Чёрная сиротка

– Мама давно спланировала кражу денег Уильяма, – продолжает Мэлвин. – Твой отец руководил двумя известными историческими музеями. У него было много денег! Это то, чего хотела мама. Я ждал сообщение, какое-то письмо, но ничего не было. Потом друг помог узнать, что имение Уильяма принадлежит городу, он не успел заверить своё имущество на тебя.

– Зато теперь я хотя бы знаю детали.

Во время скандала Мэлвин в общих чертах рассказал о «романе наших родителей» и «краже имущества» и я отказывалась слушать подробности и оправдания.

– Ты помнишь, как он выглядел, его характер? – говорить о том, что в своё время ударило по мне, больше не хотелось.

– Думаю, ты больше похожа на свою мать. Внешностью и, наверное, характером. А она, наверное, красавицей была. Уильям был сдержанный, непробиваемый. В каждом его движении чувствовалась аристократия, словно весь мир должен склонить перед ним колени. Я никогда не мог выдержать его взгляд. Я был мальчишкой и думал, что у него не растёт борода. Он просыпался в пять, проводил в ванной десять минут и… уже был нечеловечески ухожен. Носил серые и коричневые костюмы. Никогда не надевал пиджак.

– Он бросил меня. Как и мама. Бабушка говорила, что они оставили меня под её дверью и уехали, а там попали в автокатастрофу. Я должна ненавидеть их, но мне всё больше хочется узнать, кем они были. Я хочу знать, почему они это сделали. Мой отец мог бросить меня из-за своего холода?

– Но мою мать он полюбил.

– Он мог ею пользоваться, – я громко хмыкаю, и на меня накатывает злость. – Интересно, все мужчины такие?

– Я делал это под давлением мамы. Она манипулировала мной. Ты была отличным другом. Жаль, что для хорошей видимости, у меня не вышло влюбиться.

– Тогда это была бы не видимость.

Я обращаю внимание на погремушку и женские туфли на полке.

– Ты ждёшь семью, а мне пора.

Он виновато кивает, бросает взгляд на игрушку и улыбается.

– Удачи в жизни. Надеюсь, ты найдёшь то, что искала во мне.

Любовь.

«Как я снова доверюсь кому-то настолько сильно, как тебе?». Искать можно вечность, перебирать можно каждого второго.

Имело ли смысл приходить сюда? Мэлвин – давно забытое прошлое. У него появилась семья и то, о чём он всегда говорил – счастье. Я должна отпустить всё, что меня держит здесь, найти ответы на все вопросы.

Время от времени существование сферы Голубой Бирюзы, Найджела и тех трёх девушек кажется обычным сном. Но есть множество факторов, обозначающих обратное.

Я захожу через эти двери почти ежедневно на протяжении года. Неужели с исследовательской работой покончено? Им больше не требуются мои знания. Преподаватели могли забыть обо мне. После моего ухода обо мне мог забыть Мэлвин. Все, кого я знала, и кто знал меня.

Это не меняет моего решения войти внутрь. По правой стороне у нас всегда была выставка: за стеклом находились разные минералы, на которые мог посмотреть каждый, сфотографировать или попросить рассмотреть. Я часто здесь ошивалась. На каждом этаже есть такая выставка, и я не могла оторвать глаз от градиента минералов. Самые редкие находятся за отдельным стеклом, защищены электротоком, а отключить его может только охранник.

Я подхожу ближе. В первую очередь замечаю голубую бирюзу и аметист. Я уже видела эти камни в сфере. Мой грустный выдох эхом разносится по коридору.

– Ты кто? – звучит язвительный голос.

Уборщица не помнит меня. Она всегда недолюбливала нас с Айком.

– Простите, я уже ухожу.

– Кто разрешил тебе войти?

Я торопливо выбегаю из университета, и заворачиваю за угол, где курят мои знакомые. Они не замечают меня или намеренно игнорируют.

– Не найдётся сигареты? – спрашиваю я, привлекая их внимание.

– Учишься здесь? – спрашивает Миранда.

– Нет, просто проходила мимо.

Я перекидывалась с этой леди парой слов, она любила смеяться над всеми, скрывая за этим наследственную жестокость.

Девушка протягивает мне две сигареты и машет рукой, чтобы я ушла. Так я и делаю. Меня ничего не держит рядом с людьми, которые забыли обо мне. Я ломаю сигареты пополам и бросаю в ближайшую урну.

