Читать книгу: «Автобиография мага», страница 2

Кирилл повесил трубку, завершая звонок.

Точно!

«Патриот» – так называется чай из полыни, оттого что полезный, – спародировал я Леночку. Чай, конечно…

Одно то, что я его пил, вызывало неподдельное восхищение как у самой Леночки, так и ее подруг тоже. Чтоб их, здоровых…

За ЗОЖ!

Глава 3. Вторник, день пятый

День тёк лениво. Дела щелкались семечками. Начальство, уже бывшее, вняло моим аргументам и желанию непререкаемой свободы и уволило тем же числом. Тут, кстати, сыграло то, что мне ставили в упрек: меня легко можно в любое время заменить. По мне, это достоинство – вести дела так, чтобы в них любой мог разобраться. Жаль, Мариночку больше не увижу: взрослая баба, а ресницами так удивлённо хлопает.

Впрочем, всё хорошо, что хорошо. И зарплату, и отпускные – на Камчатку даже хватит слетать, краба дальневосточного попробовать. Говорят, на вкус сильно отличается от крабовых палочек.

Лерка была занята. Отправил ей фото, где я такой весь красивый в «казаках» и с банкой карамельного цвета краски для потолка. Зачем-то же мне приходило на ум слово «карамель».

Ровно в семь тридцать, как того требовал регламент встречи с Кириллом (я был на месте в шесть тридцать), мы – я, Кирилл и его жена, догадайтесь кто…

– Привет, ты, как всегда, вовремя, – протянул руку Кирилл. – Знакомься…

– Виктория! – закончил я за него. – Не парься, мы с ней в одном классе учились, – видя его замешательство, пояснил я, хотя, если бы не сон, сроду бы ее не узнал.

Кирилл хмыкнул, оценив иронию судьбы, а Вика нахмурилась, видимо, вспоминая то ли меня, то ли школу.

Верный себе Кирилл не шиковал, если это допустимо сказать о самом шикарном в городе ресторане. Вкусные, хорошо поданные блюда. Всё, как обычно, достойно. Дорого, кое-что слишком дорого, при этом да – достойно. Хорошее и подходящее слово.

Есть люди-павлины. Тачка блестит, пальцы пианиста и бриллиант в каждом зубе, чтобы радуга сияла. А есть такие, как Кирилл, уверенные в себе.

Чем Кирилл меня удивил – не стал тянуть.

– Так, ну, знакомить вас не нужно, сразу к делу, – после первой стопки начал он. – Так получилось, что у нас группа на Камчатку едет. Вертолёт арендован, охотники-рыболовы ждут, вылет уже через пару часов.

Я внутренне улыбнулся, соображая, что, в принципе, и домой не поеду, на месте всё куплю.

– А дрессировщик, падла, – продолжил Кирилл, – зараза, пропал. А мы на две недели.

– Угу, – покивал я, пытаясь объединить слова.

Уф, видимо, водочка не в тот мозг попала: ничего не понял.

– Нам надо на две недели уехать, а у нас собака, Нега, немецкая овчарка, три года. Умница, спокойная. Ты же собачник. Спокойная собака, но оставить не с кем.

– А, – я удивился.

– В вольере. Жить там можно, но можно и через день приезжать. Там вода, природа, воздух. Вода в доме, все удобства. Час езды, полтора.

– А-а, – протянул я. – Понял, не тараторь. Что, совсем не с кем?

Кирилл робко вздохнул, поглядывая на Вику, потягивавшую ежевичный сок через трубочку и столь яростно ее сжимавшую, что почти перекрыла поток.

– Нет, не с улицы же. Надо надежного. Ты – надежный!

Я покрутил в воздухе обглоданным бараньим рёбрышком: мол, продолжай хвалить, конечно же.

– Продукты затарены, тебе и собаке тоже. Автобусы ходят каждые полчаса… Ты же вроде бы был категорически против вождения? И… это… деньги, конечно, за работу.

– Уже не так категорически, и машина есть. Да и деньги, знаешь, не особо нужны.

Кирилл посмурнел.

– Но я всегда… Ладно, не всегда – сейчас точно присмотрю, конечно. За краба… камчатского.

