Читать книгу: «Ледяной цветок», страница 41

20. Брат и сестра

«Ах вот оно что»

– Заглянул на огонёк, – склабился Айтал, оглядывая жилище Часовщика острым взглядом.

Трин метнулась к колоколу над алтарём, но резко остановилась, как сражённая выстрелом. Над Кутыптэ стояла Брия и тянула руку к витому шнуру колокола.

– Нет! – крикнул Каэл и бросился к сестре.

– Простите все!

Трин ошеломлённо смотрела на Брию. Казалось, старуха стала старше ещё лет на сотню. Блики зеленоватого пламени от светильников танцевали по изрезанному морщинами лицу. Глубоко посаженные глаза, не утратившие остроты и осмысленности, впали ещё глубже. Чёрные волосы, которым могла бы позавидовать и молоденькая женщина, дивным водопадом лились вдоль сухого тела и блестели на свету.

– Да звони уже, – гоготнул Айтал, и среди людей за его спиной прокатился смешок.

Брия посмотрела на Айтала в упор.

– Ты никогда не сможешь меня понять. Человек без сердца.

Айтал ухмыльнулся.

– Оно нам даётся горчим, как пламя. Оно греет, когда мы любим. Испепеляет, когда теряем любовь. Но что делать, если сердце остыло? Ты знаешь? Кто-нибудь знает?

Она окинула взглядом собравшихся. Все молчали.

– Я нет, – сказала она. – И не хочу знать.

– Одумайся, – шептал Старик, вытянув руку к сестре и не смея приблизиться. – Один раз я тебя уже терял. Я не переживу.

– Прости. Я так и не нашла себя в мире, куда ты меня привёл. И лучше бы мне было уснуть навеки под мурлыканье кошки. Но тому уже не бывать. И морской закат мы с тобой так и не увидим.

Слёзы стояли в её глазах. Она посмотрела в личико Ирики и перевела взгляд в застывшее лицо Кутыптэ.

– И если я не могу подарить жизнь своим детям, то могу подарить её этим.

Она дёрнула шнур колокола. От его звона стало щекотно в ушах. Вокруг алтаря завращался вихрь из света.

Старик с истошным криком бросился к сестре, но поток света отбросил его к стене с часами. Он ударился спиной, съехал на пол и безвольно бросил голову на грудь.

Свет становился ярче. Он слепил глаза, и приходилось сильно щуриться. Фигуру Брии объял сияющий кокон.

Трин с усилием смотрела на старуху, прикрываясь ладонью. Этого никто не видел, но если бы сейчас кто-то заглянул в лицо Трин, то заметил бы, что в её глазу что-то блеснуло.

– Да что тут творится? – в ярости орал Айтал.

Он выхватил ледяной цветок, отбросил ящик в сторону и воздел руки над головой.

– Что с ним делать! Отвечай! – крикнул он Трин.

– Смотрите! – пронёсся шёпот солдат за его спиной.

Ветер, поднявшийся вокруг алтаря, не давал приблизиться ни к мальчику, ни к стоявшей над ним Брии. Но Трин заметила, как цветок на груди Кутыптэ стал расти. Листья потянулись выше, и обозначился набухающий бутон.

– Вон оно что, – протянул Айтал. – Приказываю остановиться!

В этот миг с Брией что-то случилось. Её фигура обрела другие очертания, и Старик сквозь мутную пелену перед глазами увидел другой облик сестры. Такой она была в роковую ночь, когда дождь стучал в окно и когда деревянный заяц остался без уха. Красивая стройная девушка, и волосы её ещё не были чёрными. Неудивительно, что Ялис до беспамятства влюбился в такую.

Как вдруг новое превращение случилось с телом Брии. Она стала ниже ростом и потому поднялась по ступеням алтаря, чтобы не выпустить шнур колокола. На алтаре теперь стояла девочка, ростом с Ирику. Та самая, которую увидел Каэл, когда снежный гигант был повержен в ущелье. Это была Брия из той ночи, когда она исчезла, оставив после себя открытое окно мельницы и соломенную куколку на заледенелых лопастях мельничного колеса.

Увидев маленькую Брию, Трин не выдержала и разрыдалась.

– Прости! Прости меня!

