Читать книгу: «2015-й: пора Пробуждений, или Проспать нельзя проснуться», страница 7

– Хватит мечтать ребята, – резонно охладил Смелов. – Запоминайте лучше, что рассказываю. Вдруг пригодиться в жизни и …пойдемте обратно. Там вход в прошлое – музей. Наше время пришло!

9

В то же самое время, что подгоняло спускавшихся – вторая группа подводников, во главе с Алексеем Горбаленко окружила следующий исторический монумент. Все по делу: “В честь североморцев, не вернувшихся с войны”. На пьедестале застыл броневик “МТ-ЛБ”, под номером 400. Парни выстроились напротив, пока Алексей Васильевич укладывал на свободное место – рядышком с многочисленными букетами, приготовленные командой цветы. Обезшапочные помолчали и двинулись к следующему. Поскольку рядом, навис стелой Ил-4 – живой памятник, легендарному бомбардировщику. Уж он то, повидал в свое время много фашистов. И поливал проклятых горячим огнем…

Дождавшись, когда все поднимутся на возвышенность, Юрий Дмитриевич зачитал новый лист: – В честь авиаторов-североморцев, сражавшихся против фашистских захватчиков. А история этого “Ильюши” такова… На Север прибыл 22 марта 1942 года: воевал доблестно; и утром 12 декабря, под командованием старшего лейтенанта Дьякова в очередной раз поднялся в небо. Только не с привычным боевым заданием, а облетать машину после замены двигателя. Известно: в войну безопасных вылетов не было. Поэтому стрелок-радист старшина Анатолий Шевяков не удивился, когда заметил "Мессершмитты" заходящие в атаку. Так экипаж принял неравный бой, который станет для командира и штурмана последним. Но сперва, стрелки мгновенно распределили цели. Удар Шевякова оказался точным и первый стервятник – объятый горящим смрадом отправился к проотцам. Однако по-прежнему, атаковал другой… Уже был мертв штурман – стрелок передней установки и выведены из строя оба мотора, когда тяжелораненный – в позвоночник, старший лейтенант Пантелей Дьяков; собрав последние силы – сумел посадить “Ильюшу” на фюзеляж. В общем, самолет оказался на льду озера, среди непроглядной тьмы. Выполнив последнее – сохранив машину, Пантелей поднялся в иной мир… Стрелку люковой установки Золотову перебило ноги. Раненный Шевяков с трудом выбрался из кабины и помог товарищу. А те часы, за которые проползли несколько десятков метров, помнил всю жизнь.

Подводники долго аплодировали летчикам самолета, а заодно и всем другим. Поскольку слыша о ком-то, мы – поминая время, чтим всех героев России.

Следом старпом – также начитавшись воспоминаний, взял слово: – А я узнал, что сначала эта “четверка” базировалась в Прибалтике; участвовала в бомбежках Берлина. Однако после оставления аэродрома, перебазировалась сюда – где продолжала топить вражеские суда и уничтожать наступающих фрицев. Вы только представьте?! Самолеты: “И-15”,”И-16” и “У-2”, также поставлялись на Северный флот. Уловили? Они все с открытой кабиной. Хотя температура зимой, доходит до 30-40 градусов. Сами знаете, с какими ветрами в придачу.

Ответ – у наших хлопцев не было слов. Все понимали: и так на Севере прохладно, а на скорости полета, да еще и высоко в небе – равносильно смерти.

Только старпом обнадежил: – Тут проявилась смекалка русских. Чтобы не отморозить лицо, летчики намазывались гусиным салом. А на открытые участки, приклеивали натуральный мех. Благо, его всегда много на Севере.

– Разрешите, Алексей Васильевич? – и получив эстафету, штурман Немцов добавил: – В первые годы, на самолетах почти не было радиосвязи. Промышленость просто не поспевала выйти на нужные объемы производства: много заводов эшелонировали в тыл… Поэтому, наши асы – во время полетов над морем и высовывались наружу – показать ведомому: куда лететь. Ведь понимаете: ориентиров над водой нет, а если и радио нет – потеряться в прижатых к любимой земле облаках, очень даже можно. Пожалуйста, продолжайте Алексей Васильевич.

