Принцесса-рыцарь – 4: Сила и власть

2

Прошло три дня. Рутенос почти не покидал кузницу. Навеянная колдуньей слепота делала его ничтожным не только перед ней, но и перед всем миром. Он устроил себе постель прямо возле горна. Гвира готовила и приносила ему еду, и вышила ему одеяло.

– Чтобы ты ни услышал сегодня, не покидай кузницу, – предупредила гиана, принеся ему завтрак.

Рутенос ничего не ответил, лишь глянул на большой округлый живот. Он до сих пор не мог поверить, в какую паутину событий попал. Он невольно вспомнил Ализу и те далёкие годы. Тогда его радостям не было предела. А сейчас… Он подошёл к окну, смотря на недавно взошедшее солнце.

– Ты боишься меня? – спросила Гвира.

– Почему я? – он обернулся, смотря ей в глаза.

– Это твоя судьба, – улыбнулась она и ушла.

* * *

После полудня к кузнице приехал Тано с очередной порцией угля и железной руды.

– Завози во двор! – выкрикнул Рутенос, выглядывая в окно. – Я не могу покинуть кузницу!

– Не переживай, управлюсь! – ответил старик.

Тано распряг телегу и, оставив кобылу пить воду, вошёл к кузницу.

– Что происходит в городе? – спросил кузнец.

– А, не спрашивай, – старик уселся на лавку в углу, невольно рассматривая необычную вышивку на одеяле. – Царь ума лишился. Половине своей стражи головы отсёк.

– Все ещё ищет пропажу? – ухмыльнулся Рутенос, нанося удары по раскалённому металлу.

– Кто ж знает, что у него на уме. В царстве разлад, смута, повысили налоги. В шахту ещё рабочих пригнали, как увидел, чуть дара речи не лишился – совсем дети, – старик тяжело вздохнул, продолжая рассматривать вышивку. – Никогда такой не видел, красота. Тебе скоро дом совсем не понадобится. Уже в кузнице ночуешь?

Вдруг со стороны дома раздался женский крик. Рутенос, понимая, что за этим кроется, ещё сильней застучал молотом.

– Это ещё что? – встрепенулся Тано.

– Что?.. – из-под молота Рутеноса вылетали искры.

– Да остановись же ты, – Тано схватил кузнеца за руку и глянул в его глаза. – У тебя в доме женщина?

Рутенос не хотел впутывать в эту историю доброго и, пожалуй, единственного человека, с которым можно было поговорить по душам.

Вновь раздался протяжный женский крик. По телу Рутеноса прошёл холодный пот.

– Что ты стоишь? Ей нужна помощь, – старик ринулся к двери.

– Нет, – удержал его кузнец. – Я не могу покинуть кузницу.

– Ты что, ума лишился? – удивился Тано, кивая в сторону дома. – Там что-то происходит.

– Сядь, – Рутенос кивнул на лавку. – Это ты мне её привёз три дня назад.

– Я?.. – удивился старик.

* * *

Примерно через час открылась дверь и в кузницу вошла Гвира. На её руках мирно спал малыш, укутанный в расшитое одеяло. Тано с интересом осматривал колдунью. Рассказ кузнеца привёл его в недоумение, но теперь он видел эту бестию собственными глазами. Она оглядела молчаливых мужчин.

– Это твой сын, – проговорила гиана.

– Он не человек, – ответил кузнец.

– Он такой же, как и ты, в нём нет и капли магии. Я не давала ему своего молока, – она глянула на ребёнка. – Он станет тебе надёжным помощником, опорой и продолжением тебя самого.

– Я тебе не верю, – всё ещё сомневался Рутенос.

– Тогда я убью его на твоих глазах, – она распеленала ребёнка, схватив его за ноги и держа вниз головой поднесла ближе к горну.

Малыш тут же проснулся и неудержимо заплакал.

– Нет, нет, ты что? – ахнул Тано, протягивая руки к ребёнку.

– Не тебе решать! – злобно глянула она на старика.