Прошла только треть времени из того, что дал мне Найджел, поэтому я возвращаюсь к моему бывшему дому и терпеливо жду. Оттуда выходит Айк под руку со своей девушкой.

– Простите? – спрашивает он. – Вы в порядке?

Мне хочется броситься ему на плечи, спросить, всё ли хорошо прошло с переездом, о приближающейся экспедиции. Хочется поделиться моими приключениями и переживаниями. О, как я не хочу возвращаться в тот адский мир!

– Да, всё хорошо. Вы не против, если я подожду здесь своего… друга?

Я оглядываюсь и неожиданно осознаю, что стою возле террасы.

– Ладно. Ладно, ждите. Но почему здесь?

– Он сам просил о встрече здесь. Сумасшедший.

Айк кивает и уходит, улыбнувшись возлюбленной. На меня накатывает тоска.

– Я дал слишком много времени. У тебя ведь никого нет, – спокойно говорит Найджел.

– У меня был Айк. А вы убрали меня из его жизни.

– Увы, тебе очищать разум нельзя. Для тебя начинается новая глава, Милдред, – произносит Найджел. – Сфера Чёрного Оникса.

Глава 3

Мы переправились в сферу Чёрного Оникса. Чёрный оникс – один из моих любимых минералов. Его тона хоть и обычные, но завораживающие. На мой семнадцатый день рождения Айк подарил мне серьги из этого камня, а я ни разу их не надела и теперь жалею об этом. Они исчезли вместе с моим прошлым.

– Эти ворота до сих пор меня пугают, – тихо говорит Найджел и искоса смотрит на меня.

Я чувствую жар, находясь в этом месте. Осматриваюсь, чтобы уличить источник тепла.

Вдоль каменной тропинки по обеим сторонам текут реки раскалённой лавы. Я негромко ахаю. Найджел удовлетворённо улыбается, довольный моей реакцией.

Перед нами возвышаются громоздкие металлические ворота с острыми как стрелы прутьями. Посередине ворот размером в две мои головы висит выпуклый оникс, на нём выгравирован символ: два скрещенных меча, окутанных белым дымом. За воротами ввысь поднимаются тонкие шпили. Замок кажется нескончаемым, его границы мне найти не удаётся – протяжённость скрыта туманностью.

Небо в буквальном смысле пылает багровыми и оранжевыми красками. Облаками здесь служат серые клубы дыма. Огненные массы, сжёвывая друг друга, выпускают их в «атмосферу». Они кружатся, смешиваются под дуновением лёгкого ветра. Законы природы здесь не играют никакой роли. Это что-то неземное. Магическое.

Стены в сфере Голубой Бирюзы отдают глянцем, они ровные и гладкие, но в сфере Чёрного Оникса их будто слепили из кусков жидкой грязи.

– Зачем мы здесь? – спрашиваю я, с трудом отрывая взгляд от замка.

В голове копошились мысли и страхи того, что ждёт меня внутри.

– Чтобы стать покровителем, ты пройдёшь Испытания в трёх сферах. На четвёртом, Священном Испытании, тебя избирает камень. Какой – зависит от твоей души и умений уничтожать фаугов. Твой учитель расскажет тебе все подробности, – наконец отмахивается он. – Встретимся нескоро.

Найджел исчезает в мгновение ока. Неожиданно для себя мне хочется вернуть его любой ценой. Просто, чтобы я не оставалась здесь одна.

Что мне делать?

Как будто услышав мой мысленный вопрос, ворота медлительно открываются, сопровождаясь громким рыком металла. Возле входа в замок стоит мужчина в угольном кафтане, закрывающий его руки до самых запястий. Он прищуривается – явно не от слепоты. Его седые волосы вьются на гордо расправленных плечах.

Я медленно двигаюсь к нему. Сейчас он единственный путеводитель.

– Имя, – резко выпаливает мужчина.

– Милдред Хейз, – голос слегка вздрагивает.

– Милдред… – протягивает он, пробуя слово на вкус. – Знаем таких. Говоришь на английском?

– Да, родной язык.

– Славно. Тебя не нужно учить главному языку, ибо такие проблемы от иностранцев.

Он оголяет зубы и приветствует меня:

– Сфера Чёрного Оникса выказывает своё почтение. Перед тобой Вермандо Бронте, отставной покровитель.