– Да, верно подмечено, – похвалил старпом. – У нас не только моряки и пехота герои Великой войны, а вся страна по-геройски защищалась. Вот и мотайте на ус. У кого они есть, конечно. Но так как таких не видно, мотайте на другое выпирающее, – пошутил он, добавляя главное: – На ум!

Веселая группа двинулась к следующему мемориалу.

– Катер, торпедный катер “ТКА-12”, – объявлял старший помощник: – Им в годы Великой Отечественной командовали одни герои Советского Союза.

Пощупав красный нос скромного – в размерах корабля, он с уважением рассказал: – Этот воевал с подлодками и кораблями противника. Учувствовал в диверсионных операциях и постановках мин на маршрутах движения вражеских транспортов, что снабжали двадцатую армию генерала Дитля: это те самые – перехваленные Гитлером егеря, которые к счастью так и не смогли взять герой-город Мурманск!

– Такой маленький, а какие дела делал, – вырвалось у кого-то.

– А еще, – продолжал старпом: – Катера высаживал и снимали разведывательные группы на побережье противника; выходили в море для оказания помощи экипажам потерпевших аварии или подбитых в боях самолетов; конвоировали транспорта; обеспечивали боевую подготовку кораблей других соединений флота. Поэтому – да, они маленькие – но очень удаленькие. Этот, в сорок первом доставили по железной дороге из Ленинграда. А уже в сентябре, он потопил первый корабль фрицев. Всего, у “Двенадцатого” целых восемь побед!

На святом слове: “Побед!”, подключился Пескарев – озвучивая очередную заготовку: – Непоколебимость русского Заполярья, заставила хваленных победителей Европы навсегда остановиться. Уже к осени, они построили первые долговременные сооружения и инфраструктуру: Доты и Дзоты. Представляете, какая это колоссальная затрата сил? Нападающим окапываться в скалах. Только одна их канатная дорога, протяженностью в семьдесят “кэмэ” чего стоила.

– Канатная?! – переспросил мичман Ерохин, находя в себе единственное объяснение – “Туризм”.

– Да, для быстрой доставки грузов к передовой. К примеру: на наши полуострова “Рыбачий” и “Средний”, что с первых дней становились блокадными, – припасы завозили морем. И все равно гранитные линкоры фашисты взять не смогли! Вот так, на линии побережья Западная Лица – в тридцати километрах от Мурманска и простояли поганцы. Пока мы не погнали. Ну, а если бы пали “Рыбачий” со “Средним”; Мурманску грозила оккупация. А так, не а каком внезапном десанте к городу, не могло быть речи. Островные батареи днем и ночью – в упор расстреливали все дерьм…что двигалось с вражеской стороны.

– Теперь сами видите, как связано. В точности, как у нас – подводников: все зависят друг от друга. Ведь Таллин, Лиепа, Одесса и Севастополь, к сожалению, к “сорок второму” были захвачены. Хотя, к примеру – только один герой Севастополь, продержавшийся “двести пятьдесят дней и ночей” сковывал такую громаду фрицев, что весь Юг и Закавказье – где по сути, серьезных войск никогда не было – оставались нетронутыми. И еще, снова и снова атакуя Мурманск, Севастополь и Ленинград, Гитлер ослаблял главное направление – Москву. А так как Северный флот выстоял, все прилегающие населённые пункты остались нашими. Думаю, каждый понимает: подлодка без снабжения и своевременного ремонта не может воевать. Даже ходить в район боевых действий издали – потеря время и топлива. Вот с сохранением баз, подводники по-прежнему совершали быстрые и дерзкие рейды на транспорта противника. Как потом воспоминали ветераны фашистских кораблей: “Из-за русских лодок мы теряли как драгоценные грузы, так и свои корабли”.

