Жизнь, какой мы ее знали

Весна

Часть первая

7 мая

Лиза беременна.

Около одиннадцати папа позвонил рассказать нам об этом. Правда, мама уже повезла Джонни на тренировку по бейсболу, а Мэтт, ясное дело, еще не вернулся из колледжа, так что великие новости достались мне одной.

– Малыш должен родиться в декабре, – разливался папа, словно был первым человеком в мире, чья молодая вторая жена ожидает ребенка. – Правда, здорово? У тебя появится братик или сестричка. Сейчас, конечно, слишком рано, чтобы увидеть пол, но мы, как только узнаем, сразу тебе сообщим. Я бы не отказался от еще одной дочки. Первая-то вон какая чудесная получилась. Как ты насчет сестренки?

Я понятия не имела.

– Когда вы узнали?

– Вчера днем, – ответил папа. – Я бы тебе сразу позвонил, но мы… ну, решили отпраздновать. Ты же понимаешь, солнышко, правда? Маленький личный праздник для нас с Лизой, до того как все узнают.

– Конечно, папа, – сказала я. – Лиза сообщила своей семье?

– Сразу с утра. Ее родители в предвкушении. Первый внук. Они приедут погостить на пару недель в июле, до вас с Джонни.

– Ты хочешь сам позвонить Мэтту и рассказать ему? – спросила я. – Или мне это сделать?

– Ой, нет, я сам позвоню, – сказал папа. – Мэтт совсем погряз в своей сессии, думаю, он будет рад отвлечься.

– Замечательная новость, папа, – сказала я, потому что так положено говорить. – Не забудь передать Лизе, что я ужасно рада за нее. И за тебя тоже. За вас обоих.

– Скажи сама. Она как раз рядом.

Папа на секунду прикрыл телефон, чтобы прошептать что-то Лизе, а затем она взяла трубку.

– Миранда, – заговорила она, – скажи, прекрасные новости!

– Очень, – ответила я, – просто чудесные. Очень рада за вас с папой.

– Я тут подумала, – продолжила она, – ясно, что пока рановато, и я даже с твоим отцом еще это не обсуждала, но – хочешь быть крестной малыша? Можешь не отвечать прямо сейчас, просто поразмысли, ладно?

В этом моя проблема с Лизой. Как только я собираюсь разозлиться на нее или хотя бы слегка взбеситься, потому что она, вообще-то, может дико бесить, она берет и делает что-нибудь приятное. Тогда сразу становится понятно, почему папа женился на ней.

– Конечно, я подумаю, – сказала я. – Вы с папой тоже подумайте.

– Да нам и думать нечего. Видела бы ты, как сияет твой отец. Вряд ли можно быть еще счастливее.

– Нельзя, – сказал папа, и по его смеху я слышу, что он забрал у Лизы телефон. – Миранда, прошу тебя, соглашайся. Если ты станешь крестной ребенка, для нас это будет очень много значить.

Так что я согласилась. Не то чтобы у меня был выбор.

Потом мы еще немного поболтали. Я рассказала папе о последней тренировке по плаванию и как дела у меня в школе. Мама все еще не вернулась, когда разговор закончился, и я залезла в Интернет глянуть, что новенького в фигурном катании. На фан-сайте Брэндона Эрлиха самая горячая тема – его шансы на олимпийское золото. Большинство считает, что они невелики, но многие из нас думают, что он вполне может оказаться на пьедестале, – дескать, по тонкому льду ходим и вообще мало ли.

Сдается мне, я бы снова покаталась с тренером. Последние пару лет скучаю без катка, и, кроме того, это возможность разузнать побольше о Брэндоне. Он теперь не тренируется у миссис Дейли, но готова спорить – она в курсе новостей. А может, мать Брэндона заглянет на лед.

Когда мама вернулась, пришлось рассказать ей о Лизе. Она только заметила, что это славно и что они двое – папа и Лиза – хотели детей. Мама с папой очень потрудились ради «хорошего развода». Мэтт говорит, что если бы они хоть вполовину так потрудились ради брака, то все еще были бы женаты. Я не сообщила ей, что буду крестной (если вообще Лиза не передумает, а то она запросто может). Мне немного не по себе от ее предложения, ведь никто и словом не обмолвился о том, чтобы Мэтт или Джонни стал крестным отцом. Конечно, Лиза и Мэтт не очень-то ладят, а в тринадцать лет кого-то крестить, наверное, еще рано.