Я его не понимаю, и он не вдаётся в подробности. Отставной, то есть в отставке. Он сторож у ворот, принимающий новых людей.

Я склоняю голову и копирую его улыбку. Он зазывает меня, и я следую за ним внутрь тёмного замка.

Мы останавливаемся в атриуме. Своды едва заметны, как и замок снаружи. Полы глянцевые, ровные, свет факелов, расположенных на неизведанной высоте, образует круг ярких огоньков на ониксовом полу.

Справа от меня на стене изображён символичный барельеф – скрещенные мечи.

– Почему здесь никого нет? – любопытничаю я.

– Все сражаются, – грузно выдыхает Вермандо. – В этом году произошло одно из самых кошмарных нашествий фаугов за всю историю. Они никогда не собрались такими большими группами, не были такими продуманными, никогда не увеличивались так стремительно. Эти чудовища истребляют все природные явления, останавливают катаклизмы, замедляют развитие «дома».

– У меня много вопросов. Но боюсь, будет некорректно задавать их сейчас.

– Третий этаж занимает библиотека. Ты можешь прочесть все книги и тома, узнать, как появились мы и фауги, о Касьяне и Многоплодном. Это твоя история, её нужно выучить. Грэм посвятит тебя во все подробности.

– Грэм?

– Твой учитель.

Вермандо берёт меня за плечо, я закрываю глаза, и мы переносимся на тёмный мрачный этаж.

Две комнаты соседствуют друг с другом. Одна из них будет моей, понимаю я, а другая – моего учителя. Сторож входит первым, я иду следом.

Комната кажется большой за счёт минимального количества мебели. С потолка свисает лампада с красной свечой. В левом углу располагается кровать с серым постельным бельём, в правом – санузел. У изголовья кровати меня привлекает шкаф с книгами и бронзовыми статуэтками. Хочется каждую из них подержать. Выглядят они ветхо, но чисто. Их постоянно натирают.

Перед зеркалом в рост стоит мой учитель. Он одет в свободную подвязанную чёрным ремнём тунику, на ногах зашнурованные черные ботинки и широкие лёгкие штаны. Его меч, облаченный в чёрные кожаные ножны, лежит на тумбе возле зеркала. Ножны выглядят поношенными и старыми, но кожа на них качественная и, пройдя через тысячи сражений, хоть и потеряла свой чёткий окрас, сохранила качество.

Грэм стоит неподвижно, держась противоположной рукой за плечо.

– Это она? – спрашивает он, метнув на меня взгляд в отражении зеркала.

Он нахмуривает широкие толстые брови и поворачивается к нам лицом. Его коротко подстриженные чёрные волосы заправлены за оба уха, они даже не колыхнулись.

– Я доверяю её тебе, – озвучивает Вермандо. – Не держи больше меч на плече. Сыплешь соль на рану.

Грэм перекидывается парой реплик с Вермандо и даёт ему уйти. Оставшись наедине, наступает неловкое молчание. Наверное, так думаю только я.

– За мной. – Учитель хватает меч и выходит из комнаты, я иду за ним быстрыми шагами, чтобы преуспеть.

– Как тебя зовут? – интересуется Грэм.

– Милдред.

– Я бы перенёс нас в тренировочную, но тебе лучше исследовать нашу сферу.

– Здесь мрачнее, чем я думала.

Учитель кивает после моих слов и продолжает двигаться в одном направлении. Мы спускаемся по лестнице с чёрной ковровой дорожкой, отделанной по бокам серебром. Я как будто следую в лапы тёмного зверя, к проклятому алтарю.

Стены изгибистые и матовые, как сгоревший уголёк. На меня накатывает неожиданное желание поджечь замок, чтобы он тлел, переливаясь огненными оттенками: картинка вышла бы великолепной, а месть ещё краше.

По правой стороне от поручня лестницы десятки разноформенных окон с наличниками из тёмного дерева. Чем выше мы поднимаемся, тем любопытнее мне становится, как выглядит небо вблизи без дымчатых помех. Но череда окон закончилась, прежде чем я увидела то, что хотела.

Грэм двигается медленно, словно напрочь уплыл в свои мысли, позабыв обо мне.

– Я не понимаю, зачем я здесь, – банально, но я хотя бы пытаюсь найти общий язык.

