Поколение «сэндвич». Простить родителей, понять детей и научиться заботиться о себе

3. Два мира, два детства. Культурные коды

В известном социальном эксперименте^[9] в зале аэропорта ученые предлагали проходящим мимо детям выбрать бесплатные красивые ручки. Все ручки были зелеными, кроме одной, которая была ярко-оранжевой. В огромном международном зале сновало множество самых разных пассажиров. Однако, как и предсказывали ученые, быстро проявилась четкая закономерность. Одни дети неизменно выбирали зеленые ручки, другие немедленно тянулись за оранжевой. Разница между этими детьми была культурной: в соответствии с тем, как их вырастили, одни дети старались не выделяться, а другие стремились быть непохожими на других и выбирали среди зеленых единственную ярко-оранжевую.

В другом социальном эксперименте^[10] психологи расставили пустые стулья в «Старбаксе» так, что между столиками стало трудно пройти, и стали наблюдать за поведением присутствующих. Если кафе находилось в Америке, посетители, не задумываясь, отодвигали пустые стулья и свободно передвигались между столиками. Если тот же эксперимент проводили в японском «Старбаксе», стулья в основном никто не трогал: посетители неловко протискивались между столами, и никому из них не пришло в голову нарушить тот порядок стульев, который был установлен до них.

#приглашение к эксперименту

Культурные коды влияют на нас сильнее, чем мы думаем. Чтобы убедиться в этом, проделайте простое упражнение и не читайте дальше, пока не закончите.

Итак, как можно быстрее опишите себя, продолжив строку:

«Я __________________________________»

Таких предложений должно быть не меньше 10, а еще лучше 20.

Что получилось? Проверьте, какого типа высказывания преобладают? «Я – честный/блондин/устал…»? Или «Я – отец/топ-менеджер/москвич…»?

Если получилось больше высказываний первого типа – вы представитель индивидуалистской культуры. Ваши высказывания описывают вас персональными характеристиками – как отдельно стоящую личность, как отдельного человека (который, в данном случае, видит себя честным, блондином и уставшим). Если у вас больше высказываний второго типа – вы представитель коллективистской культуры^[11]. Ваши высказывания описывают вас категориями – как одного из представителей больших групп людей (в данном случае групп отцов, топ-менеджеров или москвичей).

Большинство моих ровесников, выросших в советских реалиях, описывают себя как представителя второго типа. Нас так учили – мыслить о себе категориями, раскладывать все по полочкам и группировать в соответствии с ярлыками. Если не давать себе времени на раздумья (поэтому я и попросила, чтобы вы написали о себе как можно быстрее), мы в основном говорим о себе как о части чего-то большего: «Я – сотрудник университета, я – жена, я – украинка». А жители западных стран гораздо чаще отвечают, описывая свою уникальность. Их ответы демонстрируют принадлежность к индивидуалистской культуре, где каждый – отдельно стоящий индивидуум.

Это ни хорошо, ни плохо. Это просто есть. Две картины мира, два культурных облака, под одним из которых мы выросли. Конечно, среди ваших записей могут быть высказывания обоих типов, но обычно фраз одного типа больше, чем другого, и они приходят на ум нашему поколению первыми. При этом важно запомнить (и это касается всех обобщений в данной книге): не все, о чем я буду говорить, соответствует именно вашей личной психологии, вашему личному взгляду на мир и мотивационным привычкам.

Как любят повторять статистики, обобщение приводит к тому, что мы довольно точно можем предсказать поведение среднего представителя данной группы. Но предсказать поведение конкретного ее члена намного труднее.

Разница в восприятии себя в мире как части целого или как самостоятельной единицы определяет очень большую часть нашей мотивации и поведения. Начнем с простых примеров.

Наша коллективистская культура требует писать адрес, начиная со страны и города. От общего – к частному. Только в конце мы ставим свою фамилию и даже не имя, а инициалы. В индивидуалистском мире, наоборот, начинают писать адрес с имени и заканчивают страной, в самой последней строчке. От частного – к общему.

