Тот, кто всегда правдив – все равно солжет. Тот, кто обещал не предавать – все равно предаст. Тот, кто говорил, что никогда не обидит – разбил мое сердце.

Я привыкла планировать. В детстве я расставляла своих кукол в определенном порядке, каждая тетрадка и даже ручка имела свое место. Меня пугала мысль о том, что книга лежит не там, где ей предназначалось. Я даже лечь спать не могла, не наведя порядок в своих вещах. Так сильно меня страшил хаос.

Меня пугает неизвестность, меня пугает неподготовленность, меня пугает спонтанность. Если бы можно было жить по сценарию, я бы делала это.

Хорошо когда действия, поступки и мысли заранее прописаны. Нужно просто следовать этому плану. Так знаешь, когда будешь счастлив, когда будешь зол, когда расстроишься и проведешь всю ночь в постели, заливаясь слезами.

Так, будешь знать. Когда тебя обманут, да что там, даже об обмане будешь знать заранее.

Если бы жизнь была сценарием, можно было бы изменить его, перенаправить, выбрать для себя другую концовку. Переписать события, сделать так, чтобы я никогда не встречалась с некоторыми людьми.

Я пришла бы в кафе на полчаса позже, спокойно выпила бы свой кофе, доделала проект и побежала бы на работу. В тот злополучный вечер, я выбрала бы другой клуб, где находились бы совсем другие люди, и просто повеселилась бы с подругой, не обращая внимания ни на кого в округе. Я никогда не стала бы принимать заказ у капризного столика и избежала бы неприятного разговора с посетителем. Я все изменила бы. Жаль, что это невозможно.

Мы можем спланировать лишь малую, ничтожную часть жизни, вроде того, куда нам пойти учиться после окончания школы или в какой город мы переедем, когда получим свою Гарвардскую степень, но даже в этом мы бессильны. Человек едва ли может контролировать свои покупки, я не говорю уже о чем-то масштабном, вроде чувств. Мы не властны над судьбой, над будущим, даже над своим настоящим мы не властны.

Любовь одна из тех вещей, которыми невозможно управлять. Она врывается в нашу жизнь и подчиняет нас себе, заставляет становиться заложником своих чувств и эмоций.

Если бы я знала, что мою жизнь перевернет один мужчина, если бы я знала, что влюблюсь в того в кого запрещено было влюбляться, попыталась бы я все изменить?

– Скажи, богатая разбалованная девочка не знала чем себя развлечь и решила поиграть? – спросил он, так и не дождавшись ответов на свои предыдущие вопросы.

– Так же как и богатый мальчик, – процедила я.

Его непонимающий взгляд скользнул по моему лицу. Меня прорывало на смех от этого искреннего удивления.

Хреновый из тебя актер, Блейк.

– О чем ты? – спросил он.

– Не прикидывайся идиотом. Тебе это не идет. Я знаю, что ты поспорил на меня.

– Джоанна, добрый вечер, – лучезарно улыбнулась мне Фелиция.

Я не обернулась, мое лицо выглядело ужасно: опухшие красные глаза, потекший макияж, и наверняка тени разочарования и грусти, отразившиеся на нем.

– Добрый вечер, – отозвалась я, проворачивая ключ в замочной скважине.

– Что? Я не спорил, Джоанна! – он чертыхнулся. – Селеста.

– Хвати врать! – грубо бросила я. – Не нужно больше притворяться, я знаю о том, что ты просто решил «проучить строптивую официантку».

Я ощущала себя выжатой и пустой, хотела бы я разреветься или горько рассмеяться, но ощущала внутри лишь холод и лед.

– Все было не так, – покачал головой он.

– Джоанна, все хорошо? – спросила сиделка миссис Скотт.

Я невесело улыбнулась.

Нет. Все просто ужасно.

Я чувствовала странную тупую боль в груди и надеялась, что уже завтра утром она прекратится.

– Да, немного приболела, – слабо отозвалась я. Мой голос срывался, хриплый и тихий, он был пропитан моей болью. – Не хочу вас заражать.

Ключ остановился.

– Бедная девочка, что-то серьезное? – спросила она.

