Я не покажу, как это оскорбительно для меня, не дам Фостеру почувствовать, будто он выиграл эту битву. Пусть считает, что сломил меня, пусть порадуется на короткое мгновение, прежде чем я… ну, в общем, придумаю, как отомстить.

Я гордо промаршировала вдоль всего стола и села на стул, что располагался по другую сторону от Джефри. Все это время Челси не сводила с меня змеиного взгляда, тогда как я ее почти не замечала.

– Обязательно одеваться к завтраку как дешевая проститутка? – недовольным тоном, спросила она.

Я тихо усмехнулась, взяла в руки булочку и принялась намазывать на нее масло.

– Обязательно одеваться к завтраку как Хиллари Клинтон?

– Она прекрасно выглядит.

– Для своих семидесяти пяти. Скажи, Челси, а давно ты предпочитаешь стиль тех, кто родился в середине прошлого века? – спокойно спросила я.

Моей бывшей подруге не помешал бы стилист. Раньше она выглядела куда более стильно, хоть ее семье и не хватало денег. Сейчас же она старалась выбирать классику, очевидно, в попытке соответствовать Фостеру, но судя по конечному варианту, выбирала она ночью и с закрытыми глазами. К тому же на ней была одежда из масс-маркета, тогда как на Фостере брендовый мужской костюм.

Я улыбнулась своим мыслям.

Потому что Челси не его девушка, они просто спят, иначе Челси воспользовалась бы деньгами Джефа и приобрела бы одежду из салона.

– Джефри, почему она все еще в твоем доме? – нервно оставляя кружку в сторону, спросила брюнетка. Только сейчас я заметила, что Джефри все это время не сводил с меня задумчивого взгляда.

Я надкусила булочку с маслом, едва не расплываясь в улыбке. Челси не знает, а значит, она будет вне себя от ярости. Нет ничего лучше с утра, чем испортить настроение сучке, которая смыла в унитаз годы дружбы.

– Ты еще не в курсе? Мы с Джефри женимся. – Я пожала плечами, наблюдая за тем, как ее брови изгибаются в изумлении.

Да, она не знала об этом.

Черт! Какой потрясающий день!

– Что? Это шутка такая?

– Ах, если бы. Джефри часть моего завещания и вчера он согласился стать моим супругом. Думаю, из нас получится прекрасная фальшивая парочка. – Однако не могу гарантировать, что не подсыплю ему в кофе мышьяк. – Кстати, когда мы женимся?

– Я обдумываю это, – коротко ответил он, что мне совсем не понравилось. Не хочется тянуть, нам ведь еще целый год нужно находиться в браке.

– Так это правда? – оборачиваясь к своему парню – или кто там они все-таки друг другу – спросила Челси.

Джефри даже не взглянул на свою новую пассию, тем более не ответил на ее вопрос, его взгляд был направлен прямо на меня, пока кончиком языка я слизывала масло с булочки. Казалось, он даже не слышал, о чем я и Челси переговаривались. Его зрачки расширились, и я не могла понять, о чем он думает в этот момент.

– Ты так и не сказала, почему пробралась в конюшню вместо того, чтобы снять номер в городе, – отводя взгляд от моих губ и языка, и странно откашливаясь, сказал Джефри.

– У меня осталось пять тысяч долларов, – призналась я, а затем, подумав, добавила, – четыре. – Смысла скрывать от него это не было, Джефри и так понимал, что если я приползла к нему и просила его о браке, у меня ничего не было. Я в безвыходном положении.

Его хмурый взгляд снова вернулся к моему лицу. Сегодня Джефри вел себя иначе, все такой же безразличный, но хотя бы не вынуждает меня раздеваться.

Он и не вынуждал.

Может быть, мы сможем договориться и, невзирая на груз прошлого провести это время в спокойствии?

– И что, совсем ничего нет? – Я сглотнула, сжимая булочку в руке, ведь спрашивая меня об этом, уголок его губ дрогнул. Никто не заметил бы, но я знала Фостера. Это было подобие улыбки – издевательской и гнусной улыбки. – Ты же жила в… – он запнулся, – где-то, чем-то занималась…

– У меня сейчас не лучший период.

