Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года

ГУЛАГ по постановлению Совета министров СССР передан из МВД в ведение Министерства юстиции, а в промышленные и строительные министерства – 18 гигантских хозяйственных управлений, применявших принудительный труд, в том числе Дальстрой, Спецстрой, Главспецнефтестрой, Енисейстрой, Главзолото, Гидропроект.

Тем самым, – говорит Р. Пихоя, —

прекращали существование «великие стройки социализма», которые обеспечивались практически бесплатным трудом узников ГУЛАГа. Это – железные дороги Чум—Салехард—Игарка, Красноярск—Енисейск; Байкало-Амурская магистраль; тоннель, который должен был связать материк с островом Сахалин; многочисленные гидросооружения – от Главного Туркменского канала до Волго-Балтийского водного пути; заводы (Р. Пихоя. С. 233).

19 марта. В «Литературной газете» передовая статья «Священный долг писателей»¹⁰. Подчеркивалось:

Самая важная, самая высокая задача, со всей настоятельностью поставленная перед советской литературой, заключается в том, чтобы во всем величии и во всей полноте запечатлеть для своих современников и для грядущих поколений образ величайшего гения всех времен и народов – бессмертного Сталина.

Как вспоминает К. Симонов,

реакция на эту передовую внезапно оказалась очень бурной. <…> Никита Сергеевич Хрущев, руководивший в это время работой Секретариата ЦК, прочитавши не то в четверг вечером, не то в пятницу утром номер с моей передовой «Священный долг писателя», позвонил в редакцию, где меня не было, потом в Союз писателей и заявил, что считает необходимым отстранить меня от руководства «Литературной газетой», не считает возможным, чтоб я выпускал следующий номер. <…> Видимо, это был личный взрыв чувств Хрущева, которому тогда, в пятьдесят третьем году, наверное, была уже не чужда мысль через какое-то время попробовать поставить точки над «и» и рассказать о Сталине то, что он счел нужным рассказать на XX съезде (К. Симонов. Глазами человека моего поколения. С. 280, 281, 282).

О том, что произошло на другой день после выхода этого номера газеты, – свидетельствует Анна Берзер, – я узнала в этот же вечер от Ефима Яковлевича Дороша, работавшего в газете. Как утром был вызван в Центральный Комитет заместитель главного редактора Косолапов, как его ругали, как на него кричали. Косолапов сначала не мог понять – за что. И осталась в моей памяти одна-единственная фраза: «Нельзя же, чтобы советская литература всегда изображала только Сталина…»¹¹ Здравая и такая живая фраза… Не буду писать, как подняла она наш дух в те дни, какой замаячила надеждой… (С. Липкин, А. Берзер. С. 208).

Из дневника Михаила Пришвина:

Нам сейчас все представляют в газетах покойного Хозяина человеком в высшей степени благожелательным, а зажим приписывают какому-то комплексному образованию вокруг него. Теперь же будто бы этот какой-то особый Рапп должен рухнуть (М. Пришвин. С. 313).

И вдруг, как по мановению волшебной палочки, все изменилось: с 19 марта ни газеты, ни журналы больше не писали о Сталине. Контраст оказался столь сильным, что в адрес ЦК пошел поток писем студентов и рабочих, пенсионеров и военнослужащих, коммунистов и беспартийных, требовавших объяснить им странную метаморфозу, развеять их недоумение, даже обиду. Но ЦК молчало, вернее, продолжало тихо, но активно действовать, отнюдь не разглашая своих мотивов и целей, скрывая их даже от партократии, оказавшейся в полной растерянности и вынужденной лишь догадываться, куда повеял ветер (Ю. Жуков. С. 468).

20 марта. В «Крокодиле» фельетон Василия Ардаматского «Пиня из Жмеринки». Это, – говорит Дмитрий Быков, – «чистейший образчик антисемитизма, опубликованный уже после смерти Сталина», но «остановить последнюю кампанию, начатую вождем, было не так-то просто, да и струны она затронула чересчур живые, многим понравилось» (Д. Быков. С. 355).

22 марта. Из дневника Любови Шапориной:

Сейчас, как в 50‐м году, распространяются повсюду слухи «из самых верных источников» о вредительской деятельности евреев. <…>

Кому-то, очевидно, нужно вызвать погром и опозорить наше «коммунистическое государство», а с ним и весь русский народ на весь мир (Л. Шапорина. С. 230).