Надеюсь, Лиза передумает и мне вообще не придется разбираться с этим.

8 мая

Не самый лучший в мире День матери.

Незадолго до него я сказала маме, что приготовлю ужин, и она решила позвать миссис Несбитт. Это предсказуемо, но, раз к маме в гости приходит миссис Несбитт, я решила, что могу заодно пригласить Меган и ее маму. А Джонни, узнав, что будем мы с мамой, и миссис Несбитт, и Меган, и миссис Уэйн, заявил, что столько женщин в одном помещении для него слишком много и он лучше поужинает у Тима.

Мама очень одобряет, что Джонни проводит время с Тимом и его семьей, ведь там три парня и отец у них часто бывает дома. Так что она сказала: если не возражают у Тима, она тоже не возражает.

Я позвонила Меган и предложила принести конспекты по истории, чтобы мы вместе подготовились к контрольной, и она согласилась.

Вот почему я так зла на нее. Если бы она не соглашалась – совсем другое дело. Но она согласилась, и я наготовила мясного рулета на пятерых и сделала салат, а потом, когда уже накрывали на стол, Меган позвонила и сказала, что она решила остаться у себя в церкви и что-то там поделать с молодежной группой. Перепутала числа. А ее маме не хотелось идти одной, так что к воскресному ужину у нас будет на двух гостей меньше и она надеется, что я не против.

Вообще-то, очень даже против. Я против, потому что планировала, как мы все вместе поужинаем, а потом мы с Меган позанимаемся. А также рассчитывала, что мама сможет поговорить с миссис Несбитт и миссис Уэйн о ребенке Лизы. Может, мама с миссис Уэйн и не лучшие подружки, но миссис Уэйн юморная, она бы развеселила маму.

Меган безвылазно торчит в своей церкви. Каждое воскресенье ходит на службу, хотя раньше вообще не ходила. Минимум дважды в неделю, а иногда и больше чем-нибудь занимается со своей молодежной группой, и, что бы она там ни плела про то, как нашла Бога, по-моему, главным образом, она нашла преподобного Маршалла. Говорит о нем как о кинозвезде. Однажды я даже сказала ей об этом, а она заявила, что я так же говорю о Брэндоне, как будто это одно и то же, а это совершенно разные вещи. Куча людей считает, что Брэндон – лучший фигурист в Штатах сейчас, и, вообще, я не трещу о нем все время и не веду себя так, будто он – источник моего спасения.

Ужин прошел нормально, только я чуть пересушила мясной рулет. К счастью, миссис Несбитт никогда не скромничала с кетчупом. Потом я оставила их одних, и, видимо, они разговаривали о Лизе и ребенке.

Не терпится, чтобы наступило лето. Скорее бы получить права.

И скорее бы сдать тест по истории. СКУКОТИЩА!

Но, вообще-то, надо бы к нему подготовиться. Плохие оценки – никаких прав. Мамины Правила С Большой Буквы.

11 мая

По истории 92 балла. Могла бы и лучше.

Мама возила Хортона к ветеринару. С ним все хорошо. Я немного тревожусь за него, ему ведь уже десять лет. Сколько живут коты?

Сэмми сказала, что идет на выпускной с Бобом Паттерсоном. Я знаю, завидовать нехорошо, но завидую, и не потому, что мне нравится Боб (на самом деле, как по мне, он довольно противный), а потому, что меня вообще никто не пригласил. Иногда мне кажется, что никто никогда и не пригласит уже. Так и просижу всю жизнь перед компьютером, строча комменты о Брэндоне Эрлихе и его будущем в фигурном катании.

Пожаловалась Меган, мол, Сэмми все время зовут на свидания, а она и говорит:

– Ну, в нашей Саманте всегда имеется какой-нибудь мужик.

Я рассмеялась, когда шок прошел. Но потом Меган все испортила: включила эту новую моралистку Меган и все талдычила, что секс до брака – грех и что не надо встречаться с парнями просто так, а надо серьезно относиться к обязательствам на всю жизнь.

