Читать книгу: «Хазимат»

Глава 1. Клио семьи

Семья Факасусов была родом из Греции, но имела одного родственника из Южной Дании по линии отца, который погиб шесть месяцев назад в автокатастрофе. После его смерти осталась жена лет тридцати пяти и подрастающая дочь четырнадцати лет.

Эмма с дочерью собралась в Данию для вступления в право наследования имеющегося имущества.

Мать окликнула девочку:

– Хазимат, ты уже собрала вещи?

– Нет, мама, я хочу взять с собой плюшевого медведя, подаренного отцом, – ослабевшим от горя голосом произнесла она.

– Хорошо, но имей в виду, у нас самолёт в семь часов вечера, а сейчас без десяти шесть, – произнесла мать, взглянув на часы, – давай быстрее.

* * *

Вещи были собраны, а часы показывали восемнадцать тридцать. Эмма с дочерью сидели в аэропорту и ждали посадки в самолёт, в этот раз он задерживался, как будто предупреждал о грядущей опасности.

Внимательно рассматривавшая стойку с журналами, Хазимат заметила слово на одной из обложек, попыталась запомнить, но не смогла, так как переживала о дальнейшем полёте. Рядом стоял мужчина, пивший кофе и всматривавшийся в сувениры, а особенно в их ценники и желавший купить хрустальный корабль. Хазимат, посмотревшая на него, снова задумалась, но вдруг её позвала мать и сказала, что производится посадка.

* * *

Все сидели на своих местах, в иллюминаторах было видно, что начинало темнеть. Проходившая стюардесса предлагала пассажирам рыбу или мясо. Эмма предложила своей дочери купить чего-нибудь поесть, но та отказалась и включила телефон с её любимым мультфильмом. Мать в это время читала книгу про детскую психологию, так как была обеспокоена поведением Хазимат в последнее время.

Прошли часы полёта, казавшиеся вечностью, и было до предела радостно сходить с рейса. В аэропорту их встречал брат мужа Эммы и спросил:

– Как прошёл полёт?

– Было очень утомительно, – прошептала мать.

– Мне очень жалко, что всё произошло так рано и внезапно, – проговорил Йорген, – мой брат был безумно рад в браке с тобой.

– Спасибо за тёплые слова, но я бы хотела поскорей пройти в отель, – проговорила Эмма слегка раздражённым голосом.

– Хорошо, я вас сейчас отвезу, – сказал Йорген, овеянный сомнением.

Они прошли и сели в машину чёрного цвета, что так безудержно навевала воспоминания о той катастрофе.

Приехав в отель, брат мужа ушёл обратно в транспортное средство, а мать и дочь принялись раздеваться и готовиться ко сну. Они сходили в душ, заказали себе еду в номер и, не успев её доесть, упали спать.

На утро следующего дня Хазимат разложила свои вещи и, прочитав последнюю переписку с отцом, заревела. Мать постаралась её успокоить и, обняв, заплакала вместе с ней. Слёзных минут было всего пять, но покрасневшие глаза выдавали их за целые часы.

* * *

Приехав домой к Йоргену, Эмма позвонила местным юристам и попросила назначить дату для согласования всех тонкостей наследования.

Деверь предложил вдовице чаю, но та отказалась, заверив, что ничего не хочет. В это время Хазимат исследовала дом владельца и, заглядывая в каждую комнату, находила отражения своего отца в виде совместных фотографий и вещах их быта. Заглянув в спальню, она обнаружила хрустальный корабль, который рассматривал незнакомец в аэропорту Греции. Призадумавшись и посчитав, что это совпадение, она спустилась вниз по лестнице на первый этаж, где располагался туалет. Зайдя в ванную комнату, девочка была поражена столь обильному наличию косметики за уходом лица и тела. Выйдя обратно, она прошла в зал, задумавшись о том, что будет дальше после их отъезда.

Эмма позвала дочь:

– Дорогая, подойди сюда.

– Слушаю, мамочка, – глубоко заинтересованным голосом откликнулась Хазимат.