Маленькая Брия не отвечала и лишь молча смотрела на Трин с чистой улыбкой. Трин потянула руки к девочке, но тут вновь раздался крик Айтала:

– Не двигаться!

Свободной рукой он подал своим людям знак, и те направили ружья на Трин.

– Цветок… он растёт, – шептал Часовщик.

– Нельзя больше ждать, – отвечала Трин.

– Нет! Рано! Погубишь мальчика!

Трин шагнула сквозь сиявший вихрь.

– Целься! – скомандовал Айтал.

Клацнули возводимые курки.

– Братик, скорее! – крикнула Ирика.

Пальцы Трин тянулись к цветку.

– Огонь! – взревел Айтал.

21.Плеск воды

«В чём твоя сила?»

Ни один из пальцев не успел лечь на спусковой крючок. Кокон света вокруг Брии вспыхнул с такой силой, что все с криком зажмурились и закрыли лица руками. Потоком воздуха людей сбило с ног и повалило на пол. Только Айтал устоял на ногах, успев пригнуть голову, отвернуться и прижать к себе драгоценный цветок. Когда вспышка прошла и к нему вернулось зрение, он моргал, мотал головой, глядя, как медленно поднимаются с пола его солдаты, Трин и остальные. Он перевёл мутный взгляд на алтарь и увидел на его вершине сидящую фигуру. Это был Кутыптэ. Мальчик с интересом и удивлением рассматривал цветок в руках. Прекрасный бутон с шестью крупными лепестками пышно распустился, излучая едва уловимое свечение, а лепестки посверкивали. Тычинки роняли серебристую пыльцу и неспешно покачивались в воздухе, как живые.

Укутанная призрачным сиянием, маленькая Брия приняла цветок из рук Кутыптэ и медленно спустилась по ступеням алтаря. Её ступни едва касались поверхности, и казалось, девочка парила над полом. Все зачарованно следили за её лёгкой походкой, не смея шелохнуться. Айтал осмотрел цветок у себя в руках. Размерами он значительно уступал проросшему из груди мальчишки. Маленькая Брия тем временем подошла к Трин и доверчиво протянула ей цветок на ладонях.

Не находя слов, Трин протянула дрожащие от волнения руки.

– Стоять! – раздался приказ Айтала.

За ним последовали выстрелы. Трин вздрогнула.

– Это она!

– Стреляй!

– Опять она!

– Откуда она взялась?

Эти выстрелы были посланы не Трин. В зале в сияющем свете возникла фигура Волчицы с рогами Лося, и с тем же успехом можно сбыло стрелять в туман: выстрелы не могли причинить ей никакого вреда. Волчица с достоинством подошла к Брии и понюхала её личико, отчего с рогов осыпалась серебристая пыльца. Брия ласково погладила белоснежную шерсть и забралась Волчице на спину.

– Простишь ли ты меня, – дрожащим голосом успела спросить Трин, прежде чем Волчица прыгнула и растворилась в воздухе.

Ответом ей стала светлая улыбка Брии. Раздались всхлипы. Сидя на полу у стены с циферблатами часов, Старик вытирал слёзы с морщинистого лица.

– Сестрёнка…

– Сестрёнка! – крикнул Кутыптэ и сбежал с алтаря вниз.

Ирика подбежала обнять брата.

– Довольно, Айтал, – зазвучал властный голос Трин. – Отступи, пока не сделал хуже.

Айтал нервно улыбнулся.

– Ты мне угрожаешь? У меня люди, ружья, пушки. А у тебя что? Горстка стариков и малолеток?

– Остановись, – приказала Трин, и голос её будто размножился.

– У меня такой же цветок. Мы равны.

– Нет, мы не равны, – сказала Трин.

Цветок взмыл с её ладоней и поднялся над головой, медленно вращаясь и опасно посверкивая. До слуха доносился лёгкий шелест ледяных лепестков. Они зашевелились, задышали, расположились по кругу и мягко опустились на голову Трин в подобии диадемы.

– Ты принес сюда разрушение и смерть, а я берегла этот мир от таких, как ты, – говорила она, наступая на Айтала. – Потому и спрятала свою силу так далеко. Чтобы самой не стать её пленницей. И если бы не чистое сердце этого мальчика, ты бы никогда ею не завладел. Не твоя это заслуга, Айтал. Не ровня ты мне.

