Алфи и зимние чудеса

Посвящается

Бекки, Мартину, Хелен,

Меган, Джеку

и Рори

Rachel Wells

Alfie in the Snow

* * *

Печатается с разрешения автора и литературного агентства Northbank Talent Management.

Copyright © Rachel Wells, 2018

© И. Литвинова, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2019

Глава 1

Я лежал на своем любимом диване, и зимнее солнце светило на меня в окно. И вдруг на меня запрыгнул котенок Джордж. Ого! Он уже заметно подрос – меня слегка расплющило, и я с трудом перевел дух.

– Джордж, – застонал я, пытаясь высвободиться. – Прекращай эти прыжки, ты меня раздавишь!

– Прости, пап, – обезоруживающе улыбнулся он, склонив голову набок. И я, как обычно, растаял. Он очарователен, даже если выносить его прыжки тяжеловато. Меня распирало от гордости, когда я видел, каким прекрасным молодым котом он становится. – Но у меня есть новости. – Он сел рядом со мной и стал вылизывать лапы. Джордж любил делать объявления. Он вообще склонен к театральным жестам. В отличие от меня, конечно.

– Давай, Джордж, выкладывай, – промурлыкал я, полагая, что речь пойдет о смешном облаке, которое он видел сегодня утром, или о подобном «джорджеизме».

– На улице стоит большой фургон. Похоже, в соседний дом въезжают новые жильцы. – Он выглядел очень довольным. Я навострил уши. Новые люди?! На Эдгар-Роуд?! Что может быть лучше для приходящего кота вроде меня? Разве что фургон, набитый сардинами.

Меня зовут Алфи, и я – приходящий кот. Это значит, что меня любят сразу в нескольких семьях и домах, куда я наведываюсь. Вообще-то мы с котенком Джорджем живем здесь, в главном доме на Эдгар-Роуд. Наши хозяева – Клэр, Джонатан и их дети, Тоби и Саммер. Но на этой же улице живет еще одна семья, с которой мы проводим время, – Полли, Мэтт и их дети Генри и Марта. А чуть дальше живет еще одна семья – Франческа, Томаш и их дети Алексей и Томми. Уф, так много подопечных семей и друзей, что всех и не упомнишь! Я познакомился с ними, когда перебрался на Эдгар-Роуд после опасного путешествия, которое предпринял, оставшись без крыши над головой после того, как умерла моя прежняя хозяйка, Маргарет, но это случилось очень давно, как будто в прошлой жизни. Говорят, у кошек девять жизней, и я думаю, что потратил несколько из них, пока добирался сюда, на Эдгар-Роуд, но у меня в запасе есть еще несколько.

Я считаю своей заслугой то, что сумел объединить все мои семьи, и теперь они любят друг друга так же, как я люблю их всех. У нас даже появился общий загородный дом, коттедж «Морской бриз», на побережье, в Девоне. Как только появляется возможность, мы ездим туда на отдых. Но в Лондоне, на Эдгар-Роуд – наш главный дом, где мы проводим большую часть времени. Здесь всегда что-нибудь, да происходит. Скучать некогда! А если и бывает скучно, то это ненадолго.

До сих пор наша жизнь была довольно спокойной. Надвигалась зима, темнело все раньше, морозный воздух становился кусачим, и я – все больше ценил тепло и предпочитал как можно реже бывать на холоде и под дождем. Однако мой Джордж оставался всепогодным котенком. Вот что значит молодость! Молодые как будто не чувствуют холода…

Однако каждый день, утром и вечером, я совершал моцион и отважно выходил на улицу, чтобы встретиться с друзьями, соседскими кошками, и своей подружкой Тигрицей. Но в холодные и темные зимние вечера я все-таки старался оставаться в тепле.

Но только не сейчас. Этот фургон я должен был увидеть! Ведь он сулил знакомство с новыми людьми, а меня это по-прежнему будоражило. В конце концов, я всегда был и остаюсь приходящим котом. Так что мы с Джорджем выскочили посмотреть, в чем там дело, и попытаться что-нибудь разнюхать.