– Посиди пожалуйста с Йоргеном, пока я схожу в магазин за продуктами.

– Хорошо, – произнесла она.

Эмма выбежала на улицу, словно забыла какой-то важный документ, и, перебежав дорогу, направилась к близлежащему магазину.

– Мистер Факасус, – произнесла девочка.

– Слушаю вас, – медленно и смущённо от столь официального обращения проговорил Йорген.

– Мне мама рассказывала, что вы работали в кампании с моим отцом и он вам на прощание подарил значок. Не могли бы вы мне его показать?

– Конечно, мне очень приятно тебе его представить, – слегка смущённо и озабоченно проговорил Факасус.

Вытащив из-под полы, он протянул знак девочке. Она, внимательно рассмотрев его, отдала Йоргену обратно. Тут же прозвучал звонок в дверь, и в дом вошёл статный мужчина лет пятидесяти, принёс местную почту и положил вместе с письмом на пол. Факасус сразу забрал газеты и журналы с письмом и отнёс к хрустальному кораблю, что стоял в спальне на втором этаже. Как только он спустился, в дверь снова раздался звонок, и вошла мать, вернувшаяся из магазина с двумя большими пакетами продуктов.

Через пару часов унылых разговоров Эмме позвонил юрист и объявил ближайшую дату на послезавтра, а именно четырнадцатого мая.

Возвращаясь в пять часов вечера в отель, Хазимат обнаружила при в ходе в номер отрывок того журнала, что смотрела в аэропорту, и, вспомнив слово, она его тут же произнесла, это было слово «Арахос», но что бы оно значило? Так и не поняв, она подняла его и положила в карман своего голубого жакета.

* * *

Тринадцатое мая, тринадцать часов дня. Это был единственный свободный день в этом городе. Плотно позавтракав, оставшиеся пока ещё в живых члены семьи пошли по торговым центрам и музеям. Сперва они зашли в продуктовую бакалею, располагавшуюся в пятидесяти метрах от их отеля. Там были куплены масло, сахар, мука, яйца, молоко, а также какао, ведь Эмма собиралась вечером готовить шоколадный кекс в микроволновке. Выйдя из магазина, они направились на вещевой рынок для покупки дочери красных вельветовых брюк и новой пары обуви, так как те, в которых она приехала, порвались от столь длительного хождения от отеля до дома мистера Факасуса.

Рынок был пропитан атмосферой оживлённой и крайне нагнетающей от частых предложений смутных бенефициаров. Мать еле сдерживалась, чтобы не накричать на них. Хазимат в это время засматривалась на национальные костюмы Дании и была уверена, что национальные костюмы всех стран схожи между собой.

Обувь и брюки были куплены, а нервы измотаны до предела. Дочь предложила маме сходить в музей Ганса Христиана Андерсена, потому что очень любила его сказки. Эмма согласилась и утомлённо произнесла:

– Скоро всё закончится.

– У меня есть плохое предчувствие, мама, – озабоченно проговорила Хазимат.

– Не глупи, всё будет хорошо, – чуть приободрившись, произнесла мать, – бумаги скоро будут подписаны, и мы будем жить в новом доме.

– Хорошо, – озадаченно сказала девочка.

– Пошли скорее, пока музей не закрылся.

– Побежали.

На экскурсии были рассказаны биографические и творческие моменты из жизни писателя. Всем они понравилась, и все были рады хоть чуть-чуть отвлечься от обыденных дел.

На улице начинало темнеть, а дороги пустеть. Всё то, что казалось прекрасным днём, в лунном свете приобретало совершенно другие черты. Продуктовая бакалея казалась не такой большой, а цветы, росшие у входа в отель, были скудными и не проявляли признаков жизни.

– Мама! – крикнула Хазимат, смотря в окно.

– Что случилось? – встревоженно отозвалась женщина.

– Посмотри в окно, там идёт Йорген.

– Где?! Я не вижу.

– Вот поворачивает за угол продуктового магазина.

