Дом Цепей

Низинник взглянул на главаря разбойников, а потом на притихших матросов.

– У них это называется «пырнуть с поворотом»! – заорал он на малазанском наречии. – А вы, как стадо баранов, купились, поймались на его уловки.

Взгляд синекожего низинника вернулся к Ному.

– Запомни, узник: еще раз ляпнешь что-нибудь подобное, я отрежу тебе язык и приколочу его к мачте. И если вы оба нарушите установленный на корабле порядок, я свяжу вас вместе и вышвырну за борт. Ты понял меня?.. Я не слышу ответа! Если прикусил язык, просто кивни!

Вытерев окровавленное лицо, Торвальд Ном торопливо закивал.

Синекожий низинник подошел к Карсе.

– А ну-ка, великан, сотри с лица свою дурацкую улыбку, иначе я срежу ее кинжалом. Жрать можно и без губ, да и киркой махать на руднике – тоже.

Карса молча таращился на него.

– Ты слышал меня?

Торвальд поднял дрожащую руку.

– Господин капитан, позвольте объяснить: он вас не понимает, ему ум отшибли.

– Боцмана ко мне!

– Я здесь, капитан.

– Завяжи этому идиоту пасть.

– Слушаюсь.

Карсе плотно обвязали рот куском просоленной мешковины, натянув ее почти до середины носа.

– Не перестарайся, болван. Он же так задохнется.

– Виноват, исправлюсь.

Боцман спустил тряпку пониже и ослабил узел.

– Ну а вы что зенки вылупили? – накинулся на матросов синекожий.

Матросов как ветром сдуло. Когда капитан скрылся, Торвальд Ном встал.

– Ты уж прости меня, Карса, – промямлил он разбитыми губами. – Ты потерпи немного. Я потом сниму эту тряпку. Но когда я сниму ее, перестань улыбаться. Очень тебя прошу…

«Зачем ты пришел ко мне, Карса Орлонг, сын Синига и внук Палика?»

Их каменные лики – один рядом, а другие поодаль – юноша видел сквозь туманную пелену. Все семь.

– Неужели, Уригал, я стою сейчас пред тобою? – удивился Карса.

«Твой дух, но не тело. Твой дух сумел покинуть смертную темницу».

– Уригал, я… не выполнил данных тебе клятв.

«Не выполнил, Карса Орлонг. Ты покинул нас. Теперь и мы тоже покидаем тебя. Мы вынуждены искать другого воина, превосходящего тебя силой и стойкостью. Того, кто не сдастся врагам и не убежит с поля боя. Мы ошиблись в тебе, Карса Орлонг».

Туман то густел, то истончался. Воитель стоял на вершине холма, который медленно оседал. От его рук вниз по склону тянулись цепи. Сотни оков, уходящих во все стороны. Туман сделался радужным. Концы цепей скрывались в нем, и там происходило какое-то движение. Услышав хруст, Карса опустил глаза. Оказывается, он стоял на костях. То были кости теблоров и низинников. Весь холм целиком состоял из костей.

И вдруг цепи опали. Радужный туман двигался к нему, и то, что скрывалось за туманом, тоже двигалось.

Молодого воина охватил ужас.

Из тумана появлялись трупы. Многие были обезглавлены. У каждого в груди зияла рваная рана, и туда уходила цепь. Мертвецы протягивали к Карсе руки; их пальцы с длинными ногтями непрестанно шевелились. Достигнув подножия холма, покойники начали карабкаться вверх. Они спотыкались и падали, но снова поднимались и карабкались дальше.

Юноша силился убежать, но кости не пускали. Они крепко опутали ему ноги.

«Веди нас, воитель!» – слышалось со всех сторон.

«Веди нас, воитель!» – повторяли полуистлевшие глотки.

Карса закричал.

«Веди нас, воитель!»

Руки мертвецов были совсем рядом. Ногти царапали воздух, приближаясь к его лицу.

Кто-то ухватил Карсу за ступню.

Голова его запрокинулась, громко стукнувшись о доски. Он глотнул воздуха, и тот струей песка потек ему в горло. Карса закашлялся и открыл глаза… Перед ним слегка покачивалась палуба корабля. На палубе стояли матросы и молча глядели на него.

