Энтропия

Глава 10

Будто в трансе, Нела поднималась по скрипучим ступеням деревянной лестницы вслед за женщиной. Кажется, она представилась Сестрой Мэриетт. Пряный аромат ладана усиливался ближе ко второму этажу, смешиваясь с приятным древесным запахом первого этажа. Длинные деревянные скамейки, стоящие на первом этаже вдоль стен, уходили вглубь коридора, который заканчивался темнотой. Деревянный крест с вырезанными словами (Нела заметила их мельком) верхним концом упирался в потолок первого этажа, а нижним вонзался в пол, будто держа на себе своды всего здания.

– Здесь ты сможешь быть, сколько захочешь.

– Это же… Храм, да? – Нела оглядывалась по сторонам, поднимаясь по лестнице вслед за женщиной.

– Да, и не только, – женщина оглянулась, прикоснувшись к плечу Нелы, и улыбнулась загадочно и в то же время успокаивающе, – Это место для всех, кто ищет покоя и не находит его в других местах.

– Да я вообще-то… Скорее случайно сюда зашла, – запнулась Нела.

– Ты в любой момент можешь уйти, дитя, – поспешила заметить сестра Мэриетт, – Но не забывай, дорогая, что ничего не происходит случайно.

Нела скептически поджала губы, но встретив внимательный взгляд дымчатых глаз женщины, постаралась улыбнуться.

Она сама толком не понимала, почему позволила этой женщине провести ее внутрь. Но это было лучше, чем продолжать вариться в котле собственных мыслей, бесцельно бродя по улицам.

Лестница завершилась широким проходным залом, если это место можно было так назвать. Из высоких арочных окон скользили лучи солнечного света, расползаясь по деревянному полу.

– Хочешь чаю? – спросила сестра Мэриетт, проводя Нелу к длинному столу, и не дожидаясь ответа, придвинула ей стул, – Ромашка или мелисса?

– Ну… Мелисса. Спасибо, – Нела все еще оглядывалась по сторонам, когда женщина кивнула и быстро удалилась.

Посидев с минуту за столом в растерянности, Нела встала и прошлась по пустому залу. Кроме обеденного стола она разглядывала портреты. Все люди были в пыльно-красных одеждах.

Одно из лиц показалось ей смутно знакомым – мужчина средних лет, с редкой бородкой и печальным пронзительным взглядом под напряженно приподнятыми бровями. Нела нахмурилась, пытаясь вспомнить, где она могла видеть этого человека.

Ее размышления прервал тихий стук чашки, поставленной на стол, а затем на плечо Нелы легла рука:

– Мы чтим достойных людей, и это только малая дань уважения, которую мы можем им отдать.

Нела обернулась и встретилась глазами с пожилым священником – она поняла это по темно-бардовой рясе. Мужчина слегка улыбнулся и сложил руки за спиной. Его каштановые волосы доходили до плеч, а улыбку обрамляла аккуратная бородка. Нела подняла брови:

– Я почти никого из них не знаю.

Ее взгляд снова остановился на знакомом лице в ряду портретов, но священник тут же мягко тронул ее за плечо.

– Так и есть, благие дела не требуют признания и не ищут славы. Пойдемте к столу, сестра Мэриетт готовит прекрасный чай.

Нела присела на деревянный стул и взяла в руки свою чашку, а сестра Мэриетт, все это время стоявшая за спиной священника, только что-то шепнула ему на ухо и удалилась. Мужчина сел напротив Нелы:

– Я пастор Джон Стоун. Эта обитель – мое детище, – он посмотрел в глаза Неле и улыбнулся, – Мы рады каждому, кто входит в наши двери.

Нела отпила свой чай, и спросила несколько неуверенно:

– Это же храм, правильно? Но это здание снаружи не совсем похоже не храм, я хочу сказать… Я даже не сразу поняла, что это за место.

Пастор улыбнулся:

– Мы не стремимся к показной пышности. Те, кому это нужно, и так найдут нас.

Нела кивнула, не зная, что еще сказать:

– У вас так… тихо.

– Сейчас время дневного уединения, когда каждый может побыть наедине со своими мыслями. Вечером состоится служба, ты тоже можешь поприсутствовать.