Мы отправились к соседям. Я хорошо знал этот дом – не так давно там жила Снежка, моя первая подружка. Это было еще до появления Тигрицы. Снежка была моей первой любовью, но завоевать ее мне удалось не сразу. Лишь после моих долгих и настойчивых ухаживаний она ответила мне взаимностью. Не поймите меня неправильно: я вовсе не кот-ловелас и в своей жизни влюблялся всего-то два раза – сначала в Снежку, а теперь в Тигрицу, маму Джорджа. Джордж – наш приемный котенок, мы с ним и Тигрицей – одна семья.

С годами я усвоил, что семьи бывают самые разные. Они отличаются составом и размером, и не бывает двух одинаковых. Но если вы друг друга любите, значит, у вас есть семья.

– Смотри, пап! – Джордж широко раскрыл глаза, отчего они стали похожими на блюдца. Мы остановились на тротуаре и стали разглядывать большой фургон. Через его заднюю дверь грузчики выгружали коробки. Я жестом велел Джорджу следовать за мной, и мы прокрались в сад на заднем дворе, куда выходили большие двери патио. Сквозь них можно было подсмотреть, что творится внутри. Всякий раз при встрече с новыми людьми я первым делом пытался выяснить, насколько они расположены к приходящему коту. А уж потом искренне начинал надеяться, что у них нет собаки.

Мы заглянули через стеклянную дверь, стараясь не попадаться на глаза, чтобы никого не потревожить (тем более собаку). В доме кипела бурная деятельность. На кухне женщина распаковывала вещи. Кажется, она ровесница Клэр, которой, полагаю, лет сорок с небольшим, хотя о возрасте она говорить не любит. Рядом с ней я заметил молодую девушку, высокую и стройную, – может, это подросток? Она не отрывалась от какого-то устройства, похожего на телефон. У Алексея такая же штуковина. Дай ему волю, он бы глаз от нее не отрывал ни на минуту, и это приводило его маму в отчаяние. У Томми, младшего брата Алексея, тоже была такая игрушка, но он больше интересовался спортом, так что это совсем другое дело.

Меня вдруг охватило волнение: среди кучи вещей я заметил что-то похожее на кошачью лежанку.

– О, Джордж, кажется, здесь живет кошка, – сказал я.

Хозяевам вряд ли захочется привечать еще двух котов, но новый четвероногий сосед вполне мог стать нашим новым другом. Друзей никогда не бывает слишком много, верно? Мы вытянули шеи, и я… увидел очень интересный хвост! Кошка повернулась к нам, мы оба ахнули, увидев такую красоту. У нее был белый с черными и светло-коричневыми отметинами изящный хвост, заостренные черно-коричневые уши и экзотическая мордочка. Кошка была небольшой и очень ухоженной. Я впервые видел такую необычную породу. Я догадался, что это кошка, поскольку она была слишком миловидной для кота, и предположил, что она на несколько лет моложе меня, но, возможно, ровесница Джорджа.

– Вау, она красотка, – сказал Джордж. Я приподнял усы. Мне совсем не хотелось, чтобы он влюбился с первого взгляда, во всяком случае, пока мы не узнаем, какой у нее характер. Джордж потерял голову из-за кошки, когда мы проводили наше первое лето в Девоне. Более злобной кошки, чем Шанель, мне еще не доводилось встречать, но Джордж не на шутку увлекся и тосковал по ней все лето. Эта страсть привела к тому, что они с Шанель и Джонатаном едва не утонули, но, к счастью, все обошлось. Я не был уверен в том, что смогу пережить это снова.

– Давай не будем спешить с выводами, пока не познакомимся с ней, – предложил я. – Нельзя же все время влюбляться только во внешность. Личность тоже имеет значение.

– Не волнуйся, папа, я не собираюсь влюбляться. После Шанель я с девчонками завязал.

Верилось в это с трудом.

Мы продолжили наблюдение, но больше ничего интересного не увидели. Соседи распаковывали коробки. Девушка отложила телефон и начала играть с кошкой. Но все-таки новые соседи выглядели серьезными и, пожалуй, немного грустными. Я это сразу заметил, потому что у меня хорошо развита интуиция. Нас никто не обнаружил. Вскоре Джорджу стало скучно, и он уговорил меня отвести его в парк. Я неохотно оторвался от наблюдения – меня распирало от любопытства, и хотелось узнать как можно больше. Говорят, любопытство сгубило кошку, но это не про меня. Любопытство – моя вторая натура.

