Читать книгу: «Пиппа ищет неприятностей», страница 4

Глава 9. Дик

– Я же говорил, от мальчишки будут одни неприятности, – недовольно высказывал мне Ровняла.

Будто не я тут главный, а у него в подмастерьях. Все, все в этом Талыме потеряли страх. А если я его сейчас в жертву принесу особо злодейским способом? Конечно, не принесу, потому что магии во мне – иссохший колодец, но навыки-то могли остаться!

– Пока у нас неприятности в основном от Пса, – возразил я. – А про его кандидатуру я никаких возражений не слышал.

– У Пса с зубами-то всё в порядке. А этот – щенок же. Ты руки его видел?

– А что у него не так с руками? По пять пальцев на каждой.

– Кисти тонкие, слабые. Не бывает таких у дворовых пацанов, – невозмутимо раздвигая дровины под котелком, пояснил воин.

– Ты на что намекаешь?

– На то, что пацан, возможно, не из простых. Небось поссорился с родителями и сбежал. Или просто приключений захотел. А потом его найдут, а из тебя злодея-насильника нарисуют.

– Ой, пусть хоть кого рисуют, – скривился я. – Хуже чем есть, всё равно не будет.

Но задумался. Безусловно, в словах Ровнялы был здравый смысл. С одной стороны, флаобская кровь может сыграть свою роль, у того же Грозы ладонь была хоть широкая и крепкая, не в пример, конечно, ручкам Фильки, но пальцы у него были длинные и тонкие. И плечи у Грозы были мощные, внушительные. А пацан ещё совсем не сформировался. Но и возраст у него еще не вышел. Кожа на лице совсем нежная.

С другой стороны, если Пипка – дворянский сыночек, это проблема. Не в том смысле, что его побег может отразиться на моей репутации. Где её искать, мою репутацию, чтобы в ней что-то отразить? Проблема в том, что дорога нам предстояла действительно непростая. И дело даже не в расплодившейся под столицей нечисти. Хотя и в ней тоже. Опасность представляла не только сама нечисть, но и те, кто за ней стоял. А я был уверен, что кто-то стоит. И этот кто-то готов дорого заплатить за мой груз. Жизни наемников будут минимальной ставкой. Я понимал, на что иду. Воины понимали, чем рискуют. А вот мальчишка, который прибился к нашему отряду, даже не догадывался. Если это всего лишь сирота – никто не обратит на него внимания. А смерть юного аристократа мне не простят.

Я-то могу и выжить.

– А может, кстати, вор, – продолжил свои размышлять вслух Ровняла. – Ты заметил, что он с вещами свалил. Пошел бы проверил, у тебя ничего не пропало?

Я чуть было не подорвался, но вовремя взял себя в руки. Ровняла – мужик разумный. Но я его всего сутки знаю. Как узнать, где у человека самое ценное лежит? Подпалить дом и посмотреть, куда он побежит в первую очередь. Доверять Ровняле у меня было ничуть не больше оснований, чем Пипке.

– Может, наоборот, он боится, что у него украдут что-то ценное? – предположил я.

Груз проверить нужно. Необходимо. Но не сейчас. Если Ровняла угадал, пацан по лесу от нас всё равно никуда не сбежит. У нас-то маг есть.

– Что ему прятать?

– Если ты прав, и он – дворянский отпрыск, то из дома всё что угодно мог утащить. Если не прав, и он действительно сирота, то для него даже поношенная рубашка – целое состояние. Да и мало ли, что для мальчишки-бедняка может представлять ценность? А тот же Пёс на смех поднимет.

А если он сбежал, поняв, что ошибся с компанией, то что ж… Опасно, конечно, под вечер одному. Но свой опыт в чужую голову не вложишь.

Да ерунда это всё! Вернётся он. Обязан вернуться.