Нела пожала плечами:

– Я не уверена, что… В общем-то, я не очень религиозна.

– Конечно, это твое право, – пастор понимающе кивнул и взял в руки свою чашку, – Люди приходят к нам разными путями. Многие наши братья и сестры начали свой путь с благотворительности – наш фонд посещает детские приюты и питомники для животных. А в заповеднике мы возделываем растения выращиваем пшеницу для наших трапез.

Нела подняла брови:

– Разве не Стрижи ухаживают за растениями в заповедниках и пшеницей на фермах?

Пастор тяжело вздохнул:

– Дитя мое, разве роботы могут заменить духовность людского труда? Само существование этих машин противоречит высокому замыслу Создателя.

Пастор внимательно посмотрел на Нелу, и та не нашлась, что ответить, только опустив глаза. От этих слов ей одновременно стало стыдно здесь находиться, а с другой стороны – еще больше захотелось остаться здесь.

Пастор тоже помолчал несколько минут, словно позволяя Неле собраться со своими мыслями. Потом погладил свою бороду и в задумчивости проговорил, будто ни к кому не обращаясь:

– В конце концов, делать добро – это один из самых простых путей для нас искупить грехи этого мира. Разве не так, Корнелия?

Уже выйдя на улицу, когда ее проводила сестра Мэриетт, Нела вдруг задумалась, откуда пастор знает ее имя, ведь она ничего не говорила о себе. Но, возможно, из-за недосыпа она забыла, когда назвала свое имя? О другом варианте ей не хотелось думать – пусть хотя бы эти люди не знают, кто она такая.

***

Едва Нела открыла дверь домой, как в голове вспыхнул маячок беспокойства: в зале раздавались голоса, один из которых был до тошноты знакомым, хотя Неле безумно хотелось остановиться и прислушаться. Но она только нарочито с шумом захлопнула дверь, быстро подойдя ко входу в комнату:

– Добрый вечер.

Она произнесла это с вызовом, но слова замерли у нее на губах. На диване сидели Энтони и Кевин! Нела вопросительно посмотрела на отца, затем на Максимиллиана. Отец сидел в кресле, а Максимиллиан стоял у окна, сложив руки на груди. Нела осторожно прошла в комнату, лихорадочно думая, почему ее друзья здесь – почему именно Кевин и Энтони? Почему сейчас? И почему рядом с Кевином сидит его мать, в глазах которой растерянность сменилась обидой, едва она увидела Нелу? Почему отец Энтони предостерегающе взял сына за руку, как только Нела вошла?

– Заходи, Нела, – отец повернулся к ней, и его плотно поджатые губы и нахмуренные брови не предвещали ничего хорошего.

– Привет…, – неуверенно проговорила Нела, глядя на друзей.

Ответом ей послужило молчание. Кевин сидел, опустив лицо, а Энтони только поднял брови, словно пытаясь сказать, что эта встреча совсем не дружеская.

Корнелий повернулся в пол оборота, несколько секунд молча глядя на Нелу, затем тяжело вздохнул:

– На самом деле, мы уже закончили. Ты могла бы поучаствовать в разговоре, если бы вернулась вовремя. Так что скорее будет уместно попрощаться.

Нела непонимающе качнула головой:

– Что?

– Ну а что ты так смотришь? – отец наклонил голову вбок, еще раз окинув взглядом присутствующих, – Давай, попрощайся со своими приятелями. Перед тем, как они отправятся в колонию для несовершеннолетних.

– В.. в какую колонию? – Нела бросила сумку, – Энтони и Кевин? За что?!

Максимиллиан наконец отошел от окна, не торопясь приблизился к дивану и оперся на его спинку руками:

– После той ночи, когда ты исчезла, мы первым делом проверили твой телефон. Нела, зашифрованные каналы – на самом деле довольно бесполезная штука. И мы теперь знаем, кто свел тебя с террористами, – Максимиллиан сверху вниз посмотрел на Кевина, сидящего на диване, а затем перевел взгляд на Энтони, – И кто заигрался в хакера.

– Нет…, – Нела решительно подошла и встала перед отцом, – Это была моя идея!