До 24 марта. Секретарю ЦК КПСС Н. С. Хрущеву поступает письмо генерального секретаря ССП А. Фадеева и заместителей генерального секретаря ССП А. Суркова и К. Симонова «О мерах Секретариата Союза советских писателей по освобождению писательских организаций от балласта».

В письме говорится:

В настоящее время в Московской организации Союза советских писателей СССР состоит 1102 человека (955 членов и 147 кандидатов в члены Союза советских писателей СССР).

Свыше 150 человек из этого числа не выступают с произведениями, имеющими самостоятельную художественную ценность, от пяти до десяти лет.

Эти бездействующие литераторы являются балластом, мешающим работе Союза советских писателей, а в ряде случаев дискредитирующим высокое звание советского писателя. <…>

Значительную часть этого балласта, – продолжают авторы письма, – составляют лица еврейской национальности и, в том числе, члены бывшего «Еврейского литературного объединения» (московской секции еврейских писателей), распущенного в 1949 году.

Из 1102 членов московской организации Союза писателей русских – 662 чел. (60%), евреев – 329 чел. (29,8%), украинцев – 23 чел., армян – 21 чел., других национальностей – 67 чел.

При создании Союза советских писателей в 1934 году – в московскую организацию было принято 351 чел., из них писателей еврейской национальности – 124 чел. (35,3%). В 1935–1940 гг. принято 244 человек, из них писателей еврейской национальности – 85 человек (34,8%); в 1941–1946 гг. принято 265 чел., из них писателей еврейской национальности 75 человек (28,4%). В 1947–1952 гг. принят 241 чел., из них писателей еврейской национальности – 49 чел. (20,3%).

Такой искусственно завышенный прием в Союз писателей лиц еврейской национальности объясняется тем, что многие из них принимались не по их литературным заслугам, а в результате сниженных требований, приятельских отношений, а в ряде случаев и в результате замаскированных проявлений националистической семейственности (особенно в период существования в Союзе писателей еврейского литературного объединения, часть представителей которого входила в состав руководящих органов ССП СССР). <…>

Приводя изложенные выше факты по Московской писательской организации, руководство ССП СССР располагает сведениями, что близкое к этому положение существует в Ленинградской организации. Не вполне благополучно обстоит дело с состоянием творческих кадров и в Союзе писателей Украины.

Полностью сознавая свою ответственность за такое положение с творческими кадрами, руководство Союза советских писателей СССР считает необходимым путем систематического и пристального изучения членов и кандидатов в члены Союза писателей последовательно и неуклонно освобождать Союз писателей от балласта.

Руководство Союза писателей считает, что было бы политически неправильным проводить это мероприятие в порядке «чистки» или «перерегистрации». Эта работа должна проводиться постепенно, опираясь на пристальное изучение кадров. Вместе с тем мы считаем необходимым добиться того, чтобы в течение 1953–1954 годов существующее ненормальное положение с составом творческих кадров писателей было бы решительно исправлено.

За последнее время Секретариат и Президиум Союза Советских Писателей СССР приняли первые меры в этом направлении. За ряд месяцев Президиумом правления ССП СССР исключено из Союза писателей 11 чел.; Секретариатом ССП внесена в Президиум рекомендация – исключить еще 11 чел. Работа эта будет продолжаться.

Мы считаем необходимым довести до сведения ЦК КПСС об этих мероприятиях, учитывая, в частности, и то обстоятельство, что исключенные будут обращаться с жалобами в руководящие партийные и советские организации (Аппарат ЦК КПСС и культура. 1953–1957. С. 30, 32–33).

23 марта. Выпущен фильм «Возвращение Василия Бортникова» по мотивам романа Галины Николаевой «Жатва» (режиссер Всеволод Пудовкин).

24 марта. На заседании Президиума ССП с докладом выступает А. Фадеев, резко осудивший, в частности, роман В. Гроссмана «За правое дело» и статью Н. Гудзия и В. Жданова «Вопросы текстологии», опубликованные «Новым миром»¹². К. Симонов согласился с содержащейся в докладе критикой передовой статьи «Священный долг писателей». Он подчеркнул, что, хотя у редакции «ЛГ» не было намерения применять приемы «новорапповской» критики, в статье оказались нечеткие, непродуманные формулы. А. Твардовский, признав верной оценку, данную роману В. Гроссмана «За правое дело» партийной критикой, сказал, что основная тяжесть вины за эту ошибочную публикацию в «Новом мире» ложится на него лично, как на главного редактора журнала. Общее, как сказано в газетном отчете, возмущение собравшихся тем, что В. Гроссман до сих пор ни в какой форме не ответил на критику, выразил А. Первенцев. Выступивший в конце прений Э. Казакевич заявил, что воспринимает суровую критику его повести «Сердце друга» как товарищескую и сделает из нее все выводы.