Тано отшатнулся назад, словно его ударила невидимая сила, и обхватил голову руками.

– Нет, прошу, я только хотел помочь, – простонал старик, корчась от боли.

– Отпусти его. Он тут ни при чём, – проговорил кузнец.

– Он знает нашу тайну, ведь так?

– Я никому не скажу, – Тано рухнул на колени. – Клянусь.

– Я брошу ребёнка в огонь, – проговорила колдунья.

– Какая же ты мать? – презрительно выговорил Рутенос.

Он подошёл к ней и аккуратно взял рыдающего малыша из её рук и прижал к себе. Детские белые ручонки вцепились в его рубаху, пытаясь засунуть её в рот. Малыш чуть вздрагивал и вскоре перестал плакать, смотря на своего отца. Рутенос улыбнулся, когда детская ручка коснулась его носа, малыш тоже улыбался.

Нет, такое невинное существо не могло быть монстром.

Тано встал с колен, поднял с пола брошенное гианой одеяльце и протянул Рутеносу.

– Укрой его, а то простудится, – посоветовал старик. – Он, наверное, голодный, рубаху твою сейчас съест.

Рутенос заботливо укутал ребёнка.

Гиана, чуть улыбаясь, глядела на нежные действия кузнеца. Она знала, что будет именно так.

Прохладный ветер принёс из окна стук нескольких пар копыт. Рутенос подошёл к окну. К кузнице скакали пятеро всадников. Все трое молча переглянулись.

– Бери ребёнка и спускайся в погреб, – Рутенос отдал малыша Гвире.

Он отодвинул лавку, потянул на себя кольцо на полу и открыл ход, ведущей в погреб.

Гиана вручила ребёнка Тано.

– Как только нас увезут, – проговорила она, обращаясь к Тано, – отправляйся домой. Вернёшься сюда через день и отдашь Вальта его отцу.

– Вальт? – улыбнулся кузнец. – Мне нравится имя, – он обернулся к Тано. – Ты всё понял?

– Да, – кивнул тот и начал спускаться в погреб. – Тише, Вальт, тише. Посидим немного в темноте, а потом я тебя накормлю.

Как только Тано спустился в погреб, Рутенос подвинул лавку так, чтобы её можно было легко отодвинуть и выбраться наружу. А на лавку он положил охапку изготовленных мечей.

– Они убьют тебя, – проговорил кузнец, кивнув на пятерых всадников, въезжавших во двор.

– Ты сам был не прочь это сделать.

– Я не понимаю, – терялся он.

– Теперь у тебя есть тот, кому ты передашь своё наследие.

– Он действительно будет обычным человеком? – всё ещё не верил Рутенос.

– Да.

– А как же ты?

– Не думай об этом, – она улыбнулась и провела пальцами по его глазам.

Перед кузнецом всё потемнело.

– Зачем? – спросил он.

– Верь мне, – Гвира выбежала из кузницы.

Тут же раздались крики:

– Хватайте её! Не дайте ей уйти! И не смотрите ей в глаза!

Рутнос на ощупь вышел из кузницы, его тут же ударили чем-то, и он рухнул на землю.

– Кто здесь!? – выкрикнул он. – Я ничего не вижу! Кто вы!?

– Это же я, – отозвался начальник стражи, подходя к кузнецу.

– А, Руам, твой голос ни с кем не спутаешь, – Рутенос поднялся на ноги. – Заказ готов, все двадцать мечей, там, на лавке. Забери сам.

– Что с тобой случилось? – изумился Руам.

Вопрос остался без ответа, так как раздался женский визг. Трое солдат тащили гиану. На её голову был накинут мешок, а за спиной связаны руки.

– Не трогайте её, – проговорил кузнец. – Она лечила меня. От жара горна я лишился зрения.

– Она тебя лечила? – изумился Руам.

– Да, – ответил Рутенос. – Ты же видишь, я – слеп.

– Обоих к царю, – кивнул Руам страже. – Там разберёмся. Мечи из кузницы заберите, – он огляделся по сторонам. – Тут был Тано?