Кажется, разбитое сердце.

Врач не требуется, потому что не поможет. Никто не поможет.

– Нет, обычная простуда.

– Да, мы стоим друг друга, – кивнул он. Любимые некогда губы зависли в сантиметре от моих, будто Блейк хотел поцеловать меня. – Одри не солгала тебе. Это был просто спор, ты стоила сто долларов Джоанна, такова твоя цена.

Его губы скривились в злобной усмешке, я хотела отпрянуть, но окаменела в его руках, глаза обжигали предательские слезы, а в горле возникло странное ощущение, словно его сдавили колючей проволокой.

– На самом деле из всех кого я трахал, ты была самой дешевой, мисс Хэтфилд.

Я взялась за ручку, собираясь толкнуть дверь.

– Дороти очень понравился букет, который ты прислала, она давно не получала цветов. Она ждет тебя в гости, как будет свободная минутка, забегай, – сообщила Фелиция. Кажется, она не заметила, что я нахожусь в секундах от очередной истерики.

– Конечно, – ответила я, – до встречи.

Я толкнула дверь вперед и вошла в свои апартаменты. В холле пахло едой, деревом, из которого была сделана гардеробная и женскими духами. Свет не горел во всей квартире, из гостиной виднелись темные силуэты, я полагаю, шаров и украшений.

Послышался стук когтей Брюса о мраморные полы и громкий хлопок.

– С днем рождения! – закричали Барбара и Конрад в унисон.

Свет включился.

По моей щеке скатилась еще одна слеза, и я слабо улыбнулась.

Глава 1

Один год спустя.

Джоанна

– В следующий раз махнем в Европу, – сказала Барбара, падая в кресло самолета. – Дейзи, принеси мне мартини, пожалуйста.

– Поняла, мисс Эванс, – ответила милая стюардесса и убежала за напитком для Барбары.

Я улыбнулась краешком рта и откинула в сторону журнал о моде, коих Барбара таскала за собой стопками.

– Не знаю, на Гавайях не так уж и плохо, – пожала плечами я.

Две недели назад ко мне в кабинет влетела Барбара и сказала, что ей срочно нужен отдых. Кто я такая, чтобы отказывать подруге?

О том, что выше управляющей Нью-Йоркского отеля мне не прыгнуть, я уяснила уже давно. Отец всегда будет меня игнорировать, а я не могу всю жизнь бегать за иллюзорной отцовской любовью.

Это осознание далось мне тяжело. Нельзя двадцать лет стремиться к одному, а тут вдруг поменять направление. На перестройку у меня ушло полгода.

Я не загоняла себя в угол и даже не бегала к психологу, как советовали мои близкие, хотя стоило бы, ведь тогда проблема решилась бы быстрее. Я просто забила на отца, как говорят люди, и решила думать в первую очередь о своих чувствах, а не о чужих.

Записывайте правило: каждый человек достоин любви, любой любви.

И еще одно: мне не нужна чья-то любовь, чтобы чувствовать себя полноценной.

Если мне все равно не встать во главе правления Хэтфилд наравне с братом, то и стараться я не буду. Поэтому, когда Барбара предложила слетать в отпуск, я не раздумывая согласилась.

Мы провели три недели октября на шезлонгах под палящим солнцем на курорте острова Мауи. Пальмы, песок, лазурный берег. Это место могло бы с легкостью изображаться в библии как рай.

Сейчас частный самолет Конрада вез нас обратно в Нью-Йорк. И если я не ошибаюсь, то до посадки нам остается не больше двух часов.

В Нью-Йорке сейчас пять утра, когда мы приземлимся, будет семь. Я отлично выспалась в полете, поэтому первым делом отправлюсь в отель.

– Не так уж и плохо? – возмутилась подруга. – Это было ужасно! Ни одного красавчика, – фыркнула она, проводя ладонью от плеча до запястья. – Но должна признать, загар получился отличный.

Я откинулась на спинку кресла и рассмеялась, прикрывая глаза. Мои руки блаженно сжали подлокотники, а на загоревшие щеки медленно дул прохладный воздух из кондиционера.

