Читать книгу: «Вопросы и ответы. Сборник стихов», страница 5

Копейка за копеечкой, хоть не богат улов,

Но и от этой малости старик плясать готов.

Как странно получается: он счастлив – погляди!

Лишь водкой успокоивши огонь в своей груди.

Днепропетровск. 1991

После ссоры

Просто уходи,

Жестких сцен не надо.

Гнев пересиди,

С слезами  досада,

Выйдет из тебя,

Успокоив душу.

Злобу ослепя,

Чтобы мысли слушать.

Сингулярные люди

Прикрываясь борьбой за права человека,

Сингулярные люди  забыли про честь.

Барабаны войны им поют гулким эхом,

И ровняет мозги мыслей жесткая взвесь.

Они с детства впитали –  их ум выше средних,

Их страна на большом и высоком холме.

И плевать им  на мнение всех прочих последних,

Не дадут они милость ни мне  ни тебе.

Их история только из местных рассказов,

(Ты не лучше не хуже, ты просто другой).

Коль приходят, они забирают все сразу,

По любому (плевать им на путь правовой).

Подмена понятий

В слепом порожденьи тупого упорства,

Навязчиво ищут невесть какой смысл.

Под радужный стяг – апогей крючкотворства,

Безнравственность с верой нашли компромисс.

Мысль-голем назойливо в мозг протолкнули,

Из бездны Тартара* явилась она.

И все психопаты к сим стягам примкнули,

Ведь всякая истина к ней сведена!

* Тартар – глубочайшая бездна, находящаяся под царством Аида,  куда Зевс низвергнул Кроноса (с ним – титанов и циклопов).

О деяниях нравственных деградантов

Алгоритмы Добра и просты и понятны:

Что во благо – возьми и его преумножь;

Что во зло – уничтожь, устрани безвозвратно.

Лишь умей разобраться, где правда, где ложь.

Только, вижу я, кризис наметился, братцы,

Кое–кто неспособен добро различить,

Он не может, не хочет ни в чем разобраться,

В обезьяну позволив себя превратить.

Эти люди и вправду не слышат, не видят,

Уши заткнуты прочно, «замылился» глаз,

Не умеют понять, но зато ненавидят

И не делают выводов, раз ошибясь.

Нет о будущем четких у них представлений,

Нет понятья, что множить, а что сокращать.

Потому–то не терпят они возражений,

Невозможно таким верный путь подсказать..

Следуя Экзюпери

Экзюпери просил у Бога

Искусства маленьких шагов.

И мне б его хотя б немного…

Но тот вопрос совсем не нов.

Над ним монахи размышляли,

Вперяя в небо жадный взор,

И хоть столетья пробежали,

Неразрешен  остался спор.

Ведь, кажется, совсем несложно:

Есть правила – последуй им,

И мир тогда ты непреложно

Шедевром одаришь своим.

Иль будешь жить хотя б в покое…

Простой, казалось бы, вопрос.

Но это дело дорогое,

А наша жизнь – сплошной курьез.

Вина

Терпеть вину  –  большое испытанье.

Как зверя, что из клетки рвётся в бой,

В себе ты держишь жесткое признанье.

Порою, не осилившись с борьбой,

 Кому-то доверяешь эту тайну,

А  дальше – злой фортуны передел,

Все будет так, как выведет случайность,

Как перст судьбы тебе запечатлел…

Не лучше ль уж забыть всё постараться?

Но невозможно мозгу приказать,

Забвенья мыслей можно лишь дождаться,

В сё это надо четко понимать..

Нужная порода людей

Они легко подвержены влиянью,

Внушаемы, как дети без мозгов.

Их головы забиты всякой дрянью,

Из них послушных делая рабов.

Они постигнуть в силах лишь простое,

Обрывки фактов вкривь соединить.

И верят, как в Писание Святое,

Тому, кто смог их разум подчинить.

В чужих руках – они большая сила,

Отца и мать, коль нужно продадут.

Здесь свой закон, мышление дебила,

Где пряник лишний – все решает кнут.

N.B.

Нарушен код ущербного сознанья,

Не одиночек, а огромных масс,

Чтоб брата брат валил без состраданья,

Громил и жег, в безумный впав экстаз?