– У тебя будет время, чтобы всё понять, – резко отвечает учитель.

Грэм открывает серые двери с белыми хаотично расположенными узорами. Тренировочный зал пуст, отчего его размер кажется неимоверным. Куполообразный потолок состоит из нескольких стеклянных многоугольников. У макушки купола виднеется красное небо, ниже кучерявится дым. Это зрелище походит на солнце. На мгновение я теряюсь, ухожу в себя и пропускаю половину слов Грэма.

– …найдёшь то, в чём тебе будет удобно. Через десять минут приступаем к первой тренировке.

Он кивает в сторону комнаты, завешенной вишнёвой бархатной тканью. Внутри так же темно и мрачно, как во всём замке. После огненного неба мне приходится некоторое время привыкать к мраку. Я удивлённо ахаю, когда замечаю чехлы для одежды. Я прохожу вдоль вешалок, осторожно касаясь пальцами скрипучего материала. Сквозь чехлы просвечиваются угольные, чёрно-синие, графитовые цвета тканей. Я борюсь с желанием открыть и примерить каждый наряд: особенно платье бронзового цвета с чёрными бутонами. От него веет величием и тьмой. Я опускаю застёжку. «В чём тебе будет удобно». Я поднимаю холодный замок и пропускаю «роскошный ряд». Следом идут тренировочные одежды аспидного цвета.

Я беру первое попавшееся. Надеваю корсет, утягивающие брюки с завязками и короткие перчатки, открывающие пальцы; наскоро натягиваю ботинки. Я смотрюсь в зеркало, уже давно обшарпанное у краёв. Цвет одежды подчёркивает ключицы и шею, выражая невиданную мне раньше остроту. Короткие белые волосы растрёпаны, завиваются в разные стороны и походят на веник.

Штора резко взлетает и в гардероб входит Грэм.

– Ты долго.

– Я могла переодеваться, – возмущаюсь я тихим голосом.

– Прошло двадцать минут, – устало говорит учитель. – Десять. Я установил такое время.

Ненавижу, когда мне приказывают.

Я вздыхаю и прохожу мимо Грэма. Он вскоре движется за мной.

Мы стоим в центре арены, как противники, собирающиеся сразиться насмерть. Без зрителей зал навевает не только одиночество, но и чувство смертельного поражения.

– Лови, – Грэм бросает мне деревянный меч, я тянусь за ним и ловлю одной рукой.

– В следующий раз сделай шаг вправо. Не тянись. Это сократит время в бою.

– Ну-ну… – шепчу я.

– Стань в стойку, держи рукоять крепко и уверенно. Угол сорокапятиградусный.

– Думаешь, я знаю, как управляться с этой… игрушкой? – хмыкаю я. – Я здесь даже не по своей воле. Я не умею ничего из того, что ты говоришь!

В тёмно-коричневых глазах Грэма сквозит гнев. Он вытаскивает меч из ножен и, стиснув зубы, направляет его на меня.

– Не по своей воле? – тон его становится ниже. Голос кружится по залу, словно тень, изгнанная из ада. – Я не буду снисходителен, если это снова прозвучит из твоих уст, – он подходит ко мне и едва склоняется над ухом. Но я знаю: он намеренно это делает, чтобы я услышала. – Учитель Коши.

Я прикусываю щёку и стараюсь не двигаться с места. Холодный меч соприкасается с кожей на моей шее и по её поверхности стремительно стелется покрывало мурашек.

– Хорошо, – отчеканиваю я. – Учитель Грэм Коши, – я сглатываю и тяну улыбку, отступаю на шаг.

По крайней мере, он не может убить меня.

Словно прочитав мои мысли, Грэм заявляет:

– Я могу ранить тебя, – звучит мягко, с заботой.

– Да… Я понимаю, – мне хочется добавить «у всех бывают ошибки», но я прикусываю язык: такому человеку, как он негоже ошибаться, если ранит – специально.

– Ты ещё человек, в крови которого текут непроявленные силы, – он резко расслабляется, словно только что не произошло никакой стычки. – Это свобода, а не плен. После Испытаний ты это поймёшь. Жить на земле – неблагодарно, сфера исцеляет и дарит новую жизнь.

– Это то, что вы чувствуете? – интересуюсь я.

