Энтропия

Девушка обошла его сзади, и Джастин почувствовал, как она приподняла его волосы. А затем что-то холодное сомкнулось вокруг его шеи. Обернувшись, он увидел, как девушка направляется к выходу. Уже возле двери она остановилась рядом с врачом и тихо сказала:

– Доктор Эрих, зачем вы отпустили охранника? Не нужно так рисковать.

Доктор лишь кивнул ей дверь. Напоследок девушка обернулась – оценивающе, чтобы убедиться, что все в порядке. Джастин поразился, как изменилось ее лицо. В нем больше не было той теплоты и душевности, и даже голос ее изменился, он стал холодным и резким. Девушка быстро вышла из кабинета, оставив после себя только флер жасминового аромата, и Джастин прикоснулся к своей шее. Металлическая полоса была плотно закреплена.

Врач, до этого стоявший в стороне, вновь подошел к нему и вздохнул:

– Ну вот и разобрались. Ты же знаешь, как это работает?

Джастин знал. Об этом тоже говорили – так же, вскользь, не веря или не желая верить. Он знал, что эта штука не снимается, а если все же снять, тело пронзит смертельный электрический импульс. Теперь все встало на свои места. И даже удивления не было. Джастин был готов к этому, как ни старался обмануть себя. Он знал, что чудес не бывает.

Как в тумане, Джастин прошел за врачом в соседнее помещение, где было несколько других врачей. Они, такие же безмолвные, не обращаясь к нему, провели какие-то измерения, отмечали что-то – Джастину уже было все равно. Ему велели раздеться, измерили его рост, вес, затем сделали что-то вроде рентгена, взяли анализ крови. Что ж, вряд ли его убьют прямо сейчас. Поэтому Джастин снова попытался просто не думать – ни о чем не думать, пока это возможно.

***

Когда все закончилось, Джастину дали другую одежду – белые штаны с футболкой, похожие на пижаму. На спине была эмблема Лаборатории и номер – L45-2. Один из врачей похлопал его по плечу:

– Пойдем.

– Куда? – безразлично спросил Джастин.

В голове шумело море. То самое гудение, которое можно принять за тишину, если привыкнуть.

– Увидишь.

С виду этот врач был чуть более приветлив, чем остальные. Но Джастина устроил его ответ. Впрочем, его устроило бы и молчание. Какая разница, если на главный вопрос ответ уже известен?

По пути к лифту Джастин еще раз окинул взглядом коридор. Много света, повороты и двери, неотличимые одна от другой, люди в одинаковой униформе порой внимательно смотрят на него. Он для них – объект исследования. Будущая… деталь. Джастин нервно сглотнул. Действительно, лучше было не думать об этом.

Поднявшись на этаж выше, врач прошел до той части коридора, которая отделялась матовыми стеклянными дверями. За ними Джастин увидел длинный ряд небольших отсеков, отделенных друг от друга такими же матовыми перегородками. От основного же коридора их отделяли полностью прозрачные двери. Джастин успел заметить, что в каждом отсеке кто-то был. Насколько он успел разглядеть, это были такие же молодые люди и девушки, его ровесники. Но врач шел быстро, и Джастин не успел как следует их рассмотреть. Видя пустой отсек в ряду, Джастин смутно догадывался, что это для него. Действительно, врач открыл дверь и подтолкнул Джастина внутрь. Перед тем, как захлопнуть дверь, он сказал:

– Тебе повезло. Обед принесут через час.

Джастин покосился на голографические часы под потолком. Прошел всего час с того момента, как его сюда привезли. Ему не верилось, что все могло так мимолетно измениться. Как так вышло, что он здесь, и его готовят стать деталью какого-то суперпроцессора, более важного, чем человеческая жизнь? Еще сегодня утром он смотрел на птиц за окном и вяло думал о том, что до зимы нужно найти работу, а то нечем будет отапливать дом… И вот сейчас это все уже не имеет значения. Птиц он больше никогда не увидит, да и работа ему не понадобится. Джастин сел на узкую кушетку и прикрыл глаза. «Тебе повезло» – злая шутка. Наверняка врач даже не осознает, насколько. А ведь врач не похож на злого человека. Но, наверное, от работы в таком месте грани между добром и злом стираются… Но даже это уже не имеет значения. Джастин хотел одного – чтобы шум в голове стал громче и заглушил все эти бесполезные мысли.