– Я не уйду так просто.

Снаружи донёсся чудовищный грохот, хруст и треск.

– О, – скалился Айтал. – Лес рубят, щепки летят. Если твоя сила в лесу, то скоро она иссякнет.

– А в чем твоя сила, Айтал? – спросила Трин. – Что ты создал? Машины для убийства? Даже тот кристалл, которым ты превращаешь уголь, принадлежит этому лесу, а не тебе. Возвращайся к жене и детям. Здесь ты навсегда останешься одинок. И благодари судьбу, что тебе есть к кому вернуться.

Кутыптэ подошёл к Айталу и без страха посмотрел в его лицо.

– Когда я был в стране ушедших душ, я не хотел возвращаться оттуда. Потому что думал, что больше не нужен своей сестре. И что тут меня никто не ждёт.

Ирика пихнула Кутыптэ локтем. Он посмотрел ей в глаза.

– Но потом я услышал ее голос. Она звала меня.

– Вот именно, – кивнула Ирика. – Иногда ты спишь так крепко, что не растолкать.

– Но я услышал.

Айтал с насмешкой посмотрел на мальчика и брезгливо фыркнул:

– И что должен услышать я?

Он наиграно поднёс ладонь к уху и прислушался:

– А? А? Не слышу? Вы слышите? – обернулся он к своим людям. – Я нет.

Солдаты посмеивались, но без прежнего запала и как-то настороженно.

– Самое важное не услышишь ухом, – сказала Трин. – Это слышно только сердцем.

Айтал гадко рассмеялся.

– У сердца нет ушей, глупая ты любительница красивых сравнений.

Но тут до его слуха донеслось:

– Папа!

Все умолкли. Не было слышно ни тиканья часов, ни треска пламени в светильниках, ни всхлипов Старика.

– Папа!

Это был голос Нагака.

– Что ты слышишь? – испытующе спросила Трин.

Айтал бросил ей тяжёлый взгляд.

– Что ты слышишь, Кутыптэ? – обратилась она к мальчику.

– Он… – Кутыптэ подумал. – Он напуган. Он заблудился. И не знает, где искать помощь. В этом лесу очень темно и страшно. С ним нет друзей. И ему очень одиноко. Он совсем один. Он думает, что никому не нужен. Что все его бросили и забыли. Он совсем как я, когда пошёл искать сестру. Но у него есть папа, который может помочь. Он так ждал папу.

Трин пристально смотрела в глаза Айтала. Взгляд его переменился. Он моргнул.

– Папа! – звучал голосок.

Теперь и Айтал всё услышал. Маленький мальчик. Один в страшном лесу. В темноте. Среди уродливо изогнутых деревьев, что жадно тянутся к нему и стремятся растерзать. В этом крике Айтал расслышал всю боль и отчаянье, которое только может охватить детское сердечко.

И вдруг звук. Не тиканье. Не треск пламени. Не всхлипы Старика. Что-то капнуло. Айтал посмотрел вниз. У его сапога на полу блестела капля воды. Рядом упала еще одна. И ещё. Он перевел взгляд на свои руки, и в тот же миг ледяной цветок потерял форму и потоком чистой воды хлынул с плеском ему под ноги.

– Папа!

Не глядя ни на кого, Айтал выскочил прочь, с грохотом растолкав солдат.

22. На земле и в воздухе

«Мы здесь не по своей воле»

Айтал ворвался в темень Цепкого леса.

– Нагак!

Он метнулся в одну сторону, в другую. Под тяжёлыми подошвами звучно хрустели ветки и чёрные пёрышки.

– Сынок!

– Папа!

Звук привёл Айтала туда, где его сердце застыло от ужаса. Среди сплетённых ветвей с тяжёлым долгим выдохом сдувался огромный яркий шар. На древесные стволы обрушилось Красное солнце – самая красивая и мощная ладья Айтала. Несколько деревьев были выдраны с корневищем и повалены, как после страшной бури. Среди древесных крон сиял просвет, куда заглядывала равнодушная серость неба. Тёмные руки безвольно свисали с покалеченных стволов. Корпус ладьи при ударе получил пробоину, и сквозь неё виднелось переломанное нутро судна. Крушение разбросало по земле обломки, рассыпало чудесный уголь и раскидало бездыханные тела команды. А в снастях, что запутались среди ветвей, беспомощно повис Нагак, точно в паутине. Это и уберегло его от страшной участи.