– Да? Уф-ф. Спасибо, прям огромное. Ты настоящий друг, а крабов прямо сейчас закажу.

– Вот и я тебе пригодился. Краба именно с Камчатки привези… ну или ракушку красивую.

– Ага. Да, точно. И… это… нам уже пора. Вот, – вытащил Кирилл из сумки конверт, – деньги.

– Не…

– На бензин, непредвиденные расходы всякие. И инструкции, и ключи. Зацени конверт: «Семьдесят лет Горному», а?

– Прикольно! – я согласился.

– Всё, Вика, пошли.

– В смысле, прямо сейчас? – опешил я.

– Так самолёт же.

– Блин, сказал бы раньше, по телефону. Что тянул-то?

– А встретиться, поговорить? – улыбнулся Кирилл.

– Ага, поговорили. Иди… уже. Лети… те. Доброго пути!

– Спасибо. Всё. Пока-пока!

Пожимая руку Кириллу, я притянул его к себе:

– Телефон мой где взял?

Кирилл стушевался, шепнул на ухо:

– Сосед по даче дал, там его, может, увидишь. Странная история.

Кирилл с Викой ушли, вернее, убежали. Но такие люди не бегают (только для здоровья). Вика хорошо выглядела… правда, промолчала весь вечер. Ага, все полчаса.

Мясо тут сочное…

А у нас, получается, осталось только Машку встретить. Такого майора-полковника и его истории в моей жизни не было, а вот сиреневый запах Марии-свет Владимировны – ух…

Ладно, всё здесь ясно. Если следить за развитием событий, то, вероятно, Машка – соседка.

– Чёрт, – я выплюнул остатки косточки…

Ан нет! Ёрш коромыслом! – это пломба.

Блин, насколько не вовремя! Я уже вроде как помирать собрался, и вкладывать деньги в зуб вовсе необязательно.

Так, ну, есть не мешает. Вкусняшка жидкая, закусь шашлычная. Музыка живая. Я откинулся на стуле. И столик у меня понтовый: на возвышении и в нише. Люди вон деловые, серьезные.

А я ищу приключений?

Не-ет, на фиг, наелся – и домой.

– Вам заказано такси, как будете готовы, – сообщил подошедший официант. – Оплачено всё, что заказано или закажете, с чаевыми. Желаете еще чего-нибудь?

– Да, Виктор! Такси не нужно, воды в бутылочке, пол-литра. С собой есть?

– Ну… сделаем. Когда?

– Да как принесешь, так и пойду.

– С газом, без газа, минеральная?

– Простая чистая вода.

С бутылочкой «Адыр-Су», мурлыкая: «Шел отряд по берегу, шел издалека», я твердой походкой шагал по одноимённой улице домой. Вот здесь раньше девицы стояли, а здесь шаурму вкусную делали. Из открытых летних веранд доносились голоса, смех и музыка. Город отдыхал.

Вымытый подъезд пах свежестью ночного бриза. Лампочки зажигались от датчиков. Седьмой этаж без лифта, который не работает. Город засыпал.

***

Бурум!

Или что-то похожее:

– Тра-туру, – или, – ёрш зе битте, – или, – тра-та-та… Ё!

В общем, когда просыпаешься (вторник, день пятый), потягиваешься, идешь в туалет, а в это время твоя правая нога, проходя в тысячный раз обычный маршрут, отклоняется на пару сантиметров и со всего размаха врезается в угол тумбочки мизинцем, остаётся только:

– Тра-та-та…Ё! – и непереводимая на культурно-литературный русский язык игра слов.

Все физиологические потребности временно забыты, и только вдох, и:

– Тра-та-та-ё! – выдох.

Вдох.

– Тра-та-та-ё! – выдох.

В такие моменты начинаешь особенно ценить ноги, особливо правую.

О! Как ты бренно, бытие. Как хрупка и тонка нить жизни. Как поистине волшебна та грань, когда боль, достигнув пика, вдруг чуть отпускает. Когда всё тело живёт одним ощущением, и оно вдруг меняется. Когда легкие впускают чуть больше воздуха, чем миг назад, и в кровь поступает чуть больше кислорода. Организм, еще свободный от застывшего на одной ноте мозга, похрамывает до турника и начинает несвойственные ему движения – подтягивается. Потом хромает до кухни и выпивает залпом позавчерашний полынный чай, лишь покрякивая от вспышки запускаемого сознания.

