Та, которую я люблю

70. Вероника

Так закончились предчувствия, остались ожидания;

Давай подождём

Олег Медведев

Дальше мужчины добывали информацию, а ей нужно было работать и делать вид, что ничего не происходит. Да-да, ничего не происходит, уже полтора месяца как. А последние десять дней – так вообще.

Подумаешь, жизнь полностью изменилась, да?

Веронику особо попросили делать вид, что всё нормально, в разговорах с Емельяновым и секретаршей Ольгой. Серёга-то – и ладно, они не особо общались и до этого. А вот как не общаться с секретарём… точнее, как общаться с секретарём, которому не доверяешь – это что-то новенькое в жизни Вероники. Она понадеялась, что не очень надолго.

Два дня после совещания у них дома – о боже, у них дома! как непривычно это звучит! – она плотно общалась с Алексеем Ледяным из московского банка. И всё время присматривалась – а как он вообще? Все представители этой семейки заставляли смотреть на себя пристально и внимательно. Но Алексей казался вменяемым и соображающим. Они расписали схему перекредитования – набрали-то везде понемногу, и частично – ещё до того, как Вероника пришла работать в компанию. Её работа была одобрена, ей это было очень приятно.

Ольга косилась на начальство, но молчала.

Вечерами Вероника сначала ехала домой в Академ, забирала что-нибудь из вещей или цветов и везла домой на Декабрьских Событий. Братья Ледяные недоумевали – чего мотаться в час по чайной ложке, нужно уже поехать и всё забрать. Но она улыбалась и говорила – ничего страшного, там ещё большие кусты, в выходные поедем и заберём. На самом деле, была проблема, и проблема эта звалась мама.

Вроде формально ей было нечего предъявить Веронике – жизнь идёт, как ей то и положено, и взрослая дочь съезжает, чтобы жить своим домом. Но фактически мама считала, что дети должны быть рядом, потому что ей так спокойнее. Каждый день возникали разговоры на тему «Может, сегодня останешься?». Вероника улыбалась, говорила, что нет, спасибо, не останется. И уезжала на другой берег.

Когда она рассказала всё это Вику, он сначала понедоумевал. В чём вопрос-то, всё же нормально. Потом подумал и сказал, что тётя Нина у него такая же. Просто её никто не слушает, даже Тёмыч, поэтому она ведёт себя почти нормально. А потом ещё подумал и сказал, что в субботу поедем и поговорим с твоей мамой, ничего, прорвёмся.

Это были какие-то те самые слова, которые нужны. Откуда он выискался, такой умный? Или всё дело в том, что он слегка постарше? Или просто больше в жизни видел? Или сам по себе такой?

Неважно. Он есть, именно такой, и это хорошо.

71. Вик

Тем, кто гильзы пустой любви

Бросил в пламя святой надежды,

Светит домик живой мечты

Тем, кто вовремя вышел в рейд

Олег Медведев

К вечеру четверга появилась какая-то конкретика по Емельянову, Недолюбову и прочим. Собрались переговорить снова у Вика, потому что ему пока не разрешали ни ходить ногами дальше соседней комнаты, ни садиться за руль. Илья велел подъехать в пятницу на осмотр, чтобы вынести очередной вердикт. А пока – дела, но дома.

Рассказывал Михаил Григорьевич. Видимо, дело было в том, что не очень знали, на какие кнопки нажимать, тыкались вслепую, смотрели всё подряд и ничего особо не видели. А потом Паша, взломавший переписку Вероникиной секретарши в контакте, узнал кучу интересных подробностей – про её связь с Емельяновым, в первую очередь. Потом ломали уже Емельянова, и некоторых других, воровали его телефон, да чего только ни делали.

Недолюбова не трогали – пусть сидит на жопе ровно и не беспокоится, это во-первых, и отец недвусмысленно сказал – без него не разговаривать, это во-вторых.

В общем, вырисовалась следующая схема. Машина отправлялась в рейс, а по дороге заезжала куда-нибудь и отвозила что-нибудь помимо основного груза. Это были краденые вещи, сомнительный антиквариат, иногда документы, иногда наркотики. Этакая ещё одна служба доставки внутри транспортной компании – доставка сомнительных грузов, которые нельзя перевезти официально. Да, Недолюбов, да, Емельянов, подручными Емельянова на местах были начальники смен Яковлев и Беленький. Далеко не все водители были в курсе, что именно происходит, часто из двух напарников в курсе был только один, например, с Чернышовым и Куркиным было именно так. Куркин знал всё, а Чернышов – ничего.