Джордж отправился наверх играть с Саммер и Тоби, после того как они закончили пить чай. Можно подумать, что в семье трое детей. Между Тоби и Джорджем существовала особая связь. Тоби усыновили, как и Джорджа, и ночью они спали вместе. Так повелось с тех пор, как Тоби стал жить в нашем доме, а Джордж был еще совсем крошкой. Саммер, младшая в семье, командирша и «мадам», как называла ее Клэр, на мой взгляд, была совершенно безобидной. Я любил всех детей, и в мои обязанности входила, в том числе, забота о них.

Я заглянул на кухню, чтобы узнать, скоро ли обед. Клэр возилась у плиты, а Джонатан, который только что вернулся с работы, сидел за кухонным столом с бутылкой пива. Моя миска пока оставалась пустой.

– Джон, покормишь кошек? – спросила Клэр. – Кажется, Алфи намекает, что уже пора.

Так и есть!

– Мяу!

– Конечно. Угощу их жареной курицей из остатков, – ответил Джонатан, и я облизнулся.

– Что-то ты их балуешь, – заметила Клэр, но голос у нее не был строгим. Хорошо, что Джонатан нас баловал, иначе нам бы пришлось довольствоваться едой из пакетиков. Не то чтобы у меня к ней претензии, просто она ни в какой сравнение не идет с кусочками с домашнего стола. Для кота у меня слишком изысканный вкус и любовь к высокой кухне.

Я приступил к трапезе, зная, что Джордж спустится позже. Уплетая курицу, я прислушивался к разговору Клэр и Джонатана.

– Я поговорила с Фрэнки и Полли насчет Рождества, – начала Клэр.

– Уже? – Джонатан притворялся, что не очень-то любит Рождество, хотя в глубине души очень любил отмечать этот праздник, особенно с детьми. Мы все любили Рождество, и я навострил уши в предвкушении новостей.

– Джон, осталось меньше двух месяцев, и ты сам знаешь, как быстро летит время. Мы говорили о том, что, возможно, в этом году нам удастся встретить Рождество вместе, здесь.

– Вы говорили? – Джонатан поднял бровь.

– Ладно, допустим, я. Просто сначала я подумывала поехать в Девон, но Мэтту придется выйти на работу между Рождеством и Новым годом, поэтому у них будет всего пара свободных дней, и Фрэнки сказала, что было бы здорово встретить Рождество в Лондоне.

Когда Томаш и Франческа приехали в Лондон из Польши, им пришлось несладко, но они много работали, особенно Томаш, и теперь он владеет четырьмя ресторанами. Не один, конечно, а вместе с партнерами. Когда дети подросли, Франческа тоже стала работать с ним. Дела у них идут в гору, и я невероятно горжусь этой семьей. Кстати, это от них я узнал о сардинках, которые по сей день остаются моей второй любимой рыбой.

– На работе я еще даже не заикался о каникулах, но Рождество в Лондоне меня вполне устраивает.

– Фрэнки сказала, что они приготовят все гарниры, за мной – индейка, а Полли берет на себя пудинг.

– Хочешь сказать, что она просто купит его, – уточнил Джонатан.

– Ну да, мы же знаем, что Полли не дружит с кухней. Зато пудинг будет из «Вейтроуз»^[1]!

Я облизнулся. Рождественский ужин – один из моих любимых. Мне даже нравились некоторые овощи, что, по словам Клэр, для кошки очень необычно. По своему опыту могу сказать, что меню кошек гораздо более обширное, чем думают люди.

– Было бы так здорово собраться вместе, – задумчиво произнесла Клэр. Ее родители каждый год уезжали на Рождество в Испанию, куда переехал ее брат, родные Джонатана тоже живут далеко, так что наши друзья стали для нас семьей. И семья получилась очень даже неплохая.

– В этом году предпраздничное волнение Саммер и Тоби перейдет на новый уровень.

– О да, Саммер уже высказывает пожелания. Должна тебя предупредить: она хочет малыша.

– Куклу?

– Нет, чтобы у нас был еще один ребенок.

Джонатан поперхнулся пивом, и лицо у него стало очень забавного оттенка.

– И что ты ей сказала?

– Объяснила, что у нас уже есть прекрасная семья, и Санта это знает, так что он, вероятно, не сможет прислать нам еще одного малыша. Тогда Саммер сказала, что, возможно, ее устроит и говорящая кукла.

