Пир во время чумы

© Роман Булгар, 2016

ISBN 978-5-4483-4347-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая. Попутчики

I

 
Сов секретно. Экз.: единств.
Военному Прокурору
Юго-Западного
оперативного направления
 

Шифрограмма №0011/17/…

…за истекший календарный год участились случаи возгораний на складах с военно-техническим имуществом, на продовольственных и вещевых складах и, что должно в особенной степени настораживать надзорные органы, на складах с артиллерийскими боеприпасами…

ГРУ МО России конфиденциально довело до нашего сведения:

…Имеются неопровержимые факты того, что на Северокавказском театре военных действий в ходе боев с незаконными вооруженными бандформированиями захвачены ПЗРК «Стрела-2М», иное вооружение, вплоть до начала 1992 года достоверно принадлежавшее войсковым частям и соединениям Одесского военного округа…

…Министр обороны поставил задачу провести негласную проверку всех воинских частей на предмет возможности хищений с целью сбыта и с последующим поджогом объектов для сокрытия недостачи…

…Настоятельно требую принять безотлагательные меры по выявлению всех имевших быть место случаев и по предотвращению умышленных поджогов военно-технического и иного имущества и всех причин, способствующих данным преступным действиям…

Главный Военный Прокурор…

Солнечные лучики тепло осветили фасад небольшого, но весьма красивого старинного здания по улице Короленко, что в самом центре южного припортового города. Крайне заинтригованные, космические шалуны задержались на совместном совещании военной прокуратуры Юго-Западного оперативного направления и Одесского военного гарнизона. Несущие свет и тепло лучи скользнули по стене. Они наткнулись на державный трезубец и с удивлением обнаружили под ним неловко и спешно закрашенный герб СССР, который был нанесен на двуглавого орла – символ российского самодержавия.

Внеземные пришельцы высветили густую паутину трещин, хищно оккупировавших давно не беленый потолок, поблекшую и местами постыдно облезшую позолоту, не выдержавшую пытку забвением, ибо у новых хозяев, видно, средств на поддержание свалившегося им на их плечи наследства, увы, не находилось. Зато слов они не жалели!

Третий час в тесном зале разговор шел ни о чем и вокруг да около. И вот прорвало. Строгая на вид девушка в жутко идущей ей военной форме напрягла свои слуховые аппараты, чтоб ненароком не пропустить кое-что особо важное, разумеется, в части ее персоны касающееся.

– …Капитану Полищуку поручается негласная проверка частей 1-ой аэромобильной дивизии, расквартированной в Болграде. А Аккерманом займется майор Щеглов. Шабо и Веселый Кут возьмет на себя старший лейтенант Бойко…

С их безмерно затянувшегося совещания Оксана вышла, нервно покусывая свою нижнюю губу. Застаревшая привычка выдавала в ней сильнейшее волнение и плохо скрываемое недовольство. Еще бы!

Не сказала бы она вслух, что ей досталась самая из последних дыр, но дальше у них просто ехать некуда. Пронырливому майору Щеглову – общепризнанному любимчику начальника отдела опять повезло.

Электричка в Аккерман каждые три-четыре часа ходит, а то бывает, что и чаще свистит. Два часа езды, и тот уже дома. А ей?! Пять-шесть часов тряски в автобусе! Ужас! А ежели ехать кружным путем через тот же самый Аккерман, то и все восемь-девять часиков пилить.

Полный отстой, если посмотреть на дело с одной лишь стороны. Но и с другой стороны, черт их побери, тоже вовсе не цветочки, так как в Аккермане из военных частей, можно сказать, что совсем ничего и нет.

А в Болграде по кругу выходит две полноценные бригады, штаб и управление дивизии, россыпью части и подразделения обеспечения. В военных городках находится большинство дивизионных складов.

Вывод: не повезло ей. Кинули только что ее, бедную, как самую последнюю дурочку, бросили молодую девчонку с гранатой под танк.

Работы ей, бедной, досталось непочатый край. Хоть копай, хоть не копай, но до самого дна при всем желании ей не дорыть. И хоть бы яка умная мыслишка для затравки ее прекрасную головку посетила бы!