Под лошадиное и мужское ржание вернулась компания с реки. Судя по тому, как потянулись к огню посиневшие руки, речка была прохладная. А солнышко клонилось к закату. Хорошо, что я пацана туда не отправил. А если бы он горячку подхватил?

– А мальчишка где? – первым делом спросил Пёс. Дался ему мальчишка…

– До ветру пошел, – отрезал я, и сдерживаемое беспокойство всё же прорвалось наружу. Сколько можно? Я поднялся и повернулся в ту сторону, где скрылся пацан: – Фи-илька! Филька! Ты там заблудился, что ли!

– Это его Пончик так напугал, что он никак из кустов вылезти не может! – прокомментировал Пёс.

– Я не страшный, – возразил великан. – Филька! – гаркнул он так, что даже я чуть под кустик не заспешил. А уж птицы и звери в окрестностях точно облегчились и рванули во все стороны.

– Что вы так орёте-то! – раздался ответный вопль из леса и вскоре среди деревьев показался улыбающийся Филька. На душе сразу стало спокойнее. – Ну у тебя, Пончик, и голосина. Я чуть не оглох. Ты на пожарной каланче колоколом не подрабатывал?

– Нет, – серьезно ответил Пончик.

– Зря. Такой талантище пропадает! А я грибов набрал, лешиков, – радостно сообщил Филька. В руках он нес ягоды: кружку с горкой и полную миску.

– Мелковаты твои лешики, – хохотнул Ровняла. – И черноваты.

– Не, грибы я в мешок сложил, – спокойно возразил Пипка, сунул кружку в руки Клыку, тарелку – Пончику, Псу он, видимо, доверял меньше, и скинул с плеча котомку. – Во!

И стал выкладывать на траву возле костра крепеньких, белых «лешиков».

– Их запечь можно. Или добавить куда, – поделился тайными знаниями пацан.

– Так давай готовь! – распорядился я.

Облегчение от возвращения мальчишки рассеялось, а возмущение его долгим отсутствием, наоборот, настоялось.

– А вы так и сидели, ждали, пока я вернусь? – уточнил Пипка с потрясённым видом.

– Ты же у нас вызвался слугой. Служи! Воины голодные. Ждут, пока ты накормишь.

– У вас яйца есть? – озадачил меня вопросом мальчишка.

Пёс с Клыком переглянулись и нахохлились от такой претензии. Пончик поглядел на одного, другого, последовал их примеру и тоже нахмурил брови. Ровняла поднял взгляд на меня, дескать: «У нас есть яйца?» И только Гроза заржал. В прямом смысле этого слова. Я и не подозревал, что флаобцы умеют так смеяться. Мне даже флаобец, и тот ненормальный достался!

– Ты про какие? – уточнил я.

– А какие есть? Я омлет из любых умею! – гордо ответил Пипка, и тут заржали все.

– Что вы смеётесь? – обиделся мальчишка. – Я правда умею.

– Кашу вари, умелец!

Я влепил ему леща, и он зашипел, как змеёныш. Потер место удара и покладисто согласился:

– Хорошо, – и столь же покладисто добавил: – А как?

– Что? – переспросил я.

– Как ее варить?

– Ты что, готовить не умеешь?!

– Умею.

– Тогда готовь!

– Яйца дайте!

– То есть кроме омлета ты ничего не можешь? – насупился я.

– Почему сразу «ничего не можешь»?! – возмутился Пипка. – Могу. Просто съедобного ничего…

Утерев слезы от смеха, поднялся Клык.

– Джыгыт готовит еды! – с укоризной заявил он Пипке, тыкая пальцем. Но прорвавшийся смешок испортил картину. – Тыбэ учыца нада!

– Я, дяденька Клык, всегда готов учиться! – отрапортовал Пипка. – Только у меня не всегда получается, – честно признался он. – Зато я грибы резать умею!

