Читать книгу: «Фиолетовый ливень», страница 12

Апрель
Глава 17. Отпущение грехов

Клуб, в котором раньше танцевала Вера, назывался Roshelle, это было модное и дорогое заведение для состоятельных клиентов. И хотя она уже давно там не работала, неоновые огни ночного заведения продолжали притягивать Веру к себе. На площади рядом с клубом находилось полно баров и пивных, в которых она проводила свои вечера. Здесь было много алкоголя, музыки, и ни к чему не обязывающих знакомств.

В центре площади одиноко торчал уродливый и недействующий фонтан, в чаше которого после дождя собиралась грязная и дурно пахнущая жижа. Люди сидели на бетонном бортике фонтана, пили яркие синтетические напитки, вдыхали ароматный синтетический дым, громко разговаривали и смеялись. В этом хаосе Лео с трудом нашла себе свободное место.

– Ты не могла назначить встречу в другом месте? – сказала она с недовольством в голосе.

– Хватит ворчать, – отмахнулась от нее Вера. – Ой, смотри, здесь Поль! Ты что будешь пить, милая?

Лео понятия не имела, кто такой Поль, и это совершенно ее не интересовало, к тому же ей не хотелось пить алкоголь. Она только отмахнулась от подруги, которая тут же весело ускакала куда-то, старательно вихляя худеньким задом в обтягивающей мини-юбке ярко-розового цвета.

– Принесу тебе какой-нибудь коктейль, а то ты кислая как помидор! – бросила ей Вера, убегая. – Она обещала подойти к десяти.

– Хорошо, – отозвалась Лео, которая уже сто раз успела пожалеть, что послушалась Веру и уговорила себя выйти за пределы территории, нарушив комендантский час. Правда, с тех пор как Гнома сняли с его должности, охрана на КПП совсем распустилась. Похоже, новый начальник совсем не уделял безопасности лагеря должного внимания.

Кто-то уже подсел рядом с ней и предложил затянуться синтетическим дымом. Ванильная вишня, определила по запаху Лео. Она вежливо отказалась и посмотрела на часы: без пяти десять. Подсевший к ней парень все еще продолжал что-то говорить, но Лео его уже не слушала, внимательно вглядываясь в незнакомые лица в толпе, она вдруг увидела Зою. Та заметила ее первой и теперь осторожно приближалась, словно Лео в любой момент могла вскочить и наброситься на нее с кулаками. И Лео действительно очень хотелось врезать по этому невинному кукольному личику, разбить его в кровь.

Зоя остановилась на безопасном расстоянии от Лео и поздоровалась. Та коротко кивнула, окинув девушку оценивающим взглядом. За несколько месяцев та сильно изменилась, вместо поношенных Вериных платьев и футболок со стразами на Зое был простой серый свитер и джинсы, длинная коса превратилась в стильную стрижку, в ушах появились серебряные сережки-гвоздики, а на лице – легкий макияж. Но самым главным изменением во внешности Зои было то, что ее глаза снова стали оливкового цвета. Или это были контактные линзы? Лео невесело усмехнулась.

– Так это правда? – спросила она. – Ты теперь здорова?

– Пока рано говорить, – ответила Зоя. – В любой момент может наступить рецидив.

– Рада за тебя, – сухо произнесла Лео.

Зоя промолчала. «Хотя бы в этом она не изменилась, – подумала Леонора, – все так же поджимает хвост и избегает конфликта. Тряпка, а не девка! И что только в ней нашли эти двое?»

Последний раз Лео видела Зою в тот проклятый день, на открытии памятника. Макс тогда поспешно увез ее с территории, и правильно сделал, потому что жаждавший мести Гном, едва оправившись от потрясения, послал на кладбище охрану с обыском. Охранники не нашли ничего интересного, и Петровицкий разозлился еще больше. Как только Бена отпустили из комиссариата после допроса, он сразу же запер его в лагерном изоляторе. Леонора, Виктор и Вера приложили немало сил, чтобы вытащить его оттуда, но Петровицкий был непреклонен. Ему уже было плевать на любые угрозы, он понимал, что тепленькое место начальника лагеря горит под ним синим пламенем. Даже с Верой он больше не желал иметь ничего общего и отобрал у нее все незаконные ключи, так что та потеряла возможность выезжать тайком в город на свои вечеринки в ночных клубах и загрустила.