Так нет же! Попрятались все где-то. И с чего ей начать? С какого ей драного края за рытье сортира взяться? Ну же, Сана, думай, думай!

Хотя, что тут ей еще думать? Надо ей брать билет на ночной поезд и ехать. А на месте, может быть, война сама план и покажет.

И погода выдалась под стать ее жутко паршивому настроению. Серо-грязные, лохматые тучи низко нависали над головой. Казалось, что они касались своими рваными краями крыш домов, неторопливо плыли подгоняемые коварным северо-западным ветром. На глазах энта хмарь расплывалась, меняла свои причудливые очертания, превращаясь в уродливых чудовищ. Тучи собирались с силами, густели, темнели, готовились засыпать землю крупными, тяжелыми хлопьями.

Под ногами пренеприятно чавкала кашица, которую, к большому стыду для их города, не успевали убирать и с центральных улиц.

Девушка специально посмотрела влево, на Дерибасовскую. Ан нет, там все-таки успели как-то, вымели. Накрасили губы красавице…

– Оксана, постой-ка, не беги, – окликнул Сану знакомый голос зама начальника 2-го следственного отдела подполковника Ковальчука. – Успеешь еще, Ксана, добраться до своей чертовой Тмутаракани.

– Да, вам бы все шуточки, Алексей Петрович, а мне вот, знаете, как-то вовсе и не смешно, – Сана кинула на подполковника взгляд, полный откровенного недоумения и жгучей обиды. – Не знаю, как вы тишком решали, но мне, – девушка захлопала длинными и пушистыми ресничками, – что-то ничуть не улыбается полученная мною задача.

– Знаешь, Оксана, – Ковальчук дотронулся до ее руки, – я до конца был против того, чтобы именно ты ехала туда, да вот твой начальник почему-то особо на этом настаивал. Может, ты, девушка, случайно где-то, кому-то, когда-то дорогу черной кошкой перешла? Ну-ка, вспомни, есть у нас этакий грешок за душой?

Неприязненно-язвительная улыбочка тенью скользнула по красиво очерченным девичьим губкам, они негодующе раскрылись:

– По рукам я ему как-то стукнула, когда он, будто случайно, провел ладонью, скажем так, не совсем в том месте.

На лице зама вмиг проявилась крайняя заинтересованность:

– А он что?

– А он, зараза, ехидно улыбнулся и кинул мне вдогонку, что, мол, зря я так с ним, зря… – прямо отвечая на не совсем скромный вопрос, девушка грустно вздохнула и тряхнула коротенькими серо-пепельными косичками. – Ты, говорит: «…еще попомнишь…»

– Так и сказал, старый хрен?

– Так и сказал, зараза плешивая. Вот и аукнулся мне тот случай. И что нынче-то делать, Алексей Петрович? – Сана с надеждой посмотрела на подполковника, слывшего в их управлении за большого умницу, способного при желании найти выход из любого положения.

– А ты, Ксанка, не отчаивайся, – широкая мужская ладонь мягко накрыла узкую девичью кисть. – Проверка у нас, как ты сама слышала, негласная. Оно, понятное дельце, создает определенные трудности. Но, с другой стороны, оно и открывает неограниченные возможности.

– И какие же? Может, поделитесь со мной своими соображениями, Алексей Петрович? – Сана кокетливо стрельнула глазками.

А что ей еще оставалось делать, если в ее бедовую головушку не приходило ни одной умной мыслишки, кроме одной-единственной…

– А ты, капитан, прояви-ка свою находчивость, найди творческий подход к этому делу, – Ковальчук хитровато прищурился.

Его безошибочный нюх прожженного ловеласа подсказывал ему, что одна милая девушка находится в растерянности и готова пойти на многое, лишь бы выпутаться из создавшейся ситуации, выйти из нее с честью, пусть даже и путем потери ее определенной части. И грех было бы не воспользоваться идущим прямо в руки нечаянным случаем.

– Ты же, Ксана, у нас такая умничка! – мягко гладя свою очередную жертву по шерстке, он слегка подсластил полученную капитаном горькую пилюлю. – Назло всем вывернись, яви свои таланты…

В проникновенно-отеческом тоне подполковника явно слышалось, что чаяния Оксаны небезосновательны и зыблются не на одном песочке.