Но прежде была та самая битва, приближение которой предвидела Трин. Началась она, как и устроил Часовщик, с прибывшего подкрепления из Бесценной Рощи.

Несмотря на ранний час, трактир «Вверх дном» внутри огромной перевёрнутой лодки гудел весельем и разговорами. Без умолку звенела музыка. Скрипач, дудочник и гитарист делали перерывы только чтобы отпить из громадных глиняных кружек. Тогда один из инструментов умолкал, зато оставшиеся давали жару с тройной силой. Трактирщик буднично протирал полотенцем стойку, его жена возвращалась на кухню с подносом грязной посуды. Всё обещало привычный день, один из множества таких же.

Но вдруг дощатый пол дрогнул, и раздался грохот такой мощи, что музыканты перестали слышать свои инструменты. Точно разбуженные, переполошились гости за столами. От испуга жена Трактирщика тоненько взвизгнула, выронила поднос, и посуда разлетелась на россыпь глиняных черепков у её ног.

Громыхая сдвинутыми стульями, гости бросились к дверям и круглым окнам, откуда их взору предстала невиданная картина. Берёзы одна за другой сбрасывали золотую листву, роняли к земле чёрно-белые лохмотья древесной коры и обращались в людей, а вихрь из облаков поднимал их в воздух. Люди цеплялись друг за друга и за оставшиеся берёзки, крутились и кувыркались в воздухе, но побороть напор ветра им было не под силу. Вскоре на месте Бесценной рощи остался островок золотых монет да и только. А посреди него – расколотый каменный постамент, где когда-то стояла статуя древнего правителя. И ни одной берёзы вокруг. Трактирщик обменялся с женой ошарашенными взглядами. У гитариста лопнула струна.

И пока порванная струна гудела возмущённым эхом в утробе гитары, вереница людей, освобождённых от золотого проклятья, перенеслась через Башню Погонщика в небо над Цепким лесом. Солдаты на борту летающих кораблей видели, как прямо из пустоты появлялись человеческие фигуры и падали вниз, где их подхватывали руки деревьев и ловко опускали до самой земли, как совсем недавно делали это с раненой Трин. Люди сыпались и сыпались как невероятный дождь. Многие из них тут же вооружались чёрными перьями. Другие хватали перья покрупнее и с помощью древесных рук отправлялись в полёт, чтобы напасть на солдат ближайшей ладьи. Это и было Красное солнце. Покидая его, Айтал отдал приказ оставаться на небольшой высоте от крон деревьев. Это сделало Красное солнце лёгкой мишенью для внезапного нападения.

В то же время отряд Долана двинулся с места, как вдруг внезапно замер. Перед ним возвышалась фигура всадника в доспехах на белом коне. Из-за деревьев показались вооружённые перьями люди. Это были те прибывшие из Бесценной рощи, кто соединился в войско под командованием Ясмара.

Завидев чужаков, Кузнец крепче схватил топор. Рудокоп сжал в кулаке древко факела. Сургуч и Этки с увесистыми палками в руках шагнули вперёд, закрывая собой молодого Ялиса, но его любопытство одолело испуг, и он вытягивал шею, чтобы всё рассмотреть.

Ясмар окинул взором висевшего над землёй Долана и его жалкий почти безоружный отряд.

– Так это вы? – зловеще спросил он. – Чужаки, что губят лес?

Древесные руки передали Долана от ствола к стволу, пока не остановили напротив Ясмара.

– Мы здесь не по своей воле, – ответил Долан. – И лес мы не губим.

Его словам вторил протяжный гудок неподалёку. Ясмар наклонил голову, прищурился, и его шлем опасно сверкнул от света факела.

– Мы ищем детей. Мы ищем спасение. Мы ищем выход, – сказал Долан.

– Не знаю, что вы здесь ищете. Но найдёте только погибель.

Ясмар воздел меч над собой и окинул взором деревянную половину Долана.

– Хотя… вижу, ты её уже обрёл.

– Убьёшь безоружного?