Кривых зеркал им навязав реальность,

Толпой как долго можно управлять?

Потомки ж их, простите за банальность,

Едва ли смогут норму воспринять.

Чума, в преддверии

"Абы уязвлен будяше невидимо от бесов язвою, и с того умираху"

(Летописи Полоцкие 1092 г.)

Европа в мусоре погрязла,

Четырнадцатый плелся век.

Все было грязно, очень грязно,

Почти не мылся человек.

Вдоль узких улиц, полных вони,

Беглец из Кафы* мерил путь,

Смотрел он взглядом истомленным,

Ища ночлег хоть где–нибудь.

Не замечал народ тот вассер**,

Что прямо светится над ним.

Оттенок кожи перекрасив,

Болячка с запахом дурным

Явила черные бубоны,

А вместе с ними смерть сама,

Ломая дерзко все кордоны,

Пришла Владычица Чума!

Что думал этот итальянец?

Он знал, что жизнь уже прошла,

Хотел издохнуть среди пьяниц

Иль к церкви мысль его вела?

И верил ли он в медицину,

Что только мучила людей?

Куда идти христианину,

Крушенье видя всех идей?

*При осаде татарами Кафы (Феодосия, 1348г.) среди татар в войске Джанибека началась чума. Джанибек приказал забрасывать трупами город. В городе началась паника, и итальянцы, бросив его, бежали к себе на родину. По дороге среди беженцев разразилась ужасная эпидемия: из 1000 человек в живых осталось только 10. Так, по одной из версий, в Европу была завезена «Черная смерть».

**Вассер – сигнал опасности, призыв к вниманию.

В моментах жизнь от нас уходит…

Любой момент неповторим,

Такого не было, не будет!

Лишь время властвует над ним,

Чуть только новый миг наступит.

Не повторить всю яркость чувств,

Душа черствеет к ним навеки.

Как  речи, что ушли   из уст,

Не затолкаешь в человека.

Они всем тем принадлежат,

Кто их услышать был доволен.

Все те судьбу их предрешат,

Им речь сказавший подневолен.

Моменты трудно разделить,

Они ложатся ровной тенью.

Их невозможно прекратить,

Лишь наблюдать их измененье,

Пока способен человек,

Сложна по времени загадка.

Уж слишком мал сознанья век

Тонка всех сведений тетрадка.

Есть такая страна

Нациям скольким и скольким народам

Саваном смертным британский стал флаг!

Чтобы река не иссякла доходов,

Снова солдаты печатают шаг.

Был истреблен весь народ тасманийцев*,

Кромвель ирландцев без счету казнил**,

Тысячи выкосил голод индийцев***,

Опиум когти в китайцев вонзил****.

Индейцев тесня за Скалистые горы*****,

Британский мундир всех на гибель обрек,

И деревом черным по бурному морю

Из Африки хлынул в Европу поток******.

Я вижу в аду корабельного трюма

Безжалостно согнанных, будто бы скот –

Кричат и рыдают, и смотрят угрюмо.

И летопись эта к отмщенью зовет.

* тасманицев полностью уничтожили;

** после вторжения войск Кромвеля в Ирландию в 1649 году из 1,5 миллиона человек в 1652 году

осталось лишь 850 тысяч;

*** в Индии от голода умерло:

в 1800-1825г.г. – 1 миллион человек;

в 1825-1850г.г. – 400 тысяч человек;

в 1850-1875г.г. – 5 миллионов человек;

в 1875-1900г.г. – 26 миллионов человек;

*** в XIX веке Англия наладила массовую поставку опиума на территорию Китая, итог – из 416 миллионов человек в 1842г. (при 2 миллионах наркоманов) в 1881г. осталось чуть более 369 миллионов (при 120 миллионах наркоманов);

***** об индейцах все наслышаны;

****** в английские колонии привезено около 13 миллионов рабов из Африки (25% погибло при перевозке).

Далее: Кения – после Второй Мировой войны из-за убийства 32 белых колонистов было вырезано около 300 тысяч и 1,5 миллиона отправлено в лагеря.

Первые в мире концлагеря были созданы лордом Китченером для бурских семей (1899-1902г.г.). Процесс огораживания в самой Англии и пр.