– Что-то, Алексей Петрович, у меня в настоящий момент с этими вопросами туговато, – посетовала Сана в надежде на то, что, может, ей что-то и подскажут, на порядок ускорят ее мыслительный процесс.

– Ксана, ты от чашечки кофе не откажешься?

Заманчивое предложение подполковника явно что-то за собой таило, и она, не раздумывая, с ходу проглотила брошенную ей наживку:

– Я не откажусь, ежели вы, Алексей Петрович, вкратце набросаете мне всю мою дальнейшую перспективу… в целом и в частностях…

– А как ты думаешь, девушка, – снисходительная и торжествующая улыбка засветилась и тут же подавленная погасла на мужских губах, – зачем я тебя за столик приглашаю?

– Так я это… не против… я это… с удовольствием…

Сверх всех его ожиданий легко заручившись согласием, Ковальчук подхватил Оксану под ручку, резко свернул в сторону. Сделал мужик пару шагов и картинным жестом открыл дверь в полуподвальный зал.

– Заходи, Ксана. Проходи, девушка, гостем будешь…

В темноватой забегаловке капитан Полищук еще никогда не была, и она с интересом оглядывалась по сторонам. Будто бы они, как в сказке, очутились в другом времени, попали в другое измерение.

Пользуясь моментом, Ковальчук почти неприкрыто разглядывал сидевшую перед ним девушку. В очередной раз подполковник для себя отметил то, как Оксана умело применяла косметику, практически даже невидимыми мужскому взгляду штрихами выгодно подчеркивая свои незаурядные природные данные. В отличие от большинства сотрудниц их достопочтенного учреждения девушка не накладывала на дивные свои реснички тонны черной туши, не мазала она густыми пятнами под глазами разноцветные тени – боевую окраску зрелой девицы, вышедшей на охотничью тропу в поисках подходящего мужика.

Ни капельки не сомневался Ковальчук в том, что при рождении эту девушку природа щедро одарила особой и притягательной красотой.

И он никогда не причислял Оксану к сонму фарфоровых красоток с броско правильными кукольными личиками, ничего не выражающими особо, кроме своего собственного самолюбования.

При внимательном взгляде красота Саны завораживала, опутывала колдовскими чарами. Выразительные глаза Оксаны запросто могли бы погубить не одного мужика, в их озерах можно было тонуть.

И если добавить ко всему умопомрачительно стройные ножки да тонкую талию, да высокую и тугую грудь, да лебединый изгиб шеи, да грациозную посадку головы – в общем, прямая погибель для мужика…

– А знаешь ли, Ксанка, почему наше милое заведение называется «Антилопа-Гну»? – хитровато прищурившись, спросил Ковальчук.

– Нет, – Оксана отрицательно махнула головой, даже не обратив своего внимания на всю выпирающую наружу простоту вопроса.

Всем своим видом она будто говорила, мол, нашли, кого и о чем спросить. В эту минуту ей было вовсе не до этого ребуса.

Хотя, даже и не зная, следовало бы легко догадаться. Кто же в славном их городе не знает про известную всем и каждому историю?

– А ты про Ильфа с Петровым когда-нибудь слышала?

Теребя своими пальчиками, в общем-то, далеко не первой свежести салфетку, капитан машинально переспросила:

– Это вы что, про улицу на поселке Таирова?

Приподнявшиеся брови подполковника отразили всю крайнюю степень его неподдельного изумления:

– Ксанка, да что это творится сегодня с тобой? Я же про тех двоих, что «Золотого теленка» в четыре руки накропали.

– И что? – наивно и простодушно хлопнули пушистые реснички.

И точно, как подумалось мужчине, с соображением у девушки дело выходило явно туговато. Выдержав паузу, он спросил:

– Разве ты до сих пор не знала, что именно в этом подвальчике Великий Комбинатор открыл свою контору «Рога и копыта»?