Мне шестнадцать лет. Дайте сначала ученические права получить. А там уж посмотрим насчет обязательств на всю жизнь.

12 мая

Ушла спать в плохом настроении, а сегодня все стало только хуже.

За обедом Меган заявила Сэмми, что если та в ближайшее время не раскается, то пойдет прямиком в ад, а Сэмми не на шутку взбесилась (я ее понимаю!) и заорала на Меган, что она очень даже духовная личность и ей не нужны лекции Меган по поводу того, чего хочет от нее Бог, потому что она знает, что Бог хочет, чтобы она была счастлива, и что, если бы Бог не желал, чтобы люди занимались сексом, он сделал бы всех амебами.

Мне это показалось очень забавным, а Меган нет, так что они с Сэмми переругались.

Я уж и не помню, когда мы в последний раз обедали втроем и нам было хорошо. Пока Бекки была здорова, мы вчетвером все делали вместе, а потом, когда она заболела, остальные сблизились еще больше. Меган, или Сэмми, или я каждый день навещали подругу дома и в больнице, а после сообщали двум другим, как она себя чувствует. Вряд ли я пережила бы похороны Бекки без Меган и Сэмми. Но с тех пор они обе здорово изменились. Сэмми начала встречаться со всеми парнями подряд, а Меган увязла в своей церкви. Они совершенно переменились за последний год, и только я, похоже, осталась какой всегда была.

Вот она я, учусь в десятом классе^[1] в старшей школе, и это типа должны быть лучшие годы моей жизни, а я в тупике.

Но главная причина плохого настроения в том, что мы сильно поссорились с мамой.

Все началось после ужина. Джонни ушел к себе доделывать домашку, а мы с мамой загружали посудомойку, и она сообщила, что завтра вечером идет ужинать с доктором Эллиоттом.

На одно мгновение я ужасно ей позавидовала, потому что даже у нее есть личная жизнь, но это быстро прошло. Доктор Эллиотт мне нравится, и у мамы давно ничего такого не было. Кроме того, когда мама в хорошем настроении, ее можно ловко попросить о чем-нибудь. Так я и сделала:

– Мам, а можно мне с тренером покататься?

– Только летом? – спросила она.

– И на следующий год, – ответила я. – Если не передумаю.

– Ты же говорила, что не хочешь больше кататься после травмы с ногой?

– Врач не велел даже думать о прыжках в течение трех месяцев. А после этого соревнования уже не имели смысла. Вот я и перестала. Но сейчас хочется покататься просто для удовольствия. Мне казалось, тебе нравится, что я занимаюсь спортом.

– Конечно нравится, – ответила мама, но по тому, как она захлопнула дверцу посудомойки, стало ясно, что нравится это ей совсем не настолько, как мне казалось. – Но у тебя есть плавание, а осенью ты собиралась попробовать себя в волейбольной команде. Три вида спорта – уже перебор. Даже два – это уже чуть-чуть слишком, особенно если ты все-таки собираешься как следует потрудиться над выпускной работой.

– Ну, буду кататься вместо волейбола, – сказала я. – Мама, я рассчитываю свои силы. Но я ведь люблю коньки. Не понимаю, почему ты против.

– Если бы я думала, что твоя любовь к конькам – единственная причина, тогда можно было бы разговаривать. Но тренировки по фигурному катанию очень дорогие, а у меня такое чувство, что ты туда рвешься, только чтобы сплетничать о Брэндоне Эрлихе возле доски объявлений.

– Мам, да Брэндон вообще там не катается больше! – воскликнула я. – Он в Калифорнии тренируется.

– Но его родители все еще здесь, – ответила мама. – И ты наверняка захочешь тренироваться у миссис Дейли.

– Я даже не знаю, возьмет ли она меня. Это все из-за денег, да? На летний бейсбольный лагерь для Джонни деньги есть, а на мои тренировки нету.

Мама приобрела пятнадцать оттенков красного, и мы сцепились. Она кричала мне про деньги и ответственность, а я ей – про любимчиков и про то, что меня не любят так, как Мэтта и Джонни (знаю, конечно, что ерунда, но и мама неправа, считая, что я не понимаю про деньги и ответственность), и мы так орали, что Джонни вышел из комнаты посмотреть, что вообще происходит.