– Значит тебе необходимо не только замужество, но и деньги?

У меня было пять тысяч долларов.

Четыре.

– Да.

– Отлично. У нас прибавилось лошадей. Я как раз подыскивал третьего конюха в конюшню.

– Что?! – воскликнула я, вскакивая со своего места так резво, что стул позади меня упал и перевернулся.

– Будешь чистить денники, убирать навоз, кормить лошадей, – скучающим тоном заключил он.

Я зависла на несколько секунд пытаясь понять, шутит он или говорит серьезно.

Чтобы я была конюхом?

– Ты издеваешься?

– Нет. Я буду тебе платить, скажем, пятнадцать долларов в час. Неполный рабочий день, суббота и воскресенье – выходные, в месяц выйдет около двух с половиной тысяч долларов.

Он хочет, чтобы я убирала лошадиное дерьмо! За две с половиной тысячи долларов! Да столько денег я тратила за один поход в ресторан.

Мой взгляд остановился на лице Челси, которая, явно забыв о раннем неуважении Фостера в ее сторону, коварно улыбнулась.

Нервно поведя плечами, я отошла к выходу из столовой. Дойдя до арочного прохода, развернулась, устремляя свой горящий взгляд на лицо Фостера, расправила плечи и гордо выпятила вперед грудь в потрясающем бежевом кружевном топе. Джефри откинулся на спинку стула и задержал свой взгляд на моем лице. В его глазах заплясали огоньки торжества и предвкушения, он воспринимал все это как игру – шахматную партию, и явно ждал моего следующего хода.

– Я дочь Оливера Эванса и Хелены Эванс, внучка Арчибальда Эванса и Гвинет Эванс. Я наследница династии, которая десятки лет обеспечивает энергией несколько штатов, на моем фамильном гербе изображен красный кардинал, черт бы его побрал!

– Барбара Эванс – наследница династии, и это на ее гербе изображен красный кардинал, а Эрин Сваровски конюх в моей конюшне.

Я покачала головой, сжимая губы от досады.

– Я успешный дизайнер!

Смешок, вырвавшийся из его горла, сказал мне о многом, например, что он говнюк, придурок и мудак, ну и самую малость о том, что он не считает меня успешным дизайнером.

– Прости, ты подавился своим языком, или я сказала что-то смешное? – злобно прищурившись, спросила я.

– Да, я в курсе, что вы успешный дизайнер, мисс Эдвардс.

Моя грудь неприятно сжалась.

Он сказал Эдвардс.

– Повтори.

– Говорю, вы делаете замечательные платья, мисс Эдвардс.

Совсем недавно я изготовила платье для одной актрисы Бродвея. На мой взгляд, она была туповата, ведь когда ее спросили о платье, она назвала журналистам мое имя неправильно. В результате фотографию ее, одетой в мое творение, напечатали на страницах глянца. Только все лавры получила некая Барбара Эдвардс, а не Эванс.

Я все еще злилась на эту актрисульку, ведь она испоганила мой шанс на славу. Но откуда Джефри знает о том случае? Сомневаюсь, что на досуге он почитывает глянец.

– Да пошел ты, – угрожающе сузив глаза, фыркнула я.

Глава 7

Джефри

Барбара схватилась рукой за мраморный косяк арочного прохода. Ее разъяренный взгляд блуждал по моему лицу, но был таким отстраненным, словно параллельно с этим своим убийственным взглядом она подыскивала варианты того, как обставить мою кончину.

Я буквально видел, как дымится ее голова, пока она размышляла об этом. И это чертовски забавляло меня, живот сворачивало от предвкушения, ведь я словно покорный зритель ожидал, какую сцену она отыграет следующей.

