Та, которую я люблю

68. Вероника

Останусь навсегда египетским ребусом

Олег Медведев

Утро было суматошным. С Виком разве что поцеловались, а потом она велела ему спать дальше. В большой комнате Алиса заправляла кофемашину, а Майк уговаривал Лину переместиться с пола на диван, потому что ходить негде. Ходить и в самом деле было негде – на этом матрасе Вероника с Виком в лесу вдвоём спали, и хорошо помещались. Чарлик шнырял между ними всеми и вопил, потому что хотел есть.

Правда, когда Вероника вышла из ванной, то уже был какой-то порядок – Лину переселили-таки на диван, кота накормили, и он вылизывался под боком у Лины, Алиса и Майк сидели за высоким столом и пили кофе.

– Иди к нам, – Алиса налила кофе ещё в одну чашку. – Так-то тебе вроде как хозяйничать, но это потом, а сейчас для скорости я.

– Мне ещё на тот берег переодеваться ехать, – проговорила Вероника.

– Если будет нужна помощь с переездом – говори, – кивнул Майк. – У тебя есть что-нибудь, что не поместится в его машину, но обязательно нужно забрать?

– Например, пианино, – проговорила как будто спящая Лина.

Все рассмеялись.

– У меня нет пианино, я не играю ни на каком музыкальном инструменте. Петь тоже не умею. Но у меня есть кусты, – вздохнула Вероника.

– В смысле – кусты? – не понял Майк.

– Растения в горшках. Выше человеческого роста.

– И много?

– Не очень. Два фикуса, олеандр и лимон. И много мелочи – фиалки и орхи.

– Ты выращиваешь орхидеи? Супер, – заметила Алиса. – Тебе показали нашу оранжерею?

– Да, мы ходили с Полиной Николаевной. Там круто.

– Здесь тоже будет ничего себе, как я понимаю, – усмехнулся Майк.

Ему тоже нужно было ехать переодеваться, поэтому они быстро допили кофе и разбежались по машинам. Точнее, Веронику уже традиционно ждал водитель Володя. Вежливо поздоровался и сел за руль.

Ну что же, согласилась – терпи. Может быть, водитель – это не навсегда?

Вчера Вероника звонила маме и предупреждала, чтобы вечером её не теряли, а утром перед работой она забежит. Мама, естественно, уже проснулась и начала было заготовленную речь о том, что она всю ночь не спала, и где это её, Веронику то есть, носило, но Вероника продумала своё выступление заранее.

– Мама, у меня времени – пятнадцать минут, а дел – очень много. У меня новость – я выхожу замуж. Не могу сказать, когда именно, мы ещё не успели придумать, но выхожу, – она продемонстрировала кольцо, воспользовалась тем, что мама временно утратила дар речи, и сбежала к себе в комнату.

К счастью, выходные были плодотворны в плане стирки и глажки – блузки висели на плечиках, бельё лежало в ящике. Можно было одеться не глядя и не беспокоясь. Накраситься. Найти зелёные серьги и брошь, подходящие к кольцу.

Мама как раз обрела возможность говорить.

– И за кого, позволь спросить, ты выходишь замуж?

– За Виктора. Ты его видела, мы приезжали на дачу. Мы придём поговорить, но в субботу, наверное, раньше не получится. Он немного болен, а я по уши закопана в работу.

– Немного болен – это как? – мама продолжала выпадать в осадок.

– Травма. Его вчера выписали из больницы, он пока дома.

– Дома – это где? И, может быть, поговорить с тётей Валей? Нужно?

Тётя Валя – преподаватель в местном медуниверситете и врач. И мамина двоюродная сестра.

– Нет, не нужно, у них всё схвачено и врачи есть. Всё в порядке. Целую, убежала на работу, вечером забегу на минуточку за вещами.

Ну, прошло лучше, чем Вероника думала. Хотя к вечеру у мамы может сгенериться ещё целая куча вопросов и выводов. Ничего, прорвёмся.

На работе было с виду спокойно. Вероника хотела начать прямо с того места, на котором ушла вчера, и позвала Маргариту Романовну. Попросила Ольгу сделать кофе и принести чего-нибудь из ближней булочной. Кофе с Ледяными был как-то уже давно.

Пока Ольга ходила за выпечкой, Вероника собралась просмотреть подготовленные вчера документы.