– Отчасти. Для меня это работа, долг, который я выполню вне зависимости от обстоятельств.

Грэм два раза прокручивает меч в руке и становится в стойку. Левую ногу он выкидывает вперёд, правую заводит назад. Его корпус наклонён, колени полусогнуты, меч занесён за правое плечо. Он стоит так некоторое время, а потом возвращается в исходное положение и кладёт лезвие на плечо.

– Повтори, что я сделал.

Секунд десять я раздумываю, основываясь на моей рабочей руке. Я сжимаю деревянную рукоять настолько крепко, насколько это возможно. Забрасываю меч за спину, ноги ставлю в положение, а затем разрезаю воздух остриём. В зале раздаётся шумный звук, отражённый эхом.

Грэм удивляется, но старается этого не показывать.

– Ты быстро усвоила. Тренировки обещают быть простыми. А теперь…

Грэм замахивается на меня мечом, и я инстинктивно отбиваю удар, опираясь на заднюю ногу. Наши взгляды встречаются в схватке. Его спокойный и мой разъярённый от неожиданности. Он точно разъярённый.

– Всему можно научиться, если захотеть, – говорит учитель.

Сейчас я осознала, какую глупость сказала ранее. Мне категорически не хотелось соглашаться с Грэмом, поэтому я оставила его без ответа.

Громадные двери тренировочной комнаты распахиваются с громким гулом, и внутрь врывается порядка десяти человек.

Их не особо отличает одежда – красные, чёрные, серые цвета. В каждом есть заметное сходство – ужас и горечь на лице.

Мужчина с лысой макушкой несёт бледнолицую девушку, на застывших губах которой остались следы крови. Он кладёт её на пол. Грэм зацикливается на её белых веках и стискивает челюсти с неимоверной злобой.

– Грядёт что-то ужасное, – говорит лысый мужчина. – Грядут изменения и ещё множество смертей. Фауги крепнут с каждым днём, Грэм. Мы должны быть готовы к худшему.

***

Прежде чем мы ушли, Грэм успокоил лысого парня и пообещал ему, что всё исправит.

– Кем она была? – спрашиваю я учителя.

Он сидит на своей кровати, постукивая по коленке указательным пальцем.

– Любимая девушка моего знакомого.

– Мне не стоило…

– Прекрати, – приказывающим тоном говорит Коши. – В последнюю очередь нам нужно твоё сострадание. Отдохни. Куда идти знаешь.

– Вам нужны покровители, а мне нужны тренировки, чтобы суметь помочь. Вы говорите, что моё сожаление никому не нужно. Хорошо, я не буду его проявлять. Смерть одних из вас – не повод останавливаться. Ни я, ни вы не должны этого делать. Вы лишь теряете время.

Грэм смотрит на меня новым взглядом… Гордым? Уважительным? Может быть. Но учитель бесчувственный как вещь.

– Закончим занятие здесь.

Лысый сообщил нам, что помимо девушки погибло ещё двенадцать покровителей. Этого достаточно, чтобы начать беспокоиться.

Я киваю, и достаю из-за пазухи фальшивый меч. В руках с этой подделкой я чувствую себя глупо, но мысль «Все начинают с малого» успокаивает меня.

«Когда-нибудь я смогу рассечь что-либо настоящим, острым и опасным оружием», – когда я поймала себя на этих размышлениях, поняла, что уже смирилась с предназначением, представила силу и власть. А потом вдруг появился испуг. Как я так быстро отказалась от Айка? «Это правильно», – сказали бы покровители. Я не забуду лучшего друга, моего спасителя и советчика, самого родного человека, но приму то, что имею.

– Когда ты держишь меч в руках, вы дополняете друг друга. Одно целое. – Учитель проводит пальцем по долу своего вечного спутника. – Не ты владеешь мечом, а вы друг другом. Когда меч с камнем сольётся с тобой, у вас будет единая жизнь. Погибнешь ты – и он уйдёт. – Он стукает остриём по своей обуви, целиком сосредотачивая моё внимание. – Первый занятный нюанс: только ты сможешь поднять своё оружие, и только твоё оружие способно убить тебя. Одним словом, второй нюанс – самоубийство, но по законам сфер, только когда твоё покровительство придёт к концу.

– Урок первый. «Что такое меч?».