Нижняя часть лица все еще была завязана мешковиной. Карса продолжал кашлять, обжигая себе легкие. В горле творилось что-то непонятное, словно там оборвались все жилы. Наверное, он кричал. Кричал долго, не переставая, и теперь в глотке образовался комок, не пускавший воздух.

Карса понял, что умирает.

«Мы решили пока не бросать тебя, – послышалось у него в мозгу. – Дыши, Карса Орлонг. Дыши, если не хочешь вновь увидеть свою смерть. Дыши».

С него наконец-то сорвали ненавистную тряпку. В легкие хлынул холодный воздух.

Глаза слезились, и Карса плохо видел стоящего рядом Торвальда Нома. Лицо и борода даруджийца потемнели. Ном о чем-то его спрашивал, громко выкрикивая слова, однако Карса почти ничего не слышал. Слова, будто камни, отлетали прочь, ударяясь о застывших, охваченных страхом малазанцев.

Карса поднял глаза и не узнал неба. Там клубились тучи – серые, лиловые и черные. Между ними светились красновато-коричневые разрывы, напоминающие раны. Надвигалась буря. А из разрывов опускались… цепи. Они хлестали море на всем его протяжении, до самого горизонта. Сотни толстых черных цепей. Воздух трещал и осыпался красноватой пылью. Теблору стало страшно.

Он вспомнил рассказы Нома о морских бурях, когда ветер… Однако ветра-то как раз и нет. Громадные тряпки на мачтах (низинники называли их парусами) обвисли. И волн вокруг корабля тоже не было. Он скользил по стоячей воде, похожей на поверхность пруда. А буря все равно надвигалась.

К ним подошел матрос с жестяной кружкой. Он молча подал кружку Торвальду, и тот поднес жестянку к потрескавшимся губам великана. Вода была противной на вкус и обжигала горло. Карса отвернулся.

Торвальд Ном продолжал говорить. Тихо, настойчиво. Постепенно до Карсы стал доходить смысл его слов:

– …мы думали, ты уже не очнешься. Только по биению сердца и узнавали, что ты еще жив. Знаешь, сколько прошло времени? Ты не поверишь: несколько недель. Это просто чудо, что ты не умер. У тебя все тело усохло. Сплошные кости – даже там, где их быть не должно.

Ном сделал новую попытку напоить Карсу. Тот оскалил зубы.

– А потом вдруг наступил странный штиль. И так длилось много дней подряд. Ни облачка на небе… вплоть до сегодняшнего дня. Первое появилось, когда ты шевельнулся. Ты запрокинул голову и начал кричать… Я понимаю, дружище. Вода успела протухнуть. Но другой здесь нет. А тебе обязательно надо промочить горло. Пей.

Превозмогая отвращение, теблор сделал несколько глотков.

– Карса, матросы говорят, что это ты вызвал бурю. Понимаешь? Они просят тебя успокоить небеса. Они сделают все, что ты потребуешь. Снимут цепи, освободят тебя. Слышишь? Только утихомирь эту страшную бурю. Карса, послушай меня, пожалуйста. Иначе мы все погибнем.

Каждый удар черных цепей вздыбливал воду. Глыбы облаков нависали над океаном. Казалось, еще немного, и они накроют его собой.

С верхней палубы спустился капитан корабля. Его лицо было совсем серым.

– Послушай, даруджиец, я повидал много штормов, но этот… Он наслан не Маэлем. – Трясущимся пальцем капитан ткнул в сторону Карсы. – Скажи ему, чтобы прекратил бурю, пока еще не поздно. Пусть заставит облака рассеяться. Как только он это сделает, мы сумеем договориться. Что ты медлишь, даруджиец? Ну же, скажи ему!

– Капитан, все это я ему уже говорил, – ответил Торвальд. – Но как великан остановит бурю? Еще неизвестно, понял ли он вообще мои слова. И откуда мы знаем, что буря началась по его вине?

– А это мы сейчас проверим!

Капитан махнул рукой. К нему подбежало десятка два матросов, вооруженных топорами. Торвальда Нома швырнули на палубу. Матросы принялись рубить толстые канаты, крепившие днище повозки к мачте. Другие матросы приволокли сходни и приладили их к перилам правого борта. Чтобы днище не рухнуло на палубу, его подперли бревнами.

– Постойте! – крикнул капитану Ном. – Вы же не посмеете…

– Сейчас сам все увидишь! – рявкнул в ответ капитан.

– Но хотя бы снимите с него цепи!