– Проблема всегда не в идее, а в ее воплощении, – Корнелий запрокинул голову, откинувшись на спинку кресла, – Это будет уроком для всех, и для тебя в том числе. Стоило бы подумать, кому за это придется отвечать. У вас всех, ребята, с этим проблемы.

– Пожалуйста, – Нела замотала головой, переводя взгляд с отца на Максимиллиана, – Ладно, это была ошибка, хорошо! Но никто из них не заслужил колонии! Если кто и виноват, то это я!

Корнелий устало вздохнул и остановил ее жестом:

– Я же сказал. Это будет уроком и для тебя. Не волнуйся, на первый раз им дадут немного. Годик-другой – будет достаточно, чтобы сделать выводы и выйти законопослушными людьми.

– Но… Может, мы можем что-то сделать? Я обещаю, что этого больше не повторится!

Нела схватила отца за руку, но тот мягко убрал руку и кивнул Максимиллиану:

– Нела, давай не будем затягивать этот и без того неприятный разговор.

На плечо ей легла рука, и Максимиллиан уверенно направил ее к выходу.

– Я уверена, можно же что-то сделать! – пробормотала она, все еще оборачиваясь к отцу, который уже демонстративно отвернулся.

Перед тем, как выставить ее за дверь, Максимиллиан молча посмотрел на нее пару секунд – то ли предостерегающе, то ли сурово. Нела ожидала от него каких-то слов – не поддержки, конечно, но все же…

Но дверь захлопнулась прямо перед ее носом.

Нела простояла в коридоре несколько минут, пытаясь услышать хоть что-то, но звуконепроницаемые стены отвечали только тишиной. Вернувшись в свою комнату, она подошла к окну – на дороге перед домом стоял припаркованный автомобиль с эмблемой корпорации, мигая фарами под светом фонарей у ворот. Через несколько минут к автомобилю прошел Максимиллиан, за которым следовали Энтони и Кевин с родителями. Мать Кевина все еще пыталась что-то сказать, то и дело поворачиваясь к Корнелию, вальяжно шедшему позади. Отец Кевина только похлопал сына по плечу, усадив в машину, дверцу которой перед ними распахнул Максимиллиан.

Проводив взглядом машину, Нела запоздало вспомнила, что так и не попрощалась с друзьями.

***

Следующий день в Лаборатории прошел как в тумане. Разумеется, отец не предложил Неле сделать паузу и остаться дома – Нела только привычно увидела его сообщение о том, что после школы ее заберет водитель.

Нела отметила это почти безразлично. Возможно, помогло то, что в прошлую ночь она впервые за долгое время смогла выспаться. После вечерней встречи с Кевином и Энтони она просидела в своей комнате до тех пор, пока отец не лег спать. Он снова не пытался поговорить с Нелой, видимо, считая, что вечерняя встреча и так произвела нужный эффект.

А когда шаги отца в кухне затихли и свет в прихожей погас (Корнелий всегда гасил свет перед тем, как идти спать), Нела осторожно прошла на кухню и остановилась в темноте, глядя на огни над озером, и соседние особняки, утопающие в зелени орегонских сосен.

Открыв холодильник, она на пару минут замерла, все еще вслушиваясь в тишину дома – не раздадутся ли в коридоре или на лестнице шаги отца, а потом закрыла холодильник и прошла к мини-бару отца. Она достала бутылку коньяка и маленькую стопку отца, быстро налила и опрокинула пару стопок, поморщившись, Нела ополоснула стопку и убрала все обратно.

Это помогло, Нела уснула быстро и в кои-то веки спала без кошмаров.

И вот теперь, когда водитель снова привез ее в Лабораторию, Нела просто машинально шла за миссис Робертсон, читала ее документы, не вникая и не задумываясь. Утреннее помутнение после коньяка прошло, и сменилось пустотой – будто те пара стопок почти стерли из памяти вчерашнюю болезненную встречу с Кевином и Энтони. Конечно, Нела не могла забыть об этом, но все отошло на второй план, и Нела была уже рада этому.