Что касалось Лео, то она тем временем пыталась воздействовать на Петровицкого через официальные органы. Она писала на коменданта жалобы в комиссариат, просила помощи у социально активного мэра Кирюши (и тот даже пробовал звонить Гному и воззвать к его совести), наконец наняла адвоката, но тут Петровицкого неожиданно сняли с должности, а новый начальник лагеря Бена отпустил. Правда было уже поздно. Из изолятора Бен сразу же переехал в лазарет. То ли болезнь, то ли аптекарские опыты (о которых Лео в конце концов узнала от Веры) окончательно разрушили его организм, но только выйдя из изолятора, он совсем потерял связь с реальностью и никого не узнавал. В последние два месяца, что Лео провела у его постели, кожа Бена приобрела такой сильный фиолетовый оттенок, что на него было страшно смотреть, белки глаз у него пожелтели, волосы выпали, тело покрылось язвами, из которых сочился гной, а сам он постоянно бредил, звал то маму, то Зою, один раз даже Веру, но никогда Леонору, сестру, которая единственная из всех заботилась и беспокоилась о нем всегда, с самого детства. Лео от этого сильно страдала… Наконец, в конце января, Бен умер.

Гранитную плиту для Бена сделал Макс, он же вырыл ему могилу на кладбище, неподалеку от мастерской. Эта могила стала последней, из тех, что ему довелось копать. На следующий после похорон день Макс пошел на прием к новому начальнику лагеря и попросил освободить его от обязанностей помощника могильщика. Затем он переехал в «новый» блок и практически исчез из их поля зрения. Вера говорила, что он начал посещать онлайн-курс графического дизайна и анимации, чтобы потом найти удаленную работу в каком-нибудь рекламном агентстве. На память о Бене он забрал себе его солнцезащитные очки с круглыми стеклами.

Короче говоря, старый круг друзей распался. Макс переехал, Виктор замкнулся в себе и проводил время один в своей комнате, играя в онлайн-казино и выходя только за водкой в Ларискин магазин, Вера, почувствовав свободу, снова начала пропадать в городе, а Лео… Лео не знала толком, чем себя занять, от безысходности она даже перестала бегать по утрам. Заботиться было больше не о ком, все совсем потеряло смысл. Оставалось только ждать, когда метония даст о себе знать и прикончит, наконец, и ее тоже. Лео стала выкармливать в себе злость, и эта злость молоточком стучала в висок: Зоя, Зоя, Зоя! Прибившаяся к ним год назад девчонка погубила Бена и нарушила весь их установившийся порядок с легкостью котенка, нечаянно опрокинувшего бесценную фарфоровую вазу.

И вот теперь, спустя три месяца после смерти брата, в начале нового апреля, когда растаял последний лиловый снег и стек грязными ручьями по низинам, унося с собой воспоминания о тяжелой зиме, Лео стояла здесь, на городской площади у вонючего фонтана, посреди гула толпы и грохота музыки, и смотрела в Зоины глаза, в ее красивые зеленые глаза, в ее чистое светлое лицо со здоровым румянцем. И злость снова застучала в висок с удвоенной силой. Пытаясь подавить в себе этот порыв, Лео отвернулась от Зои и увидела спешащую к ним Веру, в каждой руке у которой было по пластиковому стакану, содержащему какую-то мутно-розовую жидкость. Протянув Лео оба стакана, Вера сгребла Зою в охапку и завизжала:

– Зоинька! Зайка моя! Дай-ка я на тебя посмотрю! Охренеть можно, какая красавица!

Казалось, Вера действительно была рада видеть эту девчонку, что никак не укладывалось у Лео в голове. Конечно, Вера не отличалась особым умом, но даже курица была бы в состоянии понять, кто на самом деле виноват в смерти Бена!

Лео отхлебнула розовой жидкости из стакана и поморщилась.

– Да уж, нечего сказать, – заметила она с сарказмом. – Цветет и пахнет.

– А ну-ка, пойдемте вон туда, там поспокойнее, – прокричала сквозь шум площади Вера и увлекла их за собой в тихий, плохо освещенный переулок. – Как же я соскучилась! – воскликнула она, бросившись обнимать Зою.