Жизнь! Ты прекрасна!

Потом тело всё же доходит до туалета и вновь испытывает блаженство, а баллон освежителя воздуха выскальзывает из рук и всей своей свежестью, конечно же, прилетает туда, где ярче ощущения. На мизинец правой ноги. И ведь даже уже не осталось слов, чтобы передать всю гамму чувств. Перебираешь по буковке и не находишь достойных сочетаний.

Не вставая и не передвигаясь, замереть!

Ретроградный Меркурий зашел в гости!

На самом деле такие моменты сильно сближают человека с размышлениями о мироздании. Причинно-следственные связи. Маршрут миграции леммингов и их влияние на добычу полезных ископаемых, в частности, жести, из которой делают разного рода баллоны.

На столь высокой ноте я вспомнил о главном. Сей труд – автобиография – учебник для магов. Итак, собственно, начнем.

Я, Такой-Такойтович, энного года рождения в славном своим прошлым уральском городе, что стоит у черты, отделяющей Азию от Европы.

Ага, интрига, конечно же. Свердловск.

Мои родители были технического склада ума – это когда практичность превалирует над эстетикой. Поэтому я рос не диким, но достаточно свободным, что мог выбирать, в какую… в какое приключение залезть – и как глубоко.

Любимым семейным мероприятиям были еженедельные путешествия. Три часа на электричке в пятницу и три в воскресенье. А там, после этих трёх волнительных часов в плотно набитом вагоне, час пешей прогулки от станции до нашего поместья, где мы и проявляли недюжинные способности и рвение к садово-огородническому подвижничеству. Я в то время не ценил всю великую идею, а потому пропадал с соседскими мальчишками в окрестных лесах и полях.

В целом всё как у всех: детский сад, одиннадцать классов. Школа не особо мне нравилась из-за некоторых черт моего характера: был ленив и добродушен, за что получал двойки от учителей и затрещины от одноклассников. Такое признание показывает всю пропасть между мной и правильным написанием букв и словосочетаний, не говоря уже о пунктуации.

Школу оканчивал я с легким чувством безнадеги и предвкушением чего-то особенного – взрослой жизни (был разочарован).

Институт!

О, институт я выбирал осознанно. Исследовал разные, ходил туда на дни открытых дверей. Победил, конечно, лучший и по счастливому стечению обстоятельств ближайший к дому институт. Студенческие годы запомнились бравадой, куражом и – что было для меня странно – хорошими и даже отличными оценками.

Как выяснилось, я умный.

Здесь же я открыл для себя мир дружеского мордобития и рукоприкладства – боевое самбо.

Я вырос не только умным, но и сильным, и гибким.

Часы разминок сменялись отработкой техник. Удушающие приёмы – боевыми. Спарринги в зале – соревнованиями: сначала внутри института, потом я дошел и до областных.

На одних таких соревнованиях я повредил позвоночник. Следующие три летних месяца провел в больнице. Так что моя травма никак не сказалась на учебе, чего не скажешь об увлечениях.

В студенчестве мы были бедные, но гордые. Поэтому покупали только водку без закуски.

Окончил я институт дипломированным специалистом – инженером со знанием и перспективами карьерного роста, которыми не преминул воспользоваться.

Военком, человек с исключительными экстрасенсорными способностями, сделал так, что мою травму не смог разглядеть даже томограф в центральном военном госпитале.

Армия!

Как много в этом слове… много всего, много. И если оглянуться назад, то армия сделала для меня больше, чем школа и институт, вместе взятые. Без преувеличения. Армия сумела в меня вбить ответственность и способность включать голову быстро и безальтернативно, то есть ультимативно.

В институте я проходил военную кафедру, а потому был призван офицером-пиджаком. Нас, пиджаков, тогда много пришло. Но не суть. Много чего было. Много службы, много работы, много нарядов сутки через сутки – это нормально. А между нарядами смотры, поля, стрельбы.

Если в институте это называлось «культурно отдыхать», то тут по ночам между нарядами была пьянка.