Президиум поручил Секретариату ССП «в недельный срок принять практические меры по укреплению состава редколлегии и редакционного аппарата „Нового мира“» (Аппарат ЦК КПСС и культура. 1953–1957. С. 27).

26 марта. Первый секретарь ЦК комсомола А. Н. Шелепин обращается в Президиум ЦК КПСС с предложением переименовать ВЛКСМ в ВЛСКСМ (Всесоюзный Ленинско-сталинский коммунистический союз молодежи), а газету «Комсомольская правда» в «Сталинскую смену». «<…> Ответа на свою записку Шелепин не получил <…>» (Ю. Жуков. С. 468).

В «Литературной газете» передовая статья «Достойно показывать великие дела народа», где имя Сталина лишь вскользь упоминается, зато сказано:

Достойно, правдиво, с подлинным мастерством отобразить в высокоидейных художественных произведениях великие дела нашего народа, его борьбу за коммунизм – такова важнейшая задача всей советской литературы. Партия, народ ждут от советских писателей создания новых значительных художественных произведений, со страниц которых предстал бы перед нами во всем своем духовном богатстве и нравственной силе простой советский человек, строитель коммунизма.

Из дневника Михаила Пришвина:

Говорят, что отстранение евреев в наше время совершается под давлением угрозы погромов в стране. Вся эта борьба с еврейским засильем объединяется сюжетом медицинского заговора. Есть, однако, в этом сюжете и что-то от правды. Способ племенного распространения евреев тащить друг друга теперь стал им во вред: теперь если кто виноват, то виноватыми делаются и все, кого он за собою тащил. Но эта переборка всех служащих в поисках виноватых создает действительность самую гнусную, отравляет всех гораздо больше, чем и вправду отравили бы нас заговорщики-сионисты из Джойса¹³ (М. Пришвин. С. 318).

Л. П. Берия подает в Президиум ЦК КПСС докладную записку с проектом Указа об амнистии. В записке указано, что из 2 526 402 заключенных ГУЛАГа лишь 221 435 человек («шпионы, диверсанты, террористы, троцкисты, эсеры, националисты и др.») являются особо опасными государственными преступниками (Лаврентий Берия. С. 19–21).

27 марта. Проект Указа «Об амнистии» единогласно одобрен на заседании Президиума ЦК КПСС.

28 марта. Опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об амнистии», где сказано, что «не вызывается необходимостью дальнейшее содержание в местах заключения лиц, совершивших преступления, не представляющие большой опасности для государства, и своим добросовестным отношением к труду доказавших, что они могут вернуться к честной трудовой жизни и стать полезными членами общества». Указано, что амнистия не применяется «к лицам, осужденным на срок более 5 лет за контрреволюционные преступления, крупные хищения социалистической собственности, бандитизм и умышленное убийство» (Правда. С. 1).

Согласно указу, из мест заключения надлежало освободить 1,203 млн человек, а также прекратить следственные дела в отношении 401 тысячи человек. На 10 августа 1953 года из мест заключения было освобождено 1,032 млн человек следующих категорий: осужденные на срок до 5 лет включительно; осужденные за должностные, хозяйственные и некоторые воинские преступления; несовершеннолетние; престарелые; больные; женщины, имеющие малолетних детей; беременные.

Под амнистию попало и очень небольшое количество политзаключенных, но не более одного процента от общего их количества.

28 марта. В «Литературной газете» (с. 2–4) доклад А. Фадеева «Некоторые вопросы работы Союза писателей». Жесткой критике подвергнуты «реакционная идеалистическая философия» романа В. Гроссмана «За правое дело», ошибки редакции журнала «Новый мир» («антипатриотическая статья А. Гурвича „Сила положительного примера“», «идейно неверное» стихотворение Н. Асеева «Ива», статья В. Огнева «Ясности!», «дававшая неправильную, исходящую из групповых позиций оценку наследия Маяковского», повесть Э. Казакевича «Сердце друга», которая «содержит крупные идейные пороки», статья Н. Гудзия и В. Жданова, «которая представляет собой замаскированную полемику с государственным требованием упорядочить издание классиков»). Критические замечания высказаны в адрес «новорапповца» А. Белика, «новолефовца» С. Трегуба, а также «защитников» романа «За правое дело» Л. Субоцкого, Г. Бровмана, А. Авдеенко.

