Что у нас впереди?

К нам в гости, в наш домик-дачку, приехали родители Марины. Было это, вероятно, году в 1988-м, летом. Фотография тоже редкая, с отцом Марины. О чём-то беседуют два наших отца. Им просто, потому что оба умеют вести и поддерживать разговор. Оба умные, мыслящие трезво, не чета нам. Может быть, разговор идёт о жизни странной современной с развивающейся перестройкой, а может быть и о войне – оба воевали. Отец Марины – из Скопинских курсантов. В одном из боёв (в Житомирско-Бердичевской операции 1943 года) он был ранен. Живым остался потому, что после команды «вперёд» он выскочил из окопа первым, и в этот момент снаряд влетел в их окоп. Все его друзья погибли, а он получил сильные ранения. Вся война последующая прошла по госпиталям…

И эта тоже редкая, отец Марины рядом с тремя внуками – двое наших, дочка и сын, и их двоюродный брат, племянник Марины и мой крестник…

Колечко на палец, сзади сбоку свидетельница Оля, Маринина сестра. День этот – 1 ноября 1975 года, в Долгопрудном. Дружком-свидетелем у меня был мой сокамерник по общежитию. Работали мы тогда в Центральной аэрологической обсерватории известной (ЦАО). А свадьба сама была через неделю, 7 ноября. Пришлось Марине во второй раз платье подвенечное надевать. Но об этом мало кто знал. Так что на фотографии Марина – самая настоящая невеста…

Мы с сыном Колей встречаем из школы Веру. Сфотографировала нас моя бывшая студентка Кюнтцель, из немцев Поволжских. Она за племянницей своей пришла. Оказалось – рядом живёт. Фотографию эту она потом через своего брата передала, тоже Кюнтцеля, Романа, и тоже студента, и тоже моего…

Снова Победа, которая не может жить без «кудрей старого козла». Не очень далеко от нашего домика-дачки-вагончика есть (была) детская площадка, которую оформил деревянными поделками местный мастер-любитель. Там были домики-теремки, звери сказочные. Как раз за нами глаз какого-то животного, вероятно – кота. А мы-то сами, все четверо, – ровесники. На первой фотографии рука моя вперед ушла с фотоаппаратом…

Привал в пути. Коля, мой друг и сокурсник, прилёг, я стою, а фотографирует Колин друг, Володя. Не очень внятная для просмотра. Мы на первом курсе учились, а здесь лето после первого курса. Коля из Нефтегорска, Краснодарского края. Уговорил поехать походить по Северному Кавказу. Сначала мы вчетвером, с ещё одним Колиным другом, Мишей, ходили в районе Хадыженска, речек Белая и Серебрянка, ночевали у пастухов-армян, у заготовщиков дранки, на станции водозабора, где Мишин дядя работал, дежурил как раз в это время. Иначе, кто бы нас на эту станцию пустил. Поднимались на плато, с которого хорошо видна гора Фишт с облачным воротничком. А потом мы уже втроём, без Миши, пошли через Северный Кавказ в Лазоревское. Побыли на море неделю – и домой уже на поезде. Пришлось на море картину такую наблюдать. Мы со своей палаткой расположились чуть повыше на берегу каменной речки, а ниже нас, по руслу, стояло много палаток. Прошли ливни в горах, и каменная речка превратилась в мощный водный поток. До нас вода не дошла совсем немного, а ниже – снесла некоторые палатки, вещи из палаток вымыла. Поток прошёл быстро, и снова – каменная речка. Но здесь мы ещё идем к этой каменной речке, ещё будем петь песню в одной деревеньке «Ой ты степь широкая…» на три голоса под Володину гитару ближе к ночи, и нам местные приведут в магазин продавщицу, чтобы мы купили продуктов. Будем в этом же посёлке ночевать у Марии Васильевны (бывшей связной партизанской; у меня есть где-то и её фотография), которая встанет рано утром и наловит нам к завтраку форели. Каменная речка ещё впереди…