Наваждение

Пески…пески…и ты вся в белом.

Освободи меня, Господь,

От этих снов, что дышат хмелем,

Способных сердце расколоть

Шипом мечты неутоленной.

Зачем мне грезы наяву?

Я с этой мукой утонченной

Живу и словно не живу.

Мой мозг не может разорваться,

А думать надо о своем,

В реальность как–то возвращаться,

Ведь все дела «горят огнем».

****

Уже нельзя навечно спрятать правду.

Уж век не тот и жизнь совсем не та.

Сейчас не просто выполнить команду,

Стереть воспоминанья дочиста.

Уж слишком в многом делаем  пометки,

Кто то увидел, тут же  это снял.

И хоть обманы и сейчас нередки,

Всё больше тех, кто правду отстоял!

****

Ложь льется с экрана потоком –

Ах, Оруэлл, как ты был прав! –

Сознанье корежа жестоко

И правду в асфальт закатав,

Внедряется новая сказка,

И «рыцарей» свежих ряды,

Меняя на стягах окраску,

Покрепче сжимают бразды.

Сейчас создается реальность

При помощи «правильных» СМИ.

Столкнувши весь мир в зазеркальность,

Постправдой торгуют они.

Смотря на звёздные узоры…

Смотря на звёздные узоры,

На их движенье вдалеке,

Мы видим некие повторы,

В этом огромнейшем вьюнке,

В котором крутится планета,

(Пылинка в море пустоты).

Она лишь Солнцем обогрета,

Взрастила разума цветы.

 И исходя из интересов,

Лелеет думы каждый ум.

Один толчет зерно прогресса,

Тот полон похотливых дум.

Кому то надо надо докопаться,

До сути всех природных тайн.

Кому то надо лишь подраться,

А кто то рад когда он пьян.

Такие средь людей повторы,

Порой не сложно различить.

Однако скрытого актёра,

Порою очень сложно вскрыть.

Игра на сцене лишь прекрасна,

Там где всё честно, виден лоск.

Ведь не своя душа – чужбина!

Её постичь большой вопрос.

Тысячелетняя пытка каплями

Звериным нюхом чуя нашу слабость,

Бесчинствует весь дьявольский бомонд.

Бардак всемирный не проявит жалость,

Любой он перемелет генофонд.

Кто сдать готов свои без боя земли,

Агрессор оставляет без земель.

Жесток, хитер, он их мольбам не внемлет,

Про свой при этом не забыв кошель.

Границы перекраивают войны.

Вот снова туча с запада идет.

Пока здесь веет лишь сквозняк холодный…

Что будет, если туча подрастёт?

2017, Никополь

О методах и принципах

Под знаком большого вранья,

Свой век коротают тираны.

За всех, "кто ушел, наплюя",

Делишки ведут шарлатаны.

Коль методом выбран террор,

То в принципах ложь и фальшивка.

И с этим всегда перебор,

Всё брешут да брешут, как сивка.

Доносчики – как же без них?

Так проще достать неугодных.

Коль нет достижений других,

Как сказка для дурней голодных…

2017, Никополь

Полк полковника Карягина

Как много забытых имён

Скрывает истории тина!

Ведь тех, кто под ней погребён,

Затмила незнанья патина.

Вот слава спартанских парней,

Как солнце, сияет над миром.

Они у Горячих Камней*

Стояли насмерть с Леонидом.

А кто–то – забыт на века

Под грудою разных событий.

Их слава была коротка,

И подвиг безвестно сокрыт их.

17-ый егерский полк –

Немое тому подтвержденье.

Он подвиг Трёхсот превзошел.

Сейчас почему он в забвенье?..

В 1805-ом году полковник Карягин командовал 17-ым егерским полком…

500 русских против 40000 персов (493 российских солдата, 2 орудия и обоз выступили против 20-тысячной армии персов).

* – Фермопилы по-гречески означает «Горячие Камни».

****

Убегают года нам намеренной вечности,

В мире многое есть, только нет бесконечности.

Всё, что будет, что есть, что сейчас начинается,

Хорошим, плохим ли, но чем то  кончается!