Казалось, что мою теплую кожу все еще растирает молодой и мускулистый гавайец. Такого наслаждения от массажа я не получала уже давно. Каждый сантиметр моего тела был расслаблен, каждая мышца отдохнула, и я была готова вернуться к работе.

Ужасно соскучилась по отелю и всем своим работникам.

– Ну, ты же туда не за красавчиками ехала, – усмехнулась я, вспоминая стенания подруги. По ее словам, если бы мы срочно не отправились на отдых, то она могла умереть. Ей нужно было оказаться как можно ближе к экватору.

– Именно за ними, – кивнула Барбара. – Тебе тоже не помешает начать встречаться с горячими парнями, – посоветовала она.

В последнее время подруге не удавалось найти себе нормального парня, она часто бегала на свидания, но привередливую Барбару оттолкнуть можно было лишь родинкой расположенной не в том месте.

Я же наоборот избегала свиданий, открещивалась от них, как могла. И собиралась делать это и дальше.

– Что там у тебя с Эриком? – спросила подруга. – Ты дашь ему зеленый свет?

Эрик.

Еще одна тема, которую в своей голове я окрестила «проблемной».

Весь прошедший год мы хорошо общались с Эриком. Не знаю, как так вышло, но кажется, Лоусон стал кем-то вроде друга для меня.

В тот вечер, когда Джефферсон рассказал мне, почему на самом деле был со мной, Эрик вступился за меня, и они подрались. Служба безопасности отеля решила этот вопрос достаточно быстро, о чем мне сообщили позднее.

Эрик ждал меня на улице у входа в отель и предложил подвезти до дома. Я ответила ему решительным «нет». И уехала домой на такси.

Но он не сдался. Он стал оказывать слишком много знаков внимания девушке, которая швыряла его примирительные цветы ему в лицо. В конце концов, я не смогла устоять перед его настойчивостью и мы помирились. Он извинился за то, что скрывал от меня правду, и я простила его. С мудаком на букву «Б», они больше не общались.

– Я пригласила его сегодня с нами поужинать. Обычный дружеский ужин, ты, я и Эрик.

– Дружеский? А Эрик знает, что ты к нему относишься как к другу? – усмехаясь, спросила Барбара.

Он знал, ведь не раз пытался перевести наши отношения в новую форму. Я знала, что нравлюсь Эрику. Он не скрывал этого. Проблема была в том, что такие отношения могли во многом осложнить мою и без того сложную жизнь.

На самом деле любые отношения могли это сделать. Но я понимала, что не могу быть одна вечно. Я обожглась, поверила тому, кому нельзя было верить. Но это не означает, что все мужчины в моей жизни будут такими же, как мудак на букву «Б».

Джефферсон уникален в своем роде.

– Он знает, – кивнула я, принимая от стюардессы кружку чая. – Он знает и принимает это.

Барбара села ровно и наклонив голову вправо, принялась размышлять о чем-то своем. После она сказала:

– Я вижу глаза Эрика и каждый раз, когда ты рядом, они светятся у него как у мальчика, который видит шоколадный пудинг, что мама приготовила к рождеству. Кажется, он влюблен в тебя, – заметила Барбара.

Я окинула подругу скептическим взглядом.

Ее светлые волосы были забраны в высокий хвост, от избыточного солнца на лице проступили веснушки. Белая водолазка облегала идеальную фигуру, а джинсы с высокой посадкой служили дополнительным инструментом, чтобы подчеркнуть ее тонкую талию.

Она была довольная и загорелая и смотрела на меня с полуулыбкой на губах. Нельзя с таким выражением лица говорить о любви.

– Нет, – покачала головой я, чувствуя, как червоточина в моей груди начинает расширяться. – Никакой любви. Никогда. Не при каких условиях.

Раздражение и страх заполонили меня, смешиваясь в груди воедино. Если я решу что-то и с кем-то построить, то уж точно не любовь.

– Я понимаю тебя, подруга, – сказала Барбара. – Понимаю, как никто другой.

Я уже знала, что в ее прошлом произошло нечто ужасное, что заставляло сейчас Барбару избегать серьезных отношений, но что это за великая тайна, я не знала. Барбара молчала и не решалась открыть мне правду. Я нормально относилось к этому.