Снова пятый из нас, Коля, – с фотоаппаратом. Пока самый маленький из нас – Том. Приобрели мы его за сто сорок рублей в 87-м году, в начале года. Как сказал мой брат: «Да я за такие деньги лучше телёнка или поросёнка купил бы». Но мы и бесплатно поросёнка не взяли бы. Это мы недалеко от нашего дома на Пятницкой, во дворе Ордынки. Том в это время уже воспитанный был, по нашим понятиям. При нас в кухню не заходил. Уляжется в дверях, лапки чуть-чуть на порог положит и наблюдает за нашими вкусовыми ощущениями. Гулял с ним, обычно, я. Он уж ждёт этого момента. Подойдёт время, скажу: «Ну, что, Том, пойдём гулять?» «Гулять» – для него ключевое слово. Он аж взовьётся весь, прыгает, по квартире носится – гулять начинает. А дальше: «Том, неси верёвочку». Бежит в коридор, приносит свою вещь – поводок. В деревне у нас домашних, избяных (комнатных), собак не было. Место собаки – во дворе. Так вот отец, в один из приездов к нам, посмотрел, как мы с Томом обходимся, и говорит: «Да вы с ним, наверно, из одной тарелки едите?» Ну, что ж, возможно, что и так. Во всяком случае, отец потом играл с ним, а дальше, представилась бы возможность пообщаться подольше, и пообедать вместе вряд ли отказался бы. Мама говорила: «Какой Том ласковый. Придёт утром к кровати, голову положит на подушку, нос в нос, и смотрит. Только что не говорит». Убежал он от нас. Один раз такое было – пропадал двое суток. Но вернулся, нашёл дом. А потом исчез. Только остался на фото из того времени…

А это – произведения Валеры,  двоюродного брата. На фотографии его мама, тётя Тоня, со своими родителями, моими бабушкой и дедушкой. Значит, что точно до 1958 года или лето этого года. А на другой – мы с братом  Мишей, выглядываем из-за зарослей вишни. На третьей – лето 1956 года, самое начало июля, скоро родится наша сестра, Валя, названная вначале Таней. Фотоаппарат у Валерика был на штативе, с выдвижным объективом. Снимки контактные, с негатива. Фотоувеличителя у него не было. В горнице у нас, помню, целая фотолаборатория была, с проявкой, сушкой. С тех времён у меня сохранился ещё фотобачок для проявки. Теперь в нём винтики-болтики разные на даче хранятся. Валера в это время только учился ещё в Воронежском медицинском. Так что летом часто в гостях у нас бывал, да и на зимние каникулы иногда приезжал…

1991 год. Наша деревенская срелняя школа. Собрались мы, кто смог приехать, на 25-летие её окончания. В пёстром платье, в центре, наша мама классная, Любовь Ивановна Казакова, учитель истории. Я в подарок ей книжку историческую привёз, «Смутное время» называется. Приурочилось как раз к нашему смутному времени. (Чуть-чуть напомню о «смутном времени»: буквально через полтора месяца и стали транслировать по телевизору, по всем программам, балет «Лебединое озеро» – ГКЧП.). Дядьки-тётки сорокалетние. И всех их, кроме моего друга Саши, я не видел двадцать пять лет. Снова пришлось знакомиться…

Эта фотография приехала издалёка, из Кишинёва, в поезде перед отъездом оттуда. Там жила с мужем Николаем, тётя Тоня, дочка бабушкина. В 70-м году, в зимние каникулы, уговорил я бабушку во второй раз в её жизни сесть в поезд, в гости к дочке с зятем поехать. Вот там нас и запечатлели. Пробыли мы в Кишинёве дней пять. По городу нагулялись. Обычно мы с дядей Колей впереди, бабушка с тётей Тоней где-то сзади, за нами следом. А дядя Коля меня водил всё по дегустационным точкам. Вина пробовали с ним всякие молдавские. Сухие, десертные, столовые, красные, белые и прочие разных названий. Все вкусные и на всякий вкус, но после пятой-шестой дегустации вкус примерно одинаковым становился, да и сама дегустация начинала попахивать некоторой другой целью. Хорошо, что тётя Тоня заканчивала её разворотом к дому…

