Читать книгу: «Никогда не отпускай», страница 3

Я опять слишком глубоко копаю. Почему бы не расслабиться и не насладиться этим моментом? Просто побыть вдвоем, как я однажды мечтала, и попробовать на вкус «мы». Я осторожно сжала покоящуюся на коленях руку Фабиана и улыбнулась уголком губ, не сводя взгляда с дороги. Я хотела его почувствовать, он все еще здесь. Со мной.

– Что я буду делать в компании и как на это отреагирует твоя тетушка? У нас с ней был неприятный разговор перед моей свадьбой, сомневаюсь, что мое присутствие ее порадует, – на одном дыхании проговорила я, останавливая машину перед светофором и наконец обращая взгляд на Фабиана.

– Я знаю. С ней не возникнет проблем. Она ушла из компании, и теперь делами занимается мой компаньон – Оливер. Оливер Шер.

– Это круто, – мне кажется, я даже перестала думать, как услышала это имя.

Ведь имя Оливера Шера звучало почти во всех новостях. Даже тех, что не передавали новости бизнеса. Оливер Шер слыл гением авиации и заключал самые выгодные сделки для компаний, в которых работал. Тридцать семь лет, красив, да, его фотографии украшали мои альбомы лет десять назад, когда он только начинал карьеру и бурную светскую жизнь. Ну, собственно, ею он и прославился больше всего. Оливер Шер трижды разводился, и ни одна его жена не получила и копейки. У него не имелось наследников, и в целом он наслаждался жизнью. Я не знала, как Фабиан заполучил его в «ББА», но это было действительно круто.

– Ты впечатлена? – его голос показался каким-то подшучивающим надо мной.

– Он лучше всех, заполучить его большая удача, – я не отрывалась от дороги, лишь чувствовала, как его рука сильнее сжала мои пальцы, так что мне стало немного больно.

– Лучше меня? – Фабиан откровенно надо мной насмехался, но мои девичьи грезы не должны стать для него большой проблемой.

– Мне было 14, когда я влюбилась в Оливера Шера и мечтала стать его женой и соратницей. Тогда он казался недосягаемым и очень взрослым, целых 27 лет, – я усмехнулась и свернула на узкую улицу, на которой едва могли разъехаться две машины. Пришлось сбавить скорость.

– Серьезно? – я видела краем глаза, как приподнялись брови Фабиана и улыбка сошла с его лица.

– Да, но это в прошлом, и детская влюбленность позади. Да и он слишком крут для меня, – решила поиздеваться над Бойлом я, но доиграть не смогла и, увидев, как лицо мужчины покрывается багрянцем, рассмеялась.

Он же с еще большей силой стиснул мою руку и положил ее себе на пах, так, чтобы я могла прочувствовать всю силу его желания и то, какой он мужчина.

– Ты моя, ты должна это запомнить. Это основное условие. Моя, – он отпустил мою руку, но я не торопилась убирать ее. Лишь сжала его достоинство через штаны и хотя бы так, но почувствовала его в своих руках. Я слишком давно не была с мужчиной, и даже это прикосновение отозвалось внизу моего живота. Я громко выдохнула и резко затормозила перед совсем не примечательным зданием редакции.

– Я вернусь через минуту, а тебе предлагаю остыть. Я еще ни на что не согласилась, – я усмехнулась, убрала руку и, чмокнув в щеку Фабиана, пока он не успел опомниться, выскочила из машины.

Согласилась или не согласилась. Ответ был дан еще в ресторане, и я не могла придумать себе никаких условий для того, чтобы отказаться и вновь быть одной. Один шанс, всего одна попытка, а потом разойдемся и больше ничего. Я знаю, что будет больно и вряд ли я сумею его просто отпустить из своей жизни и предоставить жене на блюдечке с голубой каемочкой. Но сейчас не могла себе отказать в наслаждении. Хотя бы ненадолго, но я получу свою порцию этого мужчины и попытаюсь найти силы после, чтобы отпустить его.