***

– Ох, ну наконец-то, – выдохнула Нела, когда Лилли подошла к ней быстрым шагом, запыхавшись и докуривая сигарету.

После всех ночных событий вырваться из дома было непростым занятием. Но кем бы она была, если бы не хранила запасной ключ от подвального выхода на случай необходимости? Брать с собой телефоны было опасно: закон об обязательном определении геолокации давал возможность родителям несовершеннолетних постоянно отслеживать местонахождение ребенка, куда бы он ни направился. Отключить эту функцию в современных устройствах было невозможно, а взлом программного обеспечения с целью скрыть свое местонахождение был уголовно наказуем. Разумеется, это позиционировалось как средство удобства: ваше устройство даст наиболее точные советы, исходя из вашего местонахождения – вам даже не нужно нажимать ни одной кнопки, просто задайте вопрос – ваш мобильный помощник уже знает, на сколько кварталов от вас стоят пробки, в каких ближайших магазинах идут акции и не замедлит сообщить, что в клубе через каких-то сто метров идет вечеринка, где присутствуют те, с кем ты познакомился на тусовке неделю назад. То, что кто-то может просто не брать с собой телефон, казалось невероятным. Современный человек скорее забудет обуться или одеться, чем выйдет из дома без телефона.

Кевин и Джош появились в свете фонаря, вскоре подошел и Энтони. Узкий переулок заканчивался тупиком, упираясь в высокую кирпичную стену. Слева – забор в пару метров высотой, за которым чернели в темноте этажи остова недостроенного торгового центра. Справа было жилое здание, каменный дом старой постройки на двадцать этажей. Когда-то это был почти центр города, теперь же сюда переместились неблагополучные окраины и производственные строения со своими складами. Нынешний центр сосредоточился вокруг главного здания Корпорации, которая дотянулась своими невидимыми цепкими руками до всего, что ранее имело хоть какое-то влияние.

Фонарей здесь было мало, и их неяркий желтовато-металлический свет растворялся в мелких капельках дождя. Где-то вдалеке слышался лай собак, который сливался с гулом работающих вентиляционных механизмов за забором. Похоже, что там тоже находилась какое-то производство. Пустынные темные окраины вовсе не были пустыми. Этот город никогда не будет пуст, каких бы жертв он ни требовал.

Всеобщее молчание настораживало. Нела впервые за все время, проведенное с ребятами, почувствовала неуверенность. Казалось, что после вчерашнего им будет чем поделиться. Судя по всему, так оно и было. Но гробовая тишина свидетельствовала о том, что есть что-то еще. Остановившись рядом с Кевином, Лилли зябко поежилась и покосилась на остальных:

– Ну и местечко вы выбрали…

Нела вздохнула, запрокинув голову:

– Нам еле удалось собраться вместе…

– Вот уж повезло, – фыркнул Джош, с раздражением пнув камень на выщербленном асфальте.

Нела внимательно посмотрела на друзей. Она почти физически ощущала висящее в воздухе напряжение. Это был тот самый случай, когда всем присутствующим есть что сказать, но гнетущее молчание затягивается, и с каждой секундой все сложнее его нарушить. Нела понимала, что прошлая ночь была тяжелой не только для нее. Но, черт возьми, разве они не были к этому готовы?

– Какие-то проблемы? – она сама удивилась своей резкости.

Джош нахмурился:

– Хороший вопрос, – хмыкнув, он повернулся к ней. – Ты собралась обсудить успех, да? Отпраздновать несуществующую победу?

– Ну, победу праздновать пока рано, но мы сработали хорошо, – подчеркнуто спокойно проговорила Нела. – Разве нет?

Джош, сжав губы, задержал на ней взгляд на несколько секунд, затем отвернулся и взъерошил свой топорщащийся "ежик" светлых волос. Снова повисла недобрая тишина. Лилли закурила вторую сигарету, сосредоточенно глядя на землю. Кевин обнял ее, избегая встречаться взглядом с Нелой.