С запчастями же Руслан Петрович Яковлев резвился по собственному почину, без ведома Недолюбова.

В итоге решили, что в пятницу отец навестит Недолюбова, а Вик, Майк и Михаил Григорьевич составят ему компанию.

Поехали с утра. Отец позвонил, предупредил – мол, ставь чайник, едем в гости. Тот удивился – почему с утра-то – но отец отшутился как-то, не то про «с утра выпил – весь день свободен», не то ещё про какую ерунду.

Недолюбов, оказывается, всю жизнь жил в центре, на соседней с отцовской квартирой улице. Немудрено, что они с отцом так или иначе всю жизнь тусили.

Дверь открыл сам, пригласил заходить. За стол тоже пригласил. Только в комнате, где был нормальный свет, стало видно, как он сдал за тот почти месяц, что Вик его не видел – с корпоратива. Кожа и кости.

– Что-то ты, Гена, не похож на человека, который счастливо живёт на доходы от проданного успешного бизнеса, – покачал головой отец.

– Живу – и ладно, – махнул рукой тот. – Располагайтесь да рассказывайте, какая нелёгкая вас с утра пораньше всех четверых принесла. Чует моё сердце – про тот самый бизнес и будете говорить, иначе с чего бы молодняк с собой притащили?

Молодняк, то есть братья Ледяные тридцати семи и тридцати восьми лет соответственно, переглянулись и пожали плечами.

– Так вот, Гена, хотим послушать, что за херню собачью ты мне продал, – ласково сказал отец.

– Что ты хотел, то и продал, – усмехнулся Недолюбов. – Гарантийных обязательств, что будет работать, не давал, уж извини, ты сам бил себя в грудь, что у тебя-то всё непременно заработает, такой ты крутой, и дети у тебя такие же. Неужели не справились?

– А ты, Гена, не смейся раньше времени. Шарашкину-то контору твою именно дети раскрутили, – встрял Михаил Григорьевич.

– Какую шарашкину контору? – вытаращился Недолюбов.

– А такую. Подпольную твою службу доставки неучтённых грузов, – сощурился отец. – И Емельянова твоего, и всех его подручных.

Недолюбов молчал. Выпил чай из чашки.

– Нашли-таки.

– А ты думал, Гена, мы совсем идиоты? – отец снова говорил ласково. – Ещё не вполне. Рассказывай давай, на кой хер тебе это понадобилось.

– Деньги, – пожал тот плечами.

– А заработать – кишка тонка?

– Так тоже заработать. Только быстрее. Детям нужны были квартиры в Москве. Про детей ты, думаю, понимаешь.

– А сами дети – безрукие или безголовые? – нахмурился отец. – Помочь – я понимаю. Но полностью сделать – не уверен. Даже то, что это девчонки, не сильно-то понятно. Они же у тебя обе нормально замужем?

– У Ленки муж разорился, на её шее сидит почти год. А Танюха сама от своего ушла.

– Ушла – так чего к себе не забрал? И тебе повеселее, и ей не думать, на что жить!

– Это ты так считаешь, а она из Москвы обратно сюда уже не поедет. И внуков уже скоро в вузах учить. Сам понимаешь, сколько там это стоит. Вот вырастут твои старшие – увидишь, если не понял ещё.

– Мои старшие сами уже так деньги зарабатывают, как я на старости лет не умею, – усмехнулся отец.

Вик с Майком переглянулись с улыбками, но тут же встряхнулись и стали слушать дальше.

– Тебе виднее. Ну да, я связался с криминалом и неплохо на том заработал. Тебе того же не желаю – у тебя свои пути. Ну да, мы когда-то с тобой спорили, что обойдёмся без этого, можешь считать, что выиграл. А мне уже без разницы.

– Чего это тебе без разницы? – не понял отец.

– Видишь, на что я похож? Правильный ответ – на скелет. А скоро совсем им и стану. Мне сказали – максимум до Нового года, а то и раньше.

– Рак? – догадался отец.

– Он, родимый, – кивнул Недолюбов. – И когда установили, было уже поздно метаться. После того, как диагноз поставили, я и согласился тебе всё продать. Потому что похрену. Компания так или иначе в хороших руках, девкам денег я сделал, сколько смог, Женечка уже на том свете, а остальное без разницы.