Когда я вернулась в машину с коробкой приглашений, которую запихнула на заднее сиденье, Фабиан сидел, откинувшись в кресле с закрытыми глаза, и просто слушал музыку или пытался подремать. Мы провели вместе уже несколько часов и еще ни разу не поругались. Я чувствовала, что все вот так и должно идти. Просто, будто мы вместе всегда и никогда не переживали того, что было.

– Когда ты будешь работать в «ББА», я бы предпочел, чтобы ты носила только брюки, – произнес Бойл с закрытыми глазами.

– С какого, интересно, прикола это? – я толкнула его кулаком в плечо, отчего мужчина ойкнул и устремил на меня взгляд своих черных глаз.

– Юбка легкодоступна, и я не смогу сдерживаться, особенно после того, как почувствую, – он улыбнулся самой обольстительной улыбкой из всех, что я видела на его красивом лице, и положил ладонь на край моей юбки, – себя в тебе, – его пальцы аккуратно забрались под юбку и двинулись вверх по моему обнаженному бедру, добираясь до того местечка, которое очень долго было не тронуто ни одним мужчиной.

От слов ли его или от прикосновений, но я чувствовала, как разгорелся огонь желания. И я действительно слишком сильно хочу его, еще мгновение, и он почувствует влагу, которой пропиталось мое белье за весь этот день рядом с ним, я уже не смогу скрывать своего решения. Я закусила губу до крови в тот момент, как его пальцы оказались на кружеве моих трусиков, и я почувствовала, что от той грани, которую мы не могли перейти полтора года назад, нас отделяет всего лишь клочок ткани, и я больше не в силах сопротивляться. Единственное, что я могла сделать, это положить ладонь на его руку и двинуть ее сильнее к себе, накрываясь волной возбуждения и желания.

– Пожалуйста, – прошептала я, закусывая губу сильнее с каждым его движением, хотя ничего толком и не происходило.

– Скажи это, – проговорил он возле моих губ.

Знала ли я, что он хочет услышать? О да, я прекрасно знала, чего он требовал от меня и, честно говоря, уже не могла терпеть. Это просто безумное мучение. То, как он выводит пальцами замысловатый узор по кружеву и не делает ничего больше, а мне так хочется утолить этот голод, хочется почувствовать его. Я распахнула глаза и посмотрела в его хитрые пронизанные желанием черные очи.

– 681 чертов день. Я так скучала. Только твоя, – проговорила, как мне показалось, одними губами, но он понимал меня, и я видела, как его глаза загорелись еще больше.

И в это мгновение я услышала треск рвущейся ткани и почувствовала его в себе. Его пальцы вытворяли что-то невообразимое. Я запрокинула голову. Я ощущала, как зарождается какое-то неописуемое блаженство внутри меня. Еще движение и еще. Его губы прокладывают дорожку по моей шее к ключице и снова вверх. Он кусал, целовал и снова кусал обнаженную кожу. Если бы мы были не в машине, я бы позволила сделать гораздо больше. Мне казалось, стекла в машине запотели как в «Титанике», и нас никто не увидит. Но это было совсем не так. Но какая разница, если его пальцы мастерски работают и доводят меня до самого потрясающего чувства. Почти два года. Стоило ли это того? В данный момент я думала, это самое лучше, что случалось со мной. Я с силой закусила нижнюю губу, но в это же мгновение почувствовала, как Фабиан прикусил ее с другой стороны и потянул на себя.

– О боже, – прошептал он в мои губы, и я почувствовала сильный толчок к самой заветной точке.

– Еще, – выдохнула я и выгнулась дугой.

Мне показалось, что свело даже пальцы ног. Напряглись все мышцы и через секунду расслабились. Это было просто потрясающе. Я разомкнула ресницы в тот момент, когда глаза Фабиана устремились на мое счастливое лицо. Я не знала, что сказать. Благодарить как-то глупо, а молчать еще страннее. Мне показалось, что я залилась краской.