Солнечный свет за окном, сквозивший между жалюзей, становился все мягче. И когда он сменился холодным сиянием прожекторов по периметру комплекса в сиреневой дымке заката, миссис Робертсон наконец сказала, что водитель ждет у входа. Нела молча встала и вышла вслед за женщиной в коридор.

На первом этаже сегодня было почти тихо, но проходя мимо стеклянных дверей, ведущих в левое крыло, Нела услышала голоса:

– … А я вам говорю, мисс Томас, что никто не станет это терпеть. Прекратите оправдываться. Корпорация дала вам шанс на лучшее будущее, и такая безответственность недопустима.

– Простите, сэр, но я… Я не ставила туда эту коробку! Я вам уже объяснила, не знаю, как она там оказалась…

– Не хочу слышать ваших оправданий. Из-за вас техникам придется делать двойную работу, а их рабочее время гораздо дороже, чем ваше. Так что лишение премии – это еще самое мягкое наказание. И не забывайте, в каком долгу вы перед Корпорацией. Все, что мы вам дали – мы можем и забрать, причем, в двойном размере. Никогда не забывайте об этом. Теперь идите, и не тратьте мое время.

Нела услышала стихающие шаги за стеклянной дверью, и сжавшийся силуэт девушки, быстро удаляющейся за матовым стеклом левого крыла. А в следующую секунду из-за двери вышел Максимиллиан – он, как всегда, держался прямо и быстрыми шагами направился к лифту. Но заметив миссис Робертсон, остановился и дежурно улыбнулся:

– Миссис Робертсон! Техники уже прислали вам новый отчет по замене пропусков, как вы просили.

– Отлично, я сейчас провожу Нелу и посмотрю, – кивнула женщина.

– Давайте я сам ее провожу, – внезапно предложил Максимиллиан, остановившись у них на пути, – Желательно дать ответ техникам в ближайшее время.

Миссис Робертсон пожала плечами:

– Хорошо. Может, хоть сегодня я смогу уйти домой вовремя, – женщина устало улыбнулась, – До встречи, Нела.

Нела в растерянности проследовала за Максимиллианом к выходу, буравя взглядом его широкую спину в черной униформе. Как только они оказались на улице и стеклянные двери мягко закрылись у них за спиной, Максимиллиан замедлил шаг и наконец проговорил:

– Нела, не принимай близко к сердцу то, что произошло вчера. Корнелий не враг твоим друзьям. В конце концов, их родители занимают высокие посты. С этими ребятами будут неплохо обращаться, да и вряд ли им дадут больше года.

Нела замерла, с удивлением посмотрев на Максимиллиана – он заговорил с ней впервые за долгое время. И его голос был… если не мягким, то нейтральным – совсем не таким, каким он разговаривал с медсестрой пару минут назад. Нела помолчала и ответила:

– Да… Но это скорее я виновата, я же попросила Кевина и Энтони мне помочь. Почему тогда меня не отправили в колонию?

Максмиллиан не ответил, только поджал губы и отвел взгляд.

– Да и… и еще, – Нела замялась, неуверенно посмотрев на него, – Насчет той медсестры… Я слышала ваш разговор. Ну, вообще-то, она не ставила коробку на процессор…

Нела не ожидала, что эти слова прозвучат таким извиняющимся тоном – уж точно не перед Максимиллианом ей стоило извиняться.

Тот с притворным удивлением поднял брови, выжидающе посмотрев на Нелу:

– Правда? И кто же ее туда поставил?

Нела пожала плечами:

– Ну… допустим, я.

В ответ Максимиллиан удовлетворенно усмехнулся:

– Рад, что ты это сказала. Но я и так догадался, что это твоих рук дело.

Нела нахмурилась:

– Тогда почему ее лишили премии? И о каком ее долге шла речь?

Максимиллиан вздохнул и остановился. До машины оставалось еще несколько метров, и водитель уже ждал, стоя у машины и сложив руки на груди.

– Нела, как ты не поймешь… За каждую ошибку всегда кто-то отвечает. А ты, зная свое положение, должна вдвойне это осознавать. Это же относится к вопросу о том, почему тебя не отправили в колонию.

Нела хотела еще что-то сказать, но только покачала головой и направилась к машине, напоследок бросив осторожный взгляд на Максимиллиана.