Женечкой, Евгенией Александровной, звали жену Недолюбова.

– Чего молчал-то? У Полиньки есть врачи, нашим не чета. Глядишь – и протянешь ещё сколько-нибудь.

– Зачем? – прозрачные глаза Недолюбова смотрели отцу в лоб, как дуло.

– Как же – а смотреть, как дети живут, как внуки растут?

– Всё, что мог, я для них уже сделал. Дальше пусть сами. И с Емельяновым делайте что хотите, и с прочими. Я никого на аркане не тянул, все сами приходили, лёгких денег всем хотелось.

– Понял тебя, – кивнул отец. – Ты всё же подумай про врачей, кузина Доменика посмотрит тебя, если что, даже сюда можем её позвать.

– Да ну тебя, Валентин. Вроде вырос большой, а в сказки веришь. Проваливайте уже все, а?

После такого оставалось только в самом деле проваливать.

Но отец сказал, что всё равно поговорит с кузиной Доменикой. Та была крутым врачом-хирургом, и её матушка, несмотря на возраст под восемьдесят, тоже была крутым врачом-хирургом. Ведь не вчера познакомились с этим гадом, так-то вся жизнь, почитай, бок о бок прошла!

А молодому поколению вместе с Михаилом Григорьевичем оставалось только разобраться с теми, кто подводил под монастырь непосредственно компанию.

Вик наотрез отказался возвращаться домой, скомандовал – всем ехать в контору. Да потому, что спать же спокойно не получится, если это всё не решить. Тем более что завтра суббота. И плевать, что он, в отличие от идеального Майка, одет совершенно неформально. Он и так может, ему без разницы.

Прошёл по коридору десятого этажа – как, чёрт возьми, домой вернулся. Прикипел за полтора месяца – кто бы мог подумать? Хотел заглянуть к Веронике, потом решил – нет, сначала дела, потом радости.

Из тех, кто числился в списке, в собственно офисе работали всего ничего – Емельянов, пара придурков из его отдела да один ушлёпок из техподдержки. Емельянова Майк пригласил зайти в кабинет, к остальным отправили Пашу и его парней поговорить.

Емельянов зашёл как ни в чём не бывало, увидел Вика, вытаращился.

– Виктор Валентинович, с выздоровлением!

– Ах ты, собака, ещё и выздоровления мне желаешь, значит, – ответил Вик ласково – почти как отец. – Сначала, значит, обкрадывать меня, портить моё имущество, стрелять в меня, и ещё моей женщине навязываться, а потом, значит, «с выздоровлением»?..

– Чего? – только и смог проговорить тот.

– Недолюбов сказал, что ему без разницы, что с тобой будет. Он рассказал, как у вас тут всё чудно было устроено.

– Как… рассказал? – по ходу, именно это поразило Емельянова сильнее всего.

– Словами через рот, – пожал плечами Вик. – Я думаю, мы тебя сдадим куда следует, для опытов, а дальше уже посмотрим. И не только тебя, остальных тоже.

Емельянов подскочил, потянулся через стол, что-то явно хотел… но подошёл всё это время тихо стоявший у стены Майк и взял его за плечо железными пальцами.

– Не суетись, ОК?

– Что ж Петя-то тебя не пристрелил нахрен, – только и нашёлся Емельянов.

И больше говорить с ним было как-то не о чем.

72. Вероника

Мы не знали друг друга до этого лета,

Мы болтались по свету, земле и воде

Сплин

Воскресным вечером они сидели на балконе, пили вино и смотрели на город.

Всё было хорошо.

Накануне Вик явился на работу, как неумолимый ангел мщения, и раздал всем так, что мало не показалось. Но Вероника узнала об этом уже постфактум – ей, как и остальным приличным людям, позвонил Майк и позвал в шефский кабинет.

Там она увидела их обоих. Её Ледяной сидел в своём начальственном кресле – в футболке, лесных штанах и берцах. Откуда только вылез такой, да кто его вообще из дома-то выпустил! Велели же прижать зад и сидеть! Ага, будет он сидеть…

Не её Ледяной был элегантен – но это он такой всегда – и добр, чего с ним в конторе на текущей неделе не случалось.