Новый пример: “К-22”. Под командованием Виктора Котельникова, в январе 42-го подлодка потопила пару небольших транспортов. И в одном из них находилось, то ли тридцать, то ли пятьдесят – по-разному пишут, тысяч комплектов зимнего обмундирования. То бишь: овчинных полушубков для готовящегося в зиму – самый страшный период обороны, наступления на Мурманск. Получается: когда до немцев дошло, что и осенью Русских не взять; несколько месяцев готовились к новому, решающему наступлению. Для чего многократно увеличили: как военную технику, так и живую силу. Однако воевать в своих европейских шинельках, больше не желали. И передовым частям горных стрелков направили партию одежды. Но… наш простой и очень добрый парень: Виктор Котельников не задумываясь – взял и потопил фашистское тряпье. Хотя, думаю, неважно было: Что топить?! Просто следовал правилу: Раз фашисты – значит топим! Нет им места на наших: Земле и Море. Так сорвался очередной план Гитлера по-новому – мощному штурму. И пока фрицы ждали новую одежонку, мы подтянули резервы: к следующему наступлению подготовились. Только поэтому, продолжались конвои в наши порты. Хотя конечно, эти поставки, в количественном выражении ничто – по сравнению с тем, сколько требовалось Красной армии для сдерживания мирового зла. Хотя в первый год войны, когда вся наша военная промышленость практически была эвакуирована и начинала с нуля – в чистом поле выходить на плановую мощность; вот в это переходное время – западная помощь оказывалась очень кстати. Так вот(!), при нынешнем отношении запада к России, многие заокеанские русофобы задаются вопросом: если бы мы тогда не помогали СССР? А более открыто поддержали Гитлера: была бы современная Россия? Таким злыдням, официально отвечаю: Мы победим в любом случае!! Только – без помощи союзников, на это могло потребоваться больше времени. И вероятно, еще больше наших граждан погибло бы в жерле самой страшной войны. Вот в этом их соль: они – помогая нам, сберегли солдат и свою землю – имущество. Потому что долго воевали с фрицами нашими руками. А когда тут – у нас, Гитлеру безоговорочно был перебит хребет – вяло открывали второй фронт, который, в сущности ничего не решал.

Заметив шептания в рядах молодых слушателей, капитан-лейтенант поинтересовался: – Вам что, все это известно?! Или, есть вопросы по теме?

Покрасневший акустик Свиридов, что что-то доказывал матросам, спешно оправдывался: – Вы все правильно говорите. В стране есть молодые, что частенько смотрят на запад. Хотя, многие не специально – а в практическом плане. Я просто спрашивал у парней, где тут можно джинсы купить в подарок брату на совершеннолетие. Уж очень просит. Вот и хотелось отправить – в посылке. Рост и талию знаю… А то в деревне нашей, спекулянты втридорога продают.

– Ну, ты Леша артист. Спросил бы у меня, всегда помогу… Подойдешь потом, – пожурил Пескарев. И вспомнив что-то по теме, продолжил:

– Джинсы значит, хотите? А знаете-ли вы, что первые джинсы попали в СССР… именно во время Великой Отечественной? Тогда слушайте: Когда наши бравые ребята встретились с американскими матросами, ну а те – естественно, были в рабочих комбинезонах; тогда и приглянулась эта заокеанская ткань. И недолго думая, предприимчивые русские просто меняли на какие-то сувениры. А бывало, что и дарили иностранцы по дружбе. Попросту в войну дружат по-настоящему: перед смертью некогда притворяться! Короче, наши отстирывали и одевали… Думаю понятно всем, что нам тогда было не до легкой промышленности. Ну а после Победы, наладили выпуск у себя, насколько знаю. Почему в наше время дефицит, честно говоря – не пойму. Видимо, на местах не дорабатывают чиновники.

– Да не, товарищ капитан-лейтенант. Нет дефицита. Просто в дальнюю деревню завозят только перекупщики, и бессовестно задирают цену. Вот мне и дешевле тут купить – на Севере и отослать в глубинку, – объяснил парень.