Рыбачка

Оставив свои снасти,

Забывши в бухте челн,

Рыбак отдался страсти,

Любви амурных волн.

И сердце молодое,

Глазам затмивши мир,

Средь запаха левкоя,

Свой пировало пир.

Как факт любви – венчание,

Не приказало ждать,

Детей венец создания,

Успела нарожать.

И ждет теперь рыбачка,

Средь  жизненной возни.

Штиль на море иль качка,

Горят в окне огни.

****

Плевать на этот старый чемодан*,

На эту дуру без ума и с рожей!

Вся доброта – большой самообман,

****

И снова о потеплении

Не ко времени снег и простуда,

По весне уже рвём календарь,

Хоть природы капризной причуда -

Среди марта бушует январь.

И над миром знак вечности светит,

(Как там кролик Алисе сказал?*)

Не согнёмся под натиском этим

И судьбе свой покажем оскал.

* из анекдота:

– А мы в прошлом или в будущем? – спросила Алиса.

– Мы в заднице, – ответил кролик.

– А «задница» – это настоящее? – спросила Алиса.

– А «задница» – это у нас символ вечности.

Наш рецепт

Сея смерть и разоренье,

Орды гнал монгол в степях.

И полмира на колени,

Пало перед ним во прах.

Сабля острая кривая,

Конь да лук, да стрел колчан

Мчались вихрем, все сметая

От Китая до славян.

Триста лет гуляло племя

Нашей горестной землёй.

Хоть сейчас другое время,

Их уж нет… Однако, стой!

Те ордынские порядки

Впились цепко, словно вши,

В углубления и складки

Нашей нынешней души.

Невидимое мерило

Воспитанный во тьме тысячелетий,

Критерий и мерило всех искусств,

Инстинкт – он постоянно метит,

«В яблочко» сплетений наших чувств!

Место твоей Палестины

В огромном мире все непросто,

Здесь нет «прекрасных Палестин».

И счастья получивший вдосталь,

Чьей жизни бурной серпантин,

Привел к заветному порогу,

Где лад и сытость, и покой, -

Он потом поливал дорогу,

И, споря со своей судьбой,

Не раз с колен он поднимался,

Не раз всё снова начинал.

С нуля за дело принимался,

И на судьбу он не роптал.

Опять двадцать пять!

Ясность в том, что есть полный туман,

И что он не развеется лихо.*

Миром правит слепой басурман,

На манкуртах стоит его иго!

И ему подчиняются все.

На восток! – воют «белые люди».

И война в своей страшной красе,

Сеет смерть. Разрываются судьбы.

Что в итоге и где тот итог,

Нас куда заведут их усилья?

Как тут быть – подскажи ты нам, Бог,

Задолбала уже камарилья!

* Здесь – быстро, сразу

Никополь, 2017

****

Монологи… диалоги…

Сплетня… разговор… рассказ…

Свои радости, тревоги

Выставляем напоказ!

Изливаем свою душу,

Несуразной рифмой слов.

Кто-то любит это слушать -

Ну, а кто послать готов!

****

Жизнь нас в юности мёдом балyет,

Полон сказок обманчивый мир.

Кровь горячая в жилах бунтует,

Радость любит гуляк и транжир!

Но со временем будней болото

Липкой тиной укроет сердца.

Быт, семья и работа до пота,

А проблемам не видно конца.

Ни к чему станут лунные ночи,

Не тревожит в тиши соловей,

И душа на свободу не хочет

Ей в плену и теплей и сытней.

Все ж, порою, весны дуновенье

Разгоняет рутины туман,

И мечты, возродясь из забвенья,

Льют нам сладкий, пьянящий дурман…

Возвращают нам сладкий обман…

****

Зайцем по полю мысли мечутся,

И за скоростью их за безумною,

От моей любви перебежчица,

Позабыла ты песню лунную.

Между нами всё веет холодом,

Не любовь, а так.. отношения.

Мои чувства ты моришь голодом,

И вовек тебе нет прощения.

Пожелания

Хочу я всем вам пожелать,

Чтобы под злую старость,

Вам было бы кого позвать,

Коль сломит вас усталость!

Кому-то были б вы нужны,

Как хлеб, вода и воздух,

Не только радужные сны,

Любви дарили звезды!