Мама пришла ко мне где-то через час, и мы обе извинились друг перед другом. Она сказала, что подумает насчет тренировок. И что считает волейбол более выигрышным вариантом, поскольку, если я научусь достаточно хорошо играть, это будет дополнительным бонусом при поступлении в колледж.

Ладно хоть не сказала, что для плавательной команды колледжа я точно недостаточно хороша, прямо мило с ее стороны. Судя по тому, как все складывается, я ни для чего не буду достаточно хороша.

И с двумя лучшими подругами в последнее время не ладится.

Вот это все да еще контрольная по математике, к которой – не буду притворяться – я вообще не готовилась.

Хотелось бы мне уже быть в колледже. Не знаю, как я выдержу следующие две недели, что уж говорить про еще два года в школе.

13 мая

Пятница тринадцатое. Ну, не так все и плохо.

Контрольная оказалась легче, чем я ожидала.

Мама сказала, что, если мне очень хочется, я могу покататься в июле.

Август я в любом случае проведу у папы, а там, если надумаю продолжать, поговорим об этом еще раз.

Меган обедала со своими церковными друзьями (мне не нравится ни один из них), а Сэмми – с парнем этой недели, так что я уселась за столик к ребятам с плавания, и это оказалось куда веселее, чем слушать, как Меган и Сэмми орут про Бога. Дэн, который будет капитаном в следующем году, говорит, что у меня очень хороший кроль, и если я немного поработаю над ним, то он уже в следующем сезоне готов включить меня в эстафету завершающей.

И Питер мне нравится (он сказал нам с Джонни звать его просто по имени, дескать, доктор Эллиотт – это для рабочего кабинета). Другие мужчины, с которыми встречалась мама, слишком уж старались прогнуться под нас, а Питер держится свободно. Правда, не с мамой. Он даже заикался в разговоре с ней, а еще запнулся и чуть не упал. Но посмеялся над собой и сказал, что во время операций вовсе не такой неуклюжий.

Спрашивал, слыхали ли мы об астероиде и Луне. Мама кое-что припомнила, потому что об этом везде трубили, когда астрономы в первый раз сделали заявление. Какой-то астероид столкнется с Луной, и Питер слышал по радио в машине, что это можно будет наблюдать в ночном небе на следующей неделе. Я спросила маму, нельзя ли раскопать старый телескоп Мэтта, и она ответила, мол, надо, конечно, спросить самого Мэтта, но она уверена, что он не будет против.

После маминого ухода мы с Джонни даже не поругались из-за компьютера. Я хотела кое-что посмотреть по телику с восьми до девяти, а Джонни – с девяти до десяти, так что все срослось. Фанаты на форуме все еще собачатся насчет того, сколько Брэндону надо четверных прыжков, чтобы выиграть Олимпийские игры, – два или хватит одного.

Было бы просто потрясно, если бы Брэндон взял золото. Спорю, у нас бы устроили парад и всякое такое.

Уже одиннадцать, а мамы до сих пор нет. Поди любуются луной с Питером.

15 мая

Провела все выходные над работой по английскому.

Утром звонил папа.

Мэтт говорит, пользоваться телескопом можно. Сам он вернется домой через пару недель. Клянется, что научит меня водить.

В средней школе Джонни выбрали лучшим игроком недели.

16 мая

Внезапно вся эта штука с луной – самое главное событие. Либо это, либо нашим учителям так же скучно от школьных заданий, как и нам.

Ладно если бы я ходила на астрономию. Но французский?! Мадам О’Брайен заставила нас весь урок обсуждать la lune. И задала сочинение о ней к пятнице, потому что в среду вечером мы все будем наблюдать за столкновением астероида и Луны.

Сэмми говорит, каждый раз, когда они разводят такую суету насчет затмения или метеоритного дождя, дело заканчивается самым обыкновенным дождем, из-за которого не видно ни затмений, ни метеоритов.