– Ясно, – воспитатель вздохнул. – Давно пора навести порядок на гражданке. Сколько можно со своих в три дорога драть? Везде должны быть одинаковые цены. Ладно. Я уверен, все наладим… Теперь сделаем перерыв и тронемся к подлодке. Ну а после, как сказал командир – у всех будет свободное время. Повторяю: Сбор на Мор.вокзале, возле пушки Космачева. Это тоже памятник: в 1941-ом, потопила вражеский тральщик.

10

Смелов спустился внутрь Краснознаменной подлодки “К-21”; хотя были в запасе еще пять минут… По привычке – за своим “Батей” ринулись подводники, притормозившие у бортов витрины, где собственно говоря и замерли. Командир остался в центре. Он только успел подумать: Где тут кто?! Как сразу, поправляя на ходу рыжую башню – пышную прическу, из глубины музея выбежала невысокая девушка. И она была очень: молодая и неспокойная. Все потому, что пробовала одновременно улыбаться и незаметно – а на самом деле наоборот; смотреть на часы.

Так барышня, со знаменитым на бейджике именем: Маргарита; разрешила подводникам пройти: – Пожалуйста, заходите. Ждем-с!

Работница музея переживала не зря: ей поручили торжественно(!) встретить защитников Родины. А каравай с солью – незаменимый в том благодарном деле, не успели выдать. Вот поэтому, опытный экскурсовод и рванул за ним лично, оставив свою неопытную – в связи со стажировкой коллегу одну. Только российский командир не был бы нашим, если бы сразу и без каравая не понял – в чем соль; показывая девушке руками: Мол, все нормально; пожалуйста, не волнуйтесь.

Смелов тактично успокаивал – аккуратно пожал ручку и предложил выход: – Мы раньше обещанного пришли – да?! – Давайте подождем – да?! – Вы Маргарита Батьковна, не нервничайте. Просто, полчаса ходим кругами – как акулы перед нападением, – подшутил подводный офицер.

– Да-да, – подхватила спасательный круг девушка, поправляя красное шерстяное платье.

– Наш экскурсовод скоро будет. А пока, пожалуйста, давайте смотреть экспонаты, представленные в начале экспозиции. Я правда, не все еще запомнила – стажируюсь второй день…

Короче, смущаясь от мужественных глаз, негромко начала: – Мы рады приветствовать вас в мемориальном корабле-музее… Боевой Славы Северного флот…

– Да все нормально. Второй – не первый. Хотите, я сам расскажу хлопцам?

– Большое спасибо, – девушка так обрадовалась, что переставала соревноваться лицом с цветом платья.

И пятнадцать самых голодных до музеев пар глаз, снова смотрели на своего батю. Так что, Смелов продолжил: – Что парни, разве можно время терять? Мы же подводники. Давайте начнем. Еще вспомню…

Ребята привычно кивали и стоящий в центре командир – показывая на стену с множеством экспонатов, приступил:

– Вот, посмотрите: это кажется… ну да, портрет Сергея Витте – министра финансов России; которому в 1895 году, сам царь Александр Третий поручил найти место для будущей базы Северного флота. Грамотный министр не подвел – выбрал Екатерининскую гавань, где в 1899 году, торжественно открывали город Александровск-на-Муроме. Теперь этот город Полярный.

Молодежь прилипла к борту и к командиру, стремясь побольше узнать; так что старшие по возрасту и рангу, оказывались аутсайдерами – в хвосте экскурсии. Смелов вошел и в эту роль, показывая рукой представленные друг за другом макеты: – Модель первой русской подлодки: “Дельфин”, что принимала участие в войне с агрессивными японцами.

Он обернулся – осмотрев своих, и напомнил: – Такое должен знать каждый подводник! Именно после русско-японской, подводные силы официально включены в состав ВМФ. Затем, была первая мировая и ускоренное развитие, – командир сделал несколько шагов, пропуская экспонаты.

– А вот, – указывая на большой портрет, – Узнали?! Эта наш главком ВМФ, во время Великой Отечественной: Кузнецов Николай Герасимович. Он возглавил флот в тридцать девятом. Еще известно, что Николай добавил себе два года, когда пятнадцатилетним явился на службу. Сначала парень помогал при штабе – печатал на машинке. Однако уже тогда отмечалось, что Кузнецов обладает невероятной обучаемостью. Став постарше, Николай Герасимович поступил в Академию и попутно получил профессию переводчика. То есть в совершенстве владел французским и немецким языками. Видите, какая славная голова! – хвастался Смелов.