– Ты такая потрясающая, когда кончаешь, – его улыбка поразила меня в самое сердце, – жду не дождусь, когда окажусь в тебе и покажу, как правильно тебя любить, – он усмехнулся и протянул мне влажные салфетки, что достал из бардачка.

Чувствовала ли я себя неловко? О да, бесспорно. Но одновременно с этим и абсолютно счастливой и в самом восхитительном расположении духа. Он сказал «любить». Он довел меня до оргазма пальцами в моей машине и хочет продолжения. Когда все так резко изменилось?

Глава 3

Он дал мне неделю на раздумья. Его слова застряли в моей голове, и я просыпалась и засыпала с ними в ушах.

– Я дам тебе время – неделю. А после заставлю сделать так, как я хочу. Как в прошлый раз, – он вышел из машины, и вот уже семь дней я его не видела и не слышала о нем.

Семь долгих дней в желании выкинуть его из головы, и одновременно я собиралась сдаться и написать, что целиком и полностью принадлежу только ему одному. Первые четыре дня были тяжелыми, особенно выходные дались нелегко. Я не могла позволить себе выйти из дома надолго, потому что боялась встретить его и сдаться под напором его взгляда. Остались лишь привычные утренние полуторачасовые пробежки по парку, а потом снова уборка в квартире, готовка незамысловатой еды, телевизор и бокал, нет, бутылка вина.

Будни давались проще, я старалась включиться в работу и перестать мечтать о Бойле и о том, что будет дальше, согласись я или откажись. Мыслей, как всегда, было много, но подготовка благотворительного вечера отнимала больше сил, чем я думала, и мне удалось к среде выкинуть из головы обнаженное тело Фабиана.

Дни текли в привычном темпе, именно такой я видела свою жизнь все эти полгода. Но внутри меня что-то изменилось. Наверное, именно поэтому я не разговаривала с подругами или с отцом, они обязательно почувствовали бы перемену во мне, и снова пришлось бы что-то объяснять. Но я была совсем не готова рассказывать, почему снова собираюсь окунуться в эту реку, из которой выползла побитой и израненной. Но как же мне было хорошо! Возможно, это мазохизм или садизм, а может, я умело сочетала и то и другое. Мне нравилось мучить себя, не сильно, маленькими дозами, но рядом с Бойлом я чувствовала небывалый прилив адреналина. Но в равной степени мне нравилось, что ему тоже плохо, нравилось его мучить и не давать надежды, нравилось, что его мысли будут заняты мной хотя бы на этой неделе. Эта игра была жестокой и опасной, но мне так чертовски легко дышалось внутри нее, и я чувствовала, что поступаю правильно. Мой внутренний компас правильных решений не сбился, несмотря на негуманность моего решения. Честно, мне было почти плевать на его невесту. Уверена, что это до поры до времени. Но сейчас в выигрыше я. Любимая работа и любимый мужчина, чего я еще хочу?

Сегодня пятница. Вечером благотворительный ужин, над которым мы столько времени трудились. Нас отпустили с работы чуть позже полудня, чтобы было время подготовиться и, как сказал наш босс, «почистить перышки». Внутри меня все сжималось от предвкушения. Я собиралась после вечера поехать к Фабиану и отдаться ему со всей страстью и желанием, на которые способна. Я потратила долгое время на приведение себя в порядок перед этим вечером: маникюр и педикюр, эпиляция в самых видных и не очень местах. Мое тело было готово, но вот была ли готова голова? Я ничего не говорила Бойлу о своем решении. То, что сегодня пятница, а значит, прошло ровно семь дней, внушало мне трепет. Я слишком хорошо знаю Бойла, чтобы предвидеть, что он не отступит, и мне хотелось сделать шаг быстрее него, дать понять, что это мое решение и только я его приняла, без его давления и имеющейся надо мной власти даже на расстоянии.