По возрасту Клык был на втором месте снизу. Младше него был только Филька. Так что, как бы варвар не дул сейчас щеки, а у себя на родине в походах наверняка готовил он. Там распределение грязной работы шло как раз по младшинству. Поэтому я спокойно вручил судьбу ужина в его опытные руки и пошел проверять своё богатство.

Сфера была на месте.

Глава 10. Дик

Я устроился на повозке. Её подогнали под дым костра, чтобы не одолевал гнус. Лежал на боку, грыз травинку (есть-то и вправду пора) и наблюдал за своим воинством.

Гроза сидел под деревом, видимо, привычка у него такая, и пялился в крону. Из ветвей ему насвистывал зверёк Пипки. Флаобец молчал. Зверек продолжал возмущенно свистеть. Его, видимо, тоже доставала эта привычка мага. Иногда зверек посвистывал в сторону хозяина, но пока возле костра орудовали ножами, держался от него подальше.

Ровняла сидел у огня и занимался оружием: чистил, правил лезвие. Завершив возню с мечом, он занялся кинжалом, а после перешел к метательным ножам. Ему было явно нескучно с таким-то арсеналом.

Пончик крутился возле Неша, наглаживая и что-то бормоча на ухо. Жеребец пофыркивал, но принимал внимание благосклонно. Животное неглупое, понимало, на кого можно копытом замахиваться, а на кого не стоит. Топором своим великан на стоянке не занимался. Возможно, наточил на ярмарке. С другой стороны, ему с его силищей острота оружия и не столь важна. Не зарубит, так забьёт. По колено в землю.

Пёс крутился возле котла, выдавая ценные указания и критические замечания, и норовил попробовать варево. Клык стоял на страже еды, отмахиваясь половником. Пацан был непривычно тих и послушен, внимал варвару с почтением и всё выполнял. Иногда с точностью до наоборот, и тогда получал от Клыка отборные варварские ругательства. Судя по тому, что Филька просил повторить и помедленнее, оплошности были осознанными, и пацан просто пользовался возможностью обогатить словарный запас.

В целом, всё было довольно мирно. Я ожидал худшего.

– Тэпэр нужно положыт спэцый! – с важным видом заявил Клык. Его от роли наставника прямо распирало. Видимо, он впервые выступал в таком амплуа.

Варвар вынул из своего скарба мешочек и потянулся к котелку.

– Эй, ты! – влез в кулинарный процесс Пёс. – Отравить нас хочешь?!

– Еды должны быт вкусный! – возмутился Клык, прижимая к себе мешочек как драгоценность. – Ваши еды прэсный!

– Отравить он не отравит, – пояснил, не отрываясь от заточки ножей, Ровняла. – Но пахнуть мы станем так же, как он.

Варвар с горячностью провел рукой вдоль голого торса:

– Зато гнус не кусаэт! – заявил он.

– Ну уж нет, меня пусть лучше гнус жрет! – заявил Пёс и нахмурился.

– А я трав могу принести! – оживился пацан.

Я-то всё ждал, когда у него будет очередной выход на сцену.

– Травы-то зачем нужны? – поинтересовался я.

– Дяденька Дикий, так они для чего только не нужны! – сев на любимого конька, начал Пипка. Я аж залюбовался. – И для еды, и для вкуса, и для лечения, и чтобы отравить. Я вам любых могу принести! – радостно закончил мальчишка.

– Вот, Пёс, кого бояться надо. Понял? – ухмыльнулся Ровняла.

– Тут недалеко, я быстро управлюсь, – подскочил Филька. – Я только те, которые для вкуса! – горячо пообещал он.

– А я компанию составлю. Чтобы ты опять не заблудился, – заявил медовым голосом Пёс и потянул лапу к пацану. Точнее, к его заднице.

Свист стрелы, которая вонзилась возле самого носа Пёсьего сапога, раздался раньше, чем я успел рот открыть. Наёмник мгновенно одернул руку. Пацан с отвисшей челюстью медленно развернулся в Грозе. Тот сидел под деревцем, пялясь на ветки, будто ничего не было. Только рука его всё ещё сжимала лежащий на земле лук.