Самое большое различие – в понимании личных границ. Наша коллективистская культура считает обычным обсуждение на родительском собрании каждого ребенка в присутствии всех остальных родителей. В индивидуализме успеваемость и поведение ученика – это частное дело конкретной семьи. В Америке, например, вообще нет общих родительских собраний, родители ученика разговаривают с учителем с глазу на глаз, без посторонних. В нашей культуре учителя зачитывают оценки перед всем классом. В индивидуалистской культуре даже задать вопрос о полученной другим учеником оценке считается нарушением персональных границ. Мы считаем неприличным пройти в квартиру не разувшись, а «они» считают неприличным попросить гостя снять обувь у входа.

С точки зрения социальной психологии именно это восприятие себя в окружающем мире, впитанное с детства, определяет нашу «объективную реальность», наши нормы и воззрения, наши мотивы и реакции. В коммунном сознании человеку свойственно гордиться продуктами корпорации, едва начав в ней работать: «Мы планируем выходить на международный рынок». Мы говорим про свою любимую спортивную команду: «Мы в этом сезоне играем не очень». Мы согласуем свои планы – и большие, и малые – с планами важных нам людей… Вольно или невольно, мы ведем себя как часть чего-то общего.

В «объективной» реальности другой половины человечества намного более четко прочерчены личные границы. Врач спрашивает разрешения прикоснуться к маленькому пациенту, как только тот достаточно вырос и способен отвечать. К подростку не заходят в комнату без стука, в любое время, даже самые близкие. Идея спонтанно заскочить на огонек в гости, не согласовав визит с хозяевами заранее, считается крайне неприличной. Вы наверняка можете привести примеры подобных различий.

Когда я в своих лекциях объясняю эти различия, меня часто спрашивают, насколько прочны в нас наши культурные корни и что происходит с теми коллективистами или индивидуалистами, которые переезжают в страны другой культуры. Разумеется, человеческая личность не остается закрытой системой и продолжает развиваться в течение всей жизни. И, конечно, новый культурный социум приучает личность к новым реалиям, влияя на ее поведение. Однако, в то время как внешнее поведение поддается изменению достаточно легко и мы склонны быстро подстраиваться под окружающих и их нормы и правила, наши глубокие внутренние понятия о том, что хорошо и что плохо, наше внутреннее восприятие себя в мире поддается изменениям намного медленнее и труднее.

Согласитесь, уже давно нет октябрятских линеек и пионерских слетов, но в нас по-прежнему глубоко сидит: «Как аукнется – так и откликнется!»; «Раньше думай о Родине, а потом о себе!»; «Один за всех – и все за одного!»; «В единстве – сила!»; «Я – последняя буква в алфавите!». Мы «разделяем реальность» с бывшими соотечественниками по многим вопросам, в какой бы части мира мы ни встретились. И хотя мы давно не помним пионерских правил, выученных в детстве по обратной стороне тетрадки в клеточку, нам все еще тяжело даются комплименты, мы не умеем отказывать и отстаивать свою точку зрения без конфликта, мы за все беремся и за все отвечаем, мы мчимся советовать и разруливать туда, куда нас не звали… Мало того, мы передаем свое культурное мировоззрение нашим детям и внукам! Хотя в основном они, конечно, строят свою паутину, под новым культурным облаком, и многое в их сетке поведения отличается от нашего. Так же как и наши культурные коды постепенно разнятся с теми, на которых выросли наши родители.

Именно этими культурными различиями между поколениями и порождаются разногласия в семье. Чтобы ответить на вопрос, как справиться с комплексами и конфликтами, почему нам не всегда удается правильно помогать и просить о помощи, почему «меньше всего любви достается нашим самым любимым людям», мы должны разобраться, что несет в себе коммунное сознание, которому нас учили в детстве.

Нужно глубже понять, чем же фундаментально отличаются эти две культурные реальности – индивидуализм и коллективизм. Как человек мыслит себя в каждой из этих реальностей и чего боится? Что для него самое главное? Что его мотивирует? Как он принимает решения? На кого рассчитывает и с кем считается в своей повседневной жизни?