Барбара и раньше была немного драматична, многие ее эмоции были наиграны, ведь, как я и говорил, она прирожденный манипулятор, точная копия ее отца, правда лишена хладнокровной деспотичности Эванса. Но вернувшаяся Барбара отличалась от прежней, если прежняя только раскрывала в себе это искусство манипуляции, многого не понимая и действуя вслепую, то новая Барбара, по праву носит имя королевы манипуляции. И это заставляет меня лишь сильнее хотеть сбить корону с ее головы. Именно поэтому я предлагал ей работу конюха.

Но мисс Эрин Сваровски следовало поблагодарить меня, она ведь любит лошадей всем сердцем, поэтому работа не станет для нее сложностью. Куда лучше, чем драить туалеты на нескольких этажах офиса «Эванс-Фостер Энергетик» в центре города.

Пока мои мысли были где-то далеко, взгляд бессознательно опустился на ее грудь. Я сглотнул, жадно изучая светлую кожу и соблазнительные полушария в объятиях кружева. Член в штанах болезненно дернулся, я заерзал на стуле, усаживаясь поудобнее. Мой пульс участился, ведь мозг настойчиво подкидывал мне десятки картинок, и на каждой из них была огромная надпись «запрещено». Одна из таких иллюстрировала то, как я сбрасываю все предметы со стола, укладываю на него Барбару, вбиваюсь в нее по самые яйца и трахаю так долго и жестко, пока светлые волосы не спутаются, а ее кожа полностью не покраснеет от моих грубых ласк. Пока ее колени не будут дрожать от оргазма, звонкий пронзительный голос не сорвется в обессиленный шепот, а взгляд не перестанет быть таким ненавидящим и презрительным. Пока я не увижу, как из нее вытекает моя сперма, и не буду чувствовать на своих губах вкус ее киски.

Ох, это не предвкушение переворачивало мои органы, это была чистая похоть – желание к девушке, что посмела раздавить во мне все хорошее, что я старался выстроить ради нее.

Я резко вернул взгляд к ее лицу и до боли в деснах сжал челюсти. Я не должен желать этого. В моем распоряжении сотни женских тел, и парочка всегда под боком. Меня ничего не связывает с Барбарой Эванс кроме мести.

Пришлось заставить себя улыбнуться, чтобы замаскировать очередной прилив жара, пробежавший по моей коже, когда она упрямо выпятила вперед нижнюю челюсть и сжала губы.

Так дерзко и чертовски…

Соблазнительно.

– Я не буду работать конюхом и уж тем более не стану работать на тебя! – воскликнула она.

– На что же ты тогда планируешь жить?

Ее глаза в растерянности забегали по моему лицу, а в следующее мгновение Барбара вздохнула и, схватившись одной рукой за голову, пошатнулась, едва не падая на пол.

– Осторожнее! Ты ведь помнишь о муравьях? – усмехаясь уголком губ, спросил ее я. Черные зрачки расширились от страха, перекрывая голубую радужку. В доме не было муравьев, но я получал истинное наслаждение, когда ее манипуляции проваливались.

Я погорячился с королевой. Принцесса. Сильно переигрывает.

– Я не буду работать в конюшне! – складывая руки на груди, в очередной раз выдала она.

Поднявшись из-за стола, я сделал глоток кофе и направился к выходу из кухни. Барбара смотрела на меня снизу-вверх, ее подбородок был вскинут, ведь она хотела заставить меня поверить в ее непоколебимую уверенность.

– У тебя нет выбора, Барби. Или так, или ты останешься ни с чем, – объявил я, наблюдая за тем, как уголки ее губ ползут вниз. – Приступай к работе уже сегодня.

Эванс понимала: я не шутил и не откажусь от своих слов. Поблажек не будет, только не для нее.

Уже через секунду Барбара умело спрятала от меня все переполняющие ее чувства, и свободное место по праву заняла чистая горячая ненависть, даже ее глаза, казалось стали ярче. Она смотрела на меня с таким сильным отвращением, что будь я чуть мягче, то непременно сжался бы от этого взгляда и захотел бы как можно скорее скрыться от него. Но мягкость – не про меня, поэтому я купался в лучах этой ненависти, наслаждался ее пышущим от ярости лицом и до побеления сжатыми губами. А еще старательно не замечал сильного и болезненного покалывания в груди, будто мои ребра терлись друг о друга.