Из-за ее спины Лео встретила Зоин растерянный взгляд и отвела глаза. Прислонившись к холодной стене дома, она отрешенно потягивала свой коктейль, в то время как Вера оживленно и беспорядочно щебетала, тиская Зою. По тону ее голоса Лео поняла, что та уже успела принять ириску.

Вера начала глотать ириски почем зря еще осенью, во времена их всеобщего кризиса, когда Гном с ней порвал, а Бен сидел в изоляторе. Когда у нее снова появилась возможность пропадать по ночам в городе, не было ни одного вечера, чтобы она не упоролась. Как-то раз зимой Вера заявилась под утро, разбудила Лео и заявила, что нашла себе жениха. Не какого-то там проходимца, а самого настоящего жениха. Лео спросонья ничего не поняла и послала ее к черту, но Вера, возбужденная ирисками и новыми переживаниями, не желала униматься. Она скакала по комнате, разбрасывая диванные подушки и орала, что он красив, как Аполлон и богат, как Ротшильд. Лео безуспешно пыталась ее успокоить. Потом выяснилось, что за Верой в ту ночь увязался какой-то иностранный турист, он сорил деньгами как безумный, накачал ее алкоголем и ирисками, наобещал с три короба. Вера еще пару дней ходила окрыленная, как будто упилась синтетическими энергетиками Synta Power, а потом иностранец уехал. Уезжая, он пообещал с ней потом связаться, достать пропуск…

– Хрен с ним, – махнула рукой Вера. – Я-то и так знала, что это несерьезно. Мало ли их таких уже было.

Но Лео видела, что ее подруга страдала. На какое-то время Вера притихла, перестала блудить по ночам и только сидела на своей кровати, уткнувшись в телефон.

– Я тоже, как Зойка, сделаю себе фальшивые документы и свалю из этого лагеря, – заявила она однажды.

– Что-то я не особо не верю, что у нее получилось, – скептически заметила Лео. – Наверняка ее уже арестовали комиссары и сдали в какой-нибудь НИИ.

– Ты же не верила в опыты на людях? – усмехнулась Вера. – На самом деле она все еще в Серске, в той странной аптеке, куда они постоянно ездили летом.

Лео посмотрела на нее с любопытством:

– А ты откуда знаешь?

Выяснилось, что Зоя завела себе страницы в нескольких соцсетях под именем Агнешки Новак (это ее теперь так звали, пояснила Вера), нашла Верин профиль и добавила ее в друзья.

– Мы уже давно переписываемся, – сообщила Вера, показывая Лео фото Зои на экране своего телефона. – Смотри, какая лапочка. И не узнать.

У Лео кольнуло в груди и похолодели пальцы. Сука! – подумала она, а вслух сказала:

– Надо же, какой прогресс! Девочка из секты освоила компьютер!

– Не будь такой злой, – Вера надула губы. – Она сидит у этого жуткого аптекаря в подвале, он испытывает на ней свое лекарство, берет на анализы ее кровь и костную ткань. Жуть какая! – она поморщилась. – Хотя у нее, кажется, дело идет на лад. Зоя пишет, что уже почти не чувствует симптомов метонии, кожа и глаза приобрели нормальный цвет… Значит, эта штука работает, а Лео?

Лео ничего не ответила, она только фыркнула и сделала вид, что Зоина судьба ее совершенно не интересует. В глубине души она действительно надеялась, что девчонка плохо кончила: что Химик уморил ее инъекциями, что ее поймали комиссары, убили разъяренные бомжи или забили насмерть гопники в подворотне. Но из всех возможных вариантов развития событий, случилось именно то, что можно было бы назвать чудом: Зоя практически излечилась от неизлечимой болезни, обвела смерть вокруг пальца и даже завела страницы в соцсетях! «У этой засранки, будто у кошки, девять жизней, – подумала Лео с досадой. – Секта, территория, подпольная лаборатория – все ей нипочем! Отовсюду вывернется, пройдется по чужим жизням, искупается в кипящем молоке, в кипятке, и станет Царь-девицей, не то, что мы тут, кучка идиотов!». Правда с Верой своими мыслями она тогда делиться не стала.

И вот сейчас они втроем стояли тут, в заплеванном переулке, и Вера гладила Зою по плечу, унижалась перед ней, упрашивая замолвить за нее словечко перед профессором.

– Эти образцы, они же не те самые, которые он колол Бену? – спрашивала Вера. – Если препарат помог тебе, то и другим должен помочь, правда?