29 марта. Из дневника Михаила Пришвина:

В административном восторге Валентин Катаев недавно сказал, что мысль его личная рождается в ЦК. Фадеев цитирует эти слова как образцовые. В этом же роде, поднимаясь в административном восторге, высказывается и Вс. Иванов (М. Пришвин. С. 319).

30 марта. Из стенограммы собрания московских критиков и литературоведов. Говорит Виталий Озеров:

25% критиков, членов ССП, не имеют никакого отношения к литературе. Кто же эти критики в кавычках? Часть из них окончательно скомпрометировала себя бесконечными грубейшими ошибками космополитического и формалистического толка и этих ошибок не исправляет, да видимо, и не может исправить. Это такие люди, как Субоцкий, Юзовский, Кирпотин и некоторые другие, не оправдавшие звание членов ССП (цит. по: В. Кирпотин. С. 606).

31 марта. Из дневника Сергея Дмитриева:

Вечером объявлено было по радио о новом снижении цен на продовольственные и промышленные товары с 1 апреля 1953 г. На овощи и фрукты снижение большое – на 50%. На прочие товары от 5 до 25%. Народ весело встряхнулся (Отечественная история. 1999. № 5. С. 147).

В первый день этого снижения, – записывает в дневник Любовь Шапорина, – в магазинах стояли в очередях толпы, можно было думать, что цены снижены всего на один день (Л. Шапорина. С. 231).

Журналы в марте

В «Новом мире» (№ 3) подборка иронических рассказов Гавриила Троепольского «Из записок агронома».

Апрель

1 апреля. В Президиум ЦК КПСС с грифом «Совершенно секретно» направлена записка Л. П. Берии с предложением о полной реабилитации и немедленном освобождении лиц, привлеченных по так называемому делу о врачах-вредителях.

3 апреля. Предложение о полной реабилитации и освобождении врачей и членов их семей «в количестве 37 человек» принимает Президиум ЦК КПСС (Лаврентий Берия. С. 21–25).

Начало апреля. Завершена работа над полнометражным цветным документальным фильмом Ильи Копалина, Елизаветы Свиловой, Ирины Сеткиной, Григория Александрова, Сергея Герасимова, Михаила Чиаурели «Великое прощание», посвященным похоронам И. В. Сталина.

В прокат фильм не был выпущен. В усеченном варианте (46 мин.) его показали на российском телеканале «Культура» в 2012 году.

4 апреля. В газетах сообщение МВД СССР о тщательной проверке всех материалов предварительного следствия и других данных по делу группы врачей, обвинявшихся во вредительстве, шпионаже и террористических действиях в отношении активных деятелей Советского государства.

Проверка показала, – говорится в сообщении, – что обвинения <…> являются ложными, а документальные данные, на которые опирались работники следствия, несостоятельными. Установлено, что показания арестованных, якобы подтверждающие выдвинутые против них обвинения, получены работниками следственной части бывшего Министерства государственной безопасности путем применения недопустимых и строжайше запрещенных советскими законами приемов следствия (Правда. С. 2).

Все привлеченные по этому делу врачи полностью реабилитированы и освобождены из-под стражи. Лица, виновные в неправильном ведении следствия, арестованы и привлечены к уголовной ответственности.

Здесь же сообщение о том, что Президиум Верховного Совета СССР постановил «отменить Указ от 20 января 1953 г. о награждении орденом Ленина врача Тимашук Л. Ф. как неправомерный, в связи с выявившимися в настоящее время действительными обстоятельствами».

«Ночью я несколько раз просыпалась от счастья, – сказала Анна Андреевна, когда разговор зашел об освобождении врачей», – 19 апреля записала в дневник Лидия Чуковская (Л. Чуковская. Записки об Анне Ахматовой. Т. 2. С. 58).

Соратники Сталина, – читаем дневник Нины Лашиной¹⁴, – чуть не на другой день после его похорон стали переустраивать страну. Прежде всего, сократили и объединили все министерства. Их было около 60-ти, осталось 24. Океан бюрократии еще кипит, но, когда он стихнет, освободятся сотни тысяч людей.