Наутро – как стёклышко; главное, не шевелиться и не дышать в сторону командиров. Потому как, если бы они дыхнули в нашу сторону, похмел, переходящий в запой, был бы обеспечен. И между тем мы – все мы – прошли через это. И выполнили, и сохранили. За что моя отдельная благодарность солдатам, офицерам и прапорщикам.

После армии всё было легко. Работа, знакомства, работа, алкоголь, новые знакомства, работа. Потом работа, алкоголь, свадьба, работа, алкоголь, работа.

Дочь. Валерия. Как путеводная звезда. Свет очей моих и личный вытрезвитель. Уровень потребления упал на порядок до пары раз в квартал.

Потом работа-другая, чуть спокойной жизни – и развод. Работа-работа и книги.

Стал читать. Книга в день – это нормально. Нормальная книга – это хорошо. Появление смартфона спасло библиотеки и мои книжные полки.

Потом случился слом мировоззрения, вызванный визуальным вмешательством в установившуюся картину мира.

Надпись перед глазами.

В который раз я был вынужден измениться под действием внутреннего убеждения в целесообразности этого процесса.

Благодаря этому я сейчас тот, кто есть. Спойлер: жив-здоров до сих пор. Маги вообще отличаются увеличенным жизненным циклом, хотя некоторые мои коллеги утверждают, что это результат вторичного восстановления сознания в объёме.

Якобы существуют технологии воскрешения, одной из которых я воспользовался и заставил себя забыть об этом. В качестве аргумента в этой теории выставляют мое величайшее чувство юмора, чувство меры и чувство жизни. Будто бы единожды живущие таким не обладают.

Что на этот аргумент можно сказать?

Это так и есть, и я из того счастливое исключение, доказывающее правило.

Вот, если вкратце. Ни о чём. Но в целом верно. Хоть и не раскрывает смыслов и внутренних предпосылок.

Конец.

Постскриптум

Будьте счастливы, живите богато. Всяческих вам благ и перспектив роста, как личного, так и профессионального.

Пишу слово «постскриптум» буквами, потому что не люблю латинскую букву «П»: она похожа на русскую «Р». Ну кто мог догадаться использовать русскую «Р», чтобы написать свою «П»?!

Плагиаторы!

Послесловие

Процесс становления магом невозможно расписать в формулах или уравнениях. Скорее это путь от ошибки к ошибке. Слово «ошибка» здесь не в алгебраическом смысле, а в логическом, как результат, который не должен был случиться, не был ожидаем.

Примечание

Комитет магов, изучив сей труд, пришел к выводу: мало. И рекомендовал мне углубиться, показать взаимосвязи и наполнения. По их словам, подход и стиль написания соответствует поставленным целям, и для мотивации мне выписали похвальную грамоту.

Грамота хранится в Музее истории Университета магии – в главном корпусе, на третьем этаже.

Для улучшения качества обслуживания все мысли фиксируются. Небольшая рекомендация: изучать книгу необходимо в бумажном виде. Только книга с печатью наложения силы в полной мере позволит вам изучить и воспользоваться всеми техниками, описанными и подразумевающимися.

Читайте с карандашом в руке, подчеркивая непонятные моменты и слова. Для непонятных слов есть словари разной направленности. Непонятные моменты советую перечитать, будучи в ином состоянии ума или гормонального баланса.

Для индивидуумов, несогласованно использующих текст (весь или отрывки), пожелание: копаться вам всю оставшуюся жизнь, пока действиями своими не восстановите причинно-следственные связи и не приведёте их к равновесию.

Пожелание мое заложено не только в текст, но и в эфирную составляющую любого труда.

Также этим заявлением я снимаю с себя все кармические долги и передаю их в полную отработку нарушающим баланс.

Ветер на вершине

Колышет травинку!

От начала мира

И до последней капли силы.

Ты, согласованный читатель, прочти и присоединись, отдай всё ненужное в безразмерный рюкзак долгов хапающих.

Уф, аж самого пробрало – очень-очень сильно. Не самая трудная конспирация, но заметно улучшающая жизнь!

Один раз после применения данной техники я получил в подарок топаз в виде свернувшейся змеи – мощный талисман от энергетических бумерангов.