– Слушай, ты утром едешь? – вяло посмотрел он на угрюмого Джоша.

Казалось, Джош еле сдерживается, чтобы не сорваться. Он мерял шагами расстояние от стены до забора и обратно, затем неохотно покосился на Кевина:

– Днем. Мать не управится с документами за утро. До границы штата вместе поедем.

Нела закусила губу, опустив голову. Похоже, эта ночь имела больше последствий, чем она рассчитывала. Энтони и Лилли тоже избегали смотреть на нее.

– Ты уезжаешь? Надолго? – она старалась, чтобы ее голос звучал мягче, но это удавалось с трудом.

Кевин посмотрел на нее с нескрываемой обидой и тихо, будто в сторону, сказал:

– Не только он. Ты не понимаешь, видимо, но это только тебе все сойдет с рук…

– Да чего там, высылают нас нахрен куда подальше, – бросил Джош со злостью. – А ты правда думала, что нам ничего не будет?

– Тебя и Кевина? Куда?

Лилли выбросила недокуренную сигарету и пробормотала:

– Ну а как ты думаешь? Не только их. Твой папа, между прочим, постарался, – теперь она буравила взглядом забор, не глядя на Нелу, – Нас рассылают в разные концы страны, подальше от столицы и друг от друга. Вот так вот просто все закончилось.

Она еле слышно усмехнулась фиолетовыми губами, привалившись к кирпичной стене. На улице внезапно стало очень холодно. Нела почувствовала то ледяное отчуждение, которое повисло между ней и ее друзьями. А были ли они друзьями? Какая нелепая мысль! Она тряхнула головой, отгоняя ее. Они все еще друзья. Ничего не изменилось – просто сейчас станет немного сложнее. Ни в коем случае нельзя останавливаться. Только не сейчас.

– Это не может так просто закончиться! – она старалась, чтобы ее голос звучал увереннее. – Это ничего не значит. Пусть так, мы все равно можем на что-то повлиять! Я остаюсь здесь, и никто не может запретить нам общаться друг с другом! Это вовсе не конец, мы еще можем действовать!

– Отлично. Действуй! – коротко бросил Джош с нескрываемой неприязнью.

Нела в растерянности наблюдала, как он развернулся и быстрым шагом направился прочь. Она чувствовала, что должна что-то сказать, но только глотала холодный воздух. Еще одна ошибка – она не была к этому готова. Сделав глубокий вдох, она повернулась и встретилась глазами с Кевином. Тот смотрел с сожалением и его голос был каким-то глухим:

– Ладно… Это все ж не конец света. Но для нас…

Нела покачала головой:

– Мы не можем вот так сдаться. Мы же только начали… Никто и не говорил, что будет легко. Но это и правда не конец, вас же не навсегда туда отправляют! Через пару месяцев можно будет вернуться и продолжить.

Энтони, до того молчавший, вдруг заговорил:

– Да ты вообще ничего не знаешь. Нам запретили возвращаться до конца школы. То есть, еще полтора года.

– …А к тому времени о нас уже все забудут, да и очень многое может измениться до тех пор, – закончила его мысль Лилли.

Нела прикрыла глаза и постаралась взять себя в руки. Изображать уверенность уже не было смысла, но и думать о том, что все закончится ВОТ ТАК, было невыносимо. Слишком много надежд было возложено, слишком много планов впереди – и теперь, вот так внезапно, она остается одна. «Что я должна с этим делать?» – хотелось ей спросить. Но спросить было не у кого, а неуверенность сейчас – самое страшное, что может случиться.

– И все равно, – твердо сказала она, – Это не конец. Мы придумаем что-то, нельзя все бросать. Все может измениться в лучшую сторону.

Кевин задумчиво покачал головой, гладя по волосам Лилли, и его тон стал раздражительно-снисходительным.

– Нела, это бесполезно. Завтра мы уезжаем. Я и сам не верю до сих пор, но вариантов нет. Глупо было думать, что Корпорация позволит нам вот так портить им репутацию.

Нела сжала зубы. Похоже, что выбора действительно нет. У них связаны руки.