Зоя покачала головой:

– Я не уверена, профессор говорил только о ранних стадиях, около года… Но если у меня не случится рецидива, то он хотел бы продолжить исследования на больных с более запущенными случаями. Он говорил, что хочет найти «точку невозврата» для своего препарата, стадию, на которой он больше не действует. Хотя, как он мне объяснял, это очень большая нагрузка на сердце. Поэтому так важно найти баланс между возрастом пациента, стадией болезни и правильной дозой препарата.

– А может он на мне попробует? – спросила Вера с надеждой.

– Ну вот, приехали! – закатила глаза Лео. – Ты в своем уме? Совсем кукушку снесло?

– А что?! – вскинулась Вера. – Почему нет?!

– Тебе лет то сколько? – зло огрызнулась Лео. – Слышала, что она только что сказала? Хочешь закончить как Бен?

– А тебе то что?! Ты сначала Бену покоя не давала, а теперь за меня взялась? Это мое личное дело!

– Ты всерьез считаешь, что после восьми лет с метонией можно повернуть процесс вспять? Ты хоть понимаешь сколько мутаций у тебя внутри произошло за это время?

– Прекрати гнать волну! Ты когда получила диплом медика?

– Не прекращу, пока ты не прекратишь строить из себя дурочку! Когда же ты наконец уймешься?! То ей нужны поддельные документы, то лекарство от метонии! Ау, Вера! Смирись уже, что умрешь ты на территории! И очень даже скоро!

– Да пошла ты, Лео! Тоже мне самая умная!

– Вера, прошу тебя, – вмешалась Зоя. – Лео права…

– Лео права… – передразнила ее Леонора писклявым голосом. – А ты вообще лучше бы молчала! – она отделилась от стены и швырнула в сторону пластиковый стакан с остатками розового напитка. – Ты чего пришла сюда? Глазки свои красивые показывать? Да ты хоть знаешь, что мы пережили за эти месяцы, пока ты прохлаждалась у своего аптекаря? О Бене ты даже и не спросила! Если бы ты только видела его в последние месяцы! Видела бы как он распух, как у него гной из язв сочился! – своей металлической рукой она схватила Зою за свитер и резко потянула на себя.

– Лео! – взвизгнула Вера и бросилась между ними. – Прекрати! Мы тоже его любили! Нам тоже его не хватает!

Лео отпустила Зою, оставив ей на свитере дыру, оттолкнула Веру и отвернулась от них. Ей не хотелось показывать им свои неожиданно навернувшиеся на глаза слезы.

– Я рассказала ей про Бена, – сказала Вера. – Она очень переживала…

– Переживала! – горько усмехнулась Лео, все еще стоя к ним спиной. – Да он всего лишь пожертвовал ради нее жизнью! А она попереживала немного и пошла в парикмахерскую!

– А по-твоему, ей в монастырь нужно было пойти? Я, конечно, понимаю твое горе, Лео, но девочка то тут при чем? Бен был взрослым человеком и сознательно сделал свой выбор! Нравится тебе это или нет!

Некоторое время все трое молчали. Наконец Лео совладала с собой, выдохнула и снова прислонилась к стене. Она медленно вытащила из кармана куртки сигареты, вытянула из пачки одну и щелкнула зажигалкой. Вера и Зоя с удивлением на нее посмотрели.

– Что-то не так? – с вызовом спросила Лео после глубокой затяжки.

Когда она забрала из лазарета вещи Бена, то нашла среди них едва начатую пачку сигарет. Сама Лео не курила, но и выбросить просто так сигареты не смогла. Бен предпочитал натуральный табак. Лео понюхала пачку – именно так всегда пахло от его одежды.

В одну из промозглых мартовских ночей, когда в очередной раз ее мучила бессонница, Лео взяла сигареты, вышла в ночной двор и закурила. При первой же затяжке ей обожгло дымом легкие, и она закашлялась, затем почувствовала тошноту и горечь во рту, но тем не менее, затянулась снова. Лео присела на качели и начала потихоньку раскачиваться, качели пронзительно заскрипели, но не разбивая мертвую тишину ночи, а лишь подчеркивая ее глубину. Никогда раньше она не чувствовала так остро свое одиночество. После третьей затяжки Лео привыкла, голова у нее приятно закружилась…

Внезапно она услышала шум мотора и увидела машину скорой помощи, которая медленно и тихо, будто тайком, проехала мимо старых блоков в сторону лазарета. Лео усмехнулась: выходит, она была на территории не одна, тут был кто-то еще, и этот кто-то нуждался в медицинской помощи.