Живи по совести, и пусть твой путь освещают мечты.

Глава 4. Лист Жажды

Апокриф. Путники Мёртвого Мира. Лист Жажды

Первый, не открывший. Ты! Серые тропы – направления бытия.

Жаждущий! Ты! Не камень у обочины, но зыбучий песок в глазу разума.

Искатель легкости – обрёл тяжесть, мечтатель власти – стал слугой собственных теней. Грядёт время, когда беспечные шаги путников отзовутся эхом в пустоте, но не звуком, а сомнением. Когда земля под ногами – тлен бытия, а кривое зеркало откроет пылающий бездной глаз. Там, где сила Мертво Мира становится путём.

Читающий, но не понявший. Ты!

Ошибёшься, ибо лично увидишь лишь тень смысла, потому что практический разум твой – петля, сжимающая горло истины. Здесь нет дорог, есть глубокие следы, оставленные теми, кто прошел до тебя и исчез. Нет карт – есть только ожоги, полученные прикосновением к невидимому. Огненный Иф коснётся страниц, но не сожжёт их. Чёрные тени прошепчут, но не откликнутся. Ты услышишь зов, но не поймёшь. Увидишь знак, но не прочтёшь. Ибо этот лист – не ключ, а замок. Не дверь, а стена. Не откровение, а молчание.

Помни: мир, каким кажется, – не мир. Мир, каким звучит, слеп. А тот, что внутри, уже мёртв.

Даже дописанное после слова «Конец» не смягчило требований. Что ж. Надо так надо.

Дабы развить сюжет и привнести момент движения, опишу вам свою первую охоту в Серых Пустошах.

Как вы знаете, Серые Пустоши – место пересечения физического мира и мира духов. Это нейтральная полоса, если так можно выразиться (сейчас я мог бы быть закидан шапками и другой какой-либо непонятной субстанцией за приравнивание Пустошей к нейтральной полосе).

Перефразирую. Серые Пустоши.

Ох, это же с самого начала, с азов излагать придётся! Дабы не растягивать повествование, поверьте мне на слово (пока).

Значит, существуют: Серые Пустоши, Серые Предвечные Степи, Серые Торопы, Серые Тропы. Физический мир и мир духов разделены рекой времени Сморда с ее неисчислимыми именами.

Нет, пожалуй, всё же не буду углубляться.

Есть Серые Пустоши, наполненные Серыми Тропами и Торопами. На пересечениях – перекрестках Серых Троп – иногда возникают поселения. Самое большое – Серый город.

Серые Тропы-Торопы – место, где сила наполняет душу мага (как тебе такое, Сара Сенна, утверждающая, что душа – необязательный атрибут мага?). Серые Пустоши – этакая нейтральная полоса, на которой признаются физические законы, но уже действует право духа.

Серые Пустоши соединяются Серыми Тропами. Серые Пустоши – место, где есть всё (было всё, будет всё), – всё, что есть и будет, что исчезло, но было значимым.

Здесь, посередине древних папоротниковых лесов, стоят пирамиды со своими стражами хомо- и зверохимерами.

Опять же – оп!

Сейчас я польстил Саре Сенна, утверждающей наличие хомо- и зверохимер, тогда как весь просвещённый люд знает, что есть только тварехимеры.

Здесь, в Серых Пустошах, в лесных озёрах живут перворазумные – русалы. В горах медитируют наги. И еще много-много кого и чего: разумных, полуразумных, наполненных силой, наполненных магией и наполненных временем. Но особенно много драконов. Тех, кого в физических мирах величают динозаврами. Динозавр, наполняясь силой или магией, или силой магии, меняется. Гигантские водяные динозавры, наполнившись магией, начинают плавать в воздушном океане (и даже утверждают, что в океане космоса).

Хи-хи, догадываетесь, о чём я?..

Сейчас это небесные драконы. Динозавры, освоившие концентрацию и выброс силы – стихийные драконы: огненные, водяные. Конечно, есть и не только драконы, такие же огненные, но поменьше или побольше.

Надо ли говорить, что прогулка по Серым Тропам сопряжена с большими рисками и опасностями?