– Да. Я одолжил ему своего коня, – вновь солгал Рутенос. – Сказал, к вечеру вернёт.

Гвиру взвалили поперёк седла, а кузнецу помогли сесть на одного из коней позади стражника.

3

Рутеноса вели двое стражников по каким-то лестницам, спускающимся вниз. Он по-прежнему ничего не видел, но по ощущениям понял, что это тюремное подземелье под царскими чертогами. Когда-то ему уже доводилось тут бывать, но в качестве мастера по ковке решёток и цепей.

– Да скажите вы хоть что-нибудь? – проговорил он. – В чем я виноват?

Стражники ничего не ответили, они втолкнули его в камеру, заперли скрипучую решётку и тут же ушли.

Кузнец ощупал стены и то, что преграждало выход, просовывая пальцы сквозь решётку, и улыбнулся:

– Никогда не думал, что мой труд станет преграждать мне путь.

Он отступил немного назад, сел на пол и вздохнул. Он думал лишь о ребёнке и о Тано – они были ни в чём не виноваты. Как ни странно, но и судьба гианы ему тоже была небезразлична. Что царь сделает с ней?

Что его вообще не волновало, так это своя собственная участь. Он никогда не служил царю Эбаро, а был предан лишь своему делу и только. Цари давно вышли из идолов поклонения и величия в его собственном понимании. Он помнил рассказы о славном Гезаториксе⁵, память о котором восхваляли дед и отец – это был один из последних мудрых правителей этой земли. А потом цари стали меняться со скоростью смены года.

Кузнец ненадолго задремал. Его разбудили шаги и лязг железного засова.

В камеру вошли трое стражников и богато одетый молодой человек лет двадцати семи, с небольшой бородкой и тёмно-каштановыми волосами. Он внимательно осмотрел осуждённого, сидящего на полу и невидящими глазами уставившегося куда-то в стену напротив.

– Встать! – громко проговорил охранник.

Рутенос подчинился и молча поднялся на ноги. Царь Эбаро провёл ладонью перед его лицом и усмехнулся.

– Ты что, действительно слепой? – спросил царь.

– Это ты, мой царь, – кузнец узнал голос властелина и поклонился.

– Значит, она и тебя околдовала? – Эбаро обошёл вокруг кузнеца. – Зачем ты укрывал её?

– Я никого не укрывал, мой господин. Эта женщина лечила меня. Мне в лицо попали искры.

– Твоё лицо не обожжено, – царь сомнительно осматривал осуждённого. – А эта ведьма сегодня же будет сожжена на костре. Если ты сознаешься в укрывательстве этой особы, то, возможно, я помилую тебя.

– Я не знаю, кто она, мой царь, – ответил Рутенос. – Я её не видел. Она появилась совершенно неожиданно и предложила помочь.

– Ох, не верю я тебе, – вздохнул Эбаро. – Что хочешь говори, но я не верю.

– За что же вы ополчились на неё? – поинтересовался кузнец. – Чем вас напугало столь хрупкое создание?

– Это не твоё дело, – грубо бросил царь и вышел из камеры.

Дверь снова заперли, оставив Рутеноса одного наедине со своими мыслями.

* * *

Посередине площади стоял высокий шест, который окружал огромный стог сена. На казнь собрался весь город. Никто не мог взять в толк, кого казнят на этот раз. Недалеко стояли два трона и стража с оружием. Молодой царь появился в кругу свиты и верховного совета, рядом была и его вдовствующая мать. Затрубили трубы. Воцарилась тишина. Под конвоем вывели гиану с завязанными глазами. Между собравшимися жителями разлетелся удивлённый шёпот.

К гиане подошёл Руам и громко произнёс:

– Эта женщина обвиняется в колдовстве и убийстве трёх человек из царской стражи! Также она отравила сотню коров, сожгла амбар с зерном и ослепила кузнеца Рутеноса! За подобные злодеяния совет приговорил её к сожжению на костре!