Званы были постоянные участники планёрок. Им-то Вик и сообщил, что хитромудрая схема господина Емельянова приказала долго жить, далее работаем, как нормальная транспортная компания, а не как доставка криминальных грузов. И с запчастями не мухлюем, и со всем прочим, чего касаемся, тоже. Всем ясно? Отлично. С понедельника он на работе и полностью выполняет свои обязанности, всем остальным желает того же. И последнее, во избежание кривотолков. Вероника Андреевна согласилась выйти за него замуж. О дате свадьбы будет известно немного позже…

Вот последнее, на взгляд Вероники, было немного лишним. А может, и нет. Теперь всё всем ясно. После импровизированной планёрки в течение часа к ней зашли все, кто только водился у них в офисе – обсудить, поздравить, поглазеть на кольцо. Даже Сашенька Татарникова заглянула, хоть и зарёванная. Ну и ладно, в понедельник уже можно будет нормально работать, наверное.

А потом пришёл Вик и сказал – пошли домой, душа моя, ну их всех, начальник я или нет? Тут получилось забавно, потому что в скайп позвонил из Москвы Алексей Ледяной, которому занадобилось что-то по делу, но влез Вик, сказал – отстань от моей невесты, она тебе в понедельник всё пришлёт, ты ещё на работу прийти не успеешь, а она уже пришлёт. Алексей прифигел, но принял, поздравил и отключился.

Далее они и вправду собрались и уехали домой. И в Академ в тот вечер Вероника не ездила.

На следующий день их ждал обед с мамой и Катериной. Вероника встала с мыслью, что как ни сделай – хорошо не получится. Видимо, это было у неё на лбу написано. Вик изловил её и прямо спросил:

– Душа моя, что не так?

– Всё так, – бодро ответила она.

– Ну ни фига ж подобного.

– Да… Мама, скорее всего, опять будет тебя допрашивать.

– А тётя Нина завтра будет допрашивать тебя. Прорвёмся. Я собираюсь жить с тобой, а не с твоей мамой, при всём к ней уважении. И ещё момент: пока мы вместе, мы выстоим против всего оставшегося мира. Веришь?

И смотрит на неё так, как никто и никогда.

– Мы же, вроде бы, один раз уже. Выстояли. А ощущение как раз было – как будто против всего мира.

– Вот. А наши родители нам всё же не враги.

– Осталось только убедить их в этом.

– Тогда вперёд!

Они заехали на рынок, купили цветов, торт и арбуз. И отправились в Академгородок.

Мама, как и следовало ожидать, вела себя вежливо и напряжённо, как будто всё время ждала подвоха. Но Вик был спокоен, позитивен и убойно любезен. Не как Майк, нет, упаси господи, а как может именно он – с виду как будто простоватый, но на самом деле ой какой непростой.

– Виктор, вы же работаете вместе с Вероникой? – взялась уточнять мама.

– Да, – кивнул он.

– Но это же очень плохо! А вдруг вас обоих сократят? Разом? И что вы будете делать?

Вероника глянула на Вика и расхохоталась – он подвис. Реально подвис.

– Мама, его не сократят. Разве что перекинут на какую-нибудь другую должность, где нужно будет чистить очередные авгиевы конюшни.

– О нет, – сказал Вик. – Насколько я знаю, в ближайшее время отец никаких приобретений не планирует. Я хочу немного спокойной жизни, и я хочу в отпуск. Мы хотим в отпуск.

Мама переводила недоумённый взгляд с неё на него и обратно.

– А ты кем работаешь-то? – спросила Катерина, она уже некоторое время изнывала от любопытства.

– Начальником он работает, – сообщила Вероника.

– Твоим? – не поверила Катерина.

– Да. Нашим генеральным директором.

– Но ты же говорила, что ваш генеральный директор – это сын кого-то там, кто купил вашу компанию? – нахмурилась мама.

– Всё так, Любовь Ивановна, – кивнул Вик. – Компанию купил мой отец у своего друга юности. И передал её мне, чтобы привёл в порядок. С помощью Вероники и некоторых других приличных сотрудников мне это удалось. Теперь у нас, я думаю, всё хорошо.

– И… когда вы планируете подавать заявление, раз всё хорошо? – продолжала выспрашивать мама, когда обрела дар речи.

– Да вот с текущими делами разберёмся и займёмся, – сказал Вик. – А не успеем на осень – тогда уже весной.

– А зима вам чем не подходит? – удивилась Катерина.

– Моя мама тяжело переносит нашу здешнюю зиму. Обычно на зимние праздники отец ездит к ней, а летом – она к нему.