Затем произвели резкое снижение розничных цен. Заключили ряд договоров с другими странами по импорту. Теперь оттуда к нам пойдут не только оборудование и машины для тяжелой промышленности, но и товары, и предметы повседневной жизни: обувь, одежда, продукты питания.

А самое сногсшибательное сообщение о том, что никаких врачей-отравителей нет и не было. Об этом сообщает сегодняшняя «Правда». Сообщает, что все арестованные выпускаются на волю и что все признания были получены нашими органами следствия незаконными и недопустимыми методами. И сообщается, что у врача Тимашук, что, якобы, раскрыла всю цепь преступлений и была за это награждена орденом, орден отбирается.

 

В этих сообщениях нет никакой ясности, никакой ответственности за все, что натворили. Кто и как ответит за все, как это распутается, ничего не ясно. Голое сообщение, и все тут! Ничего я не понимаю (Н. Лашина. С. 230–231).

Министр внутренних дел СССР Л. П. Берия подписывает (с грифом «Совершенно секретно») приказ «О запрещении применения к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия», где, в частности, сказано:

Ликвидировать в Лефортовской и внутренней тюрьмах организованные руководством б<ывшего> МГБ СССР помещения для применения к арестованным физических мер воздействия, а все орудия, посредством которых осуществлялись пытки, уничтожить (Лаврентий Берия. С. 29).

5 апреля. Из дневника Нины Лашиной:

В газетах опубликован акт амнистии. Такой массовой амнистии не было все 35 лет. По сроку, на какой осужден, по возрасту, по характеру преступления. Из тюрем, из лагерей сразу освобождаются сотни тысяч людей.

Вчера в «Правде» передовая статья о неприкосновенности прав советского человека и о том, что Михоэлс был порядочным человеком, оклеветанным напрасно (Н. Лашина. С. 231–232).

Из дневника Михаила Пришвина:

Всех восхищает открытое признание нынешнего правительства в том, что прошлое правительство добывало факты для процессов пытками. Кажется, будто непременно должна же начаться и нам другая жизнь. А когда берет сомнение, возвращаешься к факту признания пыток и думаешь опять, что прежнее невозможно, и жизнь будет скоро иная (М. Пришвин. С. 325).

6 апреля. В «Правде» передовая статья «Советская социалистическая законность неприкосновенна», где в связи с пересмотром дела «кремлевских врачей» выдвинуты суровые обвинения в адрес бывшего министра государственной безопасности С. Д. Игнатьева, бывшего заместителя министра и начальника следственной части по особо важным делам МГБ М. Д. Рюмина. Подчеркивается, в частности, что

презренные авантюристы типа Рюмина сфабрикованным ими следственным делом пытались разжечь в советском обществе <…> глубоко чуждые социалистической идеологии чувства национальной вражды. В этих провокационных целях они не останавливались перед оголтелой клеветой на советских людей. Тщательной проверкой установлено, например, что таким образом был оклеветан честный общественный деятель, народный артист СССР Михоэлс.

Полковник М. Д. Рюмин, непосредственно руководивший следствием по этому делу и к тому времени уже уволенный из органов госбезопасности, 17 марта был арестован по приказу Берии; 22 июля 1954 года, уже в ходе процессов над исполнителями репрессий, он был расстрелян.

С. Д. Игнатьев, персональный пенсионер союзного значения, мирно умер 27 ноября 1983 года в Москве; похоронен на Новодевичьем кладбище.

Как вспоминает Константин Симонов,

вскоре после сообщения о фальсификации дела врачей членов и кандидатов в члены ЦК знакомили в Кремле, в двух или трех отведенных для этого комнатах, с документами, свидетельствующими о непосредственном участии Сталина во всей истории с «врачами-убийцами», с показаниями арестованного начальника следственной части бывшего Министерства государственной безопасности Рюмина о его разговорах со Сталиным, о требованиях Сталина ужесточить допросы – и так далее и тому подобное. <…> Я в три или четыре приема читал эти бумаги на протяжении недели примерно. Потом чтение это было прекращено, разом оборвано (К. Симонов. Глазами человека моего поколения. С. 271).