И если спросит кто потом

Про жизнь – как, мол, она?

Чтоб не вставал вопрос ребром,

Что слишком уж длинна.

Стихия

А пурга не унималась,

она выла как дитя,

на просторы вырывалась,

с дымом из избы шутя.

Мир совсем пропал, похоже

всё живет пургой одной.

Затаились твари божьи,

где-то каждый сам с собой.

Бифуркации

В чем вечность? – ты спросишь.

Она в измененьях!

И ты где-то вносишь

Свой штрих в разветвленья

Возможных событий.

Уж точно не зная,

Где точка нас встретит,

А где запятая.

Борьба с желаниями к чужой

Границы делят океаны,

Воды ж теченью невдомёк,

То, что она в другие страны

Сейчас направит свой поток.

Так и желаньям безразлично,

Они не видят паспортов.

В них нет стыда – им всё прилично,

Без сложных мыслей, лишних слов.

Любви природа – наслажденье,

А цель – желанья утолить.

Но вновь и вновь из тьмы забвенья,

Душа способна их родить

Любовь разрушающая

Не гони меня,

Моя бестия!

Боль любимая,

С тобой вместе я,

Хоть в огонь пойду,

Нету разницы.

Без тебя ж –  в аду,

Черти дразнятся!

Согреши ж со мной,

Волю чувствам дай!

Нежный ангел мой,

Мой пречистый рай!

Короткое размышление о смыслах

Кто суть постиг той кутерьмы,

Что жизнью называем мы?

Она – подмостки старой сцены,

А мы на ней – лишь манекены!

****

Над рекой, как дым – тополиный пух,

Режет злой рассвет тишиной мой слух,

Даже шелест трав, даже плеск волны

В этот ранний час стали неслышны.

Только слышу я, как под слезы верб

Кто-то шепчет мне: «Ты один, как перст…»

Может, это всё вовсе не беда?

Я теперь один… вольный… НАВСЕГДА!

Время идет

О что ты делаешь Европа,

Ну где твои мозги?

Ты тонешь в море агитпропа

Безумной мелюзги.

О, нынче время идиотов,

И их числом не счесть.

В эру диких патриотов,

Палаты номер шесть.

Синдром великого незнанья,

Перекроил весь мир.

И ждёт нас век кровохарканья,

Несчастий страшных пир.

Про деда

Мой дед в Бреслау, в сорок пятом,

Чуть не погиб, спасая мир.

И не был он простым солдатом -

Хоть небольшой да командир.

Всего лишь рота боевая,

Но так он ею управлял,

Что все приказы исполняя,

Никто из них не погибал!

Да, были тяжкие раненья,

Жесток войны оскал крутой,

Но каждый раз после леченья,

Дед возвращался снова в строй.

«Ты, Николай, заговоренный?» -

Всё деда спрашивал народ.

А он, улыбкой окрылённый,

Шутил про свой казацкий род.

Цыганка деду наказала

У мертвых ничего не брать.

Мол, встретишь трудностей немало,

Но если станешь соблюдать,

Такое правило простое,

Не только будешь сам живой,

Но все, кто рядом, будут в строе,

Придут здоровыми домой.

Не знаю, было ль что-то в этом

Незлом цыганском колдовстве,

Но что живу сейчас на свете -

Спасибо, дедушка, тебе!

Ты зной терпел, шагая версты

В одном названии сапог,

В окопах стыл… но не замерз ты -

Все победил, все превозмог!

Время идет

О что ты делаешь Европа,

Ну где твои мозги?

Ты тонешь в море агитпропа

Безумной мелюзги.

О, нынче время идиотов,

И их числом не счесть.

В эру диких патриотов,

Палаты номер шесть.

Синдром великого незнанья,

Перекроил весь мир.

И ждёт нас век кровохарканья,

Несчастий страшных пир.

На распутье

(Днепропетровск, 1995)

Где ты, братец, месяц ясный,

За какой такой горой

Коротаешь ночь, напрасно

Свет рассеивая свой?

Здесь у нас темно и сыро,

В грязь дорога залегла.

Грузнет в ней вся наша сила,

Вот такие вот дела.