Нет. Мне вовсе не жалко ее. Я делаю все правильно.

– Ты еще пожалеешь об этом, – холодным, словно сами воды Арктики голосом, сказала она.

Я скучающе поправил свой галстук и взглянул на Челси, которая с яркой враждебностью и обидой на симпатичном лице молча наблюдала за нами.

– Детка, тебя подбросить до работы? – Я никогда не называл Челси деткой, я вообще не использовал уменьшительно-ласкательных прозвищ при общении с девушками, но глядя на то, как Барбара Эванс теряет всю свою показную уверенность, я готов был хоть сплясать.

Челси улыбнулась и довольно закивала головой, словно я предложил ей не до работы ее подвезти, а стать моей женой. Мягко погладив ее спину, я повел подружку на выход, оставляя Барбару на кухне одну.

Далтон уже ждал нас на подъездной дорожке поместья Фостеров.

Когда машина тронулась, я первым делом достал планшет, чтобы проверить все схемы и графики по плану о зеленой энергии. Через пару недель мне нужно будет представить совету компании проект трехступенчатого перевода части мощностей компании на зеленую энергию. Солнечные батареи в свое время стали настоящим прорывом в области энергетики, однако многие по-прежнему отказывались от них, ведь это был не самый дешевый источник энергии. Когда я говорю о «многих» имею в виду толстопузых придурков, которые являются владельцами акций компании «Эванс-Фостер Энергетик и плевать хотели на экологическую уязвимость нашей планеты.

Чертовы жадные эгоисты!

– Джефри, – позвала Челси, вырывая меня из глубоких раздумий.

И зачем я только позвал ее с собой?

– Да? – спросил я, не отрывая взгляда от планшета и графиков. Я думал, что мой тон, который буквально кричал о том, что я не желаю ни с кем разговаривать, остановит ее, но ошибался. Иногда Челси не видела рамок дозволенного.

– Не хочешь поговорить? – спросила она, открывая пачку со странными сухими салфетками и прикладывая их ко лбу, носу и подбородку. Кажется, они матируют кожу или делают какое-то другое дерьмо.

Мечтаю.

– Нет. – Я даже не потрудился спросить, что именно она хотела обсудить со мной. Во-первых, мне было плевать, а во-вторых, я догадывался. Только тупой не понял бы, что речь пойдет о белокурой наследнице без денег, но c красным кардиналом на фамильном гербе.

Я не слышал ничего, кроме этого навязчивого шелеста упаковки салфеток.

Графики вдруг расплылись перед глазами, в голове возник один разговор из прошлого. Пять лет назад, я позволил себе вырваться в Солт-Лейк-Сити среди недели. Я забрал Барбару из дома и повез ее за город. Мы не делали ничего предосудительного, ведь тогда я старался вести себя как джентльмен и держал свои руки подальше от ее трусиков, а она в отличие от других девушек не стремилась насадиться на мой член уже после минуты разговора. Поэтому наши вылазки проходили очень цивилизованно и примерно, сама Мать Тереза выдала бы нам по медальке за поведение.

– Почему ты бросил плаванье? – спросила Эванс, шелестя упаковкой и облизывая пальцы после сырных палочек «Читос». Мой взгляд неотрывно следил за тем, как ее губы скользят по ставшим оранжевыми от крошек пальцам. Органы в самом низу моего живота свернулись в узел, я не мог спокойно наблюдать за тем как ее искусанные и чуть распухшие от наших ранних поцелуев и попадания в маленькие трещинки соли чипсов губы, плотно сжимая, соблазнительно скользят вверх-вниз.

Что она сказала? Плаванье. Да.