– Маргарита Романовна, а где ваши наработки?

– Оставляла у вас на столе, душа моя. Неужели нет? – коллега подошла, внимательно оглядела стол… – Постойте-ка, Вероника Андреевна. Это правда – то, что я вижу?

И смотрела на руку Вероники.

Ну да, и ещё не раз спросят. А они не договорились, что отвечать на работе… Ладно, уже как есть.

– Да, это правда. Я получила предложение, от которого не смогла отказаться.

– А надо было отказываться? – рассмеялась Маргарита. – Это шеф, да?

– Э-э-э-э… да.

– Благословляю вас, дети мои. Он хорош, что и говорить, а вы – умница и красавица. Когда свадьба?

– Не успели ещё придумать. Всё решилось вчера вечером. Скажите, так легко догадаться, кто это?

– Ну знаете, я же видела, какими глазами вы друг на друга смотрите. И на корпоративе вас видела. И две недели вы места себе не находили, а он, сказали, в больнице.

– Уже нет, вчера выписали. Пока дома. Наверное, появится на следующей неделе.

– Вот и хорошо. Счастливый шеф – добрый шеф.

– Чтобы был добрым, нужно сделать всё для их чёртова банка.

– Так это ещё и их банк? – изумилась Маргарита Романовна.

– Да, их московских родственников.

– Тогда нет вопросов, конечно. Но где, срань господня, документы?

– Вы точно оставили здесь?

– Без вариантов.

Вошла Ольга, она принесла какие-то умопомрачительно пахнущие булочки, сгрузила их на большую тарелку.

– Ольга, где документы? – строго спросила Маргарита Романовна.

– Какие? – нахмурилась та.

– С которыми мы с вами вчера работали.

– Да вот же, у меня, – секретарша пошла в приёмную и взяла папку со стола. – Вы же сами вчера их там оставили, – и принялась разливать кофе.

Маргарита Романовна сощурилась и внимательно смотрела на Ольгу. Но та никак не отреагировала. Разлила кофе и ушла.

– Хотите узнать, кто из нас сошёл с ума? – спросила Маргарита.

– Зачем? Можно ведь посмотреть записи с камер.

– Вот и я о том же. У вас здесь есть?

– С моих и из приёмной – да, – Вероника набрала техподдержку. – Добрый день, Ласточкина. Машкова можно ко мне? Да, сейчас. Спасибо.

Иван Машков появился через минуту.

– Добрый день. Помогите нам, пожалуйста. Нужно просмотреть записи с камер – здесь и в приёмной. Я знаю, что это технически возможно, но никогда так не делала.

– Сделаем, – он сел за ноут Вероники и принялся стучать по клавишам. – Вам какой день и какое время?

– Вчера. Начиная… с какого момента? – спросила Маргариту.

– С без пятнадцати шесть, – ответила, подумав, та.

Через пару минут Иван запустил файл с нужного места.

Вот Маргарита и Ольга заканчивают работу – сложили бумаги в прозрачную папку, Маргарита кладёт папку на стол, обе выходят. Потом заходит Ольга, берёт папку и уносит к себе в приёмную.

– Так, теперь это же время, приёмную, пожалуйста, – Вероника услышала, что её голос леденеет.

– Минуту… смотрите, – Иван запускает файл.

Ольга выходит в приёмную из кабинета, достаёт бумаги из папки, начинает сканировать. У неё звонит телефон, она говорит: «Сейчас буду», быстро складывает бумаги в папку, оставляет папку на столе, всё выключает и убегает.

– Вашу ж мать, – выдыхает Маргарита Романовна.

Кофе остыл, Иван ушёл, прихватив предложенную булочку. Вероника и Маргарита Романовна смотрели друг на друга и молчали.

Потом Вероника позвонила Паше Демьянову и попросила прийти. Он тоже пришёл быстро – соседние кабинеты, как-никак.

– Доброе утро, дамы, какие новости?

– Разные, Паша, ой, разные, – вздохнула Маргарита Романовна. – Булочку хочешь? Кофе уже чуть тёплый.

– Мне сгодится, спасибо, – он подхватил чашку Вероники.

– Посмотри вот это и скажи, что думаешь, – Вероника запустила последовательно один файл и второй.

– Ну ни хрена борзая девушка, – Паша сообщает, что думает. – Вероника, тебе как-то фатально не везёт с секретарями.