Часы показывали начало девятого. Такси уже стояло внизу и ожидало меня, кажется, слишком долго, но я должна быть уверена, что все идеально. Я напряглась, как тетива лука перед выстрелом. Внутри все клокотало от предвкушения, но я надеялась, что на лице не отражаются мои эмоции. Я не до конца привыкла к моим новым формам, да, я похудела и подстригла волосы, немного изменилось мое отношение к собственной красоте, но мне все еще казалось, что я та милая девушка с веснушками и простым взглядом на жизнь, я все еще некомфортно чувствовала себя в открытой одежде, но сегодня мне в первый раз хотелось быть немного не собой и почувствовать себя роковой женщиной.

Я выбрала длинное платье. В отделке корсета черная и зеленая ткань накладывались друг на друга, напоминая листья деревьев. Нижний же слой был сделан из черного фатина, невесомая прозрачная юбка прикрывала ноги. Спину драпировали нити, переплетенные, будто лианы. Своеобразное платье, немного более открытое, чем позволительно, но такое красивое.

На ногах привычные черные лодочки на каблуке. Волосы, как и всегда, распущены и выпрямлены. С тех пор как они стали короче, я выпрямляю их ежедневно. Легкий макияж глаз и бордовая помада на губах. Яркие губы – это то, что мне теперь нравится, и я чувствую себя роковой девушкой. Я впервые за долгое время довольна тем, как выгляжу, куда более раскованно, чем в ту злополучную пятницу. Я начала дышать. Будто очнулась от полугодового сна, и все заиграло новыми красками. Не верится, что всего один человек, появившись снова в моей жизни, может так повлиять на все окружающее меня. Мои глаза будто раскрылись. Никогда не смогла бы его разлюбить, и мои попытки были глупыми, это просто невозможно, слишком глубоко он во мне.

Мне кажется, такси ехало специально медленнее, чем обычно, чтобы я еще раз могла взвесить все за и против, продумать свой план и удостовериться, что все пойдет как по маслу. Вечер, шампанское, улыбки, а затем я мчусь навстречу Фабиану и обрушиваю на него почти два года моего воздержания. Предчувствую долгую ночь, Бойлу точно будет сложно встать завтра утром с постели. Я усмехнулась собственным мыслям. Неужели я стала такой? Раскованная, сексуальная, ставящая свои интересы выше других? Мне плевать на чужие чувства, сейчас нет ничего важнее моих.

Машина резко затормозила возле высотки в самом центре города. Я давно не чувствовала себя настолько уверенной. Мои ноги не дрожали, и я знала, что будет завтра. Мне не страшно. Твердой походкой я приблизилась к автоматически открывающимся дверям, которые тотчас распахнулись передо мной, и вошла в просторный банкетный зал. Администратор забрал пиджак, что прикрывал мои плечи, и удалился, оставляя меня наедине со своими мыслями. Мой начальник появился из-за угла и улыбнулся во все 32 зуба, кажется, впервые он был так счастлив видеть меня.

– Хоть ты вовремя, отвлеки от этих скучных людей, – начальник подхватил меня под локоть и потащил к одному из столиков, расставленных по всему залу. Мы затормозили возле пустого столика, и в моих руках в ту же секунду оказался бокал шампанского.

– Отлично выглядишь, кстати, – проговорил мой босс, крутя головой и рассматривая публику, бродившую по залу.

– Спасибо, – промямлила я, чувствуя себя как-то неловко. Я опустила взгляд на лежащие на столе буклеты о нашем фонде и развернула один из них, пробежала глазами. Мы с Олив вместе готовили макет этих буклетов, и я была вполне довольна проделанной работой и тем, что я теперь держала в руках.

– Добрый вечер, – возле стола замерла Олив и улыбнулась самой милой улыбкой, какую я видела от нее за последние месяцы. На ней было короткое черное кружевное платье со слишком открытой спиной.

– Привет, – улыбнулась я и пододвинула буклет ближе к Олив, предлагая оценить нашу работу.

– Отлично, вы обе здесь, теперь я пойду окучивать потенциальных филантропов, – попрощался начальник и ушел в неизвестном направлении.