– Это важная часть, я не её могу пропустить. Я должен обучить тебя как можно скорее, но и лекцию тоже нужно рассказывать. Они думают, что это так просто, но ошибаются. Я выпускаю не пушечное мясо, а способных покровителей.

– «Они» – это кто?

– Владыки сфер. Все трое отдали приказ начать обучение в сжатом виде.

– А третья сфера…

– Отложим эту тему на потом, – перебивает покровитель, – а сейчас защищайся.

Он с лёгкостью, закидывает меч за плечо и направляет его на меня. Я отбиваю атаку, используя всю силу. Наши мечи должны были скреститься, но этого не произошло. Мой деревянный рассёкся, а меч Грэма находился в дюйме от моей шеи.

Он хмурит брови и осторожно убирает остриё.

– Как это… – шёпотом про себя говорит учитель.

– Это было неожиданно! – с бушующим адреналином выпаливаю я.

Чуть не лишилась головы.

Грэм снова надевает маску устойчивой личности.

– Тебе нужен отдых. Продолжим завтра утром. Не смей перечить.

Я и не собиралась.

Я двигаюсь в сторону выхода, как тут неожиданно дверь распахивается, ударяясь об стену. Я отскакиваю назад и чуть не вскрикиваю. Дверь пролетела прямо у меня перед носом.

– Снова ты, мальчишка! Мои нравоучения ничему тебя не учат, – кряхтит мужчина, тыкая пальцем в Грэма.

Длинная тёмная борода мужика вьётся до самой груди, на бритой макушке отражается свечной огонь. Он неухоженный, но его выделяет золочёный пояс, облегающий пузо чёрной закрытой тоги.

На крик бородатого мажора покровитель не кидается негативом, а только приветствует.

– Я уничтожу тебя, когда придёт время, Коши! – рычит мужчина. Спокойствие противника выводит – это мне давно известно. – Мы потеряли покровителей по твоей вине. Ты знаешь, какая сейчас ситуация. Ты должен был быть там, защищать и сражаться. Ты никто, уродец.

– Если я такой никчёмный, зачем мне там быть?

Глаза Грэма бесстрастные, но где-то внутри он точно в гневе и готов порвать глотку хамскому обвинителю.

– Не заговаривай мне зубы чушью, тварь, – толстяк резко подскакивает ко мне. – А эт кто? Твоя ученица?

Он в смехе обнажает жёлтые зубы и на красных дёснах пенится слюна. Я отхожу от него, чтобы он не забрызгал меня своими ротовыми выделениями.

– Да, – коротко выбрасывает учитель.

– Удачно поразвлечься. Ха! Посмотрим, что из вас выйдет.

Бородатый осматривает меня и с отвращением дёргает губой.

– Мерзость, – встреваю я. Слова полились из меня словно рекой. Сволочь не заслуживает хорошего к себе отношения. Почему Грэм терпит это? – Ума у тебя, как у старого иссыхающего алкоголика. Кто дал тебе право потешаться над невинными? Это унизительно.

Грэм хмурится и с неприятным скрипом сжимает рукоять меча.

– Ах ты ж стерва! Ты должна мне ноги зацеловывать. Да твоя белая башка полетит быстрее, чем котелок Коши, – мужик закашливается: слишком много кричит, голосок не бережёт.

Он подлетает ко мне и толкает в плечо. Я падаю на колени, сжимаю губы от боли, заставляющей меня издать жалобное «Мгм». Толстяк пинает меня в бедро ногой, а затем хватает за горло, крепко сжимая пальцы. Я выкашливаю ему в лицо и бью по рукам.

– Отпустите её, – повелительно просит Грэм, стараясь держаться на расстоянии.

Мужчина улыбается и поворачивается к нему, смотря через плечо. Он бросает меня, как тряпичную куклу. Я стукаюсь теменем об ониксовый пол. Места ударов пульсируют, я всё ещё хриплю, а на шее чувствуются его круглые пальцы.

– Девка уже стала тебе дорога? И дня не прошло с твоего «преподавания». Наступит день, и я прикончу вас обоих.

Я поднимаюсь на локти и наблюдаю уход подонка. Даже не радость, а облегчение накатывает на меня.

Покровитель садится рядом, осторожно осматривая шею. Затем его взгляд опускается на моё бедро. Естественно, этот синяк он исследовать не будет. Учитель старается держаться на расстоянии, но лицо его так близко, что я слышу его дыхание, и, кажется, сердцебиение.