– Еще чего!

Капитан схватил за руку пробегавшего матроса.

– Тащи сюда все пожитки этого теблора. Все, что мы изъяли у рабовладельца. Может, рыбам понравится. И шевелись!

А цепи продолжали хлестать океан. Они неумолимо приближались к кораблю. От оглушительных ударов сотрясались мачты и трещали переборки.

Днище повозки вместе с Карсой взгромоздили на сходни. Со стороны палубы к сходням привязали пару канатов, каждый из которых удерживала дюжина матросов.

– Снимите цепи! Он ведь утонет! – не унимался Торвальд Ном.

– Даруджиец, ты никак забыл, что здесь командую я? И мое обещание отрезать тебе язык остается в силе.

– Но днище может перевернуться!

– А это уже забота Маэля!

– Карса! – завопил Ном. – Ты видишь, что творится? Хватит уже изображать умалишенного! Скажи что-нибудь!

Теблорский воин выдавил из себя два слова, но они потонули в общем гаме.

– Что он сказал? – спросил капитан у Нома.

– Я не расслышал. Карса, повтори!

И Карса повторил. Потом еще и еще, с каждым разом все громче и отчетливее. А матросы тем временем толкали и толкали по сходням днище, к которому теблор был привязан. Теперь оно лишь наполовину выступало над водой.

Карса снова произнес эти же самые слова. В небе исчез последний просвет. Корабль окутала мгла. Близилось то, чего так боялся синекожий капитан. На мгновение установилась леденящая душу тишина.

– Сдохните все, – в последний раз повторил великан.

Небо ответило на его слова новым ударом черных цепей. Карсе показалось, что они метили ему прямо в грудь.

Над кораблем ослепительно сверкнула молния, и сейчас же заскрипели ломающиеся мачты. Все, из чего состоял корабль, гнулось, трещало и опрокидывалось. Днище повозки несколько раз подпрыгнуло, перевернулось и скользнуло вниз.

Блеснула вторая молния, и в свете ее Карса увидел распадающееся на куски судно. Мачт уже не было. Среди обломков корчились матросы. А в небе, над самой его головой, зловеще зияла громадная багрово-красная рана.

Новый удар погрузил Карсу во тьму.

Когда он открыл глаза, окружающее пространство было залито тусклым сероватым светом. Карса по-прежнему лежал прикованный цепями к днищу. Доски успели промокнуть. Совсем рядом плескались зеленые волны. Сбоку слышалось чье-то фырканье.

Юноша попробовал шевельнуть руками и ногами. Каждое движение отозвалось болью. Карсе вдруг показалось, что у него вывихнуты все суставы. Он застонал.

– Очнулся? – раздался голос Торвальда Нома.

Даруджиец сидел на краешке днища.

– Где мы? – спросил Карса.

На руках Нома по-прежнему оставались цепи. Похоже, их вырвало вместе с кусками палубы.

– Везет же тебе, теблор. Дрыхнул себе, как в колыбели, а мне досталась вся тяжелая работа. – Ном пододвинулся ближе и упер подбородок в колени. – Вода гораздо холоднее, чем я думал, а цепи – это отнюдь не воздушные пузыри, – проворчал даруджиец. – Я без конца тонул, но кое-что сделать сумел. Выловил три бочонка с пресной водой и мешок. Правда, я его еще не развязывал, но полагаю, что там провиант. Думаю, ты обрадуешься: я подобрал твой меч и доспехи.

Карса разглядывал небо. Нет, оно не было затянуто серыми облаками. Оно само было серым, со свинцовыми прожилками. Вода пахла не солью, а глиной и илом.

– Где мы? – снова спросил Карса.

– Это я надеялся услышать от тебя. Я и сам пытался понять, куда мы попали, пока плавал туда-сюда. Покамест мне ясно только одно: буря – твоих рук дело. Это ты ее призвал.

– Я ничего не призывал.

– Карса Орлонг, ты бы видел, как молнии охотились за малазанцами! Никого не оставили в живых. Корабль просто развалился. Твое днище качало и вертело. Я очень боялся, что ты упадешь лицом в воду.

– Сам-то ты каким чудом спасся?