Я не знаю, почему он занимается этим с его характером. За месяцы работы на этого человека я поняла, что благотворительность его не особенно увлекает и он не большой любить общаться с людьми. Может, это своеобразный способ быть добрым в глазах окружающих, а возможно, способ отмывать деньги, хотя схема мне непонятна, да и он не похож на мошенника, но все же совсем откидывать этот вариант не стоило. Мне же нравились такие вот вечера, когда можно познакомиться с новыми людьми и помочь понять им, что мир достаточно жесток и стоит помогать ближнему своему.

– Думаешь, мне удастся отсюда сбежать пораньше? – отвлекла меня от размышлений Олив и толкнула в плечо, заставляя сконцентрироваться на себе.

– Я тебя прикрою, побудь еще часик и со спокойной совестью убегай.

– Спасибо, ты лучше всех, – улыбнулась Олив и взяла новый бокал с шампанским у проходящего мимо официанта, к своему я так и не притронулась, лишь водила пальчиком по самой кромке. Пить еще слишком рано, я не хотела опьянеть перед тем, как появиться у Фабиана.

Я осматривала зал в поисках знакомых лиц. Вот директор сети супермаркетов, а эта супружеская пара владеет фермами и занимается поставками экологически чистых продуктов. Здесь были собраны бизнесмены и малого, и среднего бизнесов, именно они чаще всего позволяли себе открыть сердца нуждающимся. Благотворительность хоть и не стала частью моей жизни, но мне нравилось работать и помогать людям, иногда – заниматься глупостями на работе из-за отсутствия дел, импонировала возможность сбросить с себя ответственность. В авиации такого не встретишь, ты всегда и всюду отвечаешь за все. Никогда не отвлекаешься и не можешь отключиться до того момента, пока твой рабочий день не закончится, да и потом ты все равно продолжаешь думать о самолетах и небе. Это становится частью тебя. Я действительно скучала по работе, и это было немаловажным фактором в принятии решения по нашему странному соглашению с Фабианом.

Людей в зале становилось все больше и больше, и часы уже показывали без пятнадцати девять. А значит, через считаные минуты появится ведущий и вечеринка станет повеселее. Это был вечер-аукцион. Мы получили несколько замечательных вещей от знаменитостей, которые хотели внести свой вклад. Некоторые вещи пришлись бы и мне по душе, но моя задача – улыбаться и медленно подпаивать гостей, чтобы они оказались в такой стадии алкогольного опьянения, когда не жаль денег.

– Разрешите к вам присоединиться? – я услышала бархатный баритон и подняла взгляд на мужчину, что обращался ко мне. В это же мгновение мои ноги подкосились, и только неведомая сила не дала мне упасть перед ним и опозориться.

Рядом стоял мужчина из моих девичьих грез, чьи фотографии я с трепетом собирала. Кажется, мое сердце забилось чаще, но слова замерли на губах, лишь кивком головы я показала, что услышала вопрос. Я и не заметила, как оказалась за столиком одна. Олив куда-то упорхнула в ожидании, когда час ее мучений закончится, а я так и не сделала попытки присоединиться к кому-нибудь в разговоре и попробовать получить деньги на благотворительность.

Он красив. Слишком красив. Не удивляюсь тому, что женщины падают к его ногам, даже без денег он оставался бы пределом мечтаний многих. Не самого высокого роста, около метра семидесяти пяти, но это не имеет значения. Подтянутый, будто только что из спортзала, со смуглой кожей, отдающей янтарем, словно намазанной маслом. Светлые волосы длиннее, чем мне нравилось, но они аккуратно зачесаны назад и слегка тронуты гелем, челка падает на лицо. Зеленые, немного суженные глаза, крупный, почти римский нос, бледные губы с откровенной и очень привлекательной улыбкой. Он был в обычных синих брюках и белой рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами. Мечта многих женщин.

– Оливер Шер, – проговорил он, и я наконец отвлеклась от откровенного рассматривания этого мужчины.

– Алиса, – я улыбнулась и протянула руку.

Даже коснуться его было моим желанием почти с самого детства. Не верю, что моя первая влюбленность стоит вот так сейчас передо мной и улыбается. Он ведь совсем не знает о том, что был героем моих девичьих снов.