– Разрешите вопрос, товарищ командир? – поинтересовался дизелист Леха.

Командир кивнул.

– Тогда как мы проморгали наступление фашистов? Не подготовились…, – и, видя внезапно округлившиеся глаза своего личного командира БЧ-5, по-простецки объяснил: – Поначалу теряли лодки и корабли.

Смелов подозвал Лешу ближе: – Есть такая поговорка: “Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает”. Хотя в этот раз, она не особенно актуальна. А что касается флота – то Николай Герасимович сделал больше, чем мог в своей должности. Ведь в стране были люди и выше. И выше головы в то время, не особо прыгнешь… Давайте тогда расскажу, чтобы не путали истину.

Уже и белолицая стажер, примкнув к подводникам дышала тише. Просто того что рассказывают настоящие моряки, трудно найти в книгах. Или, на это надо потратить много времени – а тут, дарят материал.

Командир громко: – Начнем с причины. Бывший руководитель “Кригсмарине” – а так тогда назывался немецкий ВМФ, Эрих Редер; на суде Нюрнбергского процесса удивил: “Я узнал о нападении на СССР накануне: 22 июня 41 года”.

А это ложь! В их архивах – что захватили в 45-м, официально значится: С такого-то декабря сорокового года, Гитлер направил всем родам войск директиву: “План Барбаросса”. Поэтому, каждый штаб самостоятельно планировал нападение. Аналогично было и на Мурманском направлении.

– Вот гады, – вырвалось у Лехи.

– Спокойно, об этом после… Как известно, по договору Молотова – Риббентропа, расположенная у самых границ Ленинградской области Финляндия отходила к нашей зоне влияния. Это сложилось исторически – она была частью нашей страны: Российской империи. Поэтому, готовясь к нападению на севере СССР, немцы не смогли заранее ввести войска. Хотя финны и так хорошо помогали: узнав про будущее наступление, спешно строили дороги в нашу сторону. А пока, немецкий горно-стрелковый корпус генерала Дитля расположился в Норвегии. И 22 июня, спокойно перешел финскую границу, где заранее дали зеленый свет. Вот поэтому, через неделю они оказались у наших рубежей. Уловили суть?! Северные пограничники не знали о нападении. Хотя о том, что немец нападет на западном направлении, руководство страны знало. Но для русского Севера, стало неожиданностью. В войсках вообще не понимали: финны нападают или немцы. Просто финны проиграли в Зимней войне тридцать девятого года. И теоретически, с немецкой поддержкой могли вновь атаковать. Когда мы разобрались: что началась война, а не очередная провокация – дали отпор. Благодаря личному приказу Кузнецова, флот заранее вышел на запасные места; и поэтому был сохранен! Однако если бы война не началась, Николая Герасимовича и еще несколько подобно ему настоящих командиров, за самовольство и ослушание могли отстранить или что похуже сделать…– Смелов остановился. Вслед за ним, все услышали торопившиеся шаги; с которыми вбежали ноги, на коих останавливалось спортивное тело. И сбросив капюшон – парни увидели короткостриженого, слегка подрумяненного симпатичного мужчину. Лет он прожил: примерно пятьдесят. Имел ровное, гладковыбритое лицо и чистые водянистого цвета очи. А поскольку широкоплечий мужчина освобождался от объятий пятнистой куртки – пуховика: снизу – вверх; то сначала, подводники усмотрели зеленый, теплый пиджак; после: под ним черную, блестящую рубашку. Появившийся походил больше на делового менеджера, чем на служащего культурного заведения. Ведь несомненно: подлодка-музей “К-21” это и история, и культура современной России.