– Вроде того, ага, – кивает Вероника.

– Ты её сразу попрёшь или дашь нам последить?

– Сегодня следите, дальше посмотрим, как шеф скажет.

– Который – новый или совсем новый? – хрюкнул Паша.

– Оба, – мрачно кивнула Вероника.

До обеда они с Маргаритой Романовной продолжали готовить документы, потом тихо сходили на обед, потом позвонил Майк. Он велел быть в кабинете шефа через четверть часа – будет видеосовещание с представителем банка.

Этот самый представитель тоже носил фамилию Ледяной, а звали его Алексей Иванович. Мужик за сорок, исполнительный директор. Говорили с час, познакомились друг с другом и с финансовой ситуацией транспортной компании. Под занавес он попросил выслать ему часть документов уже сегодня, и ладно бы, но кое-что нужно было подготовить. Вероника и пошла готовить, и просидела за этим практически до шести, и отправила уже в начале седьмого. Ольга была отпущена, как то и следовало по графику. Уж наверное Паша знает, что с ней делать.

Вероника собирала сумку, чтобы отправиться, наконец, домой. В оба дома – сначала в старый, потом в новый. Вик днём писал, потом она ему в обед звонила – всё было нормально. Она уже собиралась встать и выйти, когда в кабинет заглянул Серёжа Емельянов.

– Вероника, привет. Думал, ты уже ушла, смотрю – свет горит.

– Привет, знаешь, почти ушла. Мне ещё между обоими берегами помотаться придётся, сначала в Академ, потом в центр.

– Тогда я быстро. Ты узнала, что за банк нам навялили сверху?

– Да, это банк московских Ледяных.

– Московских? Есть ещё и такие? – удивился Серёжа.

– Я тоже не в курсе была.

– Совсем нас хотят под пяту?

– Да ладно, под пяту. Скажешь, хуже стало за два месяца? Порядка уж точно побольше, во всяком случае, косяки с доставкой грузов прекратились.

– А тебе лично от этого какая выгода? – Емельянов, не дожидаясь приглашения, сел на стул у стены.

– Слушай, у вас там что, коллективное размягчение мозгов? Я имею в виду, в логистике? То Дима гонит, то ты странное спрашиваешь. Ты не в курсе вообще, как мы с Жанной и Маргаритой задолбались латать наш вечный тришкин кафтан?

– Ну в курсе, и что, сильно легче стало?

– Не поверишь – ощутимо.

– Ну, тогда ты должна быть благодарна новому шефу.

– А я, знаешь, и благодарна. От него одна польза, с какой стороны ни посмотри.

– А правду болтают, что тебя его водитель возит?

– Правду, – пожала она плечами. – Валентин Фёдорович распорядился.

– А я думал пригласить тебя поужинать.

– С чего бы вдруг? – уж кто-кто, а Серёжа ей никогда никаких авансов не делал.

Или это по делу?

– Ну а чего – поговорили бы, о разном. Ты вообще давно мне нравишься. Я просто долго собираюсь.

– Серёжа, ты чего вообще? Ты как бы несвободный человек?

– Ой, жена не стена, – махнул он рукой. – Никуда не денется. От неё не убудет.

– Извини, Серёжа, мне совсем не подходит такой вариант.

– Ты не встречаешься с женатыми?

– Да. Кроме того, я, знаешь ли, вдруг не свободна, – она показала кольцо.

Он вытаращился, как будто никогда колец не видел. Ну да, таких-то, поди, и не видел.

– И когда свадьба?

– Не решили ещё, – пробурчала она. – Сообщу.

– Ну, надо же погулять напоследок перед свадьбой!

– Вот если бы твоя жена пошла погулять напоследок перед свадьбой, тебе каково было бы?

– Да ладно, это всё знаешь когда было? В прошлом веке. Мы с ней столько вместе, сколько не живут. Двадцать лет. У нас сын в этом году школу окончил. Она давно уже не та, что была, и за собой не следит, и на меня не смотрит.

Угу, двадцать лет. А давеча ей чистил мозги ещё один мужик, который в отношениях двадцать лет. Только очень уже разные это мужики, и говорят они разное, и делают тоже разное.

– И поэтому ты смотришь по сторонам? Нет, Серёжа, извини, мне это не подходит никак.