Дальше в осторожных выражениях маму известили о том, что Полина Николаевна обычно проживает в Риме, одна сестра Вика – в Милане, а вторая – в Женеве.

– О, круто, а вы когда туда поедете, меня возьмёте? – спросила Катерина.

– Посмотрим, – ответила Вероника.

И последним добившим всех аккордом стало приглашение на следующий день на обед в Листвянку. Вик сказал, что пришлёт к двенадцати своего водителя.

– Вероника, а ты не могла бы нас отвезти? – спросила мама. – Зачем утруждать водителя?

– А зачем утруждать Веронику? – рассмеялся Вик. – У Володи такая работа. Да вы его уже знаете, он как-то пригонял сюда вероникину машину. Он возит меня или членов моей семьи. Всё нормально. А Веронику привезу я. Там встретимся.

Под конец обеда мама смотрела на Вика как на некое необходимое зло. Не одобрила, но смирилась. Зато Катерина не сводила глаз и даже спросила потом тихонько – как это Вероника умудрилась отхватить такого мужика.

Ответить ей было нечего – на взгляд Вероники, они как-то разом друг друга отхватили.

В воскресенье родные Вика ждали их к двум. И они даже поехали пораньше, чтобы быть на месте в тот момент, когда Володя доставит маму с Катериной.

Воодушевлённая Анна прибежала встречать их прямо к воротам с котом Барсом в обнимку. Саша важно подошёл поздороваться. Тётя Нина долго обнимала Вика, чуть не плакала, смотрела на Веронику строго, но потом пришла Полина Николаевна и рассказала, что Вероника-то, оказывается, орхидеи выращивает, Нина, ты бы их только видела! Это заинтересовало, Веронике пришлось предъявить фото цветущих орхидей, и дальше всё пошло как по маслу.

Приехавшие мама с Катериной первые минут десять шли по участку от ворот к дому и восторженно смотрели по сторонам. Вик показал им, где там что, маму заинтересовали клумбы, грядки и теплицы, он пообещал экскурсию после обеда. Далее их торжественно встретили Валентин Фёдорович и Полина Николаевна. Поприветствовали и взяли в оборот. И пошли, кажется, в оранжерею.

Катерина познакомилась с Майком и Линой, а потом и с Алисой. Всех детей тоже обещали вывести к обеду – как-никак, такое событие не каждый год случается. Но если Веронике с ними всеми было легко, то Катерине – как-то не очень. Тогда позвали двоюродного брата Тёму и выдали Катерину ему. Кажется, получилось удачно – они нашли о чём говорить.

За обедом Веронику и Вика снова поздравляли и сто раз сказали, что пусть они уже поскорее определяются с датой, чтобы все смогли её запланировать. Тут да, уже надо, и раз всё решено, тянуть нечего. Хоть Веронике и было страшновато – это сейчас, на пике эмоций, у них всё гладко и хорошо, а как будет дальше? Но она смотрела на Валентина Фёдоровича и Майка, и подозревала, что они знают какой-то секрет. И надеялась, что Вик тоже его знает. Или ему скажут.

В итоге мама осталась в восторге от новых родственников. И от того, что её заверили: в финансовом плане Вик давно и прочно самостоятелен, но если вдруг что – семья поможет без вариантов, потому что иначе зачем это всё? Она предсказуемо нашла общий язык с Ниной Фёдоровной, они успели обсудить пироги, варку холодца, помидоры в теплице и георгины на клумбах. А Полина Николаевна пригласила её к себе весной – смотреть розы.

Дети вели себя, как ангелы, и очаровали всех. Родители детей только посмеивались.

Уже темнело, когда стали разъезжаться. Володя снова увёз маму и Катерину, а Вик с Вероникой поехали домой.

Господи, думала Вероника, а ведь мы могли и не встретиться. Если бы Недолюбов продал всё кому-то другому. Если бы вообще не продал, и кто знает, что бы там было. Банкротство, судебное дело или что ещё. Да вообще Вик мог бы жить долго и счастливо с кем угодно другим.

Но случилось так, как случилось.

И пусть дальше будет только лучше.

Эпилог. Три года спустя

1. Вик

Я дойду к тебе, потому что живу

Олег Медведев

Он ехал в Листвянку. Там была Вероника с детьми, кроме того – приехала на каникулы Линочка, расскажет новости – например, про Элочку, которая с весны работает в Риме. И у отца вроде тоже какие-то новости.