– Ах, вот вы все про что, – Полищук пренебрежительно пожала плечами. – Вы тут еще расскажите мне про то, что Ильф и Петров жили в доме напротив и оттуда воочию увидели Остапа Бендера. Слышала я эти байки. Имелся в моей прошлой жизни один мерзкий тип…

В серо-зеленых, с едва уловимым голубоватым оттенком, девичьих глазах прорезалась застарелая боль. Сана глубоко вздохнула:

– Тоже мне все про это сказки разные рассказывал. И так хорошо ведь, так сладко у него, подлеца, все тогда получалось. Сказки все это, Алексей Петрович. Красивые, конечно, но все-таки сказки…

– Ты, Ксанка, тут не права. Было именно так, – мужчина легонько накрыл ее тонкие пальчики своей ладонью, и она вздрогнула. – Кстати, Ксанка, ты у нас… что кончала? Как ты попала в нашу контору? К нам людей с улицы не берут. Или по блату суют, или еще за яки заслуги.

Чем-то скользким повеяло от вопроса, и неприятный холодок вдруг пробежал между девичьими лопатками, заставил Сану поежиться.

– А то вы, будто, Алексей Петрович, – покусывая губки, она кинула на собеседника подозрительный взгляд, – этого не знаете?

Понимала капитан, что неспроста поинтересовался подполковник. Но не могла она постичь, что у него на уме, зачем он затеял расспрос, видит же, что ей элементарно не до экскурса в ее личное дело.

– Знал бы я, Ксана, то не спрашивал бы. Рыться в чужих личных делах, как делают некоторые из наших начальников, такой привычки не имею. И к досужим вымыслам, бродящим по нашим коридорам, особо никогда не прислушиваюсь. Поделись жизненным опытом…

Придав своему личику всю возможную естественность, капитан непринужденно и доверчиво моргнула:

– Университет я местный с красным дипломом окончила. Оно и сыграло свою решающую роль. Ну и вдобавок еще кое-что….

– Да? – Ковальчук располагающе и ободряюще улыбнулся. – Оно нам уже кое-что объясняет. А в него, в универ, как мы попали?

– Школу я с медалью окончила. Сдала в универе на «отлично» один экзамен, и зачислили. Повезло мне…

Сана моргнула. Подфартило ей сильно. Приехать из села и сразу поступить. Да еще и в университет. Да еще и на этакий факультет.

– Понятно-понятно. Все ты, Ксана, все своим трудом вытягиваешь. Покровителей у нас в конторе, вестимо, не имеешь. Выходит, что зря, напрасно, Ксана, ты дала по рукам своему начальнику… – напустив на себя деланно строгий вид, Ковальчук, пытливо прищурив левый глаз, укоризненно покачивал головой, вводя Сану в краску.

– И что же, мне надо было позволить, чтобы он меня лапал своими потными похотливыми ручищами? – тихо буркнула она и брезгливо передернулась. – Скажете тоже, Алексей Петрович. По этому поводу я думала немного иначе. И от вас, простите, услышать не ожидала…

– Не видать тебе, девушка, майорской звездочки, – будто не слушая ее, продолжил подполковник. – Съест же паук тебя живьем, – нагнетая обстановку, он сгущал тучи вокруг ее бедовой головушки.

Давя в своей груди тяжелый вздох, Полищук стиснула кулачки. Выдержав томительную паузу, Ковальчук изрек:

– Гибче тебе надо было с пауком себя вести. Он намеренно тебя туда кинул, чтобы обломать тебя, чтобы знала свое место и не рыпалась.

– И что мне теперь делать? – совсем обескураженная спросила Оксана, прочувствовав всю гибельность своего положения.

– Ты пей кофе-то, а то остынет, – поняв, что добился желаемого, мужчина резко переменил тему, ловко уходя от ее вопроса. – Как кофе?

– Ничего кофе, – Оксана пожала плечами. – Сойдет за неимением лучшего. Только, сдается мне, что в него что-то добавили.

– Ты так думаешь? – подполковник с серьезным видом понюхал свою чашку. – Наверное, наш бармен, шельмец, капнул туда чего-то по своему недосмотру и бессовестно промолчал.

Девичья ладошка изящно колыхнулась, максимально приближая к органу обоняния чудный аромат дымящегося напитка.

– Коньяк, к примеру, – Оксана усмехнулась и качнула головой.

Словно не веря ей, и Ковальчук принюхался, пожал плечами:

– Вполне возможно. Но так, по-моему, даже лучше. А тебе?