– Ну кого ты там себе нашла? Такого же чудика, как ты сама? Он хоть деньги умеет зарабатывать?

А по кольцу-то не видно, конечно!

– Умеет, Серёжа, и получше тебя, уж извини.

– Что? – вытаращился он, и тут до него дошло. – Так ты что, с шефом связалась, что ли?

– А если бы и так, то что?

– Думаешь, по тебе кусок? Вон, Татарникову обломили, а ты кто? У неё хотя бы отец, а ты – ноунейм девочка, селф-мейд. Нужна ты этому понтовому семейству!

– Ну то им видней, кто нужен, а кто нет.

– Или ты с самого начала на него глаз положила?

– Нет, Серёжа, так само собой получилось. Иди уже, что ли?

– Да нахрена он тебе? Слушай, а если я разведусь? Подумай, синица в руках выгоднее журавля в небе!

Здравствуй, жопа, Новый год, мрачно думала Вероника. Только ещё не хватало! Дожила, называется. То никому на хрен не нужна, то, извините, два горшка на ложку. Надо так ему сказать, чтоб отсох раз и навсегда.

– Смотрю я, Серёжа, ничего ты не понимаешь ни в жизни, ни в женщинах. Знаешь, я не влюблённая малолетняя дура, я тётка-бухгалтер. Или ты думаешь, я разучилась считать? И я не могу посчитать, сколько стоишь ты – даже если разведёшься, разделишь имущество и будешь платить алименты, кстати. И сколько стоит старший сын самого Ледяного, давно и успешно разведённый и не имеющий никаких обременений. Вопросы?

Видимо, вопросов не было. Емельянов вышел, не прощаясь, только хлопнул дверью приёмной.

Эх, а ведь она держала его за приличного человека!

Зазвонил телефон. Это Володя интересовался – скоро ли появится Вероника Андреевна. Она сообщила, что уже идёт. Выключила свет, заперла все двери и пошла к лифту.

Они выехали из здания, когда мысль сформулировалась окончательно, и она набрала Вика.

– Душа моя, скоро ли ты? Мы тебя ждём.

– Уже ждёте? Ещё не восемь, если что. Там среди твоего «мы» не подошёл ли Михаил Григорьевич?

– Есть такой, а что? Дать его?

– Нет, необязательно. Скажи ему, пусть проверит ещё раз Емельянова. Со всех сторон. У меня есть ощущение, будто мы там что-то проглядели.

69. Вик

Завтра утром мы двинем в путь,

Злые звёзды помогут нам

Олег Медведев

Когда Вероника позвонила и сказала про Емельянова, Вик сидел с Михаилом Григорьевичем, пил кофе и слушал его занимательный рассказ о взаимодействиях с органами власти по поводу его, Вика, огнестрельного ранения. Выходило так, что означенные власти сначала никак не хотели верить в самооборону означенного Вика. То есть, было бы проще, если бы его подстрелили, а он, получив в правую сторону спины, подставил бы ещё и левую. Так было бы без вопросов. А тут, понимаешь ли, вопросы есть. Несмотря на то, что вся комедия разыгралась белым днём при свидетелях, и даже, как оказалось, какой-то добрый юноша пятнадцати лет снимал это интересное кино телефоном с балкона. Нравилась ему, видите ли, крутая машина Вика, и он её отслеживал. А потом выставил видюшку в социальные сети и в раздел «Народные новости» популярного местного сайта. И на том видео можно было отчётливо разглядеть, как всё было – выходит Вик, получает пулю, отправляет свою в ответ. Ну и не убил же, чего теперь?

Михаил Григорьевич посмеивался и говорил, что пусть Вик не переживает, разгребём.

Звонок Вероники заставил его взяться за телефон и раздать указания. Поскольку она не назвала никакой конкретики, то и сотрудникам своим ему было предъявить особо нечего, кроме «рыть землю, искать то, что спрятали».

Майк подъехал ближе к семи, неформальный и добрый. Рассказал, как знакомил Веронику с троюродным братом Лёшей. Пока – только как финансового директора компании. Мол, как невесту Вик пусть сам представляет.

Паша появился в пять минут девятого, весь встрёпанный. И рассказал необыкновенно интересную историю про Ольгу, новую секретаршу Вероники. И показал куски записей с камер.