– Просто Алиса? – он вопросительно приподнял бровь и пожал мою дрожащую руку.

Я не знала, как ответить, и снова лишь кивнула.

– Вы уже познакомились? – мягкий мелодичный голос прозвучал так внезапно, что по спине пробежал холодок, и я вздрогнула от неожиданности. Теплая рука Бойла легла на мою поясницу, и, повернув голову, я увидела эти чарующие глаза. Самые любимые и желанные на свете.

– Оливер, это твоя будущая права рука, Алиса Грин, самая подающая надежды сотрудница из всех, которые у меня только были, – я знала подтекст его слов, хотя Шер мог и не заметить его в такой, казалось бы, обычной реплике Фабиана.

– Хорошо я не успел сказать, что она самая красивая девушка в этом зале, – Оливер рассмеялся и поднес к губам бокал с виски. Мне нравилось, когда мужчины пьют именно его, виски придает больше брутальности их образу. – А то это могло бы быть расценено как домогательство на рабочем месте, – он вновь рассмеялся, чересчур громко, и сделал глоток.

Я, кажется, побагровела и почувствовала, как Фабиан сильнее прижал меня к себе. За столом не было видно, как он обхватил мое бедро одной рукой и будто вталкивает меня в себя. «Помечает» и показывает всем, что я принадлежу только ему одному, так по-животному. Не знаю даже, нравится мне это или нет. Но мы не можем показывать на публике наши отношения, какими бы непростыми они ни были. Все должно оставаться только между нами.

– Я ваша большая поклонница, – наконец выговорила я, обращаясь к Оливеру Шеру и освобождаясь из хватки Бойла. Вот теперь я готова была выпить. Не хватало только устраивать здесь сцену. – Для меня будет честью работать с вами.

Не знаю, понял ли Фабиан, что я разумела под этими словами, хотя их смысл вряд ли мог укрыться от него.

– Я оставлю вас, – бросил Бойл, даже не взглянув на меня, и двинулся вглубь зала, скрылся в толпе за считаные секунды.

Я успела лишь оценить его вид сзади и, кажется, непроизвольно даже закусила губу, думая о том, что ждет меня ночью. Надеюсь, Шер этого не заметил и не подумает, что я запала на своего начальника, даже если это и было правдой.

– Значит, поклонница? – Оливер обратил на себя мое внимание, и я наконец вернулась в реальность.

– Я восхищаюсь вашей работой и потрясающим успехом, вы эталон, и, смотря на вас, я хотела сделать головокружительную карьеру и однажды стать хотя бы чуть-чуть похожей на вас, – мне кажется, я говорила как поклонница какой-то группы или певца.

Обычно девчонки восторгаются красотой актера или любого другого артиста, не придавая значения его талантам и поступкам. Я же почти все детство читала газеты и следила за работой Оливера и восхищалась его предпринимательской жилкой и тем, как легко ему удается строить карьеру в авиации. Конечно, это почти полностью мужской бизнес и женщин здесь не жалуют, если ты не бортпроводница с кукольным личиком и большим ртом, открывающимся, когда это надо.

– Ну а теперь вы будете моей правой рукой. В столь юном возрасте это должно быть головокружительно. Сколько вам – 20, 22? – мне показалось, его голос, в отличие от слов, выдает недоверие к моему возрасту, полу и возможному таланту. Думаю, он считает, что я получила эту должность благодаря своим другим талантам, а мой наряд совсем не внушает доверия к моим мозгам. Но я более чем уверена, что за короткое время смогу переубедить его и доказать, что я достойна встать с ним наравне и рано или поздно буду похожа на него.

– Через месяц мне исполнится 25. Надеюсь, смогу доказать вам, что достойна доверия мистера Бойла и буду вам полезной, – я улыбнулась самой очаровательной улыбкой, которую только могла из себя выжать, и наконец сделала глоток спасительного шампанского.

– И я надеюсь.