– Кстати…, – раздался ей вслед голос Максимиллиана, в котором чувствовалась ирония, – Не знаю, зачем ты это сделала. Ты же понимаешь, что микросхемы восстановят в два счета и нашей работе это не сильно повредит? Маленькая пакость, а на душе приятно?

Нела только поморщилась, не оборачиваясь и продолжая идти к машине.

– …Или это что-то личное? За что же ты хотела подпортить жизнь несчастной медсестре? – догнал ее голос, полный сарказма.

Нела остановилась, едва не запнувшись, и резко повернулась. Она увидела, как на лице Максимиллиана появилась самодовольная улыбка.

Ругая себя, Нела быстро повернулась обратно и, молча сжав зубы, быстро зашагала вперед, уселась в машину и громко хлопнула дверью, стараясь не смотреть в окно. Она хмуро уставилась на водителя, который все еще докуривал сигарету, и считала секунды, мечтая быстрее уехать отсюда. Наконец Рэй сел на водительское сиденье, и машина тронулась с места. Напоследок Нела все же бросила взгляд на дорожку – Максимиллиан именно в этот момент развернулся и направился обратно к дверям здания. А Нела только выругалась про себя, провожая глазами его удаляющуюся фигуру.

***

Нела не знала, зачем снова пришла сюда – в Храм, ну, или благотворительную организацию – такая характеристика была для Нелы комфортнее.

Вроде бы, причин особо и не было – но в то же время что-то не давало покоя. А неожиданный и первый за долгое время разговор с Максимиллианом оставил только тяжесть в душе вместо облечения от признания. Да и какого облегчения можно ожидать от разговора с Максимиллианом? Нела только ругала себя в тот вечер, снова – за историю с коробкой медсестры, а теперь еще и за нелепое признание – как можно было подумать, что это что-то исправит? Но саркастичная, и в то же время теплая улыбка Максимиллиана все еще стояла у нее перед глазами, вызывая ответное потаенное тепло в душе. Возвращаясь в тот вечер домой, Нела встретилась глазами со своим отражением в окне автомобиля, и с быстро отвернулась, увидев в отражении на своем лице дурацкую наивную улыбку.

– Добрый день! – Нела поприветствовала одного из служителей церкви, войдя в длинный коридор первого этажа и ища глазами знакомые лица.

Молодая женщина в длинном сером платье кивнула ей:

– Приветствую, сестра.

Нела огляделась – сегодня здесь было больше народу. По коридору прошел мужчина в темной рясе, неся накрытый поднос на второй этаж. Еще несколько женщин в темных шалях на голове молча скрылись в полумраке коридора. Нела окинула взглядом свою одежду – серые джинсы и красная куртка-бомбер выбивались из ряда скромных одеяний здешнего народа.

Нела встретила внимательный взгляд все той же молодой женщины, и та наконец спросила:

– Ты здесь одна? Ты пришла на службу, или ждешь встречи с кем-то?

– Я… уже была здесь, – Нела замялась, все еще сомневаясь, стоило ли приходить, – Один раз. Я знаю сестру Мэриетт и Пастора…

– … И вот ты снова здесь, – женщина приветливо улыбнулась, – Это правильно. Наш Пастор – великий человек. Все, кто с ним знаком, чувствуют это. К сожалению, сегодня у нас уже закончилась молитва, но ты можешь прийти завтра к шести часам.

Нела пожала плечами, стараясь не показать, что ей не очень-то хотелось участвовать в молитве. Она все еще не особо понимала, чего ждет от этого места.

– Скоро у нас начнется вечернее собрание, в нем участвуют старшие послушники и служители Храма. Но ты можешь поужинать вместе с нами. Идем?

Нела кивнула и прошла за женщиной на второй этаж.

– Я сестра Паола. А как твое имя?

– Я…, – Нела запнулась, желая назваться чужим именем, но вспомнила, что Пастор уже знает ее имя, – Конни. Меня зовут Конни.

В уже знакомом зале Нела увидела длинный стол, на который несли тарелки служительницы храма. Здесь же, у стены стояло еще несколько человек – Нела увидела среди них нескольких людей в обычной одежде, и почувствовала себя спокойнее.