– Паша, а почему я узнаю об этом только сейчас, поросёнок ты недорезанный? – поинтересовался Майк.

– Некогда было, – скривился тот. – Вы ж заходили ненадолго после обеда, и всё. А я в тот момент как раз был в бегах по этому самому делу.

– И как? Много набегал?

– Кое-что. Правда, не понял, как это нам поможет. Эта девка – бывшая любовница Серёги Емельянова. Похоже, он ей и слил инфу, что есть такое вакантное место. Только я не понял, нахрена козе баян.

– А у Вероники, значит, Андреевны появились какие-то подозрения по поводу этого самого Емельянова, – задумался Михаил Григорьевич.

Вик переглянулся с братом.

– Что-то я вообще уже не понимаю, кто я – начальник этого зоопарка или с боку бантик, – усмехнулся Вик.

– А я тем более не понимаю, – тряхнул головой Майк. – И думаю, какого хрена отец нацелился именно на эту компанию. Были ж и другие. Или самим можно было собрать, не сильно бы хуже было. Ну, ты у нас, как оказалось, по-любому в выигрыше, потому как отхватил прекрасную деву в жёны, а мы-то почто страдаем? У отца какие-то стародавние тёрки с Недолюбовым, которые ему захотелось так завершить, а мы-то в этом всём за какие грехи?

– Вот, Недолюбов. Я же как раз о нём хотел говорить, – сообщил Вик изумлённой публике. – Вот скажите, Михаил Григорьевич, вы же давно его знаете?

Тут звонок домофона известил о том, что приехала Вероника. Пока то да сё, пока её сумки с вещами утащили, пока кот вылез откуда-то, где часа два скрывался, и потребовал своей доли жрачки, пока накрыли стол и сварили кофе, – ответить у Михаила Григорьевича получилось не сразу.

– Знаете, там и правда давняя история. Когда мы стали работать с Валентином, они уже делили способы добычи денег, и было это, дай бог памяти, в девяносто небольшом году. Геннадию не хотелось связываться с добывающей отраслью, он доказывал, что выгоднее возить готовое. А Валентин, с выкладками Юры, объяснял, что добывать – стабильнее и надёжнее. Сошлись на том, что один добывает, второй возит. Так и шло себе, пока у Генки всё не начало хиреть. И захирело-таки настолько, что согласился продать. Ну, Валентину радость – додавил-таки, а Геннадию – какие-то живые деньги, с ними было не очень в последнее время, как я понимаю.

– Ещё как не очень, – кивнула Вероника.

– Так вот, вопрос-то у меня на самом деле такой: неужели Недолюбов стал бы терпеть, если бы его в самом деле нагло обкрадывали? – спросил, наконец, Вик.

– Недолюбов, каким я его знал в девяностых – нет, ни в коем случае, – ответил Михаил Григорьевич. – А вот после смерти жены там всё могло быть. Паша, ты вот что думаешь?

– Думаю, что он слишком сильно старался создать впечатление, что, мол, лишь бы кланялись, а как работают – неважно. Другое дело, что приглядеться к нему поближе вроде как ни у кого повода не было. Вот у тебя, Вероника, был повод?

– Я ему сказала про косяки и финансовые потери от тех косяков через месяц после того, как меня утвердили в должности. Я, как сегодня одному уже напомнила, тётка-бухгалтер, а не балалайка. Считать умею.

– И что ответил Недолюбов? – спросил Вик.

Классная она, всё же. Крутая и красивая.

– Что если не нравится – то он мне подпишет увольнение по собственному хоть сейчас. А мне деньги были нужны.

– На что, если не секрет? – медовым голосом спросил Михаил Григорьевич.

– На собственную квартиру, – невозмутимо ответила Вероника. – И если бы все мы проработали без существенных потерь ещё месяца три – я бы купила. А теперь я уже и не знаю, надо или нет.

– Пока здесь поместимся. А дальше разберёмся, – подмигнул Вик. – Вдвоём и плюс кот – не слишком тесно, я думаю.

Котский принц услышал, что про него говорят, выбрался из-под дивана и принялся тереться башкой об ножки стульев.

– Так вот, о Недолюбове. Можно, конечно, списать его странную апатию на состояние после смерти жены. А можно и не списывать, – продолжил Михаил Григорьевич.