– Ну, мне тоже нравится, если, конечно, не баловаться постоянно, – уклончиво и с намеком на некие обстоятельства ответила капитан.

Но Ковальчук пропустил мимо уха ее замечание, зато вкрадчивым голосом, придав ему таинственность, поинтересовался:

– Ксана, а ты чего у нас до сих пор еще не замужем ходишь?

Понимая, что вопросик непростой, что таит множество подводных камней, Оксана не столько уклончиво, сколь загадочно улыбнулась:

– Понимаете, все никак не могу встретить того человека, на кого придется мне смотреть всю оставшуюся жизнь и не испытывать при этом порой довольно острых приступов тошнотворного отвращения…

Казалось, глаза ее весело смеялись, но в глубине их притаился все тот же самый неразрешимый вопрос. Прищурившись, Сана намекнула:

– Алексей Петрович, кажется, вы хотели мне что-то сказать…

И снова мужчина, дразня и томя, непринужденно отмахнулся:

– Успеем, Ксанка. Когда мне выпадет такая возможность посидеть в обществе обворожительно прелестной девушки.

Разочарованно вздохнув, капитан непонимающе взмахнула вверх красиво изогнутыми ресничками:

– Вы мне льстите. Зачем?

– Нисколько, Ксана. Сущая правда. Ты не хочешь связывать себя узами Гименея? И правильно делаешь. При нашей профессии супруг – лишь досадная помеха. Нет его и нет извечных вопросов: почему, с кем, когда и до каких пор?..

От ничего не значащих слов зам незаметно перешел к тому, что принялся ловко опутывать ее сетью своей паутины. Но, делая вид, что еще не вникла в суть его тонкой игры, она решила немного подыграть:

– Вы… куда все клоните, Алексей Петрович?

– Да ты же, девушка, и сама все прекрасно понимаешь. Сейчас свобода – самое главное твое преимущество. Делай, что хочется, дружи, с кем хочется, гуляй, когда и сколько тебе захочется.

– Вы так считаете? – Оксана чуть наклонила голову вправо.

– Просто ты этого никак не ощущаешь потому, как пока не знаешь, каково, когда дома тебя ждет постоянно одно и тоже. День за днем…

Видя тень раздумий, легших на девичье личико, он предложил:

– Может, осилим еще по одной чашечке? И мороженое к нему?

У мужчины уже почти не оставалось сомнений в том, что дело его «на мази» и, в конце концов, его затея выгорит.

– Ну, ежели к нему добавить и мороженое, – Оксана с легкостью уговорила саму себя, – то тогда… не откажусь…

Внутри поднималось расслабляющее тепло. Она все ждала, когда же подполковник соизволит приступить к серьезному разговору.

Прихлебывая мелкими глоточками довольно ароматный напиток, еще больше попахивающий коньячком, Оксана внимательно, не отводя глаз, смотрела на разглагольствующего Ковальчука.

Ждала она от него обещанной им помощи, но тот явно протягивать ей руку не торопился, тонко ведя хитрую игру, направленную на.…

Впрочем, именно в этом или насчет этого самого Оксана не питала никаких иллюзий. Девушка давно догадывалась, куда клонит зам, плетя кружевную паутину, и внутренне на все заранее согласилась.

Если речь его шла не о том, к чему был весь разговор о ее личной свободе? Если уж и придется ей все-таки запрыгнуть в его койку, то почему бы не совместить приятное с полезным? Она свободна и вправе сама выбирать, с кем ей ложиться в постель, а с кем – ни за что…

Конечно же, кто с этим-то спорит, в ее жизни мелькали мужчины. Что ж, на одного станет больше. Какая разница в итоге?

К тому же, следует ей самой себе признаться, и сам Ковальчук – не самый, на ее предвзятый взгляд, последний экземпляр своей породы.

– Алексей Петрович, вы что-то хотели мне сказать, – чуть ли не взмолилась девушка, не выдержав затянувшейся томительной паузы.

– Ксанка, может, мы зайдем ко мне домой?

– Куда? – ее лицо удивленно вытянулось.