– И что же, мы собрались, чтобы сказать… что все кончено? – ей так не хотелось произносить эти слова, и они прозвучали так неестественно…

– Ну да. Вроде, об этом не говорят по телефону или по смс, – Кевин старался говорить равнодушно, но Нела видела, что это равнодушие напускное. – Так что… Да. Может, когда-нибудь позднее… Не знаю, когда, и не знаю, кто, продолжит все это… Но сейчас… Ладно. Времени осталось мало.

Он чуть улыбнулся дежурной неестественной улыбкой и медленно пошел прочь. Нела обратила взгляд на Лилли и Энтони. Не только ей было сейчас больно. Но виноватой оказалась она – это была ее идея. И это она была свято уверена, что за их поступком не последует никаких мер. Как она могла быть так наивна…

Лилли с сожалением посмотрела на Энтони и на саму Нелу, напоследок тихо бросив, словно в сторону:

– И особенно хочу тебя поблагодарить, что мы с Кевином не увидимся следующие полтора года. Благодаря тебе. Думай обо мне что хочешь, но… оно того не стоило.

В этих словах звучала нескрываемая горечь. И Нела так и не нашла, что сказать в ответ – Лилли быстро догнала Кевина и они скрылись за поворотом.

Запрокинув лицо, Нела снова покачала головой, отчаянно не желая верить в то, насколько легко были разрушены все их планы. Мелкие прохладные капельки дождя падали на горящее лицо, сверкая золотом в свете фонаря, и Нела снова подумала о том, что она даже не имеет права злиться – она-то, по их мнению, пострадала меньше всех. И теперь они просто ушли.

Почувствовав на плече руку Энтони, Нела вздрогнула, а затем, собравшись с мыслями, тихо сказала:

– Извини. Видимо, я ошиблась.

– Мы все ошиблись. Это несправедливо, – утешающе вздохнул Энтони. – Ты не виновата. Но никто не ожидал, ты же сама понимаешь.

Нела медленно кивнула. Энтони всегда говорил меньше всех, но именно он был первым, кто поддержал ее идею. Сейчас Неле казалось, что только он и понимал ее идею по-настоящему. И именно поэтому он не осуждал – не осуждал никого и никогда. Ни Корнелия, ни Корпорацию, ни саму Нелу. Он знал, что каждый выполняет свою работу – каждый, кого ты ненавидишь, каждый, с кем ты не согласен. Когда приходит понимание этой простой истины, все становится проще… и сложнее одновременно.

– А ты как думаешь… Оно того стоило? – задумчиво спросила Нела, отойдя к холодной стене и привалившись к ней спиной.

Энтони пожал плечами, накинув капюшон на темные волосы:

– Кто знает… Увидим. В любом случае, это было не зря. И потом, ты ведь остаешься здесь, – он подмигнул ей, слегка улыбнувшись, насколько это было уместно в такой ситуации. – Вряд ли я смогу помочь тебе, но ничего еще не кончено.

Нела тоже постаралась улыбнуться. Она была безмерно благодарна ему за эту незамысловатую поддержку, как и за то, что он единственный не осуждал. И сейчас она старалась сдержаться, чтобы не выпустить наружу нелепые и неуместные слезы. Она знала, что сдержится – как и всегда. Главное, чтобы оно того стоило.

Глава 3

Прошло пять дней. Пять дней, за которые пресса успела не только обсосать со всех сторон произошедшее, но и благополучно закрыть неловкую тему. Так называемый «лайт-скандал», как назвала его Нела. И свобода слова соблюдена, и большой шумихи нет – все в рамках, все рассчитано. Нела не сомневалась, что Корпорация проконтролировала от начала до конца действия СМИ по этому поводу. И тем не менее, все было не зря – в интернете оживлялись обсуждения. Несмотря на свою власть, Корпорация не могла контролировать всемирную сеть. Пока не могла, как бы ей этого ни хотелось. Но что значили эти обсуждения? Без ведущей силы они не могли ничего изменить. Нела ощутила всю остроту одиночества за эти дни, когда нужно было действовать, не теряя времени, но рассчитывать теперь стало не на кого. Она подозревала, что друзьям запретили даже отвечать на ее звонки и письма – иначе как объяснить, что за эти дни она не получила ни одного ответа на свои попытки связаться с ними? Конечно, они были обижены на нее, но это синхронное молчание все равно выглядело странно. По крайней мере, Джош и Лилли ответили бы ей хотя бы для того, чтобы еще раз укорить в недальновидности и эгоизме.