 

В общественных науках существует несколько больших теорий, которые делят человечество на культуры, отличающиеся восприятием себя и окружения. Теория о коллективизме и индивидуализме – наиболее распространенная из них. Она делит всех нас на тех, кто видит себя отдельно стоящей личностью, со своими уникальными данными, потребностями и возможностями, и на тех, кто видит себя частью чего-то большего и всегда учитывает это большее как определяющее его сущность. Почему и как часть населения земного шара стала индивидуалистами (Западная Европа, Австралия и Северная Америка), а другая часть (все остальные) – коллективистами, до конца не выяснено.

Одна из версий связана с условиями проживания наших предков. По этой версии^[12] природные и климатические условия, вероятность катаклизмов и близость к источникам воды определяли плотность населения и возможность миграций. В той части мира, где ресурсы были ограничены, – там пропитание зависело от погодных условий и совместной обработки земли, и каждый должен был опираться на общину. Особенно это было важно в Азии – для круглосуточного поддерживания ирригационной системы при выращивании риса. Но и у нас, у славян, обработка полей велась тоже сообща, коммуной. Люди жили скученно, возможности передвижения были невелики. Хочешь выжить, прокормить семью – изволь приспособиться к общине, стать нужным и заслужить свою долю урожая. В этих краях наши предки, чтобы не пропасть, неуклонно подчинялись общим правилам. Они не могли и помыслить себя как отдельно стоящую единицу. С детства постигалась народная мудрость: «Один в поле – не воин»; «Друг познается в беде»; «Сам погибай, а товарища выручай». Каждый выполнял порученную ему часть работы максимально хорошо, чтобы насладиться общим результатом.

К тому же в этой части мира из-за большой плотности населения была высока вероятность эпидемий, что также диктовало коммуне четкие правила выживания. Члены этих общин и коммун понимали, что в одиночку они пропадут. В сказках детям внушали: «Соломину и муха сломит, а сноп и лошадь не раздавит». Тех, кто ленился, кто противился уставу, изгоняли из общества, и они были обречены на голодную смерть. Все было на виду, персональных границ просто не существовало, и судьба каждого решалась сообща, ведь «шила в мешке не утаишь». Быть не с общиной, на обочине, считалось смерти подобно: тот, «чья хата с краю», ничего не знает. В этой реальности считалось и считается зазорным хвалиться собой и проявлять гордыню. Будь среди всех, не отставай, не выделяйся, учит народная мудрость в мире коллективизма. У китайцев «торчащий ноготь отрезают». А японская поговорка предупреждает: выступающий (из общего ряда) кол обязательно вобьют…

В той части мира, где имелась свобода передвижения, где были широкие пространства и низкая плотность заселения – там возникала относительная независимость, которая вела к индивидуалистическому взгляду на мир. Здесь, чтобы выжить, часто надо было принимать быстрые решения, рассчитывать только на себя: забрать свою семью и сняться с места, начав все сначала на новых землях и пастбищах. Здесь было важно отстаивать честь и независимость семьи из поколения в поколение (сразу приходит на ум вражда Монтекки и Капулетти). В этой культуре потомкам передавались уважение к личным границам, к проявлению силы и соблюдению чести, ценилось умение защитить себя и настоять на своем. В этой культуре в колыбельной пелось: «Когда ты станешь юношей, ты будешь носить оружие, не будешь ты бояться ни стрелка, ни жандарма, а если тебя оскорбят, ты станешь хорошим бандитом. Пятнадцать твоих предков были убиты, быть может, ты, мой мальчик, – тот, кто должен за них отомстить». В этой культуре с детства превозносилась независимость от окружения и уникальность, и бабушки мальчикам обещали в колыбельной:

Ты подрастешь

Станешь хорош,

В море с сетями сам пойдешь.

Горя не зная, будешь рыбачить.

Годы удачи жизнь озарят^[13].

Со времен, когда основным занятием человечества было земледелие и скотоводство, прошли века, а культурные коды все еще остаются и передаются из поколения в поколение. И хотя мы больше не боремся за выживание и пропитание в коммуне или в одиночку, мы по-прежнему видим мир и себя в нем по-разному. В каждой культуре есть свои сильные стороны. И будет заблуждением считать, будто на Западе, у индивидуалистов, получается выживать лучше, чем у нас, у коллективистов.