– Ничего особенного. Палуба пошла трещать, скобы вырвало. Ну, я не стал дожидаться, пока меня чем-нибудь придавит. Прыгнул вниз. Выбрался на какой-то обломок, на нем и держался. Оттуда мне был виден борт: его молнией располовинило. Гляжу – из дыры вылезает Сильгар с тремя своими молодцами. Вовсю цепями гремят. Правда, один не удержался: цепи под воду утянули. И ведь никто из остальных даже не подумал его спасти.

– Удивительно, как это Сильгар нас не убил.

– Тогда еще темно было. Тебя он просто не видел, а обо мне, наверное, забыл.

– А где эти мерзавцы сейчас?

– Чего не знаю, того не знаю. В последний раз я видел их в лодке. Одна чудом уцелела. Заплыли за обломки и исчезли. Уж не знаю, что там случилось, но больше они мне на глаза не попадались.

– Что с нашим кораблем?

– Я же тебе сказал: развалился на куски и пошел ко дну. А то, что не тонет, осталось плавать. Вот я и стал пополнять наши запасы. Веревками вон разжился. Деревяшек насобирал.

– А они-то зачем понадобились? – удивился Карса.

– Затем, что твое днище теперь стало плотом. А он с такой тяжестью не очень-то хочет плавать. Доски потихоньку пропитываются водой и погружаются ниже. Хорошо, бочонки не совсем полные – они прибавляют плоту плавучести. Но я на всякий случай напихал вниз деревяшек. Так надежнее будет.

– Торвальд, ты можешь освободить меня от цепей?

Даруджиец поскреб затылок.

– Думал я об этом. Голыми руками их не разобьешь. И мечом твоим не разрубишь. Тут специальные инструменты нужны: молот, зубило. И учти, у меня не столько силы, сколько у тебя.

– А до земли далеко?

– Будь мы в Менингалльском океане, я бы сказал, что очень далеко. А здесь… даже не знаю. Но это не океан, и есть ли тут земля – понятия не имею.

– Тогда что это за место?

– Я слышал часть разговора между Сильгаром и его головорезами. Он что-то толковал о магических Путях. Похоже, нас занесло на один из таких Путей. И суши здесь вообще может не быть. В том, что нет ветра, ты уже и сам убедился. Даже неизвестно, движемся ли мы куда-нибудь или же просто толчемся на месте. Глянь: вокруг нас до сих пор полно обломков корабля. Кстати, ты заметил, что эта вода – пресная? Целое море пресной воды, но меня как-то не тянет ее пить. В ней полно ила. А вот рыб совсем нет. И птицы не летают. Может, тут в принципе не существует жизни.

– Я хочу пить. И есть тоже.

Ном отполз к мешку, который выловил среди обломков.

– Вода у нас есть. А насчет еды – сейчас развяжу мешок. Посмотрим, что в нем… Карса, так ты действительно не взывал к своим богам?

– Нет.

– А почему тогда ты орал во все горло?

– Я видел сон.

– И он заставил тебя кричать?

– Да… Ты нашел еду?

– Пока не знаю. Тут деревянный ящик, и почему-то он завернут в тряпку.

Карса не мог дождаться, когда его товарищ распакует ящик.

– Здесь клеймо стоит… Похоже, морантское. – Ном откинул крышку. – Опять тряпка. Совсем мягкая… и дюжина глиняных шаров с восковыми затычками.

Даруджиец поставил ящик и, опасливо поглядывая на шары, продолжал:

– Вот, оказывается, какие они… так называемые «морантские гостинцы». Столько про них слышал, а ни разу не видел. Теперь нам Сильгар не страшен. Если он вдруг появится, нам будет чем его угостить.

Торвальд Ном закрыл крышку и снова обмотал ящик тряпкой.

– Ты можешь говорить понятнее? – не выдержал Карса. – Что ты там такое нашел?

– Оружие, теблор. Бьюсь об заклад, ничего подобного ты еще не видел. Если к тебе приближаются враги, нужно хорошенько размахнуться и бросить в них шар. Тогда мелькнет молния, раздастся гром – и пожалуйста, можешь собирать трофеи. А если такой шарик взорвется рядом с тобой, то все – поминай как звали. Малазанцам эти «морантские гостинцы» здорово помогают воевать.

– Пить! – потребовал Карса.

– Сейчас… Где-то у меня был черпак… Ага, нашел.

Медленными глотками Карса осушил весь черпак.

– Ну что, полегчало?

– Ага.

– Еще хочешь?

– Пока нет. Лучше сними с меня цепи.