И все-таки пара матросов прыснули в кулаки – почему? Потому как с отстегиванием им последней верхней клепки заметили и среагировали на зачем-то обмотанную пуховым платком – и от этого кажущуюся длинной шею. В общем, со стороны, она походила на забинтованную при ранении; а сам музейщик на героя войны.

– Извините за опоздание, пришлось отлучиться – будто по-гусиному, сначала прочищая связки: – Га-га, – прохрипел слегка удивленный – возможно, от такого массового появления экскурсантов вошедший.

– Горло прихватило. Экскурсия за экскурсией без остановок. Третий день как громкая речь не показывается. Но я все равно веду и буду вести! Потому что главное для любого музея – рассказать людям правду! Вот вчера и решился лечиться по-народному. И теперь, уже лучше. Могу дольше говорить. Собственно для этого мы и пригласили в музей Риту.

Теперь улыбнулся и командир БЧ-3. Далее, его жизнерадостность полетела дальше – от человека к человеку: вот только запаха бога возлияний и увеселений Бахуса – спиртного; моряки не улавливали. Однако сотрудник музея был настоящий русский; и сразу понял этот всплывавший юмор, проясняя: – Я не пью, просто полоскал горло. Поэтому и стало лучше – народный способ.

– Ну это понятно, не переживайте, – поддержал командир Смелов, давая понять чтобы приболевший берег его и тоже не нервничал по пустякам. Мы мол, с девушкой тут все осматривали и вообще, подводники сами могут осмотреть бабушку своего “Ростова”.

Только Иван Саныч, – так представился работник музея, своим давно поставленным – офицерским, но еще хриплым голосом, вежливо отвергая помощь – профессионально предложил: – Пройдемте товарищи. Для нас большая честь принимать современных подводников. Как говорится: “Настоящее получаем из Прошлого”, поэтому без него – не будет будущего.

А на удивленные – оценившие глубокие знания взгляды, объяснил: – Это великий Дмитрий Лихачев сказал.

Обернувшись на девушку, Саныч поинтересовался: – Маргарита Николаевна, чего уже показали?

Однако рассмотрев безучастность, решил начать сначала: – Царь Александр 3, в Архангельской губернии – а так раньше называлась местность, приказал выбрать место для постройки базы Северного флота. Так в Екатерининской гавани, основали город Александровск-на-Муроме. Был 1899 год. После смерти императора, Александровск стал обычным поселением.

Как только гуру истории взял необходимую горлу паузу – команда запротестовала: – Знаем уже. Слышали. Давайте ближе к нам, к подводникам.

– Ну, хорошо, – согласился грамотный лектор. И указывая на макеты: – Во время Первой мировой, на Севере России появились подлодки. Они должны были охранять доставку грузов от союзников. Поскольку Англия и Франция обязались поддерживать Россию. К примеру, вот макет, – указывая на маленький пароходик, – подлодка “Дельфин”. Были еще так называемые: “Лодка №1 и № 2”. Но, как вспоминали подводники того времени: они обзывались “Северными недоразумениями”. Таково было качество субмарин… Далее. В 1922 году, Владимир Ульянов-Ленин самостоятельно(!) решает, что ВМФ на Севере нам не нужен. И, и так небольшую беломорскую флотилию, расформировывают. Только через десять лет, разум восторжествовал. В 1933 году, товарищи Сталин, Киров и Ворошилов посещают Мурманск. Иосиф Виссарионович лично вышел в море и обследовал акваторию. Он подтвердил – быть Базе ВМФ! Но этому времени, города уже не было – лишь небольшой поселок: Полярное. Командующим Северного флота назначили Константина Душенова, который принялся налаживать службу с нуля; обучать новобранцев, посылали в район Новой земли. Где в сороковом случилось несчастье: погибла лодка “Д-1”. И хотя командующий добился повышения статуса – с флотилии до Северного флота; был расстрелян как враг. К сожалению, в то время много хороших людей гибло. Ну что теперь сделаешь? Главное: не повторять прошлых ошибок.