А вот в центре и Миша, друг Коли Ельшина, о котором я раньше говорил, рядом со мной. Это наш путь к плато перед горой Фишт на Северном Кавказе. Стоим мы у источника, который течёт с горы, с ледника. Вода холоднющая, так сразу, да, тем более, на жаре, пить нельзя. Руки в ней быстро от холода немеют. Фотографировал нас моим фотоаппаратом второй Колин друг, Володя. И ведь что интересно. Примерно по такой же воде холодной приходилось нам пробираться с берега на берег, где можно пройти. Речки-то в горах вилючие. Туда-сюда, туда-сюда. Берег пологий – берег крутой. И мы тоже с пологого берега на другой пологий виляем через речку. И ничего, никакой простуды не было. Ноги мокрые весь день, сами мы потные. У костра вечером просушимся, выпьем водки немного, конечно, что с собой в грелках брали, по совету Колиного отца. На другой день снова по берегам – с одного на другой. Только что берегись, не поскользнись на камнях. Обувь-то, как видно на фото, по речкам таким не ходок. У нас с Колей – кеды, а у Миши – вообще босоножки…

Дурачимся мы тут, в нашей деревне детства, на лужайке между двумя домами. Это примерно 1962-63 гг. За нами виден дом моего друга Саши. Дальняя его половина и принадлежала отцу Саши, а вторая половина – брату отца, то есть Сашиному дяде. Саше фотоаппарат привезли в подарок. Вот он им что только не фотографировал. Утка идёт с утятами – щёлк её, корова проплелась, собака – и им место на негативе. Вот и нам повезло. А мы и постарались. На плечах у нас с Шуркой, нашим замечательным футболистом, Юрка, из соседнего дома, который не попал на фотографию. Слева, с бутылкой, пустой, конечно, брат Юркин, Витька, а справа – Генка, сын нашего управляющего отделением совхоза. Это как раз время тех самых футбольно-велейбольных игр, на которых и закончилась наша деревня. Играли мы и у нашего дома, той же примерно компанией. Покуривали – баловались, где-нибудь в овражке. А потом, чтобы запах перебить, чесноку наедимся – Сашка приносил. Едкий такой сорт, его отец выращивал именно такой жгучий. Но бабушку Веру не проведёшь. Только заявимся – она сразу же:

– Ребяты, вы, никак, опять курили?

– Ну что ты, тётя Вера, ничего мы не курили.

А того не догадываемся, что чем больше от нас чесноком воняет, тем больше мы скрывали свой грех. Сашка говорил:

– Ну, Серёжка, и нос у бабки твоей, за километр учует.

Нос-то у неё был, действительно не маленький. Но тут и с маленьким носом всё было ясно…

А это уж какой-то страшно далёкий год, скорее всего 1952-й. Краснодар, куда хотели уехать отец и мать от бескормицы, где они чуть не стали городскими. Это значит, что отцу тридцать лет, а маме – двадцать шесть. Уехали потому, что в колхозе дали на трудодень за 1951-й год всего по сто двадцать граммов овса. То есть оставили колхозников совсем без хлеба. А нас в семье шесть человек. Вот родители и решили, что поедут на заработки в Кропоткин, может быть там и устроятся, так и нас всех заберут, а оставшимся хлебом как-то остальных можно пропитать. Так, может быть, и случилось бы, но в начале 53-го года мы с братом сильно заболели скарлатиной. До врачей там добраться невозможно, тем более – зимой. Да ещё и сердце у дедушки разболелось. Родителей назад и вернули. Помню посылку одну из Кропоткина, фруктовую. Но из сухофруктов. Запах по дому стоял такой нам неизвестный. А сколько разных вкусностей в ней было! Я думаю, что все любят запах сушёных фруктов, ассорти. Но для меня это как-то особенно, потому что я как наяву вижу себя и брата на печи, а дедушка осторожно (ящик и гвоздики ещё пригодятся) открывает эту деревянную шкатулку, достаёт упаковочки, да ещё и несъедобное,  но очень нужное при колхозной жизни, – небольшую пачечку денег, сто рублей рублями, почти новенькими, отбирали там специально, наверно…