Раздался грохот, и по лесу пронеслась дрожь, от которой Долан закачался в древесных руках, а конь под Ясмаром гневно заржал и шарахнулся. Лес застонал с новой силой. Ясмар всмотрелся туда, где маячил просвет в чаще. Там наметилась проплешина в мрачных зарослях, где мелькали лесорубные машины и трещали падавшие стволы. Не сводя взгляда с Долана и ничего не ответив, Ясмар пришпорил коня, поднял над головой меч и повёл за собой войско.

Битва была сокрушительной для всех сторон. Хруст, треск, стоны, крики, выстрелы наполнили всё нутро Цепкого леса. Люди Айтала с красными масками на лицах едва успевали перезаряжать ружья, пока в них копьями летели остроконечные чёрные перья. Древесные руки тоже вооружись перьями и размахивали ими по сторонам, отчего превращались в смертоносные мельницы.

Машины Айтала яростно вгрызались в чащу, с каждым поваленным деревом лишая её сил. Каждая такая машина напоминала ладью без мачты. К полозьям теперь были прилажены съёмные колёса, позволявшие передвигаться по земле, а не только скользить по снегу. Множество лопат с грохотом сгребали чудесный уголь и забрасывали в топки, где бешено свистело пламя. Из отводных труб с яростью рвался дым. Огромные винты на корме вращались с гудением, нагнетая потоки воздуха, и машины пробивали себе путь через лес.

– Рубите корни! – орал командующий.

– Поддай жару! – бодрились кочегары.

Новые порции угля сгорали в жерле печей, и пилы на носу лесорубных машин жадно набрасывались на очередной ствол, расплёвывая щёпки по сторонам.

Отряд Долана скучился у своего предводителя.

– Что делать, Долан? – спрашивал Кузнец.

– На чьей мы стороне? – добавил Этки.

– Мы разве не должны помочь деревьям? – встрял Ялис.

Долан на миг задумался.

– У этого леса уже есть защитники. Суматоха нам на руку. Наша цель – замок!

Он махнул рукой, и древесные руки стали передавать его от ствола к стволу, пока его отряд следовал за ним по земле.

И пока среди стволов Цепкого леса трещали выстрелы и свистели пули, пока хрустели поваленные деревья и в захватчиков летели чёрные перья, пока Ясмар рассекал воздух лезвием меча, а отряд Долана углублялся в чащу, – на палубе Красного солнца творился переполох. В небе над Цепким лесом развернулось воздушное сражение. Солдаты целились в противников, что юрко мелькали вокруг на летающих перьях. Громыхала стрельба. Жарко дышал наполненный горячим воздухом шар. И никому не было дело до того, что в тёмном углу трюма у пустой клетки для соколов прятался напуганный и забытый всеми Нагак.

На помощь Красному солнцу спешили две другие ладьи, но их задержали свирепые налёты Унук, чья тень скользила по верхушкам деревьев. Люди из Бесценной рощи цеплялись на спины тех, кто управлял летающими перьями, а затем спрыгивали на палубу, рассекая воздух перьями поменьше, точно лезвиями клинков. Другие метали небольшие пёрышки, как охотничьи ножи, и оставляли на солдатах Айтала не смертельные, но мучительные царапины. Раздался громкий свист – один из защитников леса забрался на красный шар и вонзил остриё пера в обшивку. Горячий воздух разъярённо прорвался наружу. Вскоре дюжина людей с перьями облепили яркий пузырь, точно комары, и ладья стала терять высоту.

23. Последний выдох

«Вот тебе возможность»

И вот сейчас Айтал стряхнул с пальцев остатки растаявшего цветка и бросился к сыну, на ходу вынимая поясной нож, чтобы вытащить мальчика из паутины снастей.

– Сынок! Сейчас! Папа идёт!

Подоспели его люди. Они осторожно ступали среди следов крушения, скорбно осматривая тела товарищей.

– Ты испугался? – спрашивал Айтал, вызволяя Нагака из западни.

– Я очень испугался, папочка.

– Не бойся. Папа с тобой. Всё хорошо.

Наконец он сорвал верёвки и крепко обнял сына.

– Всё хорошо. Я рядом. Я с тобой.

Нагак зажмурился и уткнулся в плечо отца.

– Пошлите сокола, пусть нас заберут отсюда.

Один из солдат поднёс к губам свисток. Раздался тонкий, как ниточка, писк.

– Далеко. Не слышно нас отсюда.