В углу, у окна, она заметила курносого веснушчатого парня, ее ровесника, с ярко-зелеными дредами, которые явно контрастировали с его церковным длинным нарядом. На нем была пыльно-красная ряса, как у людей, которых Нела видела на портретах в этом же зале. Пройдя вслед за сестрой Паолой, Нела снова остановила взгляд на портрете мужчины, чье лицо еще в прошлый раз показалось ей знакомым. Но нет, память упорно отказывалась давать подсказки.

Сестра Паола перекинулась парой слов с проходящими мимо священниками в серых рясах, и повернулась к Неле:

– Поможешь мне накрыть на стол?

– Конечно, – с готовностью кивнула Нела.

Она прошла вслед за женщиной на кухню, здесь в теплом свете больших круглых светильников две женщины в серых длинных платьях и белых передниках разливали суп по тарелкам. Сестра Паола протянула Неле две деревянные чаши, наполненные фруктами, и Нела вернулась с ними к столу.

Возле стола она заметила двоих ребят чуть помладше ее – робкую девушку с длинными русыми волосами, в синей безразмерной футболке явно с чужого плеча и юбке, и такого же светловолосого парнишку в потертом черном свитере и джинсах. Те настороженно покосились на нее, когда Нела поставила на стол рядом с ними тарелку. Ей показалось, что девушка хотела что-то сказать, но промолчала.

Нела только сдержанно улыбнулась, стараясь соответствовать всеобщему приветливому настрою, и уже направилась обратно на кухню, но девушка неуверенно коснулась ее рукава:

– Привет…

– Привет, – повернулась к ней Нела.

Девушка переглянулась со своим другом – парень жадно смотрел на тарелку с фруктами и даже потянулся к ней, но девушка остановила его руку и снова обратилась к Неле:

– Подскажи, ты… давно здесь?

– Я…, – Нела замялась, но в этот момент увидела сестру Паолу и замолчала.

Женщина незаметно подошла и погладила парнишку по голове:

– Можешь взять, – она кивнула на тарелку с фруктами.

Сестра Паола приобняла Нелу за плечо и поманила за собой:

– Идем, нам нужно принести суп.

Спустя несколько минут все расселись за длинный стол, во главе которого сидел Пастор Джон Стоун. Свет приглушили – только по сторонам приглушенно горели несколько плоских настенных светильников, похожих на бабочек, разметавших по стенам свои крылья.

– Братья и сестры, – обратился Пастор к собравшимся за столом и поднял руки в молитвенном жесте, – Мы начинаем этот скромный ужин, вознося хвалу Создателю за все, что мы имеем, и обещая ему, как и самим себе, отблагодарить его тем, что есть в наших сердцах. Ведь мы отдаем в этот мир только то, что есть в нас самих, и чем больше наши сердца, тем больше мы можем отдать этому миру.

– Аминь, – разнеслось нестройным хором за столом, когда присутствующие так же подняли руки в ответном жесте.

Нела отметила, что за столом собралось человек пятьдесят или около того. Из них шестнадцать были одеты в обычную одежду, а остальные – в церковных нарядах: темно серых или бордовых, мужчины – в рясах, женщины – в длинных платьях. Только один из собравшихся был одет в пыльно-красное облачение: тот самый парень с зелеными дредами.

– Мы принимаем в наших рядах новых дорогих братьев и сестер, – продолжи Пастор, – Сестра Офелия и брат Луис только сегодня присоединились к нам, и мы рады предоставить им свой кров в этой обители.

Пастор ободряюще кивнул светловолосым ребятам, которые пытались заговорить с Нелой. Те робко улыбнулись в ответ.

– А также приветствуем сестру Конни, которая нашла покой в наших стенах.

Нела не сразу поняла, что последние слова обращены к ней. Она с благодарностью кивнула, все еще задаваясь вопросом, как Пастор узнал, каким именем она назвалась, ведь в прошлый раз он назвал ее полным именем.

– И наконец, поздравим нашего брата Джозефа с посвящением в чин Светлейшего Адепта. Пусть его путь вдохновляет нас в служении нашему Создателю и людям. Ведь через наши поступки мы доказываем Создателю свою любовь.