Посмотрев туда, куда ей показала дочь, Эмма никого не увидела и сказала:

– Ложись спать, у нас завтра ответственный день.

Хазимат кивнула и пошла в ванную чистить зубы. Посмотрев на себя в зеркало, она увидела маленькую и беззащитную девочку, которой пришлось пережить большое горе. Она быстро отогнала от себя все скверные мысли, вышла из ванной и направилась к своей кровати, ещё раз взглянув в окно.

Ночь выдалась беспокойной и бессонной, никто не выспался, каждый думал о своём.

* * *

Четырнадцатое мая, девять часов утра. Убитая бессонницей мать, открыв глаза, произнесла молитву, которую еле вспомнила, в надежде хоть как-то себя успокоить.

Переступив порог своей комнаты, она почувствовала, что даже не в состоянии поднять свои обвисшие руки. Плелись только ноги и леденящие воспоминания о том дне. Измученность и отягощённость всего происходящего загоняли её ещё дальше в свои мысли.

Дочь, встав ото сна, снова посмотрела в окно и пошла собирать нужные ей вещи. Она была чуть бодрее, чем Эмма.

Они вышли из дома, заказали такси и поехали к Йоргену. Подъехав к нужному дому, таксист с лёгкой таинственностью сказал им быть осторожнее и высадил из машины. У порога в здание стоял деверь вместе с юристами и обсуждал завещание, оставленное его братом.

Эмма подошла к ним и сказала:

– Давайте пройдём в дом, я очень утомилась.

– Конечно, разумеется, – проговорили юристы.

Когда зашли внутрь, было видно, что дом пустовал целые сутки. На столе лежала тарелка с той самой недоеденной кашей, а на пороге лежали две кучи ежедневных газет, на кухне виднелся заплесневелый хлеб, а в доме чувствовался ужасный лёгкий и навязчивый запах. Посчитав это странным, женщина поинтересовалась:

– Йорген, вас тут не было целые сутки?

– Почему? – удивлённо проговорил мистер Факасус.

– Потому что на столе лежит тарелка с недоеденной кашей, а на кухне виднеется заплесневелый хлеб.

– От вас ничего не скроишь, Эмма! – нервно перекладывая и сжимая папку руками, проговорил Йорген.

– Я был вчера в своём гараже, неподалёку отсюда, у меня была рабочая встреча с коллегами.

– Поняла, – абсолютно твёрдо сказала мать.

В разговор резко вмешались двое юристов, стоявших у порога:

– Может, мы уже начнём? Вы у нас не одни на сегодня.

– Конечно! – проговорили все члены семьи в унисон.

– Завещание зачитывалось пятьдесят минут сорок девять секунд, – проговорил один из юрисконсультов.

Всё было внимательно изучено, все были согласны с завещанием.

Эмме переходило два небольших дома и одна машина. Брату переходило тридцать тысяч датских крон.

Все чужие ушли, и брат говорил о жизни ещё три часа. Хазимат сказала, что устала и хочет спасть. Время было позднее, было принято решение переночевать у Йоргена.

Девочке вспомнились строчки одного из стихов:

 
Было страшно и весомо, осознание всего,
Слышно было моё слово и покорное клеймо.
Упуская свои мысли, расцветавшая душа
Опускала силой мысли непокорное дитя…
 

Задумавшись над своими идеями, она осознавала, что скоро больше не вернётся домой, но окликнувшая надежда внутреннего самоубеждения дала надежду на всё светлое, что только может быть.

В три часа ночи Эмме послышались шаги, но, посчитав, что это Йорген встал в туалет, она закрыла глаза и принялась спать.

На утро было видно, что по дому никто не ходил, так как все вещи были нетронуты, а путь к туалету не расчищен от двухдневной газеты.

* * *

Хазимат и мать собирались уходить, но резкий голос деверя окликнул их и попросил остаться ещё на один день. Он запер дверь изнутри, забрав ключи, уселся на запыленный диван и закурил. Хазимат и Эмми уселись напротив, чтобы выслушать Факасуса.