Есть что-то, что многие из нас предпочитают оставлять только для себя.

Такое случается по разным причинам, возможно человек не хочет, чтобы его считали плохим или стыдится какой-то части прошлого, возможно о чем-то сокровенном просто больно говорить и каждый раз упоминая имя того, кто обидел, приходится переживать негативные моменты снова и снова.

Я многим не могла с ней поделиться именно из-за второго варианта. Мое сердце догорело, оно тлело, выпуская редкий дымок, но если его коснуться, то вновь появится болезненное пламя. Такое пламя год назад погрузило меня в апатию. Я не хочу допустить этого снова.

– Тогда ты должна понимать, что я не наступлю на эти грабли снова. Я не позволю кому-то залезть в мою душу так глубоко, что потом придется выскабливать его оттуда ножом, – серьезно сказала я.

– Я понимаю, – кивнула подруга. – Но я не говорила о твоей любви, я говорила, что Эрику ты небезразлична. Он неплохой парень, может, стоит ему позволить позаботиться о тебе, если он сам того хочет?

Барбара предлагала неплохой вариант. Но не приведет ли меня эта забота к тому, от чего я сломя голову бежала?

***

Водитель подвез нас с подругой к отелю, я дернула ручку и толкнула дверь.

– Наш ужин в шесть, не забудь, – напомнила подруга.

– Я помню, – устало отозвалась я.

Барбара оторвала взгляд от телефона и сердито взглянула на меня.

– Ты помнишь, но почему-то всегда опаздываешь! Для такого обязательного человека, каким ты себя мнишь, опозданий слишком много. Тем более, когда ужин проходит в твоей квартире!

– Я сказала, что помню! – вспылила я, захлопывая за собой дверь.

Машина поехала дальше, везя Барбару по ее делам, а я вошла в отель.

Я больше не была обязательной и не мнила себя такой. Обязанности, обязательства и прочее теперь не вписывалось в мой привычный распорядок дня.

Отныне я делаю только то, что нравится мне. Я не собираюсь больше пытаться радовать кого-либо, я буду радовать только себя.

Еще в самолете я сменила удобные джинсы и футболку на черную юбку, белую рубашку и туфли на высоких каблуках с красной подошвой. На плечи накинула легкую куртку. Волосы собрала в высокую прическу и закрепила их гребнем с рубинами.

После возвращения с гавайского жаркого отдыха, я была готова ворваться в холодную рабочую осень.

Я вставила ключ в замок кабинета и попыталась провернуть его, но он не поддался.

– Блеск! Еще и с замком заниматься, – проворчала я.

И когда мне в голову пришла идея вызвать ремонтника, за стенкой послышались шаги.

Дверь резко распахнулась, и я вскрикнула от неожиданности.

– Ты чего орешь? – хмуро спросил Конрад, глядя на меня, как на душевнобольную.

Я не смогла сдержаться и легко толкнула его обеими руками в грудь. Конрад отступил назад.

– Какого черта ты здесь делаешь? – недовольно спросила я.

– Я тоже рад тебя видеть, – усмехнулся он.

Конрад шире открыл дверь и отошел в сторону, жестом пропуская меня внутрь.

– Я думала ты приедешь только к вечеру, – озвучила я свои мысли.

– Планы поменялись, я и не уезжал, – пожал плечами он.

Я остановилась возле своего стола, обернулась и уставилась на брата.

– Ты жил три недели в моей квартире?

Перед моим отъездом в отпуск, Конрад приезжал в город решить некоторые дела отеля. Как обычно он останавливался у меня, и должен был уехать следом за мной.

– А ты против? – с улыбкой на губах спросил он.

Опершись бедром о стол, я скрестила руки на груди. Конрад стоял напротив меня, спрятав руки в карманы черных джинсов.

– Не против, но хорошо было бы меня предупредить.

Я заняла свое кресло и расстегнула сумочку, вынимая оттуда сувенир с Гавайев.

– Не думал, что ты разозлишься, – ответил Конрад, подхватывая статуэтку. – Что это, камень какой-то?

– Птица из гавайита, – ответила я.