А здесь – последствие времени. Следующая бабушка, уже Марина, с внучкой Тоней. Это наша дача в Домодедовском районе, перед открытым крыльцом. Как будто есть закрытое. Ничего подобного. То есть так и не сподобились построить закрытое. А и не будем мы строить закрытое. Но нам так очень нравится. Холодно – беги в дом…

А вот и снова бабушка с дядей Петей, за сотни километров от тех футбольных полей и других интересных мест. И снова дядя Петя что-то рассказывает бабушке. Может быть о том, как он учился водить мотороллер. Зятья его, Славка и Мишка, научили заводить эту машину и трогаться на ней с места. Получилось. Но вот как остановиться, до этого обучение ещё не дошло. А дядя Петя и поехал. Так вот наездника этого мы потом и ловили на лугу. Дядя Петя кричит:

– Как остановиться-то? Как остановиться-то-о-о???

А как тут расскажешь, на таком ходу. Он не то, что остановиться, он немного хотя бы скорость ручкой газа не знает как сбросить. Рулём управлять умеет, поскольку знаком хорошо с велосипедом, а уж с техникой – дело совсем другое. Хорошо, что упал удачно. А может быть и о чём-то другом рассказывает…

Бабушка с дядей Петей. Но это уже было. Закончилась пачка картинок из жизни. Беру другую. В ней фотографии тоже идут без всякой хронологии. А она мне зачем? Вся хронология у меня в голове. Бери любую картинку, и пошла цепочка разных воспоминаний, событий, мест до самого настоящего себя и всех рядом, бывших и настоящих.

АвтоБогография

Я, Господь, Бог ваш, никогда не рождался, поскольку Я был Вечный в ту сторону и Вечным буду всегда, то бишь – был и остаюсь Превечным. Существую вне и независимо от вас в вашем же сознании. Сирота.

До сотворения вашей Земли Я занимался Своими Божественными делами, до которых вам нет никакого дела, и нечего над этим ломать свои головы. Захочу – скажу, а не скажу – тем и успокойтесь.

Потом, как все вы почти единодушно и точно установили, в 3761 году, либо в 4004 году, либо в 5508 году до Рождества Сына Моего Возлюбленного Иисуса, Я, в который раз в Своей Превечности, создал Землю и звёзды, и светила два, для управления днём и ночью, и небо, твёрдое, как камень, на котором и разместил светила и звёзды, и создал растения разные и животных разных, а потом и вас, евреев, египтян, лопарей, русских, армян, индийцев и индейцев, азиатов и прочих по образу и подобию Моему в виде мужчины и женщины сотворил вас, которых, вас, так и назвал: Адам и Ева, соответственно вашему полу¹. Да и мало кто из вас догадался, как раб Мой Феодор Достоевский в «Братьях Карамазовых», который и предположил, что Я «взял семена из миров иных и посадил их в землю, и взрастил сад Свой; но всё живёт на земле касанием таинственным мирам иным». И потом пришлось Мне выгнать этих созданных Мной человеков, мужчину Адама и женщину Еву, из Моего рая, Эдема, в другие земли, совсем не райские, за их грех непослушания². И решил Я: пусть-ка они помучаются до седьмого пота, чтобы насытиться хлебом, да и не только себя двоих прокормят, а и детей своих, которые там от них и народятся. Что вскорости и случилось.