Три прошедших года были… насыщенными. По плотности событий их можно было сравнить со всей предыдущей жизнью. Можно сказать, что до тех событий и до Вероники он было совсем другим человеком.

Первый год с ней принёс ему столько счастья, как никто, ничто и никогда. Она была с ним, и она тоже была счастлива. Ему очень понравилось показывать ей мир – они много ездили, ну, сколько позволяла работа. Сначала нужно было представить жену семье, той части, которой не с руки добираться до Иркутска. Поэтому начинали с Рима и Парижа, тем более что Вероника очень хотела побывать и там, и там.

Ещё были другие старинные города, и было море – посреди зимы и не только. И потом снова – его маленькая квартира на семнадцатом этаже.

А потом начался этап с детьми. Это оказалось неожиданно прикольно, но потребовало нехреновых ресурсов – во всех смыслах. И вдруг неожиданно приоритетной задачей стало сохранить его Веронику. В плане здоровья и в плане разума. Совет Майка «вытряхивай её из этого всего насильно и пусть спит» оказался бесценным, и такой же бесценной была помощь Полиньки – её признавали дети, а её многочисленная родня местами творила чудеса.

Кажется, сейчас пришли к какой-то стабильности. Он, Вероника, чудесный мальчик Андрюша, как две капли воды похожий на фотографии Вика в детстве, только глаза зелёные, и маленькая принцесса Наташа, рыжая и сероглазая. Более того, им стало тесно в их квартирке на семнадцатом этаже, как бы они с Вероникой её ни любили. Поэтому уже почти построились двухэтажные хоромы, тоже в центре, была надежда, что к Новому году уже и переехать получится.

Первым в новый дом пойдёт принц Уэльский, он стал огромен и толст, и когда эта полосатая туша принимается носиться по стенам и потолку, то спасайся кто может. Но дети его любят, и он их, как ни странно, тоже. Воспринимает, как котят, вылизывает и воспитывает – в меру своего котовьего разумения.

Транспортная компания «Продлестранспорт» ведёт себя прилично. Вик уже почти два года не занимался ею никак – на удивление, эта работа пришлась по душе Владу Вершинину. Вик вернулся к своим договорам и прочим международным связям, пока полгода жили у Полиньки, так там и работал. Теперь никак не мог решить, где ему лучше – там или здесь. Огромные плюсы были у обоих мест, а с минусами можно было побороться – и в Риме, и в Иркутске.

Впрочем, отец говорил – решай сам, жить тебе и твоей семье. Смотрите, как вам всем лучше.

Но Вероника на вопрос «как лучше» чаще всего отвечает «не знаю». Не потому, что на самом деле не знает, а потому, что задолбалась немного. И даже наличие няни Тани не всегда спасает, хотя и сильно облегчает всем жизнь.

Майк ржёт и говорит, что дальше будет проще.

Веронике ещё сложно уехать из Иркутска потому, что на ней по-прежнему Любовь Ивановна и отчасти Катерина. Отчасти потому, что у той уже свой муж и маленький сын, но этот муж как-то слабо справляется с решением проблем, а они, собаки, почему-то то и дело возникают. И если кто другой пройдёт мимо и тех проблем не заметит вовсе, то Катеринин Денис мало того что сам не справится, ещё и Веронике мозг вынесет. Вику уже даже приходилось прямо говорить – отстаньте, люди добрые. Надо денег – скажите, сколько, но оставьте нас всех в покое. У Вероники и так запас прочности невелик, а дважды в день выслушивать все детали их драмы – кто на кого не так посмотрел и не тем тоном сказал – это реально задолбаться можно. А вот не надо жить с тёщей, тогда она не будет оценивать каждый твой шаг и жаловаться, если что-то не так!

С другой стороны, расстояние в восемь тысяч километров очень располагает к тому, чтобы не нести ерунды почём зря каждый день пачками. Поэтому, может быть, и уехать, и гори оно всё синим пламенем. Родственники привыкнут.

Противоположный берег Ангары отодвинулся, постепенно впереди раскинулся невероятный простор, ограниченный далеко впереди, на той стороне Байкала, высокими горами. Вот этого будет недоставать – бескрайней водной глади, гор со снежными шапками, тайги со мхом, скальниками, кедрами и цветами. Но ведь всегда можно приезжать – что туда, что сюда.

Вик свернул в Крестовую падь и стал взбираться в горку к знакомым воротам.