Надо ли говорить, что ни один разумный не будет выходить из Серого города без крайней на то нужды?

Надо ли говорить, что двум начинающим магам, в чьи головы – и не только головы – вдарила сила путешествия по Серым Тропам с целью погулять (на самом деле, конечно, с целью поиска яиц небесного дракона)? Это полезно в плане водворения здравого ума на его законное место. Но кто в здравом уме в этом признается?

Если отступить от нити повествования, хотелось бы предостеречь: первые проявления силы в людях опасны в связи с отключением здравого смысла, логики, да и инстинктов.

К счастью, в этом нет необходимости. Да, для перехода из людя в человека необходимо создание духа и души, а также наполнения их силой. Но не всем это нужно, да и доступно, если честно.

Один из путей создания души я опишу позже.

Вот собираешься вроде как небольшой (но важный) случай описать, а оказывается, столько пояснений надо! Всё же правы те, кто утверждает, что повествование должно двигаться последовательно. Но эту историю я напишу.

Что могут два мага, которые таковыми только стали?

На самом деле очень даже многое, хоть это и не относится к данному случаю. Возможности мага не зависят от его возраста и силы. Все ограничения на возможности – та-дам! – это секретная информация. Но я поделюсь – это будет наш маленький секрет… Нет – гигантский секрет! Они зависят от уровня сахара в крови!

Ха-ха, нет, конечно, я пошутил.

Все ограничения маг создает себе сам и сам же их героически преодолевает. На это уходят годы жизни. И порой мне кажется – это сознательный выбор мага.

Так что же могут два мага, особо не выделяющиеся способностями, кроме, возможно, мозгов, полных хренотени и мерцающих тараканов?

Они могут считать, что им всё по плечу, и это вполне обоснованное мнение (плечи не так высоко бывают), но всё это теория, на практике иначе.

Началось с того, что на базаре Рут достал древний манускрипт (здесь и далее Рут – это псевдоним, потому как вся наша экспедиция по своим итогам и результатам была засекречена).

Потому и лишь ха-ха.

В южной части Серого города, прилегающей к реке, расположена торговая площадь. Ее еще называют Мостовая площадь из-за того, что время от времени находятся энтузиасты, стремящиеся построить мост через реку. На секунду – через реку Забвения, реку Смерти, реку Перехода, реку Сморда (иногда Смарда). Конечно, мост через эту реку довольно амбициозный проект. Мостовая площадь – идеальное место для строительства подобного моста, как будто при планировании и строительстве Серого города кто-то о подобном подумал заранее. Когда же Мостовая площадь не используется по своему предназначению (строительству моста), ее используют разные проходимцы: торговцы, шуты и всезнайки. Из сказанного можно подумать, что это три разных вида пользователей площади, но, по сути, один – проходимцы. В общем, Мостовая площадь в основном объёме города – место со спорной полезностью и вместительностью.

Рут – мой напарник (на самом деле напарница), для предстоящего практического занятия купил в этом месте манускрипт – рецепт. Что за рецепт, не скажу: тайна. Но один из ингредиентов – яйцо дракона. И надо же было такому случиться, что у того же продавца абсолютно неожиданно оказалась в продаже Путь-Карта по Серым Тропам к гнездовьям небольших драконов (подчеркну: не Клубок Путника, а именно Путь-Карта).

Не надо считать, что наш поход был изначально провальным. Драконы могут быть довольно глупы. Прямо как два мага, решивших… а это я уже писал. Как вспомню – вздрогну. Что особенно достойно, вздрагивание было, когда я еще только собирался в этот поход.

Подготовка к походу заняла два дня. Одежда с чёртами крепости. Именно с чёртами, а не с рунами. Бады, усиливающие физические характеристики, особенно обидно, что в продаже не было нейростимуляторов, – зелья усиления регенерации. И, конечно, МЫШ-7 – метатель шприцов семизарядный.

Чтобы убить дракона, нужна небольшая армия с парой вертолётов для прикрытия с воздуха – что не работает в случае воздушных драконов. В нашей ситуации, ввиду различных финансово-организационных фактов, мы признали это совершенно нецелесообразным.

Вот слегка усыпить дракона – это можно.

Два дня мы не только экипировались, но и морально и психоневрологически готовились.