10 апреля. Принято «строго секретное» постановление Президиума ЦК КПСС, где сказано:

Одобрить проводимые тов. Берия Л. П. меры по вскрытию преступных действий, совершенных на протяжении ряда лет в бывшем Министерстве госбезопасности СССР, выражавшихся в фабрикации фальсифицированных дел на честных людей, а также мероприятия по исправлению последствий нарушения советских законов, имея в виду, что эти меры направлены на укрепление Советского государства и социалистической законности (Лаврентий Берия. С. 41).

12 апреля. Из дневника Сергея Дмитриева:

Сегодняшний номер «Правды» имеет воскресный, праздничный характер. Небольшой, не сильно едкий фельетон. Значительный (1½ подвала) рассказ К. Паустовского «Клад». В рассказе природа занимает заметное место, а люди имеют свой язык и не говорят фразами из плохих передовиц. Обстоятельная театральная рецензия Н. Погодина «Веселый и содержательный спектакль» одобрительно отозвалась о спектакле «Стрекоза». Словом, газета всем своим обликом являет старую истину: воскресенье – праздник. И эта старая истина веселит и радостно входит в сознание: да, воскресенье – праздник. И это хорошо.

<…> Вообще полезно вспомнить, что «великий народ» – это ведь тоже люди, как и все люди. Просто люди. И хотят жить, как все люди живут (Отечественная история. 1999. № 5. С. 147–148).

13 апреля. Запись в дневнике Корнея Чуковского:

Дивные апрельские события! Указ об амнистии, пересмотр дела врачей-отравителей окрасили все мои дни радостью (К. Чуковский. Т. 13. С. 137).

13–20 апреля. В Московском доме кино фестиваль чехословацких фильмов.

16 апреля. В «Литературной газете» (с. 3) статья Ольги Берггольц «Разговор о лирике», восстанавливающая в правах понятие «лирического героя» и призывающая к большей раскрепощенности, искренности и субъективности лирической, и в том числе любовной, поэзии.

На одном из первых заседаний коллегии новообразованного министерства культуры СССР принято решение о съемках в 1954 году 40 кинофильмов¹⁵. Это означает постепенный отход от позднесталинской стратегии «малокартинья», когда в 1951 году на экраны было выпущено всего 7 фильмов (в это число входили документальные ленты и фильмы-спектакли), в 1952‐м – 11 фильмов, в 1953‐м – 22 фильма.

22 апреля. Запись в дневнике Корнея Чуковского:

Вера всех окружающих в то, что новое правительство будет давать народу новые и новые облегчения и льготы, так огромна, что все уверенно ждут к 1-му мая введения 7-часового рабочего дня, увеличения пенсий, повышения заработной платы и т. д., и т. д., и т. д. (К. Чуковский. Т. 13. С. 139).

«Правда» по советской традиции публикует «Призывы ЦК КПСС к 1 Мая 1953 года», где, уже вопреки традиции, отдельно ни разу не упомянуто имя Сталина¹⁶.

Михаил Зощенко обращается в президиум правления ССП с заявлением о восстановлении его в Союзе писателей:¹⁷

За шесть лет я мог бы написать значительно больше, однако следует учесть неблагоприятные условия для моей работы. Эти условия несомненно отягчаются тем, что я не состою в ССП и оторван от коллектива. <…>

У меня было много ошибок и погрешностей за 32 года моей литературной работы, но не советским писателем я никогда не был¹⁸ (цит. по: В. Огрызко. // Литературная Россия, № 38, 30 октября 2015. С. 8).

23 апреля. Выпущен фильм Михаила Ромма «Адмирал Ушаков». В заглавной роли Иван Переверзев.

23–24 апреля. В пятилетнем (1953–1957) плане проектирования и сооружения памятников, который рассматривается на коллегии министерства культуры СССР, не предусмотрено создание ни одного памятника Сталину. Не было осуществлено и распоряжение министерства от 26 апреля об установлении у Главного павильона Всесоюзной сельскохозяйственной выставки в Москве монументальных скульптур Ленина и Сталина (М. Гершзон. С. 142).

26 апреля. Запись в дневнике Корнея Чуковского:

Была вчера жена Бонди – так и пышет новостями о «новых порядках». «Кремль будет открыт для всей публики», «Сталинские премии отменяются», «займа не будет», «колхозникам будут даны облегчения» и т. д., и т. д., и т. д. «Союз Писателей будет упразднен», «Фадеев смещен», «штат милиции сокращен чуть не впятеро» и т. д., и т. д., и т. д. Все, чего хочется обывателям, – они выдают за программу правительства (К. Чуковский. Т. 13. С. 140–141).