– Ты это чего? – насупился Пёс. Но так, без вызова. Осторожненько.

– Филька, вали за своими травами, одна нога там, другая здесь, – распорядился я. Настало время расставить акценты по местам.

Я дождался, когда жилетка пацана невнятного цвета скроется за деревьями, и сел.

– Пёс, мы все разные, за пределами похода ты можешь заигрывать с кем угодно, я в чужие постели не заглядываю. Но Фильку оставь в покое. Понятно объясняю?

– А то что? – охамел он, но в следующее мгновение вторая стрела воткнулась у другого его сапога. – А что, вам можно, мне нельзя? – прищурился Пёс.

– Никому нельзя, – как можно спокойнее сказал я. – У нас отряд, а не бордель. И все здесь – боевые товарищи. Товарищу спину нужно прикрывать, а не на задницу засматриваться.

Наёмник недовольно присел на своё место у костра. И тут, словно поджидал, из леса появился мальчишка с пучком травы.

– А вдруг он и правда нас отравит? – напрягся Пёс.

– Тебя бы стоило, но я проверю, чтобы ничего такого он не подбросил, – как обычно невозмутимо отреагировал Ровняла.

Так. У нас тут целых два знатока ядовитых трав. Из тех, кто признался. Поход обещает быть веселым.

Пучок подвергся тщательному осмотру, обнюхиванию, обкусыванию и обсуждению знатоками у котла. Я тоже пересел поближе. Сразу после Пончика. Он отцепился от Неша, подошел к костру со своим тазиком под еду и сел на краешек бревна у костровища. Другой конец, на котором сидели Ровняла и Филька, поднялся, и пацан чуть не упал, смешно замахав руками. Пришлось спасать. Я сел рядом, втроем мы уравновесили гиганта.

– Откуда ты знаешь травы? – спросил я у мальчишки.

– Так тетка Берта, сестра брата моего дядьки по мамашиной линии, так она травница. Пока у неё жил, и научился. Тетушка Берта – она добрая была, упокой ее душу Защитница. Я ежли не ту травку принесу, так она только пару раз ремнем даст, золотое сердце – человек была! – с дебильно-радостным выражением поделился он и обтер рукой нос.

Клык намерился резать утвержденную по результатам обсуждения зелень.

– Ты ее хоть из бурдюка водой обдай, – возмутился я и повернулся к пацану. – И ты иди умойся.

Нашли друг друга, два чистюли, повара – не приведи Защитница. Благо зараза на огне не выживает.

– В лесу грязи нет! – чирикнул мальчишка и, увернувшись от очередного леща, поскакал в сторону реки.

Вот же… стрекозёл малолетний.

Я зачерпнул кружкой варева из второго котла. К ягоде туда добавили какие-то веточки и сушеных трав из запасов Клыка. Получилось очень неплохо. Живот возмущенно забулькал, требуя еды. Даже флаобец выбрался из-под своего дерева с кружкой, чашкой, ложкой и луком. Гарант мира и спокойствия в отряде.

Пацан так же вприпрыжку прискакал обратно и, словно нечаянно, стряхнул на меня ледяную воду с рук. Прямо на шею и за ворот, зараза.

– Что вы не едите-то? Несамостоятельные вы какие, – заявил он, забрал половник у остолбеневшего Клыка и тарелку у Грозы, который устроился ближе всего к котлу.

Ну понятно, кто главный защитник!

– Вообще-то мне по старшинству первому положено, – возмутился я.

Флаобец принял тарелку с варевом, коротко кивнул и отошел к облюбованному дереву.

– Что же вы сразу-то не сказали? – Филька потянулся за бадейкой Пончика.

– Что не сказал?

– На, держи, – он сунул Пончиковый тазик в руки Клыку и стал накладывать туда. – Что вы тут старший, не сказали. Вы хорошо сохранились, я думал, старший – Ровняла.