– Ко мне домой. В тиши обо всем обстоятельно поговорим…

Девушка, не сдерживая эмоций, многозначительно хмыкнула. Вот и все. Подполковник раскрыл перед ней все или почти что все свои карты.

Легко и просто. А куда же еще ему тянуть? Не до утра же торчать и дуть кофе с коньяком, закусывая его мороженым.

– Не… – длинно потянула она. – Мы так с вами не договаривались, – девушка сузила свои глазки и укоризненно покачала головой.

В ответ подполковник многозначительно повел глазами:

– Шумно тут страшно, Ксана. Длинные уши кругом…

– Очень убедительный довод, – Оксана усмехнулась. – Зачем же, Алексей Петрович, вообще надо было сюда заходить?

Повез бы мужик, вертелось на ее язычке, бабу сразу к себе. Уйму времени ухлопали, не считая денег на кофе с коньком и мороженым.

– Не мог же я, – хмыкнул подполковник, – сразу предложить тебе, чтобы поехать ко мне. Как бы ты на меня посмотрела, а?

Капитан пожала плечами. Какая разница, как она посмотрела бы. Намного важнее, как на это посмотрит кое-кто другой, к примеру…

– А что скажет ваша жена? – лукаво прищурившись, спросила у зама Оксана, обдавая мужчину изучающим взглядом.

– Она сейчас в Арабских Эмиратах, на курорте.

– Складно все у вас получается, – девушка тяжело вздохнула. – А не получится ли так, Алексей Петрович, что мне потом вдруг придется выскакивать на ваш балкон нагишом? Не май месяц, однако…

Девичьи незамысловатые с виду и бесхитростные уловки лишь еще сильнее разжигали мужское нетерпение.

– Нет, не придется. Ксана, ты точно хочешь, чтобы я тебе помог?

Сана ловко смахнула с лица усмешку. Вот и самый главный козырь в их игре кинут на стол. Дашь на дашь. А не дашь, то и не получишь…

– Алексей Петрович, да вы просто… – талантливо играя, несколько растерянно пролепетала она, – вы не оставляете мне выбора.

– Выбор, Ксана, он есть всегда. И все зависит от того, какой путь ты выбираешь. А мы с тобой зайдем-то ко мне всего-то на минутку…

– На минутку? – изумленно и недоверчиво сверкнули ее очи.

Как же, поверила она ему! На нейтральной площадке умудрился он больше получаса ей мозги пудрить, а попади она к нему в лапы…

– Дома у меня, Ксана, знаешь ли, где-то номерок одного жутко тебе нужного человечка записан. И адресок домашний нацарапан…

Из девичьей груди вырвался вздох. Ох, уж эти мужчины. Чтобы к себе затянуть, на какие только уловки не идут. Адресочек у него дома валяется. «Да у вас, Алексей Петрович, – подумала Сана, – память, как у компьютера. Сроду вы записными книжками не пользовались…»

– Тут всего-то два шага пройти…

– Алексей Петрович… – Оксана укоризненно качнула головой.

Знает туго, стремглав в уме пронеслось, свое дело коварный змей-искуситель, владеет тонким искусством обольщения в совершенстве.

– Умеете вы, Алексей Петрович, бедных девушек уговаривать.

Галантный кавалер стоял уже сбоку и протягивал руку:

– Пойдем, Ксана, времени у тебя осталось не так много…

– Что вы говорите?! – с толикой иронии протянула девушка.

Поднимаясь со стула, она покачивала головой. Вовремя замечено, черт! Чего ж они, спрашивается, прорву времени потеряли на пустые разговоры? Следовало сразу брать быка за рога и тащить девку в свою постель. Нет, они, вишь, столь грубо не могут. Воспитание не позволяет им. Надо им сначала почву подготовить, прощупать, чтоб не нарваться на вящую неприятность, не получить по мордасам. Как горе-начальник ее. Похотливый скот больше надеялся на свое служебное положение. А Ковальчук так не может. Стелет он помягче. Не самая плохая черта.

Совсем неплохо устроился подполковник. В самом центре города. Вокруг, как сладко-сладко, упорно добиваясь своего, напевал когда-то ей один мерзкий тип, каждый камень дышит вековой историей.

Просторная трехкомнатная квартира. И высоченные потолки! Хату эту можно смело поделить по высоте и второй уровень устроить.