Например, с пандемией коронавируса оказалось легче справляться обществу, в котором нормой считается прежде всего думать о других и полагаться на решения лидера. В Китае или в Японии все носят маски и не пытаются увильнуть от карантина. А в странах, где каждый – за себя, ведется горячая полемика, как и насколько власти города имеют право требовать от жителей не выходить на улицу и носить маски. И кривая заболеваемости растет быстрее. В момент, когда нужно сплотиться против общего врага (болезни), общества с жесткими правилами и неприятием отступлений от норм, конечно, выигрывают. У них есть привычка подчиняться правительству. В их культурном коде заложено слушаться, поэтому они сидят дома, носят маски, моют руки и не высовываются. А в тех обществах, которые в мирные времена отличаются инновациями и частным предпринимательством – в них вот это «я сам себе хозяин» и «вы мне не прикажете» играет во время пандемии дурную роль.

Согласно другой теории^[14], на разницу в культурных кодах прежде всего повлияли не условия проживания (климат, ресурсы и т. п.), а то, как в разных культурах воспринимали и объясняли окружающий мир. Особенности мировоззрения заложили основу двух великих цивилизаций, наследниками которых мы являемся: конфуцианской на Востоке и древнегреческой – на Западе. Между коллективистами и индивидуалистами существуют принципиальные различия даже в самой манере думать о мире – в их когнитивном мировоззрении (cognitio – на латыни «изучать, знать»).

В коллективизме придерживаются в основном холистического мировоззрения (holos – по-гречески «целый»). С холистической позиции весь мир рассматривается как бы с высоты птичьего полета, как единое целое, где все объекты и события имеют смысл только как часть общности. В соответствии с холистическим подходом к здоровью человека, например, следует принимать во внимание все потребности пациента, их необходимо рассматривать как единое целое. Именно в коллективистской культуре Востока зародилась акупунктура, и никому не приходило в голову просто вырезать больную часть. Ведь человек, как и весь мир, как и человеческая община, состоит из огромного множества элементов, связанных между собой. Если на одном конце эта связь нарушится, все попа́дает, как карточный домик. А в древнегреческом восприятии мира и в логике его последователей на Западе все построено на формальной логике и причинно-следственных связях. Если что-то мешает, это что-то, как причину, нужно индивидуально удалить: болит – отрежем. Не случайно именно в западном мире зародилась хирургия.

В своих рассуждениях и в решении проблем холисты используют диалектический подход (единство и борьба противоположностей, переход количества в качество, развитие по спирали – помните?) и относительно мало прибегают к формальной логике и причинно-следственным связям. Поэтому противоположные высказывания и ценности неизменно стоят рядом и слиты воедино, как инь и янь. Ведь все взаимосвязано, изменяемо и перетекает одно в другое! Помните, в восточной сказке Ходжа Насреддин говорит: «И ты прав, и ты прав». Прохожий: «Но они же говорят абсолютно противоположные вещи!» Ходжа Насреддин: «И ты прав».

Нассим Талеб, автор нашумевшей книги «Черный лебедь»^[15], западный экономист восточного происхождения, изучая влияния случайных и непредсказуемых событий на мировую экономику и биржевую торговлю, апеллирует именно к этому холистическому подходу: все течет, все изменяется, перемены настолько же неминуемы, насколько они и непредсказуемы. Количество перетекает в качество постоянно. Поэтому, при тех же знаниях и том же наборе входящих данных, представители разных воззрений могут интуитивно склоняться к противоположным решениям. Если акции на бирже долго растут, то, следуя диалектике холизма, они неминуемо скоро станут падать и нужно их побыстрее продавать. Попробуйте предложить это формальным логикам, верящим в причинно-следственные связи, – ведь они видят линейный непрерывный рост вверх! Если причина не изменилась, то и результат будет тот же, привыкли думать они… «До тех пор, пока среди белых не появится Черный лебедь!» – предупреждает Нассим Талеб. Он предлагает смотреть на мир как на единое целое, где все объекты и события взаимосвязаны, а значит, постоянно меняются и перетекают друг в друга.

