывал набухшие почки, вспоминая, как быстро они распустились в прошлом году, осыпав цветами плодовые деревья в храмовом саду. Сейчас Арону не хотелось вспоминать что-либо, связанное с трудностями, постоянно возникающими в его жизни. Мальчик в этот миг жил лишь этим моментом, ощущением счастья, подаренным ему окружающим его миром. Он подставлял лицо солнцу, и, закрыв глаза, просто счастливо улыбался всему, что было вокруг. Проезжающие в сторону храма повозки он пропускал, вежливо отклоняя предложения довезти, а со встречными раскланивался, заявляя в ответ на высказанное желание развернуться и доставить мальчика в храм, что сможет найти попутный транспорт, которого здесь ездит немало. А потом снова шёл, шёл, шёл, думая, как замечательно просто идти туда, куда хочется, и при этом никуда не спешить и не стараться сделать свой путь короче.

Примерно через час после того, как Арон пустился в путь, его догнала повозка Кирияма. Арон чувствовал приближение тех, ради кого отправился в дорогу, и как бы сильно ему этого не хотелось, мальчик не обернулся в сторону друзей. Он ждал, пока повозка Кирияма поравняется с ним.

– Арон! – услышал путник оклик Кирияма за своей спиной. Лишь после этого Арон повернул голову и одарил возчика с сыном, уже поравнявшихся с ним, ослепительно счастливой улыбкой. Теперь он был даже благодарен Кирияму за то, что он открыл перед ним столько радости, сколько только могло вместить в себя сердце маленького Арона. – Арон, – Кириям не смог не улыбнуться в ответ; да и никто бы не смог устоять перед улыбкой Арона. – Тебе не стоило путешествовать пешком!