– Не торопись, Карса. Сначала я сплаваю за дополнительными деревяшками. Иначе плот потонет раньше, чем я разобью твои оковы.

– Делай как знаешь, – вздохнул Карса.

В этом странном мире не существовало смены дня и ночи. Небо постоянно было серым. Лишь иногда свинцовые полосы сжимались или, наоборот, растягивались, словно бы подчиняясь дуновению в вышине каких-то далеких ветров. Но вокруг плота воздух неизменно оставался неподвижным. Он был влажным, прохладным и на удивление плотным.

Скобы, удерживающие цепи Карсы, присоединялись к обратной стороне днища. Способ крепления почти не отличался от того, каким пользовались стражники Сильгара, приковывая теблора к бревну в яме. Кандалы так плотно прилегали к запястьям и лодыжкам, что казались цельными. Осмотрев оковы, Торвальд Ном решил, что самым разумным будет расширить отверстия в досках, в которые малазанцы просунули цепи. Воспользовавшись железной пряжкой, он принялся за работу.

Месяцы плена заметно подорвали силы даруджийца. Ему часто требовался отдых, а ладони быстро покрылись кровавыми мозолями. Однако Ном неотступно ковырял мокрые доски. Звуки, которыми сопровождались его усилия, хоть как-то разнообразили царившую вокруг мертвую тишину и служили мерилом времени. Вновь оказавшись в лежачем положении, Карса видел лишь серое небо со свинцовыми прожилками.

Ном опять устроил передышку. Карса ждал, когда даруджиец возобновит наконец работу, но вместо этого услышал громкий храп: бедняга совсем уморился. Вопреки всем обломкам, которые Ном подпихнул под днище, теблор чувствовал: плот медленно, но неумолимо погружается все глубже. Похоже, Торвальд не успеет его освободить.

Прежде Карса никогда не боялся смерти. Он знал, что если погибнет, то сразу же пополнит ряды воинства Уригала и остальных богов. А сейчас? Лики-на-Скале покинули его, и теперь он попадет во власть тысяч мстительных призраков. Страшный сон наглядно показал Карсе, чтó ждет его на холме из костей. Но кто наслал на него этих жутких мертвецов? Даже не мертвецов, а неупокоенных. Среди них были теблоры и низинники, воины и крестьяне. Целая армия трупов, прикованных к нему. Но почему именно к нему?

«Веди нас, воитель».

Куда вести?

Вскоре он утонет. Здесь, в неведомом месте, вдали от родного селения. В мозгу Карсы звенели честолюбивые слова клятвы, которую он еще совсем недавно принес Семерым богам. Сейчас она звучала как издевательство, постепенно заглушаемая стонами и скрипами.

Карса открыл глаза. Непонятные звуки не исчезли. Но ведь раньше их не было.

– Эй, Торвальд! Просыпайся!

– Я что… заснул? Погоди, сейчас опять возьмусь за твои цепи.

– Ты ничего не слышишь?

Ном сел, вспухшими ладонями протер глаза. Потом огляделся по сторонам.

– Худ меня побери!

– Что ты увидел?

– Выходит, в этой стоячей воде все-таки есть течение! Только вот не пойму: мы куда-то плывем или же это к нам что-то плывет… Корабли, Карса! Их много. Они тоже застряли здесь. Правильнее сказать, обломки кораблей… Да, они неподвижны. Во всяком случае, мне так кажется. Тут когда-то произошло сражение, и противники здорово лупили друг друга, используя магию.

Теперь и Карса увидел скопище покалеченных кораблей (правда, для этого ему пришлось до ломоты в шее повернуть голову вправо). Суда противников выглядели абсолютно по-разному. Примерно два десятка кораблей были невысокими, с гладкой поверхностью черных бортов. Дыры и пробоины обнажали истинный цвет древесины – то был красноватый кедр. Эти суда были погружены в воду почти по самую палубу, хотя кое-где илистые волны скрывали и ее тоже. На каждом имелось по одной мачте с обвислым, искромсанным квадратным парусом, также почти черным. Под ровным, безжизненным цветом неба ткань парусов отливала каким-то странным блеском… Корабли второй из воюющих сторон оказались высокими и трехмачтовыми. Борта и переборки не были выкрашены в черный цвет – все это изначально делалось из черного дерева, о чем свидетельствовали места пробоин. Карсу поразило, что ни один из этих кораблей не держался вровень с поверхностью воды; каждый кренился в ту или в другую сторону. Два или три судна почти лежали на воде.