«Психоневрологически» не мое слово. Рута. Она (ох, в целях сохранения тайны пишу о ней только в мужском роде, так что, если вдруг будет «она» – это описка, правильно читать Рут – «он»).

Рут – он в физическом мире доктор то ли медицинских, то ли парамедицинских наук. Вот и вставляет термины, по его мнению, подходящие к ситуации.

Мы читали гайды – так называются книги по теме – от «Как приручить динозавра» до «Не лайте на лайку».

То утро я помню, словно всё случилось вчера (это может быть даже правда, что оно случилось вчера). Тяжёлое серое небо нависло над Серым городом. Мы вышли на площадь Хода со стороны центральной аллеи. Меня до сих завораживает процедура выхода из города.

Выйти из Серого города на Серые Тропы можно только с площади Хода. При этом без разницы, как ты вышел и куда путь держишь, имеет значение только чистое намерение – выйти. Из-за этого многие терпят неудачу при выходе, особенно с третьего по восьмой выход.

Первый выход – это как прогулка в детском саду. Экскурсия. Красивые и ровные Тропы. Восхитительное ощущение свободы и силы. Второй раз уже идешь с какой-то целью по Путь-Маршруту, имея цели и задачи, а также предполагаемые методы их достижения. Обычно огребаешь соразмерно своим целям. Так что в третий раз уже не очень-то и хочется покидать безопасный город. А если нет чистого намерения, то нет и выхода. Это как стрелять себе в ногу. Первый выход – осечка, второй – бам! – ступня вдребезги; целители, конечно, восстановят за пару минут или часов, но впечатлений останется на пару лет. Третий раз стрелять будет только сильно-сильно замотивированный или сильно-сильно в квадрате не ухватывающий причинно-следственные связи.

Я, кстати, так и не смог выйти из города в третий раз, только-только с шестого получилось. Тот поход, мой и Рут, был вторым выходом.

Началось всё удачно. У нас хватило намерений выйти и намерений выйти вдвоем.

Времени в Тропах нет, есть только путь. Один и тот же Троп можно пройти за пару часов или дней (много, конечно, зависит от компании. Как в таких случаях говорят: «Мы были молоды, весна, гормоны»). До нашей цели – шесть Тропов. В общем-то близко.

Первый Троп – лес. Знаете, есть такие леса, как с картинки книги сказок о принцессах. Лиственные деревья, сплошной ковер газона. Всё ровненько, чистенько. Этакий парк. Этот Троп обычно рядом с городом встречается. Его мы прошли минут за десять, по пути задержались (дела). Здесь могут возникнуть вопросы: например, только что я говорил об отсутствии времени на Тропах. Общая теория относительности вам в помощь.

Очень хорошо мы прошли первый Троп. Относительно хорошо второй – скальный перевал. Там всегда враждебные камни, всегда скользкие, так и норовят столкнуть в пропасть. Главное тут – осторожность и плавность. Шесть часов, и идем дальше. Третий – молодой хвойный лес после пожара. Рассыпающиеся пеплом, плотно стоящие деревца – и риск провалиться в яму. Измазавшись и исчихавшись, мы вышли оттуда через два часа.

Четвертый Троп. Больше половины пути пройдено. Лес почти как на первом Тропе, но больше кустарников, завалы и крапива. Минут через сорок Рут совершил первую ошибку и прихлопнул комара.

Первое правило путника Троп: не прихлопни и не прихлопнут будешь!

Это, конечно, не всегда так и не везде. Но если можешь не прихлопывать, не суй свои, дружище, ручонки…

Лес как будто замер. Прежде неподвижные деревья, оказалось, могут быть еще более неподвижными. Тишина туманом поднималась от земли, окутывая, мешая сделать шаг и вздох.

В этой квинтэссенции тишины налетели во́роны. Я шел-стоял замыкающим и успел получить пару проникающих ранений, пока сообразил, что к чему. А Рут уже выпустил цепную молнию, прошившую насквозь десяток воронов и меня.