И ещё раз пришлось Мне заняться изгнанием. Сижу Я как-то, размышляю о том, о сём. Словом – о Своём. Вдруг, чую, вонищей какой-то несёт. А это, оказывается, сын Адамов и Евин, Каин, зерно пшеничное запалил, с радости, что урожай Я ему дал хороший. А потом, попозже, чую, вкусненьким запахло, шашлычком. А это братец Каина, Авель, овечку для Меня обжаривает. Ну, Я, понятно, Каинову-то вонищу дождём залил, а уж Авелевой потом всласть нанюхался. Так этот Каин что учудил: приревновал Меня, да со злости и саданул своего братца по черепушке мотыжкой. Так что тот Мне душу свою и отдал. Я её, конечно, в рай определил, не страдать же из-за этого брата-обормота, а Каина отправил в землю Нод, на восток от Моего рая³.

Дальше управлял Я размножением людей на земле. А удержу у них в этом не стало. Опять грешить сильно начали, Меня не слушаться. Правда, законов-то Я им ещё не давал, но сами же должны соображать, что можно, а чего нельзя. Не маленькие, сотнями лет жили по Моему произволению. Вот Я и решил их поубавить: утопил их всех, кроме семьи Ноя, более-менее праведного, лучшего из худших. Потом от него и от его сыновей пошёл новый людской род⁴. Но и эти снова стали отличаться безобразиями. И ведь до чего додумались! Стали эти твари Мои башню ко Мне строить! Совсем обнаглели. Но Я им вообще языки смешал и по всей земле рассеял⁵. Понаделал из них белых и чёрных, коричневых и жёлтых, широкоглазых и узкоглазых. Так что они совсем забалдели от этого. Всё в их головах перепуталось, так что про Меня и вспоминать перестали, как будто и не было Меня вовсе.

А больше всех из Моего народа Я полюбил Аврама (потом Я его назвал Авраамом) и его потомство, потому что не жалел он для Меня мяса для шашлыков не только из животных, но и даже из своего сына, Исаака. Но Я пожалел мальчонку-то и заменил его прямо из-под ножа на овечку⁶. Но это Я уже вперёд заскочил. А полюбил Я Авраама тогда ещё, а не кого другого, по Моим личным мотивам, которые других совсем не касаются. Полюбил – и всё, Моё это дело. Он, хотя бы, не допускал таких вольностей, как жители Содома и Гоморры, которым устроил Я великое сожжение⁷. Эту красоту надо было видеть! Но Я не разрешил людям смотреть на это прекрасное Божественное зрелище, потому и наказал любопытную жену Лота⁸, Евину дочь, тоже больно любопытную. Да и пожалел Я потом, что спас Лота с его дочерьми-развратницами. Эти девки что умыслили. Были они незамужними – мужиков-то тогда маловато ещё было. Так решили они с отцом своим переспать, с пьяным. Переспали и родили сыновей, Моама и Бен-Амми⁹. Вот и получилось из-за Моего недогляда: Лот стал одновременно отцом и дедом, а дочки-развратницы – тоже одновременно матерями и сёстрами этим Моаму и Бен-Амми.

И вот Я управлял кое-как этими народами, больше призирая за потомством Авраама. Позже решил Я отправить Авраамово племя в Египет¹⁰. Сделались они там рабами, и притеснялись они там египтянами¹¹. Пожалел Я их и решил, не торопясь, избавить от этого Своей Божией милостью, но через посредство Моисея, которого Я появил в племени Левиином¹². Я помог ему спастись от убийства со стороны египтян, которые взялись убивать всех еврейских мальчиков¹³. Через Моисея наказал Я египтян, молодых и старых, женщин и детей, рабов их и рабынь, и детей рабов и рабынь десятью казнями за все их злодеяния¹⁴. Ушёл Мой любимый народ из Египетской земли, и стал Я во время их путешествия управлять их жизнью: кормил¹⁵; поил¹⁶; защищал от врагов¹⁷; дал им Мои законы¹⁸ и разные повеления для их жизни обществом¹⁹; повелел им построить святилище, где бы они жарили Мне шашлык, который Я полюбил ещё во времена убиенного повара Авеля²⁰; рассказал им о том, какие одежды должны носить священник²¹; изгнал другие народы из земли, где поселил Моисея с его соплеменникам²²; назначил им, что они должны приносить Мне в жертву и как они должны делать мне эту жертву, чтобы Мне было приятно²³; и о воспоминании жертвы Каина наказал им приносить и хлебную жертву, только с приправами, чтобы не так сильно воняло²⁴; и о других жертвах дал им повеления²⁵; сказал им о том, как ставить на священство и что священникам делать с жертвой²⁶; дал указания о том, каких животных можно им употреблять в пищу, а каких нет²⁷; дал им множество и других законов²⁸, в том числе и о браке²⁹; и велел им пересчитать самих себя, чтобы навести порядок в этом деле и подготовиться к будущим войнам³⁰. Чего-чего, а войн-то Я им приготовил изрядно!