Парень с зелеными дредами склонил голову со смиренной полуулыбкой, опустив глаза.

– Аминь, – снова раздался хор голосов.

Наконец Пастор поднял кружку с чаем и кивнул:

– На этом радостном моменте приступим к ужину, братья и сестры!

Неоа взяла в руки ложку и вместе со всеми медленно принялась за еду, поглядывая на остальных. Овощной суп с капустой и фасолью казался непривычно пресным – Нела уже отвыкла от такой простой еды.

За время жизни с отцом она выучила почти наизусть меню всех лучших ресторанов с доставкой и привыкла питаться в кафе, либо по вечерам доставать из холодильника аккуратно упакованные блюда в герметичных контейнерах с красочными этикетками. И теперь этот незамысловатый ужин напомнил ей о временах, когда мать была жива – Рози никогда не имела большого рвения к готовке, но еще до начала проблем с отцом временами у нее случалось кулинарное вдохновение, и тогда Нела суетилась на кухне вместе с матерью, нарезая овощи и раскладывая кусочки рыбы для запекания. «Чтобы рыба была сочной, мы запекаем ее в фольге, – некстати вспомнила Нела слова матери, – Твой отец любит запеченную рыбу». «А почему папа в последнее время так часто ночует на работе?» – спрашивала двенадцатилетняя Нела. «Папа скоро получит повышение, – радостно улыбалась мать, поливая рыбу сметанным соусом, – Ты можешь им гордиться. Твой отец делает намного больше, чем говорит. И когда все будет решено, мы первыми об этом узнаем».

Нела прикрыла глаза, возвращаясь в реальность, и придвинула к себе тарелку с кашей и рыбной котлетой.

Аппетит пропал, когда в памяти всплыла другая сцена, через пол года после того разговора – как Нела выбрасывала из холодильника испорченные продукты после уже очередного запоя матери. А Рози, с растрепанными волосами, стояла в дверях кухни в халате поверх нижнего белья со стаканом воды в руке, и только качала головой: «Милая, оставь это, я вызову домработницу».

Нела тряхнула головой, снова отбрасывая воспоминания. Она все же съела кашу с котлетой, чтобы не обижать этих милых людей.

И все же этот тихий вечерний ужин давал ей какое-то странное умиротворение, даже несмотря на то, что все эти разговоры о Боге и религиозные беседы были от нее достаточно далеки. Но, может быть, именно здесь она и вправду сможет найти покой и спрятаться, хотя бы ненадолго, чтобы посмотреть на жизнь издали и понять, что делать ей дальше? И наконец избавиться от ощущения, что в ее собственной жизни ей нигде нет места.

Теплый и мягкий свет ламп наполнял помещение уютом. Нела задумчиво скользила взглядом по лицам собравшихся, и ей было спокойно от того, что никто из этих людей не знает ничего о ней. По крайне мере, Неле хотелось в это верить.

Наконец голос Пастора прервал молчание за столом:

– Мы заканчиваем наш ужин с благодарностью, и по традиции сегодня каждый из нас расскажет о том, какие благие дела в эту неделю мы совершили во славу нашего Создателя. Итак, как всегда, начну я, – Пастор окинул взглядом собравшихся с благожелательной улыбкой, – Я возношу хвалу Господу за то, что мы дали кров и приют еще нескольким членам нашей обители. И пусть каждая спасенная душа больше не познает несправедливостей этого мира.

Слово взяла сестра Мэриетт, она с деликатной улыбкой скользнула взглядом по окружающим:

– В эту благую неделю мне удалось организовать поездку в детский приют имени Святого Маркуса, и я счастлива, что души этих детей окажутся под сенью Всевышнего.

Заканчивая свою речь, сестра Мэриетт погладила по голове светловолосого парнишку – кажется, его звали Луис – и ободряюще кивнула:

– Не бойся, милый. Вспомни любой добрый поступок за последнее время, и расскажи.

Нела на несколько долгих секун увидела замешательство у него в глазах, и наконец он с сомнением вздохнул:

– Несколько дней назад мы с сестрой нашли голубя в парке… У него было сломано крыло. Мы принесли его домой, и…., – парнишка опустил голову, закусив губу, и замолчал.