Но насчет астероида всполошилась не только мадам О’Брайен. На английском обсуждали происхождение слова «месяц». Эдди пошутил насчет лунатиков, а мистер Клиффорд так увлекся рассказом об этимологии, что даже не рассердился. Напротив, поговорил с нами о сленге и метафорах, связанных с астрономией, и задал домашку. Надо написать о чем угодно, лишь бы связанном с луной. Само собой, к пятнице.

И мисс Хэммиш, видимо, считает, что эта лунная штука – историческое событие, поэтому мы и на истории обсуждали: как люди в разные времена смотрели на луну, кометы, затмения. Это, вообще-то, оказалось довольно интересно. Никогда не задумывалась, что луна, которую вижу я, – это та же самая луна, на которую смотрели Шекспир, и Мария-Антуанетта, и Джордж Вашингтон, и Клеопатра. Не говоря уж обо всех бесконечных людях, про которых я даже не слышала. Всякие хомо сапиенсы и неандертальцы видели ту же самую луну. Именно она прибывала и убывала у них в небесах.

Разумеется, мисс Хэммиш мало было просто вдохновить нас историями. Она тоже задала домашку. Мы должны написать эссе или об астрономии прошлого и как она повлияла на кого-нибудь (типа они увидели комету и страшно испугались, или она предсказала что-то), или заметку о том, что случится в среду ночью.

В любом случае – это к пятнице.

Не понимаю учителей. Они же, по идее, общаются друг с другом, и хоть кто-то мог бы сообразить, насколько нечестно задавать нам все на пятницу. Вот бы придумать, как обдурить их всех: например, написать эссе по истории и перевести его на французский (наверно, так можно было бы, если б у меня был хороший французский, а он плохой). В общем, не представляю, как сделать два по цене одного, так что, видимо, придется писать три отдельные работы (одну на французском) и сдать все в пятницу.

К тому моменту меня уже будет тошнить от луны.

Столкновение астероида с Луной должно произойти около девяти тридцати вечера в среду, и маме стало так интересно, что мы аж новости сегодня посмотрели. Там говорили, что астероиды врезаются в Луну довольно часто, оставляя на ней кратеры, но этот будет самым крупным за все время, и что в ясную ночь можно будет увидеть эффект от их встречи, вероятно, даже невооруженным глазом, а в бинокль точно. По их словам выходит весьма драматично, но я все-таки не думаю, что оно стоит трех домашек.

Мама также посмотрела местные новости, чего она почти никогда не делает, потому что они, по ее словам, слишком депрессивные, и синоптики обещали очень подходящую погоду. Чистое небо и тринадцать – пятнадцать тепла. Говорят, в Нью-Йорке народ организует вечеринки в Центральном парке и на крышах. Я спросила маму, можно ли нам тоже устроить вечеринку, но она отказала, однако люди из соседних домов наверняка выйдут на улицу посмотреть, и все равно выйдет похоже на уличный праздник.

Не знаю, насколько будет интересно, но хоть какое-то разнообразие по сравнению со всей остальной моей жизнью.

17 мая

Восемьдесят два балла за контрольную по математике. Было как минимум четыре вопроса, на которые я могла ответить правильно, но сделала глупые ошибки.

Точно знаю, что мать Сэмми годами не интересуется оценками за тесты, а мама Меган вечно переживает насчет того, с кем Меган тусуется, но не думаю, что ей особенно важна успеваемость. А мне выпало жить с матерью, работающей дома, и у нее куча времени, чтобы проверять все, ошиваться рядом и требовать показать контрольные.

Мы не ругались особо (в конце концов, проходной балл я набрала), но мама прочитала мне одну из своих знаменитых лекций «Ты не должна быть такой невнимательной». Обычно я выслушиваю подобное раз в неделю, иногда чаще, если на нее находит.

Мама сказала, что раз я такая безалаберная, то будет неплохо, если я возьмусь за лунную домашку сейчас, ведь не все работы связаны с тем, что произойдет завтра.

Она предложила написать о высадке на Луну в 1969, я погуглила и обнаружила – многим вообще наплевать, что люди разгуливали по Луне. Все тогда смотрели «Звездный путь» (оригинальный, старый-с-убогими-спецэффектами-«Телепортируй меня, Скотти»-«Звездный путь») и привыкли наблюдать, как капитан Кирк и мистер Спок скачут по всей Вселенной, а настоящие люди на настоящей Луне не произвели такого впечатления.