Забрав у Клыка и протянув двумя трясущимися от напряжения руками кашу великану, мальчишка потянулся за миской Ровнялы. Тот тоже проигнорировал иерархию. Видимо, слишком хотел есть. Так все хотят есть!

– Я по статусу старше!

– А, ну если только по статусу, – мальчишка передал тарелку с едой Ровняле и потянулся за моей. Ну правильно, между мной и Псом выбор очевиден.

– Ой, про статус я не подумал совсем. Вы кушайте, кушайте, дяденька Дикий. Нельзя вам голодному. У вас у голодного статус какой-то особенно старый и сердитый, – протянул мне тарелку паршивец. – Клык, а ты что, есть не будешь?

– Тык я… – варвар, наверное, хотел сказать, что еще не всем наложено, но вдруг вспомнил, что он теперь не младший, и протянул свою расписную миску. Получив порцию, довольный, сел к огню.

Пёс, в отличие от Клыка, источал возмущение. Он поднялся и молча сунул свою тарелку в руки Фильки. Тот наложил с верхом, сделал шаг, чтобы отдать, но запнулся (обо что, интересно?) и вывалил содержимое прямо на… большую часть на землю, Пёс успел отскочить, только на сапоги попало немного.

– Ой, дяденька Пёс, я нечаянно, я совсем нечаянно. Я всё сейчас уберу и помою и в чистое вам положу! – принялся извиняться мальчишка так, что даже я поверил.

А вот Ровняла – нет. Он злорадно ухмыльнулся в усы, поглядывая на сценку из-под бровей.

Пипка быстро сгреб кашу половником обратно тарелку и прежде, чем огорошенный ситуацией Пёс успел что-то сказать, помчался в сторону реки. Потом встал как вкопанный.

– Дяденька Ровняла, у вас случаем мерёжки не найдется? Что даром каше пропадать? Авось рыбы к утру наловим.

– Мой мерожа есть! – отставил свою тарелку Клык и пошел искать снасти в вещах.

Лицо Пса, до которого стало доходить, что он не просто без еды, он надолго без еды, кривилось от эмоций, а пальцы сжимались-разжимались, будто он представлял себе в них мальчишку.

Выхватив снасть у варвара и крикнув Псу: «Я быстро!», Филька умчался к воде.

– Так! Где его вещи? Я сейчас его посуду возьму! – Пёс качнулся в сторону повозки, где лежала котомка парня.

– Пёс, при всём сочувствии, в чужих вещах ты копаться не будешь, – предупредил я.

– Да идите вы! – рявкнул он и сделал пару шагов.

Бревно подо мной качнулось, и как по команде поднялись Пончик и Гроза – с верным луком. Со стороны могло показаться, что они поддерживают моё распоряжение. Но я-то понимал, что это всего лишь следствие правильной расстановки приоритетов со стороны поганца-пацана.

Пёс поморщился, но вернулся к костру, зачерпнул кружкой ягодный напиток и стал цедить его мелкими глотками.

Я уже почти справился со своей порцией, когда из сгустившего сумрака появился Пипка.

– Вот, дяденька Пёс, видите, я – мигом, – сыпал он словами, положил в чистую (я надеюсь) тарелку варева и протянул наемнику.

Тот на всякий случай отскочил, но неприятностей не последовало, и он смог нормально поесть.

Раскидав добавки (а каша с грибами и травами получилась неожиданно вкусной), пацан сходил за своей тарелкой и втиснулся между мной и Ровнялой.

Словно ветерок коснулся моей щеки, и по плечу щекотно мазнула хвостом Филькина зверюга. Полубелка, полухорёк требовательно застрекотал.

– Кис-кис, – своим грубым басом позвал его Пончик и протянул в нашу сторону свой тазик с остатками каши на дне.