– И предположить, что на самом деле всё он знал, холера, и имел с происходящего какой-то доход, – закончил Вик. – Поэтому и закрывал глаза на откровенную халяву, хамство и прочие безобразия.

– Ты сам хочешь с ним поговорить? – прищурился на Вика Михаил Григорьевич.

– Да. Но боюсь, отец такого цирка тоже не пропустит. И если Емельянов был у него в подручных – тогда всё становится понятно. Вопрос в том, что именно они делали.

– Возили краденое? – предположил Майк. – Типа как в Читу тогда. И там же замешался этот мелкий гадёныш, Яковлев, который стрелял.

– Сын большого гада, который воровал деньги на запчасти, – фыркнула Вероника.

– Как ты думаешь, про это Недолюбов знал? – нахмурился Михаил Григорьевич.

– Не факт. Красть самому у себя? Ну, с краденым или ещё каким незадекларированным грузом – это я ещё понимаю, можно такое возить, что доход от дохлых перевозок легко перекроешь. А вот про запчасти – сомневаюсь, – сказал Вик. – Возможно, Яковлев-старший был в курсе затеи Недолюбова, и даже каким-нибудь боком в ней участвовал, а под шумок решил и сам тоже развернуться. Но это я так предполагаю, может оказаться по-другому.

– И с ним ты тоже готов поговорить? – продолжал выяснять Михаил Григорьевич.

– Ну а как же, – кивнул Вик. – Там у нас есть такой момент, как его старший отпрыск. Мы не знаем, был он послан на меня с оружием целенаправленно или сам вылез. Но вдруг отец любит его, даже такого неудалого? А там молодому человеку можно очень много чего вменить, и всему есть свидетели. То есть, можно больше, а можно и поменьше. Как оба вести себя будут. Только надо организовать всё так, чтобы наши главные фигуранты не контачили между собой, когда поймут, что мы всё раскопали. Ну, или не всё, но что-то.

– Нормально, – кивнул Михаил Григорьевич, Вику показалось – с одобрением кивнул. – Но пока – ведём себя так, будто ничего не знаем. Ты, – он глянул на Вика, – сидишь дома, ты, – повернулся к Майку – ходишь с оружием даже в туалет, ты, – взгляд на Пашу, – смотришь в оба, а вы, Вероника Андреевна, – последовал полупоклон, – не высовываете носа из дому без водителя. Всем ясно?

Всем было ясно. Михаил Григорьевич отбыл домой, Паша тоже собрался.

– А это, чего вы тут говорили, ну, про то, что Вик Валентиныч нашёл кого-то в жёны? – поинтересовался он.

Услышал-таки! С другой стороны, этот человек должен быть внимательным и ловить инфу на лету.

– Ну да, нашёл. Но это пока не общеизвестная информация, – строго сказал Вик.

– И… – Паше очень хотелось спросить прямо, но он, похоже, опасался.

– И это, не поверишь, Вероника Андреевна, – усмехнулся Вик.

– Ни фига себе, – честно сказал Паша. – То есть поздравляю вас, и тебя, Вероника, тоже. А это, свадьба-то когда?

– Не решали ещё. Но по мне – так и поскорее бы, – сказал Вик. – Чего тянуть? Скажем, короче.

Пашу выпроводили, Майк уехал сам – сказал, что чертовски хочет тупо выспаться. Или хотя бы просто поспать больше четырёх часов подряд.

Вероника в спальне шуршала вещами. Видимо, складывала в шкаф. Это хорошо и правильно.

На балконе стояли четыре орхидеи, все цветущие. Они топорщили во все стороны свои зелёные корни, это было прикольно. Принц Уэльский обнюхал их, потёрся об горшки и пошёл дальше.

А потом Вероника вышла, прислонилась к нему сзади и сказала:

– Знаешь, я тоже чертовски хочу спать. И ты, наверное, тоже сегодня устал, после больницы-то.

Конечно да, но не просто же пойти вот так и завалиться спать! Он повернулся к ней и обнял. Она была такая хрупкая и нежная, и вместе с тем – жёсткая и суровая. И хорошо, что ему достаётся главным образом нежность.

– Я почти трое суток не имел никакой возможности видеть тебя и касаться. Ты нашлась, это здорово, но этого недостаточно. Поэтому спать – да, но потом. А пока выгоним кота и просто пойдём туда.

А она улыбнулась и согласилась.