Мне кажется, это нелепо. Люди высадились на Луну впервые за всю историю, а народ предпочел смотреть, как доктор Маккой в тысячный раз произносит: «Он мертв, Джим».

Я не очень понимала, как сделать из этого сочинение, и мы с мамой немного поговорили обо всем: как выдумка иногда могущественнее, чем реальность, и как в шестьдесят девятом было много цинизма из-за Вьетнама, шестидесятых и вот этого всего, и как были люди, которые не верили, что кто-то высадился на Луну, а считали все это мистификацией.

Наверно, французское сочинение я напишу про завтра, потому что моего французского не хватит на «цинизм» и «мистификацию». Для английского сгодится идея про выдумку, превосходящую по силе реальность, а для истории сосредоточусь на том, с каким цинизмом люди относились к словам правительства.

Пересказала маме, что Сэмми предрекает завтра дождь, потому что всегда, когда что-то захватывающее должно происходить в небе, идет дождь, и мама рассмеялась и сказала, что в жизни не встречала более пессимистично настроенного пятнадцатилетнего подростка.

Когда Сэмми стукнет шестнадцать, я буду у папы. Есть у меня предчувствие, что на вечеринку позовут только парней, так что и неважно.

Около десяти случилось нечто странное. Я писала сочинение, а мама с Джонни пререкались насчет отбоя, и тут раздался звонок. Нам никто не звонит так поздно, так что мы все аж подпрыгнули. Я подошла к телефону, и это оказался Мэтт.

– У тебя все в порядке? – спросила я.

Мэтт никогда не звонит так поздно и вообще почти никогда не звонит вечером в будни.

– Да, все хорошо. Просто хотел услышать ваши голоса.

Я сказала маме, что это Мэтт, Джонни взял трубку на кухне, а мама – у себя в спальне. Мы рассказали ему новости (я пожаловалась на три лунные домашки), а он поделился тем, что ему осталось сделать по учебе. Потом они с мамой обсудили, как он вернется домой.

Все было вполне нормально, но у меня оставалось ощущение чего-то неправильного. Джонни первый повесил трубку, потом мама, а мне удалось задержать Мэтта еще на минуту.

– Ты уверен, что у тебя все в порядке? – снова спросила я.

Он на секунду завис, а потом сказал:

– У меня странное чувство. Наверно, из-за всей этой луны.

Мэтт всегда был тем человеком, который все мне объяснял. Мама с утра до ночи писала, и у нее был Джонни, папа пропадал на работе (пока еще жил здесь), так что я обращалась к Мэтту. Не в том дело, что он ясновидящий. Может, он просто на три года старше, но у него всегда был ответ на любой вопрос.

– Ты думаешь, может произойти что-нибудь плохое? – спросила я. – Метеор ведь не в нас прилетит, а в луну.

– Знаю, – ответил он. – Но завтра вечером не исключен некоторый хаос. Телефонные линии будут перегружены, все примутся названивать друг другу. Иногда люди впадают в панику без всякой причины.

– Ты правда считаешь, что будет паника? У нас тут кажется, что это просто предлог для учителей задать еще больше домашки.

Мэтт рассмеялся:

– Учителям для этого не нужны предлоги. В общем, я просто подумал, что сегодня хороший шанс застать вас всех дома и поболтать.

– Я скучаю по тебе, – сказала я. – Хорошо, что ты возвращаешься.

– Я тоже скучаю, – сказал он и опять сделал паузу. – А ты еще ведешь свой дневник?

– Ага.

– Хорошо. Не забудь подробно описать завтрашний день. Лет через двадцать перечитаешь с удовольствием.

– Ты просто хочешь, чтобы я записала все твои умные высказывания, – сказала я. – Для твоих будущих биографов.

– И это тоже. Увидимся через несколько дней.

Повесив трубку, я не могла понять, лучше себя чувствую или хуже. Если беспокоится Мэтт, я тоже беспокоюсь.

Но, возможно, Мэтт просто беспокоится насчет всех своих экзаменов и выпускных работ.