В душе поднималось невыносимое ощущение собственной бесполезности. Когда дверь, в которую ты так долго стучался, наконец приоткрылась, но ты не можешь сделать ни шагу. И мучительный вопрос: неужели она сама ничего не может? Неужели все, чего они добились, было исключительно заслугой ее друзей? А она сама ни на что не способна? Нела говорила себе, что это не так. Идея с сообщением принадлежала ей – но речь написала Лилли, охранные системы взломал Энтони, а сам план разработал Джош. Куда же двигаться теперь? Где этическое чутье Лилли, где прекрасные стратегии Кевина и Джоша, где острый ум компьютерного вундеркинда Энтони?

В школе имени Николаса Эйнвуда, где училась Нела, были свои негласные законы. И самый главный из них гласил: скажи мне, кто твои родители, и я скажу, кто ты. Однако, на Нелу этот закон не распространялся. По правде сказать, это оставалось загадкой для всех: почему она, которая может по праву быть королевой школы, остается персоной нон грата? В школе у Нелы не было друзей, да она и не стремилась ими обзавестись. Она могла пройти, не поздоровавшись ни с кем из класса, могла без объяснений не явиться на торжественное мероприятие, могла с вызовом ответить учителю. Конечно, зная, что ей ничего за это не будет – ведь, несмотря ни на что, она была дочерью Корнелия, а этот факт сам по себе закрывал многие вопросы. И тем не менее, всех удивляло, что Нела будто даже стыдилась должности своего отца.

В школе было тихо – Нела в очередной раз опоздала на урок. Ей нравилась эта тишина, пустые светлые коридоры, будничные объявления об успеваемости или внеклассных мероприятиях по громкой связи, и даже дежурные улыбки учителей. В этой школе она училась с детства, и школа будто бы оставалась последним оплотом стабильности – порталом в то время, когда все было просто и жить было комфортно, когда отец еще не стал главой корпорации. Когда мать была жива, и Нела имела наивность ничего не стыдиться.

Подойдя к двери класса, она по привычке прислушалась и тихо постучала в дверь.

– Здравствуйте, извините за опоздание – привычно проговорила она, заходя в класс.

Учительница, миссис Блант, кивнула, и Нела прошла к своей парте у стены. Ее сосед по парте Джон не повернул головы – Нела знала, что его мать работает на одном из центральных телеканалов, который регулярно обозревает достижения и заслуги лаборатории.

– Корнелия, ты пропустила домашнее задание – Джон тебе его скажет. Сдать нужно на следующей неделе. И постарайся пореже опаздывать, – Миссис Блант проговорила последнюю фразу привычным нейтральным тоном, но Нела отметила, что она впервые говорит про ее опоздания – раньше все смотрели на это сквозь пальцы.

Джон, не глядя на соседку по парте, молча подвинул ей свой электронный планшет с записанным заданием. Нела кивнула, копируя задание:

– Спасибо.

Джон никак не отреагировал, подтянув обратно к себе планшет и подняв голову на электронную доску, где миссис Блант вывела на экран слайды с диаграмами.

– Все эти формулы доступны у вас в учебнике, но большую часть из них мы с вами разобрали здесь – к экзамену нужно будет запомнить их как свои пять пальцев. Давайте повторим то, что вы должны были выучить. Кларк, начнем с твоего доклада.

Кларк Рубинс, дочь крупного магната по продаже медицинского оборудования, взяла свой доклад и начала читать.

– Как вы знаете, экономика с начала двадцать первого века претерпела серьезные изменения. Согласно формуле норм интереса как коэффициента эффективности, где Е – как нормативный коэффициент эффективности равняется разнице цены продукции по ценам реализации, и себестоимости, умножается на объем…

– Кларк, можешь не повторять эту формулу, мы это запомнили уже неделю назад – переходи к сути, – проговорила миссис Блант.