Он покрутил ее в руках, осматривая со всех сторон. Брови его съехались к переносице, образуя между ними морщину. Затем он взглянул на меня исподлобья и улыбнулся.

– Это не похоже на птицу. И из чего ты сказала, сделан этот булыжник?

Я забрала статуэтку из его рук и поставила ее рядом с голубкой из горного кварца – давним подарком Конрада.

– Она похожа на птицу, у нее даже клюв есть, – сказала я в защиту статуэтки. – А сделана она из гавайита, это такая горная вулканическая порода. К тому же продавец сказал, что она активно поглощает негативную энергию. Но на тебя никакого гавайита не хватит, – фыркнула я.

– Ты как всегда сама доброта, Джоанна, – усмехнулся Конрад, занимая место напротив моего стола. – А теперь давай к делу.

– Очень интересно, какие у тебя уже ко мне появились дела? – спросила я, откидываясь на спинку кресла.

Документы пришли с ошибками? Циклон надвигается? Наш отец опять что-то учудил? Валяй братец, я вся внимание.

– Ты хотела обустроить казино при отеле, – сказал он, заставляя меня растерять все игривое настроение.

Я выпрямилась и сложила руки на столе перед собой.

Казино было моей мечтой, когда я бредила управлением, еще учась на старших курсах в колледже.

– Ты знаешь, что хотела, но отбросила эту затею сразу же, как поняла, что даже руководство строительством собачьей будки мне не доверят.

– А проект казино, готов? – спросил Конрад.

Я всматривалась в его глаза несколько секунд, не понимая, для чего он все это спрашивает. Собирается взять мои наработки и заняться казино?

Не думаю, Конрад любил создавать сам, а не брать за основу чужие идеи. В этом мы с ним были похожи.

– Готов, – осторожно ответила я.

Братец улыбнулся одним уголком губ.

– Глупость спросил, разве может быть у тебя что-то не готово? – усмехнулся он.

Я закатила глаза, но все же улыбнулась от такого комплимента.

Конрад встал, взял в руки чайник с небольшого столика у диванов и разлил напиток по двум чашкам.

– Отлично, – проговорил он, – просто замечательно.

Конрад говорил это не мне, а себе, словно что-то подмечая в своей голове. Меня насторожило такое поведение брата.

– Конрад, выкладывай, – сказала я, нахмурившись. Внутри было какое-то нехорошее предчувствие, но я постаралась выбросить все эти глупости из головы.

Конрад сделал глоток чая и отставил кружку в сторону. Откинувшись на спинку сиденья, он посмотрел на наручные часы.

– Через полчаса у нас встреча, – сказал он.

Я открыла рот и тут же его закрыла, прямо как аквариумная рыбка, на мою грудь, словно десять килограмм бетона вылили.

Какая встреча? Ничего такого в моем графике не было. Я не жалуюсь на проблемы с памятью, но ничего подобного совсем не помню.

– Ты шутишь? Встреча с кем? – испугано спросила я.

– С генеральным директором строительной компании, – пожал плечами он, словно ничего страшного не происходило. Но я с ним не согласилась бы.

– Что? Я не готова, почему этого не было в моем календаре? – живо воскликнула я и принялась листать задачи в телефоне, надеясь отыскать ту самую встречу.

Я только вернулась из отпуска. Не может быть, чтобы я назначила встречу и забыла про нее. Я все держу в голове, все мои планеры служат лишь формальностью.

– Встречу запланировал я, – спокойно ответил он.

Я вскинула голову, таращась на брата, и пытаясь понять, что он сказала. В мгновение мои брови взметнулись вверх, и мне едва удавалось сдерживать свое негодование.

– Конрад, ты знаешь, как сильно я ненавижу это! Почему нельзя было предупредить меня заранее?

– Это дело требовало быстрых решений.

– Разговор пойдет о казино при отеле? – уточнила я так, словно до этого была в отключке и не разобрала ни одного его слова. Вместе с тем, я мысленно обращаясь к Будде, Конфуцию или пытаясь судорожно отыскать свой внутренний Дао, чтобы обрести спокойствие и не долбануть чайником с горячим чаем своего братца.