Его сестра, Офелия, вздохнула и закончила:

– … И после этого наша мачеха и отчим выгнали нас.

Пастор наклонил голову:

– Доброе намерение – это тоже благое дело. Но чувствуя несправедливость, нужно помнить, что последнее слово всегда остается за Всевышним.

Офелия пожала плечами:

– Мы думали, они выгонят нас еще пару месяцев назад. Мы никогда не знали своего отца. А год назад мать привела отчима… Она думала, что нам станет легче. Но… стало еще хуже. А несколько месяцев назад мать пропала… Отчим ничего не говорил о ней. Мы надеялись, что она вернется…, – девочка шмыгнула носом, часто моргая, – Но когда отчим привел другую женщину, мы поняли, что…

Ее брат с обидой проговорил:

– Они сразу сказали, что не станут с нами возиться. Может, им просто нужен был повод выгнать нас…

Сестра Мэриетт приобняла его за плечо:

– Теперь это все закончилось. И помните, если ваша мать была достойным человеком, Всевышний не оставит ее. Давайте продолжим, – она кивнула сидящему рядом послушнику.

Нела слушала в задумчивости, как один за другим эти люди рассказывают о посещении домов престарелых и хосписов, о работе в заповедниках и даже о волонтерстве в частных приютах для животных.

На душе у Нелы становилось тепло, и Нела сама не заметила, как радостная улыбка проявилась у нее не лице от мысли о том, сколько хорошего, оказывается, может сделать человек. Может быть, у этого мира и правда есть надежда, пока остаются люди, готовые бескорыстно заботиться о других? Ее размышления прервал голос сестры Паолы:

– Сестра Конни? Теперь твоя очередь. Не бойся.

Нела встрепенулась, сглотнув, и уставилась на сестру Паолу. Только сейчас до нее дошло, что ей тоже придется говорить.

– Просто вспомни что-нибудь хорошее. Чем ты можешь гордиться…

Нела лихорадочно огляделась по сторонам. Взгляды всех сидящих за столом были устремлены на нее.

– Ну, я…, – пробормотала Нела, прерывая молчание, – Не то, чтобы мне есть, чем гордиться…

Чувствуя нарастающую панику и пустоту в голове, она закусила губу. Но тут раздался тихий успокаивающий голос Пастора:

– Скромность – большая добродетель, сестра. Но признавая свои благие дела, мы уверяемся в своей способности служить Всевышнему. Поэтому не нужно стесняться. Любая малость имеет значение.

Нела сделала глубокий вдох, пытаясь собраться с мыслями. Секунды шли одна другой, и тишина звенела как натянутая струна. Кевин и Энтони, которые сейчас отправляются в колонию, остальные ее друзья, которые сосланы невесть куда… Луддиты, которые хоть и были преступниками, но именно из-за нее погибли… И медсестра Клэр Томас, которой Нела обеспечила проблемы из-за своей глупой, неуместной ревности…

– Вы сказали, что доброе намерение – это тоже благое дело…, – выдохнула Нела, слыша громкий стук своего сердца, – Вот только одних намерений никогда не достаточно. Благими намерениями вымощена дорога… куда? Вы лучше знаете, Пастор.

С этими словами Нела вскочила из-за стола и, ни на кого не глядя, бросилась к выходу. Быстро спускаясь по деревянной лестнице, она едва не упала, но взяла себя в руки и все тяжело дыша направилась к двери на улицу. Благо, на первом этаже никого не было, а Нела была готова себя убить за то, что пришла сюда – как можно было подумать, что здесь есть ей место?

Но уже у самой двери она услышала шаги за спиной и затем голос Пастора:

– Постой, Корнелия.

Нела медленно повернулась, не поднимая головы:

– Извините… Мне не нужно было приходить.

Пастор понимающе покачал головой:

– Ты пришла сюда в поисках успокоения. И если ты сейчас уйдешь, то так и не найдешь его, – Пастор сделал шаг вперед, видя сомнения Нелы, и тронул ее за плечо, – Нелегко говорить при всех. Я слышал много историй, и теперь хочу послушать твою.