Моисей, Мой ставленник, постоянно призывал свой народ исполнять Мои законы³¹, все, которые Я установил для них раньше; и излагал он их вполне грамотно, добавляя в них и от себя некоторые не очень важные вольности, которые Я ему простил. Впрочем, как и Я, так и Моисей, знали наверняка, что всё это бесполезно³².

Моисей миссию свою исполнил, и его место занял Иисус Навин³³, которого Я назначил в преемники ещё раньше³⁴.

Даже и писать об этом не совсем дело, что эти Мои сыны Израилевы без Меня были бы перебиты прямо в первой же назначенной Мною войне. Вот и под руководством Иисуса Навина эти горе-вояки были бы перебиты пятью царями, если бы не вмешался Я лично³⁵, да и раньше ещё пришлось им помочь³⁶, и позже, у вод Меромских³⁷. А всего с Моей помощью победил Мой народ более тридцати царей³⁸.

После Иисуса Навина много ещё войн случилось с Моего произволения. Не хвалясь, скажу, что и победы все эти были не без Моей помощи³⁹ и содействия.

Как показали дальнейшие события⁴⁰, народ Мой жил-поживал сам по себе, во всяком случае – старался так жить. Хотя во многие их дела приходилось Мне вмешиваться: вот поразил Я Сисара, напавшего на Варака⁴¹; наказал богомерзких отступников от Моего закона, израильтян, хотя они и Мои дети⁴²; послал им в правители Самсона⁴³, который дал им хорошего ума⁴⁴; заложил рождение будущего царя Давида, прадедом которого стал Вооз, а прабабкой – Руфь⁴⁵; побил больше пятидесяти тысяч человек в Вефсамисе за то, что они, бестолочи, в ковчег Мой заглядывали⁴⁶; помогал и Давиду⁴⁷, но и наказывал его и его народ, которым он правил⁴⁸. Также призрел Я и сына Давидова, Соломона⁴⁹, но и гневался на него за поклонение запрещённым Мной идолам⁵⁰. Помогал Илие, пророку, в его утверждениях обо Мне⁵¹. Помогал в том же и пророку Елисею⁵². Дал видение Исаии для спасения заблудшего народа и наделил его даром пророчества⁵³, и другого наделил тем же, именем кто – Иеремия⁵⁴, да и других пришлось посылать к народу Моему, потому что никак не хотел этот народ за ум браться.

Да и многое другое не обходилось без Меня. Но понял Я, что напрасно Я это делал, потому что народ Мой, а другой – тем более, не видел Моих деяний и чудес, как и до сего времени, по пришествии и воскрешении Сына Моего Иисуса⁵⁵. И своими деяниями сделал Меня народ Бессильным, и отвернулся Я от него. Пусть будет так. А Я остаюсь Пребывшим, Пренастоящим и Превечным. И вряд ли хватит у народа сил, чтобы сделать Меня совсем Несуществующим. Аминь.

Саваоф, Я же – Ягве, Иегова, Я же – Слово, Я же – Царь царей, Господь господствующих, Владыка, Я же – Сущий, Я же – Ваал, Перун, Велес и иже с ними, Я же – Камень, Я же – Искупитель, Я же – Единственный, Творец и Создатель, Я же – Вневременный и Внепространственный, Я же – Неисследимый и Непостижимый, Я же – Неописанный и Невещественный,  Я же – Всеблагий и Всемилостивый, Я же – Вишну, Кришну, Будда и Аллах, Я же – Всесильный и Вседержитель, Я же – Утешитель, Я же – Бог всех Богов во Мне Едином, Я же – Сын Божий, Сын Человеческий, Спаситель, Я же – Первый и Последний.