Поглядеть бы, осмотреться,

А не мчаться напролом.

Ну, куда ж ты, месяц, делся,

Сгинул со своим огнём?

Наш забрали рулевые,

Да, видать, у них глаз нет,

А коль есть – они слепые.

Что им темень, что им свет -

О своём они пекутся,

Чтоб не выпасть из седла

Да чтоб в грязь не бултыхнуться,

Вот такие вот дела

Большой обман

(Днепропетровск, 1996)

Нас сталкивают лбами,

разводят, как котят

и делают рабами

искусственных преград.

Нас верить заставляют

В большой оксюморон.

И симулякром чают

скрыть ложь со всех сторон,

шуты вождей безумных,

нелепых скакунов.

Голов тяжелодумных

и радостных лгунов.

И нет нигде просвета,

стал убегать народ.

Но ждет его полсвета

заносчивых господ.

Свои ж князьки-иуды

пришедшим лижут зад.

Фальшиво и занудно

бравады их звучат.

Всемирное потепление?

Весна сошла с ума,

 Снег, ветер и морозы,

«Мух белых кутерьма»,

Садов расцветших лозы,

«Спалила», «обожгла»,

 Осыпались цветочки.

Под снег зелень слегла,

Мертвы её росточки.

2017

Закон

Каждый свой привносит вектор

В этой жизни пёстрый спектр.

Росчерк этой траектории

Изменяет ход истории.

И чем больше весит мнение -

Тем сильнее изменение.

Глядя в вечность

Когда под вечер с дрёмой воюет крепкий чай,

Свою раскроет бездну небесный  каравай.

Смотри, какие дали теряют в ней предел!

То там, то тут горстями, раскидан звёздный мел.

Сейчас горит, мерцая, далёкая звезда.

А, может, в это время случилась с ней беда?

Но мы узнаем это спустя мильоны лет,

Ведь там теряет скорость и самый быстрый – свет.

Для Разума загадка – нет темени конца,

Ну, как не обозлиться на нашего Творца?

 Ну почему не дал он такие нам мозги,

Чтоб всё “схватить”  сумели, не упустив ни зги!

Стоять перед завесой уж очень невтерпёж,

Чтоб успокоить нервы, мы верим даже в ложь.

Последний залп?

Последний залп, последний выстрел,

Меч в ножны – кончена война!

Того, который всё  замыслил,

Сожгла отставшая волна.

Лежит в руинах вся Европа,

Торчат кресты с немых могил.

Мир вроде как после потопа,

Земля мертва и нет в ней сил.

Как после ливня муравейник,

С надеждой трудится народ

Где на руинах рос репейник,

Будет шуметь большой завод.

Еще свежи воспоминания,

Наивно верит стар и мал,

Что пережитого страданья.

Не возродится новый шквал.

Леший

Где растут дубравы старые,

Где гуляют ветры бравые,

Где от века и до века,

Зверь не видел человека,

Живёт старый и облезший,

Царь лесной – бродяга леший.

В мишкой брошенной берлоге

Греет в стужу свои ноги,

Летом на лесной поляне

Песни жуткие он тянет.

В песнях ужас, скрип и вой,

Чтобы люд знал нелесной,

В лес раз лишний не ходил

И  покой его он чтил.

Коричневый вопрос

(Написано в 1996-м, в Днепропетровске, после драки с парнями из "Идеи нации". Драка была на пляже Комсомольского острова.)

Красные повязки,

Черные кресты.

Хворь шагает миром.

Заболел ли ты?

Поиграем в прятки –

Мол, проблемы нет.

А, глядишь, “ребятки”

Подомнут весь свет.

Summum bonum*

На краю земли, у моря,

Там, где чаек слышен крик,

Со своей природой споря,

Жил затворником старик.

И, наслушавшись пророков,

Во Христе свой видя путь,

Он решил достичь истоков,

Истины постигнуть суть.

И, отдавшийся теченью

Всеобъемлющих идей,

Убивал в себе влеченье

Суетных мирских страстей.

Жизнь неслась – текли молитвы,

Погружался разум в сон…

День пришел – и вот, разбитый,

Увидал девчонку он.

Юная совсем – святою

Показалась та ему.