Вороны в клочья. А мне хоть бы хны. Только подёргивающаяся правая половина тела – та, что лежала на левой, лежавшей, в свою очередь, на земле. И искры из глаз. Но даже это, а возможно, что именно это спасло нас. Мои чувства, простимулированные нетипичным воздействием, обострились. Благодаря этому (и моему положению лежа) я заметил движение. Мерцающие волки. Когда смотришь на них в упор – не видишь, можно рассмотреть только смазанное движение и приминаемую траву.

Мы встали с Рутом спиной к спине, без оружия. С голыми руками очень тяжело, даже если ты маг. С той поры со мной всегда топор.

Началась битва. Рут шарашил молниями. Я не знаю, то ли прочитал где, то ли от процесса, включающего как нейрофизиологические аспекты, так и психоэмоциональные, от страха – стал я материализовывать предметы: столы, стулья, горшки с цветами. Лучше всего себя показал ящик: песочно-металлический сейф. Сейфы разной массы, цвета, формы возникали перед, над, внутри волков. Давя, разрывая, мешая. Ящики-сейфы не требуют особого таланта, только силу, которая хоть понемногу, но истощалась.

Кстати, создать сейф с электронным замком оказалось легче, чем с механическим. Этот казус всё еще не исследован мною в должной степени.

– У меня осталось до десяти молний, – воскликнул Рут, – восемь… нет, семерых прибил, еще десяток с моей стороны.

– Я троих раздавил, – я поделился своими успехами. – Да еще четвертый с сейфом в животе жив, но движется неуверенно.

Я осмотрелся:

– И еще десяток живых. Сила есть. Но промахиваюсь часто!

На самом деле двоих я прибил в самом начале, потом волки научились уворачиваться.

– Хреново. Что дальше делаем? – поинтересовался Рут.

Вообще, весь разговор состоял из более коротких фраз, слов и смыслов: ситуация обязывала.

– Готовься. На счёт три запускаешь свою самую мощную молнию, и бежим к дереву справа.

– Раз, – начала считать Рут.

– Я создаю лестницу.

– Два.

– Забираемся на нижние вет…

– Три! Тр-р-р-т-т-т-ша-ш… ш…

– Разряд!

Мы рванули к дереву. Лестница из сейфов получилась эпичная. Когда нижние сейфы начали исчезать, верхние только появлялись – сейфосколатор. На нижние ветви мы почти залетели, вцепившись в ствол ногами и руками.

Спустя пару минут, отдышавшись и переведя дух, приступили к истреблению оставшихся волков. Молнии на таком расстоянии теряли боевую мощь и лишь стимулировали. Зато сейфы летели… как и прежде, мимо. Тогда я применил секретную наработку – конвейер.

Троп оказался не готов к такой мощи. Сейфы летали, появлялись сразу везде, волк, увернувшийся от одного, попадал под другой. Волки отступили и замерли в отдалении.

Там я уже не мог создавать достаточную плотность сейфов на одного волка.

Так мы и сидели почти сутки. Пару раз над нами пролетал дракон. Что я, что Рут никогда до этого их не видели. Этакий кит с шеей и крокодильей пастью. Забавный, если бы не размер – огромный, как лайнер океанический, круизный.

Сидели бы мы там и дальше: волки не уходили, но на наше счастье, по Тропу шел караван Карских магов, они нас и вернули домой.

Вот такая короткая и поучительная история о том, что не ходите, дети, в Аф… по Тропу гулять. Но вернемся к нашему основному повествованию – автобиографии.

Проснуться можно по-разному. Можно. Как щелчок автомата – щёлк, и всё. Бодр, если повезёт; весел, если повезёт дважды. А бывает просыпание как вытягивание себя из болота – теплого, влажного, безопасного – в холодный, равнодушный мир с надписью и кнопками перед глазами.

Вроде как просыпаться надо, и ты потихоньку просыпаешься – гораздо тише, чем мог бы. Так, только чтобы показать всем вокруг, что ты заинтересован в действии – проснуться. Встаешь, делаешь свои утренние дела, старательно и осознанно обходя встречающиеся на пути предметы мебели, оставляя необходимое жизненное пространство. Доходишь до кухни. Где-то на краю сознания отмечаешь, что с точки зрения поесть тут ничего не изменилось. Завариваешь свой любимый чай, потом аромат любимого чая проникает в мозг.