Найденные документальные подтверждения событиям, описанным в АвтоБогографии (Библия [3]: Книги Ветхого и Нового Заветов. Указаны названия книг, главы книг, в скобках – стихи).

1. Быт.: 1, 2. 2. Быт.: 3. 3. Быт.: 4. 4. Быт.: 6 – 10. 5. Быт.: 11. 6. Быт.: 22. 7. Быт.: 19 (24, 25, 27, 28). 8. Быт.: 19 (26). 9. Быт.: 19 (31 – 38). 10. Быт.: 46 (1 – 4). 11. Исх.: 1. 12. Исх.: 2 (1 – 10). 13. Исх.: 1 (22). 14. Исх.:7 – 11. 15. Исх.: 16. 16. Исх.: 17 (1 – 7). 17. Исх.:17 (8 – 13). 18. Исх.: 20, 31. 19. Исх.: 21 – 23. 20. Исх.: 25 – 27, 30. 21. Исх.: 28. 22. Исх.: 34 (11 – 16), 24. 23. Лев.: 1. 24. Лев.: 2. 25. Лев.:  3 – 7. 26. Лев.: 8 – 10.  27. Лев.: 11. 28. Лев.: 12 – 17, 19 – 27; Чис.: 5 – 9, 15, 18, 19, 27 – 30, 35, 36. 29. Лев.: 18. 30. Чис.: 1 (1 – 4, 26). 31. Второзак.: 4 – 10. 32. Второзак.: 31 (28, 29). 33. Второзак.: 34 (9). 34. Чис.: 27. 35. Иисуса Нав.: 10. 36. Иисуса Нав.: 6. 37. Иисуса Нав.: 11. 38. Иисуса Нав.: 12. 39. Суд.: 1. 40. Суд., Руфь, 1-я Цар., 2-я Цар., 3-я Цар., 4-я Цар. 41. Суд.: 4 (13 – 16). 42. Суд.: 6 (1). 43. Суд.: 13 (2 – 24).  44. Суд.: 14 – 16. 45. Руфь. 46. 1-я Цар.: 6 (19). 47. 1-я Цар.: 29 (8), 2-я Цар.: 2 (1), 5 (18, 19, 23 – 25), 7(5 – 16), 8 (14). 48. Книга 2-я Цар.: 24 (15). 49. 3-я Цар.: 9 (1 – 9), 2-я Парал.: 1 (7 – 12), 7 (12 – 22). 50. 3-я Цар.: 11 (1 – 16). 51. 3-я Цар.: 18 (31 – 39), 21 (17 – 29), 4-я Цар.: 1 (9 – 15). 52. 4-я Цар.: 6 (17, 18). 53. Ис.: 1, 2, 6, 8, 13, 15, 19, 21, 22, 37, 39. 54. Иер.: 1, 10, 13, 15, 19, 20, 30, 32, 34, 37, 43, 46, 50. 55. Евангелия: от Матфея, от Марка, от Луки, от Иоанна.

Принятые в тексте АвтоБогографии сокращения:

Быт. – Бытие; Исх. – Исход; Лев. – Левит; Чис. – Числа; Второзак. – Второзаконие; Иисуса Нав. – Книга Иисуса Навина; Суд. – Книга Судей Израилевых; Руфь – Книга Руфь; 1-я Цар. – Книга 1-я Царств; 2-я Цар. – Книга 2-я Царств; 3-я Цар. – Книга 3-я Царств; 4-я Цар. – Книга 4-я Царств; 2-я Парап. – Книга 2-я Паралипоменон; Ис. – Книга пророка Исаии; Иер. – Книга пророка Иеремии.