Он привык уже к покою,

Тут же мыслей кутерьму,

Дряхлое его сознанье,

Умудрилось возродить,

Первая любовь, свиданье…

Как он это мог забыть?

Здесь ему предстало диво,

И в душе покоя нет.

Он поморщился брюзгливо,

Помянув молитв завет.

На святые глянул книги,

Посмотрел на образа –

И угодникам две фиги

Богохульно ткнул в глаза.

– Что же вспомнить мне осталось?

Для чего себя берёг?

То, что жизнью называлось,

Все сожрал заумный слог.

* Высшее благо.

Неистребимая

Пусть всё – от альфы до омеги,

От гор, что, высясь вдалеке,

Свои вершины прячут в снеге,

В ином, заоблачном мирке,

И до равнин, где жадно люди

На небо устремляют взор,

Все предано сожженью будет –

Не бойтесь, средь равнин и гор

Себе опять пробьет дорогу

Назло всему живой росток –

Несмелый, хрупкий, понемногу

Он жизни новой даст исток,

Заполнит мёртвую пустыню

Многообразием своим –

И будет снова небо синим,

А солнце ласковым над ним.

Стойка века

Ржавеет старая дорога.

Дряхлеют деревяшки шпал.

Столба раскосая тренога

Забыла поезда оскал.

Сквозь проводов обвисших струны

Давно не тёк рекою ток.

Платформ разбитые трибуны

Не помнят стук людских сапог.

Когда–то стройкой молодёжной

Здесь комсомол “рекорд толкал”,

Презрев покой, туман таёжный,

Он в самой чаще леса спал.

Врывался в тихие деревни

Бригадный люд, как татарва.

Ну, а потом, как штрих последний,

На свет рождалась детвора.

И каждый думал, что навеки

История запечатлит

Имен их звонких картотеку,

И труд их, лаврами увит,

Послужит даже внукам внуков,

А не вот так – стоять, ржаветь,

Как сердце, что своё отстукав,

Уж не вернётся к жизни впредь.

Безответная любовь

Ох, не волнуй, аккордеон,

Моей души озябшей море…

Ведь я от счастья отлучен,

Как еретик, что с верой спорит.

Супрема* вынесла вердикт –

Надеть печали санбенито**.

Я лишь молюсь на милой лик,

Дорога к ней на век закрыта.

Мне жизни острая игла

Цветами вышила желанья…

Но безответная игра

Оставила шипы страданья.

*Супрема – Верховный инквизиционный трибунал

**Санбенито – одеяние осужденных инквизицией, из желтого полотна

****

Меж древних гор, заросших лесом,

Как старый воин бородой,

Я верю, есть такое место,

Где не бывал сородич мой.

Но, может, в это вот мгновенье,

Переваливши за хребет,

Мы не заметим (без сомненья) –

Нет больше места, где нас нет!

Обжита бедная старушка!

Над покорённою землёй

Идет вселенская пирушка,

В нее мы влезли с головой!

****

Забудь свои заботы,

Оставь свои дела.

Пусть с плеч твоих работа,

Падёт, как не была.

Пусть отдыхают руки,

От ежедневных пут.

И пусть хоть час без скуки,

Часы тебе пробьют.

****

Ничего же архиплохого*,

Просто ливень, ветер и вечер.

Вдоль течет заулка глухого,

Поток холодный, как глетчер**.

Не все же солнце да краски,

Не всегда в пути будет ровно,

Не смотри на мир без опаски,

Но судьбу принимай хладнокровно.

* фраза В.В. Жириновского, сказанная на ток-шоу В.Р. Соловьева :)

** ледник

В разбитом баре …

В разбитом баре «Чарли-Барракуда»

Качает блюз, похожий на шансон.

Здесь под шашлык на век видавших блюдах

Пьют пиво, водку, хлещут самогон…

Здесь работягам, отпахавшим смену,

Зеленый змий «зальёт свинцом» мозги.

И их глаза, смотря  на ойкумену,

Лишь тусклых красок видят очаги.

И депресняк однообразных будней

Не так уж скучен кажется потом.

Но с каждым разом хмель все беспробудней,

«Все туже гайка крутится с винтом».

Когда так жить, то срывы неизбежны,

Но тяжело сойти с сего пути.