28 апреля. Отдел науки и культуры ЦК КПСС сигнализирует о том, что в редакционной статье «За боевую театральную критику!»

«Литературная газета» ни словом не обмолвилась об антипатриотической деятельности критиков-космополитов, которые нанесли большой ущерб нашей драматургии и критике. При чтении статьи создается впечатление, что в настоящее время невозможны вообще рецидивы космополитизма в театральной критике, что вопрос борьбы с подобными рецидивами снят сейчас с повестки дня (Аппарат ЦК КПСС и культура. 1953–1957. С. 65).

29 апреля. Запись в дневнике Любови Шапориной:

Ходят слухи о всяких послаблениях усталому народу, но реальны ли они или выдуманы жаждущими их? Будто бы: не будет насильственного займа, увеличат пенсии, введут 7-часовой рабочий день, чтобы облегчить труд. Даже демонстрация 1 мая будет необязательной, пойдут только делегации. Может быть, и амнистия коснется политических «преступников»? (Л. Шапорина. С. 232–233).

30 апреля. Председатель Президиума Верховного Совета СССР К. Е. Ворошилов подписывает указ, где сказано:

Отменить пункт 60 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 6 марта 1953 года о лишении Михоэлса Соломона Михайловича ордена Ленина и звания Народного артиста СССР как неправильный.

В тексте Указа важная оговорка – «без опубликования в печати».

Министр культуры СССР П. К. Пономаренко направляет председателю Совета министров Г. М. Маленкову план производства и выпуска художественных фильмов на 1953 и 1954 годы. В сопроводительной записке отмечено, что кинопроизводство в СССР в 1951 году по сравнению с 1939 годом снизилось в 10 раз, в 1952 году – в 5 раз. Поэтому «за последние 4 года на экраны страны выпущено 217 художественных фильмов, из них советских кинофильмов 52, или 24%, остальные фильмы – стран народной демократии и трофейные кинофильмы». Такое положение «снижает идеологическое влияние советской кинематографии, отрицательно сказывается на доходах от кино, сужает экспортные возможности и валютные поступления» (Летопись российского кино. 1946–1965. С. 244–245).

Апрель. Г. М. Маленков предлагает провести внеочередной Пленум ЦК КПСС и распространяет среди членов Президиума ЦК проект своего выступления:

Товарищи! По поручению Президиума ЦК КПСС считаю необходимым остановиться на одном важном принципиальном вопросе, имеющем большое значение для дела дальнейшего укрепления и сплочения руководства нашей партии и Советского государства.

Я имею в виду вопрос о неверном, немарксистском понимании роли личности в истории, которое, надо прямо сказать, получило весьма широкое распространение у нас и в результате которого проводится вредная пропаганда культа личности. Нечего доказывать, что такой культ не имеет ничего общего с марксизмом и сам по себе является не чем иным, как эсеровщиной (цит. по: Ю. Жуков. С. 469).

Составил Г. М. Маленков и проект итогового документа Пленума, где, в частности, сказано:

Центральный Комитет КПСС признает необходимым осудить и решительно покончить с немарксистскими, по существу эсеровскими тенденциями в нашей пропаганде, идущими по линии пропаганды культа личности и умаления значения и роли сплоченного, монолитного, единого коллективного руководства партии и правительства (Там же. С. 470).

Этот пленум – вероятно, натолкнувшись на сопротивление других членов Президиума ЦК, – созван не был.

В клубе МГУ премьера спектакля по пьесе выпускника Литературного института Виктора Розова «Страница жизни», поставленного университетским драматическим коллективом.

12 июня Мария Кнебель поставит эту же пьесу на сцене Центрального Детского театра.

Журналы в апреле

В «Звезде» (№ 4) статья Виссариона Саянова «Великий друг советской литературы».

В «Новом мире» (№ 4) статья Александра Фадеева «Гуманизм Сталина»¹⁹ и стихотворение Александра Твардовского «У великой могилы» (с. 14–15), где о Ленине и Сталине, в частности, сказано, что «знамена склонив У священной могилы, В самой скорби своей Обретаем мы силы Для того, чтоб идти К светлой избранной цели, Как они нас вели, Как они нам велели»²⁰.

Из подготовленного 4‐го номера «Журнала Московской Патриархии» изъята статья «Вместе с народом», посвященная приемам церковных делегаций Сталиным.