Интересно, как у других людей получается эдак классно, да и не то совсем слово, устроиться в жизни? У нее самой, кроме комнатушки в общаге, нет ничего. И не предвидится. Ни в ближайшем обозримом будущем, ни в дальнейшей невидимой и неоглядной перспективе.

– И как тебе мое скромное жилище? – протянул гостеприимный хозяин, извлекая из встроенного бара коньяк и две пузатые рюмки.

– У меня, Алексей Петрович, нет слов! Честно, – Оксана не стала скрывать от мужика своего восхищения. – Скажите, как вам удалось? Или большой секрет? Ах да! Вы, наверное, берете взятки, – изуверски кольнула она, сделав сам по себе напрашивающийся вывод, очень тонко мстя ему за свой вынужденный приход в чужую квартиру. – У людей несчастье и горе, а вы с них ловко денежки тянете…

Видно, бесенок в ней проснулся. Захотелось ей, чтоб и мужик тоже на какое-то время почувствовал себя неловко.

– Бог с тобой, Ксанка! Что ты тут, девушка, болтаешь! – мужчина замахал на нее руками, покрываясь неровными красными пятнами.

– Нет, не берете? – изумленные глазки простодушно моргнули.

После всех ее слов Сана выглядела, как сама святая невинность.

– Ксанка, о чем ты говоришь? Ты что, забыла, кто у меня тесть?

– Сам-то? – испуганно моргая ресничками, капитан благоговейно подняла глаза к потолку, где, верно, надеялась обнаружить сановного тестя или, на крайний случай, его парадный портрет.

– Он самый, – Ковальчук закивал головой.

– Ну, знамо, у него не все чисто с его совестью, – насладившись сполна смущением подполковника, уже несколько помягче, сбавляя тон, заметила она. – Но оно вас уже как-то, вроде бы, и не касается.

– Ну, Ксана! – переводя дух, тяжело выдохнул подполковник.

Признаться самому себе, такого напора он от нее никак не ожидал. Но это только еще больше раззадорило его, укрепило его желание.

– Ладно-ладно… – пренебрежительная ладошка замелькала перед его озадаченными глазами. – Чего уж там, оставим совесть вашего тестя в покое. А вот вода горячая у вас в кране, к примеру, имеется?

– Спрашиваешь! – звонко отдалось гордостью в ответе хозяина. – В центре, чай, не где-то на Выселках как-никак мы живем.

– Как хорошо! – девичьи глазки затянулись дымчатой поволокой.

– Ксана, может, мы перейдем на «ты»? – зам прищурился.

После этакой прелюдии, показалось ему, что в самый уж раз.

– Можно и на «ты», – она усмехнулась. – Мы-то в своей массе люди негордые, к простому обращению привыкли. Оно нам больше нравится и сподручнее. Леша, если ты не против, то приму я ванну? Понимаешь ли, – Оксана мило, извиняясь за себя и за свое поведение, улыбнулась, – у нас в общаге третий год горячей воды нет. Сейчас вот, как тут дохнет на тебя устоявшимся ароматом, что и смотреть на меня ты не захочешь. И не расскажешь мне про свою тайну, не выдашь мне своего человечка.

– Ну, Ксана! – он только покачивал головой. – Я и не знал, что ты можешь быть такой.

Откидывая пальчиками непослушную прядь, она прищурилась:

– Это еще какой?

– А такой, что палец в рот не суй! Цапнешь, откусишь по самый локоть и фамилии при этом не спросишь.

– И не надо его засовывать. У него и так полно всякой работы, – она вложила в последнюю фразу столько смысла и значения, что мужчина почувствовал, как по его жилам погнало жаркую кровь.

Соблазнительная вакханка, делая вид, что вокруг нее никого нет, без всякого стеснения скинула деловой жакет, грациозно извиваясь, легко освободилась от узкой и довольно короткой юбки, расстегнула пуговицы на блузке, пошла-пошла павой, оставив мужчину мучительно догадываться о том, что именно ему так и не показали.

