Трилобиты. Свидетели эволюции

В Уэльсе, неподалеку от Кармартена, аккурат, где "замок Мерлина", я сидел под кустом, в мокрой куртке, за воротник стекали капли дождя, а я колотил и колотил сланец - и каков же был мой восторг, когда на меня первый раз блеснул выпуклый глаз Pricyclopyge. Я бы, право, меньше обрадовался, есл бы сам Мерлин вышел ко мне из-за куста.

Глядя собственными глазами в глаза трилобита, вы узнаете родственный взгляд, уходящий назад на сотни миллионов лет. Грустно, что трилобит не сможет вам ободряюще подмигнуть.

Следовательно, общий предок трилобита и, например, вагоновожатого был маленьким, плоским беспозвоночным с крошечными зрительными пятнами.

В этом вся суть палеонтологии - нужно слушать, о чем рассказывают окаменевшие ракушки.

Как в геологическом стриптизе, один за другим снимались каменные покровы, обнажая все более древние, фундаментальные уровни древней горной цепи.

Для меня самым удивительным лингвистическим открытием стала бедность норвежских ругательств. В действительности есть только… одно — farn, что означает просто «черт возьми!», но любой хорошо воспитанный викинг считает его очень скверным. Этим словом освящалось каждое наше экспедиционное несчастье. Если молоток ударял по пальцу, нужно было подскочить и воскликнуть: «Farn!» Если в море безвозвратно улетала превосходная окаменелость, нужно было зашипеть, а затем про себя пробормотать: «Farn!» Если ураган уносил всю провизию и вас гарантированно ожидала голодная смерть, бедный норвежец должен был взгромоздиться на валун и прокричать ветру: «Fa-a-rn!» Порой, поверьте, случай требует несколько иных выражений.

Земля двигалась, перевозя на себе пассажирами камни, скалы и окаменевших животных — свидетельства исчезнувших морей. Ископаемые, казалось, были обречены на забвение.

Мы можем только подивиться, как вообще уцелели окаменелости — отчаянные стойкие солдатики — под натиском тектонического исполина.

Трилобитоносная плита выглядела так, будто на нее заползла уйма больших мокриц и там умерла.

В напряженной породе кварцит, где только возможно, заполняет пустоты; получаются узоры, похожие на клубок взбесившихся спагетти.

Ископаемый мир - это блеклый мир, и только воображение может его раскрасить.