– Всё это так! – ответила Гвира, повернув лицо в то направление, где сидел царь. – Кроме одного! Если я ослепила Рутеноса, то скажи, царь, почему он сейчас сидит в подземелье? Может, завтра ты казнишь и его, уличив в сговоре со мной?!

– Его сейчас осматривает мой лекарь! – ответил Эбаро.

– Ты завязал мои глаза, но это не значит, что я не чувствую твою ложь! – ответила она. – Пусть кузнец придёт сюда и докажет мои злодеяния! Неужели ты не выполнишь последнюю просьбу!?

Царь Эбаро был явно обескуражен, оборачиваясь к матери и членам совета.

– Да, пусть придёт Рутенос! – выкрикнул мужчина из толпы.

– Приведите его сюда! – поддержал второй.

– Приведите Рутеноса!

Толпа загудела, слов было почти не разобрать, но что именно требовал народ, было ясно.

– Не волнуйся, сын мой, она всё равно сгорит на костре, – проговорила вдовствующая царица. – А вот такого мастера, как Рутенос, не стоит терять. Его ценил не только твой отец, но ценит и весь народ.

– Я сожгу его вместе с ней, – злобно ответил Эбаро. – Он слепой как крот. Что с него теперь взять?

– Пусть его приведут сюда, – мать взяла сына за руку.

– Хорошо, – Эбаро вздохнул, кивнул страже и поднялся с трона. – Хорошо! – выкрикнул он. – Его приведут, но ты всё равно сгоришь! Здесь колдовству не место!

– Не место? – засмеялась гиана. – Ты же сам просил поведать твоё будущее!? Ты искал меня! Хотел сделать своей рабыней! И получить богатство! Но гиану не обманешь! Так вот, слушайте все! – она обвела рукой всех присутствующих. – Он, – она указала на царя, – последний царь из рода таврисков⁶…

– Хватит! – взвыл Эбаро, трясясь от страха. – Заткните ей рот! Бросьте ведьму в костёр!

Кругом стояла тишина.

– Чувствую твой страх, царь, – ответила гиана и чуть улыбнулась. – Что дано – то будет. Что сказано – то свершится. Мои слова ты запомнишь навсегда. Гианы обид не прощают. Моя казнь ничего не изменит.

Эбаро злобно насупился. Двое стражников привели Рутеноса.

– Скажи, кузнец, кто ослепил тебя? – спросила царица-мать.

– Огонь, госпожа, – ответил Рутенос.

– И ты не был околдован гианой? – спросила царица.

– Нет. Она лечила меня, – безмятежно ответил кузнец. – Отпустите её. Она ни в чём не виновата.

– Что?! Она убийца! – выпалил Эбаро.

Гвира пошла по направлению к Рутеносу. Но стражники преградили ей путь, нацелив на неё мечи.

– Развяжите мне глаза, и я исцелю этого человека, – проговорила гиана. – Он ещё послужит тебе царь. С помощью его оружия в следующем году ты одержишь победу.

Эта новость чуть ободрила Эбаро, он кивнул, и Руам снял повязку с её глаз. Она улыбнулась и протянула к нему связанные руки. Руам глянул на царя. Эбаро осмотрел стражников, и те натянули тетиву луков.

– Тебе не уйти, – хмыкнул Руам, вытащил из-за пояса кинжал и разрезал верёвки на её руках.

– Не тому царю ты служишь, – вздохнула гиана.

Гвира подошла к Рутеносу и закрыла ладонями его глаза, а когда убрала руки – тьма начала спадать. Кузнец огляделся по сторонам.

– Нехорошо лгать царю, – улыбнувшись, прошептала она.

Гиана резко подняла руки вверх, и появился ветер, разнося повсюду пыль. Все стали прикрывать глаза и лицо. Девушка уловила момент и, подбежав к недалеко находящемуся колодцу, прыгнула в него. И тут же ветер исчез.

Стража и Руам подбежали к колодцу, но в воде никого не было.

Недалеко в толпе стоял Тано. На его руках мирно спал младенец.