Зверек чирикнул мне на ухо и рванул по головам (в прямом смысле) к вожделенной еде. Видимо, при его размерах, разницу в росте человеческих существ он не замечал. Шорёк устроился на плече у великана и просительно, судя по интонациям, заверещал.

– Ешь! – показал ему на тазик с кашей Пончик.

– Вы, дяденька, ему на ложке дайте. Этот предатель испачкаться боится, – пояснил с набитым ртом пацан.

Пончик недоверчиво зачерпнул варево ложкой и протянул к плечу. Рыжий звереныш аккуратно зачерпнул лапкой несколько зернышек и шустро их проглотил.

– Ух ты! – восхитился Пончик как ребенок. Своим мощным басом. Зверек сиганул на голову Ровняле, тот зашипел, и хвостатый соскочил обратно на плечо к гиганту. – На! – тот снова протянул ложку.

– Ты же говорил, он только насекомыми, жабами и змейками питается, – ткнул я пацана.

– Ну так когда его не кормят, что ему остается? – пожал плечами Филька, даже не думая смущаться.

Остальная часть ужина прошла без происшествий. Сытые мужики подобрели, даже Пёс утихомирился. Гроза, возможно, тоже подобрел, но этого никто не заметил. Он как-то неуловимо исчез, потом появился со стороны речки с чистой тарелкой и, устроившись в одеяле под своим деревом, задремал. Или сделал вид.

Сгрузив на Пипку обязанности по мытью посуды (никто его за язык не тянул, когда он себя в слуги предлагал), воины неспешно попивали ягодный напиток и говорили за жизнь. Вскоре, гремя котелком с тарелками, вернулся Пипка.

– А правду говорят, что возле столицы нечисти много? – усаживаясь рядом со мной, простодушно поинтересовался Филька.

Глава 11. Пиппа

Мыть посуду в холодной реке было неприятно, но неизбежно. Приходилось соответствовать заявленной роли. Уже давно мне не доводилось опускаться до грязной работы, но то, что ты однажды научился делать руками, остаётся с тобой навсегда. А в детстве мне и посуду приходилось мыть, и полы драить, и сортиры вычищать. Поэтому руки работали сами по себе, а голова – сама по себе.

Что сказать? Я ожидала худшего. Гораздо. У меня в отряде оказалось целых двое сторонников. И двое противников. На моей стороне командир и маг. Этого уже немало. Но и не много – в такой разношерстной компании, где каждый сам за себя. Нужно перетянуть на свою сторону Пончика, и перевес будет на моей стороне. Власть, магия, сила. М? По-моему, звучит оптимистично.

Одно мне не давало покоя: слова тетушки Магды о нечисти возле столицы. Мэтр больше всего не любил три темы: столицы, нечисти и своей молодости. Я понимала, что все три темы были как-то связаны между собой. Скорее всего, нечисть в столице лишила его родных. Во всяком случае, я иногда замечала, как печально он смотрит в свой медальон. Мне он его никогда не показывал и не рассказывал, кто там изображен. Думаю, ему было очень больно говорить об этом человеке. Так же, как о своей юности, столице и нечисти.

Так я это к чему? К тому, что от учителя я информацией не обладала. Даже если он что-то знал, со мною не делился. А я предпочитала знать, чего ожидать. И к чему готовиться.

Поэтому, пользуясь благодушным настроением сытых мужчин, я устроилась на своё ужинное место и поинтересовалась:

– А правду говорят, что возле столицы нечисти много?

– Что, страшно? – едко поинтересовался Пёс.

– Конечно, страшно. Отчего ж нестрашно-то? Все, у кого есть мозги, боятся нечисти. Дяденька Пончик, вот вы боитесь нечисти? Что она вас загрызёт?

– Меня трудно загрызть, – своим басом заметил громила.

– Это понятно, – согласилась я. – Ну а если много нечисти нападёт?

– Если много нечисти, то могут загрызть, – кивнул он.