– Я долгое время занимался плаваньем, чтобы добиться внимания отца. Иногда мне даже казалось, будто я разглядел в его глазах гордость, но за этим последовало затишье. И тогда я решил бросить, надеялся, что он начнет отговаривать меня, но он просто сказал «окей» и продолжил говорить по телефону.

– Это несправедливо, я имею в виду – ты так хорошо плаваешь, я люблю наблюдать за твоими движениями в бассейне.

– Так ты наблюдаешь за тем, как я плаваю? – усмехнулся я. Барбара замерла, несмело косясь взглядом в мою сторону.

– Я видела несколько раз, может чуть больше, – защебетала она, собираясь в очередной раз облизать пальцы, но я опередил ее, обхватил ее руку своей и втянул ее пальцы в рот, скользя по ним языком. Барбара словно под гипнозом с приоткрытым ртом наблюдала за моими действиями.

– В любое время, – ухмыльнулся я, когда ее пальцы были вылизаны дочиста. – Если хорошо попросишь, я даже могу скинуть свои плавательные шорты, думаю, тогда наблюдать станет в разы интереснее.

Эванс густо покраснела, краем глаза я заметил, как она сжала бедра и ухмыльнулся. Я приблизился, собираясь поцеловать ее, но когда она раскрыла губы и потянулась ко мне, остановился.

– Может у твоего тела есть еще сладкие местечки, которые нуждаются в помощи моего языка?

– Ничего не хочешь объяснить мне? – с обвинением в голосе спросила Челси, вырывая меня из воспоминаний. Мое настроение моментально полетело к черту. Но я был в каком-то смысле благодарен Челси. Она не давала мне подолгу зависать в прошлом. Я не был властен над этим, всеми силами старался выбросить из памяти все, что было связано с Ней, но мое предательское подсознание само подкидывало картинки прошлого.

– Нет. Даже и не думай действовать мне на нервы. Я терпеть не могу капризных девушек.

– Но согласился взять в жены одну из них!

– Это сделка.

– Да? И с кем же ты заключил сделку? Барбара получает наследство, что получишь ты, потратив год на брак с ней?

Мои плечи напряглись, я отвернулся от Челси, ведь желание высадить ее из машины нарастало с каждым мгновением. Она нравилась мне, и была чертовски хороша в постели, но, кажется, стала забывать, что не была моей чертовой девушкой и не имела права расспрашивать меня о делах.

– Я не буду обсуждать детали сделки с человеком, который не имеет к этой сделке никакого отношения.

– Не имеет? Позволь напомнить, что мы вместе уже около двух лет. Мы спим, и я делаю все, что ты пожелаешь, как в постели, так и вне ее, мы вместе на праздниках, я была рядом с тобой, когда умер твой отец. Скажи, Джефри, я все еще не имею отношения к сделке? – Мой взгляд остановился на зеркале заднего вида и лице Далтона, сосредоточенно наблюдающего за дорогой. Он всегда делал вид, будто не замечал того, что происходит в моей жизни, был декором, однако в нужный момент становился человеком, с которым я мог поговорить. Далтон был не просто водителем, он был кем-то вроде моего приятеля. Однако на работе он не переступал границ.

– Прекрати драматизировать, я никогда не обещал тебе того, что ты придумала в своей голове, это взаимовыгодное партнерство. – Машина подъехала к высотному зданию, принадлежащему «Эванс-Фостер Энергетик». Я подхватил свой планшет и вышел из машины. – Знаешь, что делаю два взрослых человека, когда партнерство больше не устраивает одного из них? Они разрывают это партнерство, Челси. Меня наше партнерство устраивает, пока ты молчишь. А тебя? – После этих слов, я закрыл дверь и позволил Далтону увезти Челси на ее работу. Надеюсь, она поняла меня, а даже если и нет, мне плевать. Как я и сказал, наше партнерство устраивало меня, но…

– Мистер Фостер. – Высокая девушка с третьим размером груди поприветствовала меня скромной улыбкой.

…Но если она не желает, на ее место придет новый партнер.