– Подайте другой сигнал! Сделайте что-нибудь! Не стойте! – крикнул он.

Это не прозвучало как приказ. Это был крик испуганного отца, который едва не лишился сына и только сейчас осознал весь ужас положения.

Другой солдат зажёг сигнальную шашку, и красное перо дыма с шипением метнулось вверх.

Потекло вязкое ожидание. Всё так же прижимая к себе сына и пряча мокрые от слёз глаза, Айтал сел спиной к поваленному дереву и устало склонил голову. Его люди расхаживали среди обломков, сокрушённо качая головами.

– Смотрите! – шепнул один из них.

– Я думал, тут всё мёртвое, – добавил второй.

– Айтал, ты видишь?

– Растёт на глазах!

Хрустнула под ступнёй ветка, и раздался женский голос.

– Если ты хотел исправить содеянное, Айтал, вот тебе возможность.

Айтал открыл глаза. Невдалеке стояла Трин и смотрела под ноги. Он перевёл взгляд ниже. Из земли среди груды рассыпанного угля, что сиял едва заметным голубым свечением, пробился к свету юный росток.

– Ничего я уже не хочу, – безжизненно сказал он.

К Трин подошёл Часовщик.

– Мой лес. Моё убежище… – в потрясении шептал он, осматривая покорёженные деревья. – Во что вы его превратили.

Голос Часовщика дрогнул, а взгляд вспыхнул оживлением при виде молодого ростка. Он опустился на колени и присмотрелся.

– Это то, что я думаю?

Трин кивнула:

– Вода озера Лабынкыр смешалась с этим углем и дала новую жизнь.

Она обратилась к Айталу:

– Я мать. Однажды я дала жизнь, но потом… – воспоминания кольнули её, она умолкла и помедлила.

Подошёл Старик, держа за руки Кутыптэ и Ирику. Трин продолжила:

– Я знаю, что такое потерять дитя. И я могу отобрать у тебя твоё.

Айтал в испуге прижал сына.

– Нет, прошу.

Вид его был сейчас уязвим и безоружен, хотя совсем недавно он выглядел властным и безжалостным воином.

– Забери всё что хочешь.

Лепестки в волосах Трин опасно вспыхнули.

– У меня уже всё есть, – бесстрастно ответила она.

Взгляд Айтала замер. Не свои ли слова он только что услышал от Трин?

– Вся моя ненависть к тебе, всё моё презрение – даже они не способны толкнуть меня на столь чёрную месть. Иначе чем я буду от тебя отличаться? Я дарю жизнь тебе и твоему сыну. А ты подаришь жизнь этому лесу.

Айтал поднял на колдунью красные глаза.

– Я могу увидеть жену? Передать ей радостную весть? – глухо спросил он.

– И вернёшься возродить что уничтожил.

Небо потемнело. Людей на прогалине накрыла тень. Кутыптэ посмотрел вверх и увидел подоспевшую ладью.

– Ловите! – крикнул солдат с палубы и спустил за борт корзину на верёвке.

Айтал поднялся и подошёл к Трин. На руках он держал задремавшего сына.

– Я вернусь.

– Конечно, вернёшься, – отозвалась Трин уверенным тоном, и вокруг Айтала затанцевали красные огоньки.

Айтал в испуге на них озирался.

– Прошу. Не надо. Даю слово.

Трин посмотрела на него таким взглядом, от которого стало холоднее, чем от ледяного цветка в руках.

Корзина коснулась земли, и вскоре Айтал с сыном поднимались над разбитым Красным солнцем, что выдыхало последний воздух. Над поваленными деревьями и могучей волшебницей. Над страшным погибшим лесом. Красные огни плыли вверх вместе с корзиной, отражаясь в глазах Айтала. Но внезапно они разлетелись в стороны и с едва слышным треском погасли.

Трин обернулась к детям. Старик держал ладони на их головах.

– Ну вот и всё, – она положила руку на плечо Кутыптэ. – Я должна сказать тебе спасибо. И наградить тебя, как обещала.

Ирика пихнула его локтем:

– Ты поделишься?

Кутыптэ смущённо улыбнулся. Улыбнулась и Трин. Как вдруг неподалёку застучали копыта и всхрапнул конь. Трин повернула голову. Улыбка слетела с её лица.