Вечер обещает быть долгим и непростым, для меня точно. Наконец появился ведущий и зал оживился. Все столики были заняты, и люди внимательно следили за происходящим на сцене. В целом все было как обычно, как всегда на этих вечерах, на которых за последние полгода я побывала не один раз.

Но сегодня что-то складывалось по-другому. Только сейчас до меня начало доходить, что я так и не спросила, почему и Оливер, и Фабиан сейчас здесь, ведь это слишком мелко для них. Я не понимала, куда делся Бойл и чего мне ждать, и от этого волновалась еще больше. Мне оставалось лишь, как и всем присутствующим, наблюдать за происходящим на сцене и улыбаться, когда положено.

Мой бокал постепенно опустел, и на его месте оказался новый. Вот ведущий замялся и перед началом аукциона попросил моего начальника – мистера Горецки – подняться на сцену и рассказать об успехах фонда и того, что же нас ждет в будущем. Это я слышала миллион раз. Лучше, пока есть возможность, посетить дамскую комнату. Я извинилась перед Оливером и продефилировала в самый конец зала. Нужно перевести дух и подумать, что же будет дальше. Как поступать с Фабианом, если он уже здесь и я явно дала понять, что согласна на все условия, да и он не предоставил бы мне возможности поступить по-другому. Мой план ошарашить его своим приходом и показать всю страсть, на которую я способна, видимо, провалился, еще даже не начав осуществляться. Но я ведь чудесно выгляжу, нравлюсь себе и даже чувствую себя роковой красоткой, почему бы не показать ему это прямо здесь и сейчас, конечно, в пределах приличий. Поправив макияж, я была уверена в том, что миссия не провалена и я еще докажу Бойлу, что игра стоит свеч.

Пока я шла обратно к столику, до меня доносились обрывки фраз. Глазами я пыталась найти говоривших, но из-за большого количества людей мне не удавалось разглядеть, что происходило на сцене. Лишь пробравшись в центр зала, немного растолкав собравшихся, я наконец увидела на сцене моих начальников: настоящего, прошлого и будущего. Прямо призраки Рождества.

– Мы рады объявить, что в этом году будет реализован совместный проект «ББА» и нашего благотворительного фонда по финансированию центра помощи пережившим сексуальное насилие.

Мне вдруг показалось, что я осталась одна во всем зале и перестала дышать. Хотя и слышала аплодисменты присутствующих и восхищенные реплики вокруг меня о такой потрясающей идее и действительно важном деле. Да, дело и правда важное и требующее внимания. Но почему я в первый раз об этом слышу и какое к этому отношение имеет Фабиан? Если мое желание наброситься на него пару минут назад было вызвано вожделением, то теперь я хотела бы накинуться на него с кулаками и избить его, видеть, как он истекает кровью и корчится от боли. Никто не должен знать, что было в моей жизни, я хотела выкинуть все это из головы, а он устраивает целый спектакль и радостно позирует фотографам, стоя на сцене и отвечая на вопросы. Он точно издевается надо мной.

Наконец они спустились со сцены и разошлись. А я так и стояла посреди зала, пытаясь оценить ситуацию и понять, как я могу избежать лишних разговоров и вопросов. Я даже не была уверена в том, что хочу разговаривать с Фабианом и что-то обсуждать. Он опять влез в мою жизнь и даже не спросил, снова он все делает так, как хочет только он.

Не знаю, чем я руководствовалась, когда решила вместо того, чтобы сбежать, просто выяснить все до конца. Мне казалось, что я расталкиваю толпу и иду с самым суровым лицом, какое только могла представить, к мужчине, который в очередной раз рушит все, что я так трепетно и тщательно строила. Я замерла возле круга разговаривающих мужчин и взяла Фабиана за локоть, мне показалось, что это было не так уж и бестактно, но он резко развернулся ко мне, и в его глазах полыхнуло пламя.

– Разрешите я украду мистера Бойла, надо дать еще одно интервью, – я попыталась быть милой, хотя внутри клокотал гнев. Я надеялась, что Бойл прямо сейчас вместо того, чтобы разговаривать со мной, провалится в ад и там сгорит вместе со всеми своими гениальными идеями.