Эстер работала в отделе маркетинга моей компании, молодая двадцатипятилетняя красотка с карамельного цвета волосами и огромными зелеными глазами была ассистенткой начальника отдела. Несколько лет назад мы столкнулись в офисе у аппарата, который делает кофе, она никак не могла разобраться с ним, а ее дрожащие руки и губки от страха быть уволенной в свой первый день растрогали меня, поэтому я показал ей, как справиться с этим «монстром». Она была так признательна, что уже через два часа, стоя на коленях, глубоко, вернее, хорошо отблагодарила меня в темной коморке аналитического отдела, где я уже год был стажером.

– Эстер, – приветственно кивнул я и пропустил ее вперед через большие вращающиеся двери. Вместе мы пересекли огромный холл и, поздоровавшись с охранником и помощником на ресепшен, вошли в пустой лифт. Мой взгляд скользнул по изящному синему платью, обтянувшему тонкую талию и узкие бедра.

Именно этого мне не хватало. Девушки, которая не претендует на мое сердце, только на член.

– Отчет по бизнес-плану проекта зеленой энергии будет у вас на столе во второй половине дня, – чинно сообщила она, причмокивая накрашенными губами, глядя на себя в зеркальную панель на одной из стенок лифта.

Ее слова не сильно обрадовали меня, ведь отчет от начальника маркетингового отдела нужен был мне как можно раньше, желательно вчера. Я должен как следует подготовиться, продумать каждый вопрос индюков на совете, чтобы точным ударом отбить их все и направить нашу компанию в светлое будущее, а заодно укрепить свое влияние среди старикашек с республиканскими закостенелыми мозгами.

Двери лифта закрылись, и тогда Эстер отбросила деловое общение. Она подошла ко мне и смело положила руку на мой член, на красных губах появилась соблазнительная улыбка.

– А еще вместе с отчетом во второй половине дня на столе могу лежать я, – тихо протянула она, сжимая меня через брюки. – Голая, с широко расставленными ногами, как ты любишь Джефри. – Эстер в прошлом занималась гимнастикой, жаль травма не дала ей продолжить карьеру, но шпагат у нее был отменный.

Я задумался на секунду. Ее идея была как нельзя кстати. Я был на взводе со вчерашнего, когда увидел Эванс без платья.

Черт!

Я не просто был на взводе, я проигрывал эту картину в голове снова и снова. Я ужасно спал, ведь стоило мне закрыть глаза, я видел, как она раздевается. Как сбрасывает свое платье, оставаясь в нижнем белье и на каблуках. Самое паршивое то, что меня ломало, словно наркомана от желания увидеть ее полностью обнаженной, без белья. Я завелся в тот момент, когда она коснулась пальцами пуговицы платья. И это желание едва не заставило меня совершить ошибку. Я возжелал ее так сильно, что напряжение едва не порвало мои штаны.

Я собирался трахнуть Челси, снять это смертоносное напряжение, но когда увидел Эванс на пороге гостиной, увидел ее взгляд, направленный на меня, что-то сломалось во мне. Я сбросил с себя Челси и ушел из дома, ведь мне вдруг нестерпимо захотелось проветриться. Я вернулся после трехчасовой прохладительной поездки по городу, Челси все это время ждала меня, но когда я увидел ее в постели, вдруг разозлился. Я попросил свою подружку переночевать в другой комнате. Сегодня вдобавок она сумела испортить мне настроение, поэтому предложение Эстер было как нельзя кстати. Вот только была одна проблема.

– Вся вторая половина дня будет занята работой, – сообщил я, мягко отстраняя ее руку от своего отвердевшего члена. Вот только не она была причиной моего стояка, а воспоминания о светловолосой кукле.

Эстер прикусила полную губу и задумалась.

– Как насчет ужина с продолжением?

Да. Это мне больше подходило.

– После работы, – согласился я, одаривая девушку плотоядной ухмылкой. Эстер отстранилась от меня за секунду до того, как раскрылись двери лифта и к нам вошли люди.

Решено, сегодня вечером я сброшу это напряжение.