– После гибели “Д-1”, пришла директива: “Запретить длительные переходы, а также глубоководные погружения!” Именно поэтому, подводники оставались малоопытными. Как следствие – в 1941-ом гибли… Пройдемте дальше, – профессионал указал на новую витрину: – Флаг и колокол с “К-21”. А вот сам герой: Николай Лунин, командовавший с марта 42-го по декабрь 43-его. И так как все вы подводники, объяснять назначение и применение не имеет смысла. Сами больше расскажите…

– Га-Га, – вновь прочищая горло, лектор пытался засмеяться.

Смелов подправил: – Пожалуйста, если тяжело – не рассказывайте. Или, только ключевые моменты. Хотя, в нашей истории все важно. И действительно, нужно напоминать: в каких тяжелых и героических условиях воевали дедушки.

– Согласен! Я вообще, не понимаю, – признался лектор, – как мы, обладая лучшей образовательной и воспитательной системой, перешли на эти липовые – западные “ЕГЭ”. Теперь наши дети вообще, ничего не знают. Что говорить тогда про Историю и Культуру России. Тем более, их еще зомбируют в интернете… Вот поэтому, молодежь, подходи ближе, – попросил лектор.

– Длина “Катюши” – 97.5 метров; ширина – 7.5. Вооружение носового, первого отсека: шесть торпедных аппаратов с 16-ю торпедами. Седьмого торпедного: четыре аппарата с четырьмя торпедами. Снаружи, вы увидели: в надстройке установлены две зенитки 45-мм и две пушки 100-мм. Еще имеется 20 мин, в минно-балластной цистерне. – Га-га…Экипаж состоял из 65-и человек. Автономность: 50 суток. Однако по факту, редко получалось, что больше двадцати. Так как на больший срок, питьевой воды не взять. Что же еще?! Эта лодка пришла с Балтики, по Беломор-балтийскому водному пути; и была зачислена в первый дивизион, под руководством Магомеда Гаджиева. А всего на Севере воевали 15 лодок в трех дивизионах. И за всю войну, со всех флотов – целых 47 советских подлодок не вернулись домой.

Вновь вмешался Дмитрий Владимирович: – Напомните пожалуйста, в каких условиях воевали ребята. У нас-то, на “Ростове” как на курорте.

– Да-да, – эмоционально подхватил Саныч: – Условия спартанские. Только в первом отсеке, спали на торпедах – что было спасением. Просто на остальных стеллажах, нельзя вытянуть ноги. Ведь длина составляет 160 сантиметров. Могу еще удивить: на подлодках серии “К” холодно. Поэтому, подводники спали в одежде.

Он сделал шаг в сторону: – Вот фотография, – указывая на очередную витрину вдоль борта: – Командир Лунин, в своей знаменитой шубе на “Центральном” посту. Пройдемте дальше…

Группа потянулась гуськом.

– А вот и “Центральный”, – надрывался Иван Саныч: – Под нами артиллерийский погреб, где находились снаряды для пушек. По поводу заряда – заряжались они изнутри, а снаружи: наводчик и стрелок вели стрельбу по надводным и береговым целям.

Саныч разрешил покрутить перископ: – Пожалуйста, все работает. Здесь, – продолжая экскурсию, – находился вахтенный офицер. Его задача – наблюдать за водной обстановкой и Зенитом – воздушным целям, от которых исходила главная опасность.

– Так каково главное достижение “К-21”? – решил проэкзаменовать молодых ребят выздоравливающий экскурсовод. И сразу похвалил, так как все как один: страстно: – Атака на линкор “Тирпиц”.

– Молодцы, что помните… А дело было так: Летом 1942 года, союзнички сформировали конвой “PQ-17”. И немцы в ответ, разработали операцию “Ход конем”, – по уничтожению материальной помощи России. Для этого, целых две немецких группы – и с линкором вышли на перехват. В эскадру, помимо самого большого корабля Германии, входили 12 эсминцев и 2 тяжелых крейсера. Сопровождаемый англичанами конвой шел со скоростью десять узлов. Но как только охранение узнало, что “Тирпиц” в море; бросили грузовые суда. Как следствие, транспорта не понимали, куда уходят эсминцы… То есть, согласно прежнего приказа, продолжили следование в порты Архангельска и Мурманска.