Проблемы нарастают комом снежным,

Который может со света свести.

И снова день зарозовелся в окнах,

И так же вьётся нитка бытия.

Идут на смену люди в робах потных.

И есть меж ними Люди Пития…

Лоза

Травой поросшие руины

Давно забыли смех детей.

Не гнут натруженные спины

Их жители среди полей.

Стоят покинутые горы,

На темных выступах террас,

Скрывая змей глухие норы,

Как Прошлого иконостас.

Раскинув гроздья винограда,

Забытая лоза растет

Среди заброшенного сада,

Лишь осам отдавая мед.

Янтарных ягод полудиких

Игристым вкусом насладясь,

Ты вспомни тех, кто утром тихим

Лозу окучивал, трудясь.

Кто, день за днем здесь пот роняя,

Довел работу до конца,

В то, что во рту твоем растает,

Вложив и души, и сердца.

****

Нас войной не победить,

Шквалом грозным не разрушить.

Нас способна погубить,

Только собственная глупость.

1989 г.

Навеянное книгой

Как ярки искорки у малыша в глазах!

В них все наивно – даже боль и страх.

Не знает он, что этот мир чудес

Не для него из пустоты воскрес.

А вот подросток – тот успел узнать,

Не всем дается мир и благодать.

Но все ж наивно восклицает он:

«Со мной не так, ведь я уже учен!»

Путь

Пыль подняла разбитая дорога,

Восточный ветер смел ее в поля.

Ну, подожди, идти уже немного.

Видать, к дождю распарилась земля.

Таких, как мы, страдальцев – миллионы,

Они бредут под солнцем и в пыли.

Все против них – и власти, и законы.

Восточный ветер! Сыновья твои,

Устали ждать, уже мертва надежда,

На то, что пыль уляжется у ног,

И станет мир уютен, как и прежде,

Не будет ночью слышен стук сапог.

1993

Детские стихи

Котик

Котик греется на печке.

Нынче он гулял у речки.

Рыбку лапкою ловил,

Да обрызган только был,

Рыбка быстро и легко

Ускользает далеко.

***

Кто прибил на небо звезды?

Как там держатся они?

Как до них добраться можно –

Все узнаешь ты из книг!

Кто же, спросишь ты, научит

Этим цифрам и значкам?

Здесь, чем школа, нету лучше,

Скоро все увидишь сам!!

**

Не пугайся, детка, грома,

Стены крепкие у дома,

Наша крыша не течет,

Спи спокойно, без забот.

На крылечке пёсик Тишка

Стережет тебя, малышка.

Люли–люли, баю-бай,

Ну–ка, глазки закрывай!

Математика

Весь мир – лишь цифры, цифры, цифры,

Природу счетом заменив

Жизнь – колебанье функций быстрых

И человек в них, как Сизиф,

На гору камень воздвигает.

И где конец его труда

И та вершина – он не знает,

Откуда рухнет навсегда!

Поиски чуда

Убрав великую идею,

С которой в прошлом жить привык,

Народ избрал себе затею,

Найти другой священный лик.

И вязнут в сектах, как в болоте,

Дырявые их корабли

Под стон о праведной заботе

И свете, что сокрыт вдали.

1995

Кандидат

Не села ли твоя кандида*,

Случайно выбранный герой?

Иль затупила меч Фемида,

А на шкале весов лишь “ноль”?

Таких, как ты, плодит отчизна,

На свалку выброшен народ.

По совести уж “справил тризну”

Отмытый, вышколенный сброд.

Тупые жернова системы

Забьют, задавят “нестандарт”.

Слепой толпой бегут люмпены,

В глазах пустых один азарт.

Возможно, каждый, в одиночку,

Понять способен и простить.

Но здесь – в  их общей оболочке

Не может здравой мысли быть.

Их заменяет ложь с трибуны

Сиюминутных королей,

Чей каждый вздох сто раз продуман.

И в ритме наших скоростей

Все показушество театра,

Толпе зомбирует мозги.

Размыт и спутан смысл дебатов

Нанятой Зверем мелюзги.

1995 г.

* Снежно-белая накидка олицетворяющая чистоту помыслов  (греч.)