– Надо бы обследовать эти кораблики, – вздохнул Ном. – Там могли остаться молотки, зубила и прочие инструменты. Возможно, даже оружие. Пожалуй, я бы добрался вон до того. Он меньше всех пострадал и пока еще держится на плаву.

– Так в чем дело? – ответил Карса. – Вперед!

Однако даруджиец мешкал, и в голосе его чувствовалась неуверенность.

– По правде говоря… опасаюсь, доплыву ли. У меня сейчас не ахти сколько сил, да и цепи мешают. Сам понимаешь.

– Тогда не плыви, – вздохнув, сказал Карса. – Я не вправе тебя заставлять, Торвальд Ном.

Даруджиец удивленно повернулся к нему.

– Тебе никак жаль меня, Карса Орлонг? Беспомощность сделала тебя сострадательным?

– Опять слишком много слов, низинник, – отмахнулся Карса. – Ждать сострадания от… – Он не договорил. В горле великана что-то булькнуло, а затем раздался сухой, колючий смешок.

Ном спрыгнул с плота. На какое-то время Карса потерял его из вида, а затем вновь увидел, уже в воде.

– Теперь я понимаю, почему эти корабли застряли!

Торвальд Ном не держался на плаву. Он стоял на дне, и глубина была ему по грудь.

– Надо же! Я вполне могу подтащить плот к тому кораблю. Карса, в этом дурацком море все-таки есть течение, и оно куда-то нас несет. Я вижу тут еще кое-что.

– Что именно?

Взявшись за цепи Карсы, как за канаты, Ном потащил плот к кораблю.

– Эти посудины погружались на дно во время битвы. Сражение продолжалось до последнего, чуть ли не врукопашную.

– Как ты это узнал?

– Очень просто. Дно усеяно трупами. Я буквально ступаю по ним. Мне даже кажется, что мертвецы хватают меня за руки. Поганое ощущение, должен тебе сказать.

– Подтащи меня ближе. Я хоть погляжу, кто с кем воевал.

– Не торопись, теблор. Мы уже почти добрались. И потом, не думаю, что размякшие в воде трупы многое нам расскажут. Нужно поискать на палубе… Чувствуешь, плот стукнулся о борт? Сейчас я вылезу наверх.

Карса слышал лишь сопение и кряхтение, даруджийские ругательства и лязг цепей. Наконец глухой стук возвестил, что его товарищ достиг палубы.

Потом все звуки стихли.

– Эй, Ном, что там наверху?

Даруджиец молчал.

Край плота за головой Карсы ударился о корабль и стал медленно двигаться вдоль борта. Воителя обдало прохладной водой. Он вздрогнул, но вода продолжала сочиться сквозь щели в досках.

– Эй, Ном, куда ты пропал?

И снова никто ему не ответил.

Карса вдруг засмеялся. Смех не был осознанным: клокочущие звуки сами собой вырвались из горла теблора. Здесь ведь совсем мелко. Наверное, от силы по пояс, а может, и того меньше. И вот в этой-то луже ему суждено утонуть. Не сразу, но все идет к тому. Возможно, Нома убили. А где же тогда его противник? Он что, тоже погиб? И оба сражались беззвучно? А вдруг даруджиец куда-нибудь провалился и потерял сознание?

Многочисленные вопросы без ответов теснились в голове Карсы. Ясно пока было лишь одно: он обречен тонуть рядом с чужеземным кораблем.

Теперь плот находился возле носа судна.

– Эй, Карса! Ты куда уплыл? – раздалось сверху.

– А ты сам куда пропал?

– Да просто разглядывал, что к чему. Слушай, а это ты сейчас смеялся? Я, когда услышал, чуть в обморок не упал.

– Я. Расскажи, что нашел.

– Почти ничего. Высохшие следы крови. Куча следов. Но корабль почти пуст… Худ тебя побери, Карса! Ты же тонешь!

– Тону, низинник. И вряд ли ты мне чем-нибудь поможешь. Оставь меня наедине с судьбой. Бери мое оружие, воду.