– Конечно, я просто повторяю на случай, если кто-то не запомнил, – улыбнулась Кларк, быстро бросив взгляд на Нелу.

– Тем, кто не запомнил, следует чаще бывать на уроках и не опаздывать, – миссис Блант понимающе улыбнулась в ответ.

Она не смотрела на Нелу, но та почувствовала на себе взгляды одноклассников.

– …И поэтому я еще раз настоятельно рекомендую вам заняться делом, если до этого у кого-то из вас до учебы руки не доходили. Потому что перед экзаменом все будут равны.

В классе раздались усмешки и Нела не выдержала:

– Я рада, что хоть где-то все равны.

Учительница без улыбки посмотрела на нее:

– Корнелия, не принимай на свой счет, это рекомендация для всех. Но если чувствуешь, что к тебе это относится, то воспользуйся оставшимся временем с умом – до экзамена осталось совсем не долго.

Смешки в классе стихли.

После того, как Кларк закончила читать доклад, Миссис Блант еще раз окинула взглядом класс и добавила:

– Также напоминаю, что домашнее задание в этот раз мы все делаем в парах. В начале урока мы это уже обсудили. Корнелия, кто будет твоим партнером?

Нела пожала плечами:

– Пока не знаю, еще не нашла.

– Тебе нужно найти быстрее. Все, кроме тебя, уже нашли.

Нела повернулась к Джону:

– Джон… Слушай, я могу быть твоим партнером по заданию?

Джон, также не глядя на нее, проговорил спустя пару секунд:

– У меня уже есть партнер.

– Кто? Может, я могу быть третьей?

– Нам сказали – по парам.

Нела сглотнула, понимая, что в тишине класса этот диалог услышали все. Где-то у окна она услышала шепот и снова поймала на себе насмешливый взгляд Кларк. Нела подняла руку:

– Но у нас в классе теперь нечетное количество человек.Если у всех уже есть пары, я могу сделать одна?

Миссис Блант подняла голову:

– Ах, да – с недавних пор мы лишились Кевина, Лилли и Энтони. Что ж…

– Так я могу сделать задание одна? – перебила ее Нела.

Миссис Блант сложила руки на груди:

– Что ж, присоединитесь к кому-то третьей. Джон, пусть Корнелия присоединится к вам с Анникой.

Джон вскинул голову:

– Но… Миссис Блант, вы же раньше разрешали делать и по одному, если нет пары?

– Кстати, я согласен с Джоном, – раздался насмешливый голос с последней парты его друга Майкла, – Разве это не нарушение прав учеников? Я имею в виду, это нарушение прав Корнелии – то, что вы не позволяете ей сделать одной?

Теперь Нела впервые почувствовала дискомфорт от отчуждения. До этого ее положение было неоднозначным. Она не скрывала свою позицию, ее призывы в интернете и посты в соцсетях (которые вовремя удалялись службой безопасности) ясно показывали ее мнение и привлекали внимание, хоть и не снискали особой поддержки. Но захоти она, и все эти люди стали бы ее друзьями. Однако, теперь, когда она четко обозначила свою позицию, негласный закон впервые дал заметную слабину.

Нела опустила голову, подавляя желание встать и уйти из класса:

– Мне все равно. Как скажете, так и сделаю.

Миссис Блант задумчиво и снисходительно посмотрела на нее:

– Очень жаль, что тебе все равно, Корнелия.

Нела пожала плечами, уставившись в парту и стараясь не слышать смешков с задних парт. Оставаясь дочерью главы ЛИСА, она вдруг перешла в раздел врагов Корпорации. И глупо было бы недооценивать влияние того, что родители многих учеников привилегированной школы имени Николаса Эйнвуда так или иначе были связаны с Корпорацией. И сейчас Нела впервые ощутила странную пустоту от осознания того, что даже если она скажет «Привет», ей вряд ли ответят. Никто не хочет оказаться связанным с ней. Ведь то, что простят ей, не простят им. И их родителям.

Однако, только Нела понимала, насколько относительна ее неприкосновенность: да, ее не сослали в провинцию. Но только потому, что отец боялся окончательно потерять контроль над ней. Также она знала и то, что отец действительно может исполнить свое обещание – и исполнит. Исполнит хотя бы потому, что не может ей простить предательство.