– Насколько всё плохо? – спрашивает он.

Я хочу сказать, что проблема мирового масштаба, что сейчас развалюсь на песчинки и заплачу. Молчу. Слова не идут. После выдоха способность говорить появляется, но Грэм уже начинает изрекать:

– Синяки останутся. Нам следовало помолчать. Ты познакомилась с Владыкой сферы Чёрного Оникса.

– Я подозревала. Пояс же всё-таки богатенький.

Как только я сохраняю оптимизм?

Грэм подаёт мне руку, и я тут же принимаю его жест.

Он достаёт из ониксовой шкатулки стеклянную баночку с тёмно-серой мазью и протягивает мне. Я нажимаю на бедро и получаю повторный удар. Всего лишь проверила, насколько мне больно.

– Ссадины сойдут через два дня.

– Спасибо… – тихо благодарю я.

– Он запомнит тебя. Будет нелегко. Я-то привыкший.

– За что он так ненавидит вас? – я откладываю банку и сажусь на кресло, приводя себя в чувство. – Что вы ему сделали?

– Он глуп, стар, много пьёт. Помешан. Ему пора передать кому-то управление сферой, – Грэм уходит от разговора, явно не желая вспоминать прошлое с Владыкой.

– Он убьёт меня?

Грэм отрицательно качает головой.

– Ты ступила на лезвие его ножа. Помочь могу только я. Владыка боится меня, – он останавливается, – и моей власти.

Он мог злорадно улыбнуться, но остался непроницаемым. Такой выдержке позавидует каждый.

– И что такого… грандиозного у вас есть?

Грэм обводит меня многозначительным взглядом и говорит:

– Есть. Поинтересуйся чем-то другим.

Никто бы не выложил свои карты незнакомцу. Мне даже надеяться на ответ не позволено.

– Почему сферы разделяются?

Грэм поворачивается лицом к шкафу, касается рукой статуэтки меча. Указательный палец покровителя украшает кольцо из оникса, а запястье – браслет из аметистовых бусин.

– В сфере Чёрного Оникса преобладает безжалостность, кровожадность, мы ставим чёткие цели, уверенны в себе. При этом покровитель может быть страстным, как в сфере Голубой Бирюзы. Аметистовая сфера славится правильностью, острым умом, сердечностью. Мир почитает их. В покровителе могут быть свойства трёх сфер, но преобладать только одно.

– Меня должен выбрать камень. – Мне становится не по себе: до чего же безрассудно это звучит.

– Можешь ли ты предположить, к какой сфере относишься? – учитель садится на кровать, перед этим схватив тонкую тетрадь с полки.

Я не задумываюсь об этом, потому что сферы не до конца мне понятны, и выводы делать сложнее.

– Я понимаю, – со вздохом говорит Грэм, – порой люди сами не знают, кем являются. Камень залезет в твою душу и найдёт самое потаённое.

– Звучит пугающе и… откровенно.

– Ничего серьёзного. – Коши начинает шерстить страницы. – Здесь ты уже нажила себе проблем. Не прошло и дня.

– Это было справедливо, учитывая, как Владыка вас оскорблял и предвзято ко мне относился. Никто не заслуживает такого отношения.

Грэм фыркает, словно я изрекла редчайшую в мире глупость.

– Здесь всё не так работает. Земная политика чем-то сходится с нашей. Что мы, мелочные, можем сделать против тех, в чьих руках власть? Против тех, кто имеет сильнейших подданных и уважение? Владыка носит на голове корону, в то время как его правая рука умело управляет им, разделяя позолоченный головной убор.

– Покровители не отличаются внутренним миром от людей. Такие же алчные и бесчеловечные.

– Чувства – это единственное, что связывает нас с земными. Мы другие, Милдред, запомни. – Грэм откладывает тетрадь, поворачивается ко мне, сверкая чёрными глазами, виднеющимися из-за выбившихся вороньих волос. – Ты другая, поэтому тебе было приказано забыть прошлую жизнь. Или притвориться, что забыла.

– Мне до конца дней заниматься притворством? – раздражаюсь я. – Это неправильно. Я каждую минуту думаю о доме… О своём друге.