Вместо ответа Ном подтащил к перилам моток толстой веревки. Один ее конец он привязал к палубной балке, показавшейся ему прочной. Другой конец, размотав веревку, бросил вниз и спустился сам. Пыхтя и сопя, даруджиец пропустил веревку через цепи, сковывавшие руки Карсы. Потом, отирая с лица пот, прошлепал к ножным цепям теблора и продел туда веревку, сделав надежные узлы.

– Что ты задумал? – недоумевал Карса.

По-прежнему молча Ном с остатком мотка полез наверх. Оттуда донеслись какие-то непонятные звуки, после чего веревка стала медленно натягиваться.

Вскоре возле перил появились голова и плечи Торвальда. Низинник был совершенно бледным от изнеможения.

– Это все, что я пока смог, Карса. Немного, но плот еще какое-то время продержится… Ты не волнуйся, я не дам тебе утонуть. Ты там пока поскучай, а я пойду еще пошарю. Не могли же эти придурки уволочь все подряд.

Даруджиец исчез.

Карса ждал, а море медленно затягивало его в свои объятия. Вода уже залила ему уши, устранив все звуки, кроме собственного плеска. Плот погружался все глубже, отчего веревка, продетая Номом, натягивалась все туже.

Неужели когда-то на его руках и ногах не было этих ненавистных железных обручей? Карсе вдруг показалось, что он всю жизнь провел в кандалах. И каждое движение руки постоянно натирает ему запястье, каждое шевеление ногой грозит стереть мясо лодыжки до кости. Вот это и есть его настоящая жизнь. А та, другая, в которой он ходил, бегал, скакал верхом, была лишь сном. А теперь пришел конец и этому жалкому существованию.

Он умирает.

«Уригал, я вновь стою перед тобою. Перед Ликами-на-Скале. Перед своими богами…»

«Что-то я не вижу здесь ни одного теблора. Ни одного воина, который собрал бы в битвах обильный урожай душ. Я не вижу вражеских трупов: их стена не громоздится до небес. Я не вижу стад бхедеринов. Где обещанные мне дары? Где тот, кто поклялся мне служить?»

«Уригал, а ты, оказывается, кровожадный бог».

«Да, и настоящий теблорский воин только ликует при мысли об этом».

«Когда-то я и сам ликовал. Но сейчас… сейчас не знаю».

«Тогда кто же стоит передо мной? Теблорский воин? Мой служитель?»

«Уригал, о каких бхедеринах ты говорил? Где обитают их стада? В землях теблоров?»

– Да очнись же, Карса!

Карса вздрогнул и открыл глаза.

Торвальд Ном спускался вниз, таща на плече мешок. Когда он ступил на плот, тот опустился еще ниже. Теперь вода почти достигала глаз юноши.

Даруджиец шумно сбросил мешок на доски. Внутри что-то звякнуло. Присев рядом, он дернул завязки.

– У нас есть орудия труда, Карса! Я нашел инструменты корабельного плотника!

Запустив руку в мешок, Торвальд достал зубило и окованную железом киянку.

У Карсы громко забилось сердце. Ном нацелил зубило на звено цепи, продетое в ушко ручных кандалов. Ударил киянкой. Потом еще раз, и еще.

Вода гасила звуки, и юноша не столько слышал их, сколько ощущал всплески волн. Звено треснуло, а потом само выскользнуло из ушка. Цепь ушла в воду, освободив правую руку теблора. От боли у него потемнело в глазах, и он провалился в беспамятство.

Когда Карса очнулся, Ном трудился над его правой ногой. Опять боль, опять темнота в глазах и далекий голос даруджийца:

– …тяжело. Мне тебя не затащить. Тебе придется сделать невозможное и самому забраться наверх, на палубу. Как? Не знаю. Для начала попробуй встать на четвереньки. Потом выпрямишься. Пойдешь… Что я говорю? Как ты пойдешь? Ты же оголодал, а на этом проклятом корабле не нашлось ни крошки еды.

Снова послышался глухой плеск уходящей под воду цепи.

– Ты свободен, Карса! Я вновь привязал веревки к плоту. Держись за него, и ты не утонешь. И как тебе свобода? Наверное, я рано спрашиваю. Этот вопрос нужно задать через пару дней. Ничего, я подожду. Главное – я сдержал свое слово. Я обещал тебя освободить, и сделал это. Мне очень не хотелось, чтобы ты считал Торвальда Нома трепачом, который только и умеет, что чесать языком. Теперь ты не скажешь, что Торвальд Ном спасовал перед судьбой.