– Видите, дяденька Пёс, даже такого большого и сильного воина, как дяденька Пончик, нечисть может загрызть. Что же говорить про маленького слабенького меня?

– Так возвращайся, возвращайся. Много там нечисти, – глядя мне в глаза через костёр, стал убеждать старый воин. – Не только нечисти, но и разбойников-душегубцев. Возвращайся, пока не поздно!

– Так вы, дяденька Ровняла, это обо мне беспокоитесь? Вы обо мне не беспокойтесь. Если мне на роду Защитницей положено погибнуть в когтях нешьесса, так от судьбы-то не уйдешь.

– Если ты так покорно принимаешь судьбу, что же не остался в поместье своей хозяйки? – насмешливо полюбопытствовал Дикий.

– Дяденька Дикий, так хозяйка Эллис – она же не нешьесс, – пояснила я. – И когтей у нее нет. И даже зубы не все на месте. Хозяин, он, знаете, как подпивал, так горяч был на руку. Меня вот тоже палкой по спине отходил, что на письма воду пролил. А я, дяденька, аккуратный. Почти. Обычно. А тут Шорька разыгрался, – вдохновенно врала я, подводя к очень важному для меня моменту. – Прыгнул да и уронил вазу с цветами. Их я как раз для хозяйки принес. Так и цветы помялись, и письма промокли. И ваза разбилась. А ваза-то в доме уже лет сто стоит, а то и двести. Выбросили бы давно да новую уже купили. Вот почему, дяденька Дикий, богатые люди такие жадные? – я изобразила жалобное выражение на лице.

Воины радостно посмеивались над моей «глупостью». Приятно же чувствовать себя умнее других. Даже если «другие» – это мальчишка-сирота. Только Дикий смотрел на меня как-то… серьезно слишком.

– Если ни когтей, ни зубов, что ж её бояться? – посмеиваясь, спросил Пёс.

– Так, дяденька, дворецкий у неё есть. А у него розги. А я ещё после хозяиновой палки спину не вылечил. Тетка Магда в хурсете велела ходить до самой столицы, и потом еще дней десять.

– В «хурсете»? – переспросил Пончик. Он был тугодум, но, видимо, все остальные слова в моём рассказе были ему знакомы.

– Да! Вот, хотите, покажу? Она мне его переделала из того, что от ее мужа осталось, – я задрала рубашку, демонстрируя всем «доспех», скрывающий девичьи прелести. Сейчас, в темноте, при свете костра была идеальная возможность продемонстрировать его так, чтобы мужчины не рассмотрели лишнего.

– Что же ты не предупредил сразу? – нахмурил брови Дикий.

– Дяденька Дикий, да вы не беспокойтесь, я же всё могу делать! Мне только тяжелое нельзя носить. А если бы я сказал, так вы бы меня не взяли. Зачем вам увечный? Я же не увечный! Я всё могу. Просто не всё умею. Дяденька Ровняла, а правду говорят, что нечисть не просто так появляется, а её кто-то зовет? – переключила я внимание собеседников на другой важный вопрос.

– Кто это тебе такое сказал? – прищурился Дикий.

– Так, дяденька, у хозяйки книга была. Она ее по вечерам читала. И обложка твердая, и золотом отделана. Сразу видно, серьёзная книга.

– Ты читать, что ли, умеешь? – насмешливо поинтересовался Пёс.

– Дяденька Пёс, так племянница бабки моей Венди была замужем за дворовым клирика из храма Защитницы. Так я когда жил у них, меня клирик и научил. Так-то я смышлёный. Просто не очень. В книге как раз говорилось, как нечисть появилась.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Дикий.

– Было это давно, лет сто или двести назад, а может и больше. Там точно не говорилось. Так вот, как-то один флаобский маг приехал по делам своим мажеским в наше королевство. А маг был непростой, хоть молодой и красивый. Могущественный был – прямо смерть! И вот пригласили его как-то во дворец. И там он увидел прынцессу. А прынцесса была – ну такой красивой, что каждый, кто её видал, сразу без чувствов падал.