С тех пор она начала время от времени выходить во двор, чтобы выкурить свою «поминальную» ночную сигарету. Иногда она видела машины скорой помощи, иногда слышала их по ночам, когда не могла заснуть. Как-то раз, возвращаясь в свой блок, она встретила Веру, которая только что приехала из города.

– Ой, ты чего это тут? – с удивлением спросила ее подруга, припарковав свой скутер у входа в блок. Она теперь в отсутствии Гнома договорилась напрямую с ребятами на КПП, и те за небольшую плату пропускали ее в любое время суток.

– Да так, не спится… Вышла воздухом подышать.

– Видела скорую? – Вера кивком указала в сторону лазарета.

– Ага, – Лео равнодушно зевнула. – И что?

– Да как-то странно… я их часто вижу по ночам в последнее время. Они едут из города.

– Может вспышка метонии в какой-нибудь общине?

Вера пожала плечами:

– Меня только одно беспокоит, они когда начинают что-то втихаря мутить, потом обычно наступает полный трендец…

В последующие дни они регулярно проверяли новостные ленты, но так и не узнали ничего нового о тех ночных скорых.

– Мне пора, – сказала вдруг Зоя. – Наверное, я вообще зря пришла…

– Вот именно, могла бы и не приходить, – проворчала Лео.

– Это ты могла бы не приходить! – неожиданно одернула ее Зоя. – Я с Верой пришла повидаться, а не с тобой!

– Посмотрите-ка, у кого голос прорезался! – с сарказмом воскликнула Лео. – Ну раз ты начала отвечать, давай-ка, ответь, у тебя совесть-то есть?

– Ну-ну-ну-ну! – взмолилась Вера. – Не начинайте все заново! – она опять кинулась обнимать Зою, загораживая ее от своей разъяренной подруги. – Я вот так рада снова тебя увидеть! И рада, что у тебя все хорошо! Если вдруг вам понадобятся добровольцы, имей в виду… – она вдруг закашлялась, словно в горло ей попал комок пыли. Отхаркнув, она сплюнула на асфальт жирный сгусток фиолетовой слизи.

– Это еще что за дерьмо?! – взвизгнула Вера, с ужасом глядя на то, что только что исторгла из собственного горла. – Что это за дрянь? Лео!?

Лео, с изменившимся лицом, подошла к ней и приобняла за плечи:

– Ничего, ничего, так бывает… – сказала она, стараясь не выдать голосом своего волнения.

Вера пошатнулась и, ухватившись за подругу, снова зашлась в приступе кашля.

– Ни хрена себе бывает! – сказала она, отдышавшись и придя с себя. – У меня вот такого еще ни разу не было! А у тебя было?

– Может быть, тебе лучше домой? – участливо спросила ее Зоя.

– Ну уж нет, – возразила Вера. – Вечер только начинается! – переведя дыхание, она выпрямилась и поправила волосы. – Даже не думайте укладывать меня в постель из-за всякой ерунды. Я в лазарете, как Бен, не закончу, ясно? – она ласково улыбнулась Зое и протянула ей руку: – Зоинька, зайка моя, как я рада, что мне снова удалось тебя увидеть. Не знаю встретимся ли мы еще… Ты ведь скоро уезжаешь. И правильно делаешь! К черту этот город, это все… –Вера замолчала, поджав губы и пытаясь совладать с охватившими ее эмоциями. – Ты, короче, имей в виду, что, если профессору понадобятся добровольцы, я готова. Дай ему мой телефон, хорошо? Не забудь!

– Вера… – со вздохом начала Лео.

– А ты помолчи! – резко оборвала ее подруга. – Не вмешивайся!

И Лео послушно замолчала. Все равно было ясно, что ничего уже не будет, что Зоя не передаст своему аптекарю Верин номер, а даже если и передаст, тот не позвонит.

– Обязательно! – пообещала Зоя.

– Спасибо, зайка! – Вера крепко обняла девушку на прощание и неуверенной походкой медленно зашагала в сторону гудящей площади. Лео и Зоя задумчиво смотрели ей вслед.