– Опять слишком много слов, – проворчал Карса.

– Каждый из нас по-своему переживает твое освобождение. Попробуй шевельнуть рукой.

– Сейчас попробую.

– Согни правую руку.

– А я что делаю? Она не сгибается.

– Давай я тебе помогу.

– Только медленно. Если я опять потеряю сознание, ты все равно продолжай. Потом возьмись за левую и попробуй согнуть мне ноги.

Одной рукой Ном коснулся его правого запястья, а другую положил чуть выше локтя. Затем низинник приподнял руку Карсы, и теблор снова провалился в небытие.

Очнувшись, юноша обнаружил, что конечности у него согнуты, а голову подпирает целая кипа промокших тряпок. Он лежал на боку. У него ломило все тело. Боль была тупой, изматывающей.

Карса поднял голову, огляделся. Он по-прежнему лежал на плоту, который держался благодаря привязанным к нему веревкам. Торвальд Ном опять куда-то исчез.

– Я взываю к крови теблоров, – прошептал воитель. – Пусть все, что внутри меня, даст мне исцеление и вернет силы. Я свободен и крепок духом. Воин всегда остается воином. Всегда.

Карса осторожно пошевелил руками. Тупая боль сразу превратилась в острую, но вполне терпимую. Потом он шевельнул ногами. Ему обожгло бедра и поясницу, а голова отчаянно закружилась. В глазах начало темнеть, но Карса стиснул зубы и заставил себя не поддаться желанию вновь скользнуть в темноту.

Молодой воин попробовал встать на четвереньки. Малейшее движение вызывало дикую боль, однако он не сдавался. Лоб и спина покрылись потом, руки и ноги дрожали. Сощурившись, Карса продолжал свои попытки.

Он не знал, сколько времени прошло. Да и существовало ли время в этом застывшем мире? Карса вдруг почувствовал, что сидит, и от неожиданности даже разинул рот. Ну и ну! Он и впрямь сидел на корточках, а боль постепенно рассасывалась. Все еще не веря, Карса поднял руки и… ужаснулся их неимоверной худобе.

Он огляделся. Пространство вокруг все так же было заполнено кораблями и их обломками. На нескольких уцелевших мачтах висели лохмотья парусов. Нос ближайшего судна почти нависал у Карсы над головой. По борту тянулись какие-то пластины. То, что юноша посчитал узорами, оказалось резными изображениями. Великое множество картин, и на каждой шла битва. Длиннорукие и длинноногие воины стояли на палубах кораблей, напоминавших этот. Вражеские суда больше походили на большие лодки, а воины в них – на теблоров: такие же широкоплечие и мускулистые. Однако ростом они уступали своим врагам.

Сзади раздался плеск. Промелькнула чья-то спина, усеянная блестящими шипами, и тут же снова ушла под воду. Вскоре неведомый морской зверь появился между обломками кораблей, заставив их качаться. Значит, в этом море все-таки обитали живые существа, причем, судя по всему, хищные и прожорливые.

Плот качнулся под Карсой, угрожая столкнуть его в воду. Чтобы не потерять равновесие, теблор вытянул вперед левую руку. В который уже раз его обдало волной боли, но главное – он теперь мог двигать руками!

Рядом с плотом всплыл распухший труп, затем снова мелькнула спина морского чудовища. Мертвец исчез в огромной беззубой пасти. Карса толком не успел разглядеть морду зверя, но заметил небольшой серый глаз. Неведомый монстр внимательно посмотрел на человека и ушел под воду.

Карсе стало не по себе. Да, покойников здесь полно, однако от живого мяса эта тварь явно не откажется. До Торвальда Нома чудовищу не дотянуться, зато Карса Орлонг – вот он, рядом. Значит, нужно вставать и любым способом лезть на палубу.

Вскоре возле другого корабля мелькнула спина второго страшилища. Юноша не поверил своим глазам: спина зверя и корабль были почти одинаковой длины! Так сколько же их плавает возле затонувшей флотилии, заглатывая трупы?

Наверху раздались шаги. Ном перегнулся через перила палубы.

– Видел? Им наплевать, сколько времени ты провел без движения. Я не раз плавал по океанам, но этих тварей еще не встречал. Скорее поднимайся наверх! Они тебя уже заприметили и плавают кругами. Цепляйся за веревки и лезь!