Читать книгу: «Страсти в тихом местечке, или Переживания Хаи Нусьевны», страница 6

… Вечером в длинном коридоре туалета собрались болельщики с обеих сторон. На дверях поставили караульных.

Бугай бил методично и злобно. Он шел до конца, до превращения Аркадия в кровавое месиво!

Двое сослуживцев Арика, уже кинулись разнимать драку, спасая его. Как вдруг Арик сумел вывернуться из-под удара и, развернувшись, как учили на уроках по рукопашному бою, заехал бугаю изо всех сил по челюсти! Бугай, видимо, еще поскользнувшись в крови на кафельном полу, грохнулся головой о высокий кафельный бордюр. И остался лежать.

… Прошел май. Писем от Аркадия с сообщениями о дате приезда все не было. Хая забеспокоилась.

– Нюрка, пошли в военкомат, – наконец решила она.

– Выясним, – пообещал военком.

И выяснил.

Из письма командира воинской части:

« Ваш сын Герович Аркадий Иосифович, совершил во время прохождения воинской службы тяжкое уголовное преступление и осужден военным трибуналом на три года исправительных работ с нахождением в дисциплинарном батальоне.

***

Шел уже тысяча девятьсот пятьдесят третий год. Умер Сталин, о чем-то кричал с трибун Хрущев. Возвращались из лагерей заключенные.

Но ничего не менялось в местечке, как будто это был последний заброшенный островок в этой уходящей уже эпохе.

Все также в парке вожделенно к бочке с пивом стояла очередь мужиков в теннисках и непременных кепках, и ловко надев, на пальцы по пять кружек на каждую руку, неспешно шли к стоячим круглым столикам и ожесточенно, потом стучали сухой воблой об эти столы.

Также в выходные, по булыжной мостовой грохотала тележка лудильщика, кричавшего во весь голос:

– Починяем примус!

Так же мороженщица накладывала белоснежные шарики в вафельную трубочку, и парни важно угощали хохочущих девушек.

Не светило солнце только на одной улице – там, где жили Геровичи. Казалось, оно сюда больше не зайдет никогда. Собирались по вечерам в доме Хаи. Молчали, давали какие-то советы.

Качала растрепанной головой Хая.

– Три ждала года, теперь еще три! Нет, я до этого не доживу!

И вдруг дверь открылась в один из таких вечеров и в комнату вошла Зоя. Все от неожиданности замолчали.

– Уйдите, пожалуйста, все! –тихо попросила Хая.

И оставшись с Зоей вдвоем, вдруг обняла ее и заплакала. Плакали теперь обе.

– Прости меня, моя девочка! – шептала Хая.

– Не за что! – отвечала, рыдая, Зоя, – это я во всем виновата.

Когда, наконец, слезы выплакались. Зоя сказала:

– Тетя Хая, вот деньги, мне родители дали. Поедите к Арику. На свидание.

– А дадут? – мгновенно успокоившись спросила Хая.

– Я с военкомом говорила, он сказал – дадут!

– Далеко же, дочка!

– Ну, трое суток на поезде. Не очень далеко.

***

Поезд шел долго. И чем дальше он шел, тем тяжелее становилось ожидание встречи.

Вагон был плацкартным. Здесь пили, ели, разговаривали, пели, беспрестанно курили. У всех была своя жизнь, и ни кому не было дела до их жизни, до их местечка и до чужой им судьбы Арика.

… Дисциплинарный батальон был обыкновенной зоной, стоящей в пустом поле под летним палящим солнцем.

Свидание, после долгого рассмотрения документов, выданных в военкомате, дали.

Это свидание было через решетку в специальной комнате в присутствии часового, уныло стоящего у стола.

Разговаривали по очереди – сначала Хая, потом Зоя.

Арик смотрел только на Зою, виновато потом переводя взгляд на мать.

– Смотри, смотри – улыбнулась Хая – Она тебя любит.

– Я тебя люблю, – подтвердила Зоя.

– И будешь ждать? – серьезно спросил Арик.

– Теперь буду!

…Когда Арика увели, Хая не выдержала и закричала:

– Господи! Какая несчастная жизнь!

– Все, все! – очнулся часовой. – Иди мать, иди! А за счастливой жизнью сюда не ходят!