– Именно так, – ответил он, подливая себе еще чая.

– Ты с ума сошел! – закричала я, вскакивая со своего места. – Да и где ты вообще нашел землю под строительство?

– Я выкупил соседнее здание.

В голове быстро закрутились мысли, подкидывая мне картинку расположения нашего отеля.

– То, что в северную сторону? – ошарашенно спросила я.

– В южную.

– Там же мормонская церковь! – воскликнула я.

– Уже нет.

На его лице заиграла лукавая улыбка, и чтобы скрыть это, он поднес кружку с чаем к губам.

– О боже, ты уничтожил мормонскую церковь? – взвизгнула я.

– На то была воля божья, а со служителями его оказалось не так уж сложно договориться, – пожал плечами брат.

– Иисус, Мария и Иосиф, – прошептала я, медленно опускаясь в кресло.

– Они все очень ждут твое казино, не понимаю, почему ты расстраиваешься, – усмехнулся Конрад.

В ответ я метнула в него гневный взгляд.

Он был слишком спокоен сейчас, выглядел таким расслабленным и вальяжно восседал в кресле, раздражая меня всем этим.

В этом мы с ним не были похожи, он очень просто относился к жизни, тогда как я переживала каждый момент по несколько раз.

– Нам лучше уже выезжать, пробки в городе, – сказал он, подходя к шкафу и вынимая оттуда свою куртку, я же, с момента как вошла в кабинет, так и не сняла свою.

С моих губ сорвался истеричный хохот. Он просто подставлял меня.

– Пп-робки? Пробки? – заикаясь, повторяла я. – Ты с ума сошел!

– Ты уже говорила это.

Завыв от безысходности, я нервными движениями стала включать компьютер, чтобы найти файл, где был мой проект казино.

Я быстро нашла его, но это ни капли не успокоило меня. Он был такой сырой, что из него можно было воду выжимать. Я не планировала презентовать его кому-либо. Он не был предназначен, для посторонних глаз. Я вообще не рассчитывала, что мой брат решит заняться строительством казино.

– Чего ты так нервничаешь, это только первая встреча, – спокойно сказал Конрад, оказываясь у меня за спиной. Он облокотился на спинку моего сиденья и стал с интересом заглядывать в экран компьютера.

– Конрад, ты понимаешь, что у меня ничего нет? Этот проект ничто, я не думала, что его кто-то будет смотреть, – в панике затараторила я, переправляя документ на почту Лины, с пометкой «распечатай».

Черт. Я же уволила Лину перед своим отъездом. Она так и не исправилась и продолжала плохо выполнять свою работу.

Придется самой распечатывать.

– Я знаю, как ты работаешь, сестренка, в твоем проекте я не сомневаюсь. Да и повторюсь, он нам сегодня и не понадобится.

– Конрад ты… Просто… Агрх! – я стукнула рукой по столу. Именно поэтому в моей жизни все должно быть спланированно, я не мастер импровизации, я не могу показывать свои недоработки.

– Дыши, встречу я назначил в последний момент, никто не ждет от тебя совершенный план, – успокаивающе сказал он и опустил свои руки на мои плечи. Я не знала, для чего он это сделал. Решил таким образом успокоить меня? Или боялся, что я не сдержусь и все же врежу ему.

– Конрад, я просто подставлю тебя. Твой проект не может быть таким, – расстроено покачала головой я.

– Это не мой проект, это твой проект, – поправил он меня.

Я замолкла и взглянула на него через плечо.

– Но реализацией же займешься ты? – нерешительно спросила я.

Конрад улыбнулся и отрицательно качнул головой.

– Реализацией займешься ты.

Земля подо мной разверзлась, и я не знала, за что схватиться, чтобы не упасть в обморок.

Я. Займусь. Реализацией. Проекта.

Впервые в жизни.

Я скинула его руки со своих плеч и подорвалась с места. Выбежав в приемную, я включила компьютер и быстро распечатала необходимые документы.

Заработал принтер, готовые листы выскочили, и их перехватил Конрад.

– Нам нужно выдвигаться, – сказал он, полистав бумаги, и вручив их мне в руки, – если мы не хотим опоздать.