***

Стеклянные двери Лаборатории раздвинулись. Нела замерла в дверях, безнадежно покосившись на стоящего у нее за спиной водителя. Тот вопросительно поднял брови и кивнул ей на дверь. Рэя провести не удастся, Корнелий для того и послал своего личного водителя, чтобы не допустить сюрпризов.

– Здравствуй, Нела, – приветливо улыбнулась миссис Робертсон. – Пойдем со мной.

В коридорах было мало народа, и даже свет горел как-то приглушенно – Нела вспомнила, что сегодня воскресенье, наверняка почти у всех сотрудников выходной. И все равно, она не могла подавить поднимавшуюся из глубины ненависть к этому месту. Это было ощущение, похожее на тошноту, только раздражитель находится не внутри тебя, а снаружи. Подумать только, она не была здесь два года, а казалось, будто сто лет. И всего два года назад это место было совсем другим – разумеется, уже тогда были начаты разработки, но она-то этого не знала… Тогда это была просто компания, где работал ее отец – не более. И миссис Робертсон, которую она не видела те же два года, совсем не изменилась. Доброжелательная, милая женщина лет тридцати пяти с классичесими чертами лица и темными волосами, заколотыми в пучок. И казалось, что она все так же рада видеть Нелу, как и раньше, будто это не она, Нела, совсем недавно устроила скандал в СМИ и обвинила Лабораторию в ужаснейших вещах, которые были правдой.

– Сегодня у нас выходной, – будто извиняясь, с прежней улыбкой в голосе произнесла миссис Робертсон, – Обычно здесь оживленно. Но ты это и так помнишь, верно?

Нела промолчала. Эта дружелюбная женщина не заслуживала того, чтобы высказать ей все, что Нела думала об этом месте. Миссис Робертсон заправила за ухо прядь темных волос, которые выбились из гладкого туго заколотого пучка на затылке.

– Зачем я здесь? – просто спросила Нела.

– Ты не знаешь? – с удивлением в голосе тут же спросила миссис Робертсон. – Ладно. Сейчас мы с тобой поднимемся в отдел делопроизводства. У нас скопилось очень много отчетности за предыдущий месяц, ты ее посмотришь и рассортируешь. Хорошо?

Она снова улыбнулась, и Нела вспомнила эту пластмассовую улыбку. На похоронах ее матери миссис Робертсон так же улыбалась ей, когда Нела не смогла произнести речь, которую заготовил для нее отец. Тогда она просто замерла, невидящим взглядом буравя стену, Корнелий подал знак, и миссис Робертсон ласково обняла ее за плечи, утешающе что-то говорила, пока вела к машине. Потом погладила по волосам и помахала рукой, все так же улыбаясь – как будто действительно ничего не случилось, как будто эта искусственная улыбка могла все исправить…

– А ваши интеллектуальные компьютеры не могут сами рассортировать эти отчеты? – скептически хмыкнула Нела, отбрасывая воспоминания.

– Конечно, могут, – еще приветливее улыбнулась миссис Робертсон, будто Нела сказала что-то забавное, – Но твой отец пожелал, чтобы ты их сначала прочитала. Хорошо?

– А если мне плевать, чего пожелал мой отец? – все так же спокойно спросила Нела, наблюдая за улыбкой женщины.

Пластмассовая улыбка никуда и не могла исчезнуть. Миссис Робертсон проигнорировала ее слова, не изменившись в лице. Миновав несколько поворотов, они поднялись на седьмой этаж. Здесь тоже было тихо. Нела с грустью отметила про себя, что это место не заслуживает быть таким красивым. Закатные солнечные лучи медленно ползли по белым плитам пола. Просторные белые коридоры и огромные окна создавали ощущение свободы. Раньше Нела восхищалась этим зданием…

– А я вот еще хотела спросить, – снова заговорила Нела, – Вы не боитесь пускать меня сюда? Ну, я же… сами понимаете… Вдруг я что-нибудь сделаю? Мало ли, вот, например, взорву все здание? Как, например, пытались сделать Луддиты?