– Это станет твоей мотивацией, – говорит он так, будто мне нужно плясать от радости. – Если повезёт, ею будет кто-то, с кем ты сблизишься. В мире сфер уйма заговоров, интриг. Враги могут использовать близких против тебя, запугивать, шантажировать.

– Такое везде существует.

– Ты ещё мало, что понимаешь.

– По вашим словам лучше ни с кем не общаться? Откуда такие выводы?

У него могут быть причины, и я не могу судить его. Но мне такой совет не подходит. Я лучше пройду через ад, чем буду кого-то избегать.

– Первое занятие закончено. Только одно.

Покровитель достаёт из кармана ожерелье с чёрным ониксом в виде капли. Кровь, слеза, а может быть просто вода? Чёрные слёзы?

Чёрная кровь, олицетворяющая покровителей сферы Чёрного Оникса.

– Возьми его.

Я выполняю непонятную просьбу Грэма и сжимаю двумя ладонями тёплый камень.

Меня перехватывает что-то неизвестное, силой вытаскивает из реальности. Я проникаю вглубь камня, в его историю и его владельца. Вдыхаю горячий воздух, он жжет лёгкие, а затем отдаёт импульс по всему телу до самых кончиков пальцев.

В голове всплывает чьё-то воспоминание, картина.

В снегу стоит темноволосая женщина, она держит меч. Мутное облако стремительно летит к ней и резко проходит сквозь её тело. Женщина отлетает на несколько метров, изо рта ливнем хлыщет кровь. Лицо её тотчас же бледнеет. Она выкрикивает последнее слово, и я с трудом разбираю его среди шума падающего снега, скрипа чьих-то сапог и отдалённых голосов.

– Грэ-э-эм!

Глава 4

Когда я открываю глаза, осознаю, что уснула в комнате своего учителя. Если быть точнее, отключилась. Ониксовая слеза, зима, женщина со смольными волосами и в символичной одежде сферы. Кровь, фауг, смерть, белое облако, как в моих снах.

В комнате только я, пугающая тишина и чёрные стены.

Я поднимаюсь из глубокого кресла. Спина издаёт громкий хруст, оповещая о том, чтобы я больше не спала в неудобной позе.

Тотчас же входит Грэм. Его волосы завязаны в небрежный пучок, растрёпанный изнурительной тренировкой, с лица катится пот, а чёрная безрукавка прилипает к спине. Сейчас его руки кажутся массивнее, облачённые в нарукавники, вены пробиваются через плотную загорелую кожу.

– Я иду в душ, – говорит он и делает продолжительную паузу, роясь в шкафу со своими вещами. Он достаёт два коричневых полотенца, одно протягивает мне, а другое закидывает себе на плечо. – Ты идёшь со мной.

– Что это ещё значит?

– Я думал, ты знаешь, что такое душ. Мне предстоит провести тебе экскурсию по этому месту? – со всей серьёзностью произносит Грэм. – Сейчас утро, – продолжает он, игнорируя сказанные ранее слова. – Ты проспала двенадцать часов.

– Мне вряд ли удастся уснуть ночью, – я протяжно выдыхаю. – Какая тренировка будет сегодня?

– Немного потренируемся с мечом и пройдёмся по боевым искусствам, а дальше ты продолжишь своё занятие в библиотеке.

– Одна?

– Да, – Коши возмущённо сопит носом, – одна.

Мы минуем коридоры, освещенные яркими свечами и факелами. Моя обувь стучит по стеклянному на звук полу. Оникс под ногами не рушится, замок устойчивый, что вообще невозможно по его свойствам: он хрупкий и не переносит жар. Видимо, обиталище такое же, как и его жители.

Я подмечаю узоры на стенах: их полукруглые изгибы выстроены из кусочков топаза. С канделябров свисают цепочки, на которых в меру насажен отливающий опал. Ручки некоторых дверей изготовлены из алмаза. И всё это обустроено так, чтобы не разбавлять главный цвет сферы Чёрного Оникса. На мгновение я даже задумываюсь, что алмаз – дешёвая подделка, но потом вспоминаю, что я вообще не на Земле.

Я осматриваю прямоугольный потолок, на котором переливаются глянцевитые красные ромбы. Меня пугают размеры замка, приводят в ужас своей неизвестностью. Но почему? Дома, на Земле, столько стран и городов не были изведаны мною, и я чувствовала себя в полном удобстве. «Это совсем другое», – чуть не озвучиваю я.