Набрав полную ванну, Оксана с наслаждением вступила в воду и с головой ушла под нее, оставив на поверхности лишь свой гордый носик и прелестный ротик. Горячая жидкость приятно обволакивала. Вода расслабляла, притупляла все остальные чувства, отогнала на дальний план все тревоги и заботы. Вот так бы тут, если бы это было возможно, взять и пролежать ей, подумалось Сане, поплавком целую вечность.

Так нет же. Не дадут. Придут, все испортят. Вынырнула она, остро почувствовав на себе нагло сверлящий взгляд. Открыла Сана глаза.

Ковальчук, широко, да так, что дальше уже и некуда, раскрыв свои бесстыдные зенки, пялился на нее, держа в руке полотенце и халат.

– Леша, мы с тобой так не договаривались, – чуть прищурившись, произнесла Сана, но ничто не шелохнулось в ней, чтобы прикрыться.

Разве она не знала заранее, что именно этим все и закончится? Было бы даже удивительно, если бы мужик не притащился поглазеть.

– Нет, Ксанка, мы договаривались! – донеслось до нее.

Теперь зам стал полным хозяином положения и мог диктовать ей свои условия. Но для вида она поборется, попортит ему кровушки:

– Это чё еще… это когда же мы энто успели? – удерживая в себе приступы поистине безудержного смеха, она заставила себя сделать до крайности удивленное и столь же непомерно возмущенное лицо.

– В тот самый момент, когда ты сама согласилась пойти со мной.

– Нет-нет, Леша, нет, нет и нет! – Оксана отрицательно покачала пальчиком. – Ты пригласил меня всего на одну минутку. И все…

– И что теперь? – подполковник начинал потихоньку терять всякое терпение в ходе бесполезной риторики, его глаза наполнились решимостью. – Вытащу тебя силой. Будешь кричать, сопротивляться?

– Зачем? – девушка хлопнула непонимающими глазками.

Ее немного простодушная и, скорее всего, озорная улыбка сводила мужика с ума, волновала его кровь, будила неуемное желание.

– Если уж изнасилования нам, девушкам, так и эдак не избежать, то лучше расслабиться, – Сана моргнула, – и постараться получить, хоть толику, удовольствия. Хоть какая-никакая, а польза от всего капнет…

Опытные мужские руки скользили по женскому телу, заставляли его мелко вздрагивать, вытягиваться стрункой. Бесстыдно забирались они повсюду, не оставляли без внимания ни один клочок прекрасного творения природы. Соски Саны, чувственно набухшие от томительного, вытягивающего все внутренности желания, чутко реагировали на все прикосновения к ним, вырывая из уст женщины страстные вздохи, а низ живота сам, сам шел навстречу тому, что надвигалось на нее.

– Ах! Ах!..

– Ксанка! – шумно выдохнул он, приходя в себя после взрывного потрясения, что поразило его своей небывалой силой. – Ты прелесть, ты создана для любви. Ты и твое божественное тело, вы созданы для того, чтобы дарить наслаждение партнеру и самим получать его. Я бы, не раздумывая, предложил бы тебе стать моей женой, но, увы…

Женская ладошка понимающе прикрыла мужские губы:

– Будет тебе, Леша. У нас, как говорят, извечная история. Любят одних баб, спят со вторыми, а женятся совсем на других, на тех, что с квартирами. А у меня квартиры нет, и отца со связями тоже нет…

– Ох, и язва же ты, Ксанка! – огорченно выдохнул Ковальчук. – Ох, и повезет же кому-то в кавычках. Ох, и намучается же он с тобой!

Усмешка появилась и, тая, пропала на чуточку припухших губах:

– Помнится мне, ты только что совсем другое мне напевал. Недолго продлилась любовь. Ну, раз наша с вами, Алексей Петрович, любовь так быстро испарилась, то давайте уж, мы перейдем, наконец, к делу.

– Что ж, к делу, так к делу, – подполковник усмехнулся. – Только ты, Ксана, изволь, оденься. Иначе я не смогу. Пытки искушением – не мой стиль. Боюсь, что я долго не выдержу.

– Вы, Алексей Петрович, – расцвела плутовка, – отвернитесь чуть в сторонку и начинайте. Не волнуйтесь, я запомню. Со слуховой памятью у меня, как, впрочем, и с некоторыми другими… пока все в порядке.