В западном мировоззрении правит совершенно другой, аналитический подход. В традиции древнегреческой философии, на которой основан западный взгляд на мир, происходящее вокруг воспринимается с помощью логических связей, в системе, в процессе. Главные вопросы в этом подходе: «Почему? Какая причина? Какая логика во всем этом?» При аналитическом восприятии мира явление мысленно разъединяется на отдельные составляющие его части, что позволяет исследовать их более точно, детально, конкретно, соответственно поставленной задаче, абстрагируясь от внешних связей и случайных воздействий. И именно аналитический подход привел к изобретению хирургии – к определению и устранению причины проблемы точечно. В мире индивидуализма в анализе происходящего используют формальную логику и причинно-следственные связи. Поэтому если акции долго растут, то, пока не появились новые причины для изменения этой тенденции, они вполне могут продолжать расти. И можно смело вкладываться в эти акции. Понятно, что принятие решения о покупке или продаже акций требует намного больше знаний и данных. Но если об этом спросить непрофессионала, он автоматически ответит так, как культура научила его смотреть на мир. А как бы вы поступили с акциями?

#приглашение к эксперименту

Рассмотрим еще один простой пример. Выберите лишнее слово из трех: кролик, морковь, свекла.

Понятно, что ответов тут два. Все зависит от способа рассуждения, который вы применяете. В этих трех словах представители холистического взгляда на мир будут видеть систему, целое (кролик и морковь принадлежат одной системе), и уберут то слово, которое этой системе не принадлежит (свекла). Аналитический же подход разобьет все на части, найдет общую категорию (овощи), и лишним словом окажется то, которое в эту категорию не входит (кролик). А вы как ответили?

Сейчас, в процессе глобализации, эти два философских подхода все больше распространяются по миру. Восток едет учиться бизнесу в университеты Запада. А Запад все больше интересуется подходом к медицине восточных целителей, и восточные воззрения, особенно буддизм, нередко становятся главной философией западной молодежи.

Исторически ареал проживания наших предков соединяет Восток с Западом. Веками мы впитывали понятия двух миров. В плане когнитивного мировоззрения Россия и ближнее зарубежье больше примыкают к Европе. Например, в школе нас обучали на основе аналитического подхода к действительности, по западному образцу. А вот наши культурные коды, восприятие себя в обществе тяготеют к коллективизму Востока.

 

Когда я говорю своим бывшим соотечественникам – и на постсоветском пространстве, и за рубежами бывшего СССР, – что мы по культурному самосознанию ближе к Азии, чем к Европе, меня часто воспринимают скептически: XXI век на дворе, мы расселились по всему западному миру (русскоязычные телевизионные программы транслируются в 62 странах!), мы открыты глобализации и интернету… Все так, но вернитесь к результатам теста, которым я начала эту главу.

#приглашение к эксперименту

Или ответьте честно, какие два из следующих предложений вас лучше характеризуют: «Мое счастье зависит от счастья людей, которые меня окружают»; «Иногда я чувствую, что мои отношения с другими людьми важнее для меня, чем личный успех»; «В новом для меня окружении мне не составляет труда высказать личное мнение, которое противоположно мнению большинства»; «При получении похвалы, которая выделяет меня из всех, я чувствую себя прекрасно».

Первые два взяты из вопросов, выявляющих коллективистов, вторые два – из вопросов про индивидуалистов^[16].

Вполне может быть, что вы чувствуете себя посередине или даже индивидуалистом. Все теории описывают общественное явление или понятие в среднем, и обязательно есть исключения. К тому же всегда нужно смотреть, с кем мы себя сравниваем.

По сравнению с нашими детьми мы больше коллективисты, а по сравнению с японцами, наверное, меньше. Наши родители труднее перестраиваются в новом мире, и они чаще, чем мы, видят себя частью целого.

Чтобы понять, как наше коллективистское или индивидуалистское самосознание влияет на наши отношения с окружающими, нам надо понять мотивацию этих двух культур. Именно осознавая разницу в мотивации, мы сможем вникнуть в то, что движет нашими родителями, с одной стороны, и нашими детьми – с другой. И что нам с этим всем делать, находясь посередине:)