– Тут снова необходимо вспомнить о Николае Кузнецове и Арсении Головко. Именно они – оперативно приняли решение об охранение конвоя уже нашими силами. Для этого, командующий Северного флота отправил и экипаж Николая Лунина. Так, наша подлодка – пусть и самая мощная во флоте; стала искать иголку в стогу сена: вражескую эскадру. Однако повезло, “Катюша” обнаружила неприятеля. Николай Лунин решил атаковать. Хотя: это все равно что… Ведь если бы его обнаружили, легко могли закидать глубинными бомбами. Поскольку в тот Полярный день – 5 июня, как назло стоял полный штиль: все просматривалось. И поднятый над поверхностью перископ, замечался издали. Только отчаянный командир сумел не только скрытно обнаружить “Тирпиц”, но и атаковать: выпустив четыре торпеды, подлодка ушла на глубину. Акустик услышал мощные взрывы, но когда всплыли – эскадры уже не было. Вот тогда и состоялось знаменитое радиосообщение. Как впоследствии оказалось, немцы перехватили его, расшифровали и поняв, что раскрыты; отдали приказ: “Немедленно возвращаться в Норвегию”. Поэтому(!), всего одна наша лодка, не допустила грозные корабли к Семнадцатому конвою. Хотя впоследствии он был сильно побит; сделали это подлодки и авиация, а не разрекламированный, дорогостоящий “Тирпиц” и компания.

Мне все-таки жаль, – экскурсовод-патриот опустил глаза: – Что не уничтожил его командир Лунин…

Смелов снова решил вступиться за брата подводника: – Вы все правильно говорите, однако позвольте добавить; так как тоже владею информацией. Николай Александрович Лунин герой! Хотя действительно жаль, что “Тирпиц” не затонул. Однако подводники все сделали правильно. Просто в то время – советские командиры руководствовались устаревшими приемами: практиковался одиночный выпуск торпеды. А торпедные автоматы стрельбы – гарантирующие попадание, стали устанавливать только к концу войны. Именно поэтому, все чем мог воспользоваться Лунин – был его командирский перископ. Хотя, непорядочно поступившие англичане – что базировались в Полярном; применяли другую технику боя: “Правило веера”. В двух словах: когда выпускается не одна, а сразу три торпеды по одной цели. Этот метод гарантировал попадание, хотя и увеличивал расход.

– Да, верно, – Саныч ревностно продолжал: – Ведь североморцам приходилось бороться не только с минами, самолетами, торпедными катерами, подлодками и надводным фашистским флотом; а также, с еще одним смертельным врагом: суровыми природными условиями. К тому же, подлодкам приходилось всплывать каждые 12 -15 часов для зарядки. А это во время полярного дня, особенно опасно.

Смелов пожал руку Санычу: – Спасибо! Только еще один задокументированный факт: после торпед Лунина, немецкая эскадра сбавила ход. Это подтверждалось не только нашим самолетом-разведчиком; но еще и союзническим. Хотя во время войны – и я могу подтвердить: подобное запрещается. Также известно: простоял затем “Тирпиц” в ремонте долго. А всего Северный флот уничтожил 158 транспортов и 56 боевых кораблей противника, – командир вываливал такое количество информации, что и знающий многого экскурсовод, готов был взять историка Смелова на работу.

И Смелов не смог остановиться: – Было очень опасно… Ведь что такое без пузырная стрельба – понимает каждый подводник. Но тогда – во время войны, у нас ее не было. Как следствие, на фашистских кораблях видели след приближающихся торпед: давалась команда: “Принять в сторону!” – судно пыталось уклониться. Часто такое удавалось, и надводный флот начинал охоту: корабли окружали район, сбрасывая бомбы. Бывало, и превентивно бросали: просто плотность воды в 1000 раз больше воздуха; это значит и взрывы сильнее. Достаточно вывести из строя нужный прибор или механизм, и подлодка прекращало преследование, отправляясь на Базу. Вот с какими вызовами сталкивались русские подводники.