– Точно от красоты?

– Точно, дяденька Ровняла, там прямо так и написано было. И влюбился маг прямо с первого взгляда. И говорит: «Выходи за меня замуж!» – я специально громко выкрикнула, и пальцы как когти загнула. У нас так всегда в приюте страшилки рассказывали. Воины хохотнули, когда успокоились, а я продолжила: – А она и говорит: «Я подумаю, то-сё, в моем сердце ваши глаза голубые оставили неизлечимый след. А вы еще и маг могущественный, что сил нету, как хочу за вас замуж». В общем, обнадёжила его, подарки всякие от него получала, в беседках с ним за руку держалась. А потом вдруг – раз! – узнаёт маг, что её замуж отдают, только за другого. Разозлился он и так колданул по-древнему, что разорвалась завеса мироздания, и вышли оттуда хитрые нешьессы с рогами, и кровожадные цхерки с челюстями как мой локоть, и чисибуны мелкие, но пакостливые, которые зерно воруют из амбаров. И бросились они все на короля и прынцессу. И давай их рвать по-страшному вместе с придворными.

– Придворные тоже короля рвали «по-страшному»?

– Да кто ж их знает, дяденька Пёс. Может, и среди придворных кровопийцы были. По мне так, все хозяева от нешьессов род ведут. Вот когда прынцесса при смерти была, подошел к ней маг, а она ему: «Я буду вечно любить тебя до самой смерти!», – и дух отдала. Не обманула, значить. А маг так расстроился, что руки на себя наложил. Так что никто назад нечисть-то и не загнал.

– А книга-то как называлась? – посмеиваясь, поинтересовался Дикий.

– «Последний про́клятый поцелуй» она называлась. Чего вы смеётесь? Нехорошо смеяться над чужой бедой! Они хотя маг и прынцесса, но всё же люди, – «обиделась» я.

Книгу я, кстати, действительно читала. Ее привезла с собой гадкая мамаша Беннет. Ну я и позаимствовала. Интересно же, что читают столичные штучки. А тут такая возможность узнать, что из сказанного – правда.

Утерев глаза от слез, заговорил Ровняла:

– Я тоже слышал, что какой-то флаобец-чернокнижник когда-то впустил в мир нечисть. Только не от любви, а нанял его основатель нынешней династии, чтобы освободить трон. А когда дело было сделано, не захотел расплачиваться. На что маг сказал: «За половину денег – половина работы». И сбежал. Так никто с ними до сих пор справиться не может.

– Как «нэ может»? Наш шаман может! – влез Клык. – Корол шаман приглашал с нэчыст воеват. Шаман загнал нэчист!

– А откуда же она тогда опять появилась? – спросила я. – Выходит, он плохо нечисть загнал?

– Он хорошо нэчист загнал! Нэчист кто-то вызвал. Опят.

– Так, шутки шутками, а нам пора спать, – свернул разговор Дикий. – Я встаю на вахту первый. Потом – Клык. Его сменяет Пёс. Потом Пончик и последний – Ровняла.

– А Гроза? – возмутился Пёс.

– А Гроза будет спать, – отрезал Дикий. – Если нам случится встретиться с нечистью, он наш единственный щит. И он должен быть в полной силе. Вопросы есть?

Вопросов не было. Воины полезли за одеялами. Я устроилась на повозке. После моего рассказа про спину никто не стал задавать вопросов, почему не на земле. Несмотря на то, что большую часть дороги прошла для меня во сне, отключилась я мгновенно, едва успела подложить руки под голову. Сквозь дрему я дернулась от того, что ко мне кто-то приблизился. Я замерла, готовясь дать отпор. Но это казался Дикий. Он укрыл меня своим одеялом. И я уснула снова.