– Так это и есть последняя стадия? – спросила Зоя.

– Она самая, – подтвердила Лео. – Ей осталось от трех до шести месяцев… А ты молодец, что не начала истерить, – добавила она одобрительно. – Ты и правда изменилась.

Она пристально посмотрела на Зою и подумала, что правильнее всего было бы на нее донести. На нее, и на этого профессора тоже. Ведь, в самом же деле, разве можно просто так жить по поддельным документам, проводить себе незаконные опыты на людях, торговать ирисками, в конце концов! И кстати, кто такая эта польская студентка Агнешка Новак, личность которой присвоила себе Зоя? Почему ее документы и микрочип были в продаже на черном рынке? Наверняка бедняжка связалась не с теми людьми и сейчас лежит в каком-нибудь пригородном болоте, или на дне реки, пока эта святоша Зоя без малейшего угрызения совести заводит страницы на ее имя в соцсетях. И поди разберись, то ли она действительно полная дура, то ли всего на всего расчетливая сука? А что самое противное во всей этой мутной истории с документами, так это то, что начал ее Бен. Ведь наверняка он знал, что дело пахнет мокрухой. Неужели и он тоже, вот так спокойно… Лео с силой потерла виски, отгоняя от себя жуткие мысли. Теперь уже поздно. Надо было пресекать это дело на корню! Едва только она узнала об опытах, которые все так тщательно старались от нее скрыть, как надо было тут же донести на аптекаря в комиссариат! Тогда, может быть, Бен был бы все еще жив, аптекаря бы арестовали, или он сбежал бы куда-нибудь за границу. Ну а Зою… Зою увезли бы в неизвестном направлении, подальше от них, и она не стояла бы тут сейчас перед Лео, и не смотрела бы на нее своими невинными зелеными глазами.

– Мне так жаль, – сказала Зоя, – бедная Вера… Все что ты говорила… насчет Бена… это не правда. Я постоянно о нем думала. О нем и о всех вас. Вы были моей семьей там в лагере, вы спасли меня, приютили, объяснили многое о внешнем мире. Я всегда буду вам за это благодарна. Но я не знала о том, что Бен участвовал в опытах профессора, а когда он мне рассказал, было уже поздно. Он и рассказал то мне лишь потому, что профессор хотел забрать меня для своих экспериментов. Тогда Бену было уже не помочь… И знай я об этом заранее, я приложила бы все усилия, чтобы этого избежать. Поверь мне Лео, я не хотела его жертвы! Клянусь тебе…

– Космическим Спасителем? – горько усмехнулась Лео. Злость ее постепенно таяла, вместо нее наступало равнодушие.

– Я больше не верю в Спасение, – ответила Зоя. – Во всяком случае не в это.

– Во что же ты веришь?

– В то, что Бен умер не зря.... Знаю, знаю, звучит глупо, – поспешила добавить она, заметив нехороший блеск у Лео в глазах. – Но то, что произошло со мной, это еще не конец. Полученные благодаря Бену результаты помогли профессору усовершенствовать те образцы, которые он затем применил на мне. Ему действительно удалось остановить развитие метонии и даже повернуть ее вспять!

– И что теперь? Поставите свое лекарство на поток? Будете прокаженных лечить?

– Профессор должен передать результаты исследований своим коллегам из американской лаборатории. Они смогут продолжить работу уже… законным путем. Но им буду нужна я, как единственный образец положительного результата. Он отправит меня туда в конце лета. Главное, чтобы за это время со мной ничего не случилось…

Лео усмехнулась и пожала плечами.

– Будь что будет, мне теперь все равно, – сказала она.

Лео уже заранее чувствовала усталость. Вечер только начинался, – говорила Вера, и пока та не ужрется до полусмерти ирисками и алкоголем, обратно на территорию они не поедут. А Бен умер и уже не вернется, и Зоя, наверное, на самом деле не была ни дурой, ни злодейкой. Так имело ли смысл что-либо менять?

– Прощай, Зоя, – сказала Лео, прежде чем уйти. – Можешь передать аптекарю, что ничего с тобой не случится. Я как-то раз пообещала Бену, что не донесу на тебя, а слово я свое держать умею, – добавила она, махнув ей на прощание рукой и зашагав прочь вслед за Верой.