– Нела…

– …Это же как впустить террориста, – Нела с вызовом посмотрела на миссис Робертсон, пытаясь поймать ее взгляд. – Не верю, что вы об этом не подумали.

– Ты не террористка, Нела, – в голосе миссис Робертсон впервые чувствовалось какое-то снисходительное сочувствие. – Не преувеличивай. Иди за мной, пожалуйста.

В кабинете, куда они пришли, тут же вспыхнуло четыре монитора. Миссис Робертсон принялась что-то искать в документах, Нела же осмотрелась – окон не было, только мониторы, провода в щитке, вмонтированном в стену, даже нет никаких бумажных папок. И ей придется провести здесь четыре часа… с ума сойти. Она демонстративно вздохнула и посмотрела на миссис Робертсон:

– И я так каждый день буду сортировать отчеты? Мой отец не сказал, сколько мне придется тут торчать?

Женщина неопределенно пожала плечами. Нела поняла, что определенного срока нет – она будет это делать столько, сколько посчитает нужным Корнелий.

– Вот, смотри. Это финансовая документация. Расходы и доходы, аналитика по сравнению с прошлыми годами, влияние на финансовый рынок, отчеты за последний год. Сюда же экономические данные. А это информационная статистика. Все инновации и запланированные проекты. Ну и медицинские исследования – уверена, они тебя больше всего впечатлят. Результаты в сфере имплантологии и нейрохирургии, нейропротезирование и победа над онкозаболеваниями. Уверена, ты не знаешь большей части из этого.

Миссис Робертсон улыбнулась ей и вышла из комнаты. Нела скептически покосилась на дверь. Что ж, мегабайты текстовых файлов можно разбирать очень долго. Конечно, это далеко не секретная информация – иначе ее бы и не пустили сюда. И, конечно, скорее всего, эти отчеты показывают лишь то, что хочет показать ей Корнелий. Только какой в этом смысл? Те, кому предназначалась эта информация, давно уже с ней ознакомились. Нела нехотя открыла первый файл. Что и требовалась доказать – Корнелий довольно-таки предсказуем. Она усмехнулась. Снижение затрат на производство на 40%, увеличение доли среднего и крупного бизнеса в ВВП, итоговые разработки электронных имплантов за последние полгода… Судя по всему, Корнелий надеялся, что эти данные произведут на нее впечатление. Не дочитав, Нела закрыла очередной документ и отправила его в соответствующую папку. Она решила, что теперь на каждый документ будет тратить не более пяти секунд, чтобы не вчитываться. Не то чтобы она боялась усомниться в своих воззрениях, но эти факты заставляли мозг работать не в том направлении, которое требовалось для достижения цели.

Закрыв папку, Нела решила проверить, нет ли на компьютере еще чего-то интересного. Конечно, маловероятно, но все же… Порывшись в доступных папках, Нела убедилась, что никакой важной для нее информации в доступе нет – было бы странно, если бы ее оставили. Однако, в корзине она нашла файл удаленного письма, которое ей удалось открыть – письмо для миссис Робертсон от некоего доктора Эриха – тот просил ее ознакомиться с данными в архиве о новоприбывших испытуемых, там же была ссылка на архив. С робкой надеждой Нела попыталась ее открыть, но безуспешно – миссис Робертсон неплохо постаралась, закрывая для нее доступ ко всей важной информации.

Устав от этой бессмысленной работы, Нела встала и принялась бродить по кабинету. Разумеется, дверь в коридор была заперта. Но вторая дверь, ведущая в техническое помещение, оказалась открыта. Нела разочарованно окинула взглядом крошечную комнату, где не было ничего, кроме проводов, торчащих из щитка, и нескольких устаревших системных блоков. Однако, в комнате была еще одна дверь. Судя по всему, ею пользовались редко, так как на ней был устаревший электронный замок, к тому же неисправный. Обнаружив это, Нела осторожно приоткрыла дверь – она вела в коридор. Эта ветвь коридора была узкой и заканчивалась тупиком, в конце которого был люк в вентиляционную шахту и решетка, за которой мерно вращались лопасти вентиляторов. Нела вышла на основную секцию этажа и, оглядываясь, осторожно направилась вперед.