– Какого черта ты тут делаешь? – зло сквозь зубы выговорила я, таща Бойла за собой в самый дальний и темный угол зала, чтобы никто не мог услышать то, что я собиралась сказать. Здесь и без того слишком много глаз и ушей, и не хватало только, чтобы бизнесмены узнали о моих тайнах, которые я скрываю даже от собственной семьи. Не хотелось бы, чтобы моя жизнь стала достоянием общественности Денвера. Я толкнула его в угол и попыталась закрыть собой, хотя мне и удавалось это с трудом. Фабиан был гораздо выше меня и гораздо более сильным и мускулистым, а я теперь совсем не выглядела грозой двора, как в детстве.

– Я делаю доброе дело, ты должна быть благодарна, – он говорил так спокойно и мило, будто все в полном порядке, отчего я завелась еще сильнее. Внутри меня огонь разгорался с новой силой.

– Благодарна? Ты издеваешься? Выставишь на суд общественности мое прошлое? Может, просто повесишь плакат в центре города, сообщая, что меня изнасиловали? – я раскраснелась и говорила гораздо громче, чем планировала. Руки уперты в бока, и хотя я и старалась выглядеть внушительно и грозно, вряд ли это производило на Фабиана должное впечатление.

– Это важное дело, и ты тут ни при чем, – все так же спокойно сказал он.

Обычно от моего тона он начинал заводиться и повышать голос, теперь же выглядит таким расслабленным, будто я не кричу на него посреди вечера. Как же он меня бесит!

– Еще неделю назад ничего этого не было, и думаешь, я поверю, что ты вдруг стал таким добрым филантропом, свободно отдающим деньги на благотворительность? – я хотела задеть его.

Он никогда не был злым, жадным или скупым, мне просто хотелось, чтобы он разозлился и стал собой, а не вот таким мягким и покладистым со мной. Это пугало и, наверное, поэтому я заводилась еще сильнее, прогоняя мысли о том, что мы сможем попробовать быть вместе.

– А ты думала, зная, что сегодня истекает срок, я просто буду сидеть и ждать, пока ты примешь решение и ничего не предприму? – он оттолкнулся от стены и оказался совсем близко ко мне.

В нос ударил запах его одеколона. Он был, как всегда, великолепен, так, что перехватывало дыхание, и я на несколько секунд потеряла нить своих мыслей. Его черные брюки плотно обтягивали бедра, смотрятся будто на модели, голубая рубашка заправлена, а галстук ослаблен, тонкий, черный, очень подходящий к его глазам. Волосы отросли и больше падали на глаза, практически закрывая их от меня, но я все равно чувствовала всю силу этого взгляда, от которого все внутри сжималось и я сама будто становилась меньше.

– Думаешь, я позволил бы тебе сделать так, как ты хочешь? – он осторожно коснулся моей щеки, убрал прядь волос за ухо, отчего я вся задрожала. Весь гнев куда-то делся, и я снова таяла под его взглядом и прикосновениями.

– Я знал твое решение, еще семь дней назад знал, – я чувствовала его теплое дыхание на лице, потому что он приблизился непозволительно близко. – Но дал тебе время, чтобы ты убедила себя, – он коснулся уголка моих губ, так, что я издала какой-то странный гортанный звук и прикрыла глаза.

Это уже слишком. Слишком для меня. Разве могу я выиграть в этой игре? Могу ли я состязаться с ним в изощренности и хитрости. Мне никогда не победить. Но, может, он был прав год назад, и мне надо всего лишь сдаться, чтобы победить? Просто сбросить карты, потому что даже с тузом на руках я не смогу выиграть.

– Ты моя, и теперь ты готова, – он улыбнулся самой хищной из своих улыбок, блеснул глазами и взял меня за руку. Медленно поднес ее к своим губам и поцеловал каждую костяшку, отчего по телу прокатилась волна, но я не понимала, чего именно. Страха, предвкушения или отчаяния оттого, что я все же проиграла?