– Слава богу. – Лицо Джонатана постепенно приобретало нормальный цвет. – Это ведь вне компетенции не только Санты, но и моей, – сказал он.

– Не волнуйся, дорогой! У нас идеальная семья, и я не хочу ничего менять. – Клэр подошла и поцеловала его. Меня окатило теплой волной счастья. Я отправился к Джорджу, сказать, что пора мыть лапы перед обедом.

Родительские обязанности никто не отменял.

Позже, когда Джордж устроился в постели рядом с Тоби, а Саммер уже крепко спала, я отправился к своей подружке Тигрице. Она живет неподалеку от нас, и обычно по вечерам, если позволяет погода – Тигрица любит тепло даже больше, чем я, – мы встречаемся, чтобы посмотреть на Луну и поболтать о том, как прошел день. Мы делимся и своими переживаниями о Джордже. Прежде всего мы родители, и благодаря этому наша дружба переросла в нечто большее.

Я уселся на заднем крыльце ее дома и мяукнул. Это своего рода позывной, и обычно она сразу выходит на улицу. Но сегодня почему-то не вышла. Я толкнул носом кошачью дверцу и подождал. Опять ничего. Войти я не мог, потому что ее хозяева не приветствовали появление в доме других кошек. Они терпели Джорджа, но не меня. Я решил, что она скорее всего уснула. Тигрица – не самая активная кошка.

Отчаявшись, я уже хотел отправиться домой, но не смог устоять перед искушением еще разок взглянуть на наших соседей. Как и днем, я подкрался к задней двери, но в доме было довольно темно. Правда, за столом на кухне сидела женщина, перед ней стоял бокал вина, а на коленях устроилась кошка. Она лежала спиной ко мне, так что я остался незамеченным. Женщина медленно подняла бокал, глотнула вина и осторожно поставила бокал на стол, потом откинула упавшие на глаза волосы. Я видел, как она опустила голову и погладила кошку. Мне показалось, что в темноте я различил блеснувшие в ее глазах слезы. Даже сидя снаружи, я как будто чувствовал ее печаль, ее боль. Я побрел домой, размышляя над историей этой семьи и гадая, что могло расстроить женщину. Я чувствовал, что рано или поздно обязательно докопаюсь до истины.

Такой уж я кот.

Глава 2

– Я вчера уснула, – сказала Тигрица, когда утром мы с Джорджем наведались к ней. Я даже рта не успел открыть.

– Так я и думал.

– Было довольно холодно, и я пригрелась рядом с хозяйкой на диване, да еще от камина разморило. Ну, ты понимаешь…

– Тигрица, все в порядке, не нужно ничего объяснять. – Обычно она не снисходила до объяснений, но я не стал об этом упоминать.

– Мам, пап, может, прогуляемся в парке? – предложил Джордж. В то утро он бурлил энергией. Мне бы так, с грустью думал я, ежась от холода. Старая травма, которую я получил, когда впервые попал на Эдгар-Роуд, давала о себе знать. Все это отголоски той давней истории, когда я спасал Клэр от губительных отношений и в конце концов собрал все мои семьи вместе, но у меня пострадала лапа, и недуг прогрессировал. В холод и дождь лапа как будто деревенела. Вообще-то я неплохо справлялся и уже привык к этому неудобству, но каждый год с началом зимы болячка напоминала о себе.

– Конечно, Джордж. – Тигрица ткнулась в него носом. – Дождь перестал, и, надеюсь, день выдастся сухим.

Мы тронулись в путь, Джордж скакал впереди, а я рассказал Тигрице о новых соседях.

– Значит, эта кошка очень красивая? – Тигрица сузила глаза.

– Она необычная, но по возрасту ближе к Джорджу. – Тигрица была очень ревнивой, и я проявлял особую осторожность, говоря о других кошках.

– А что думает Джордж? – Ревность тотчас сменилась материнской заботой.

– Он сказал, что после Шанель поклялся навсегда завязать с девчонками, – усмехнулся я.

– Хорошо, потому что ни одна из них не достойна моего мальчика.

В этом я поддерживал ее всеми лапами.

К нашей радости, в парке никого не оказалось. Мы ходили следом за Джорджем, который переключался с одного занятия на другое. Целую вечность он смотрел на свое отражение в маленьком озере – я призывал к осторожности, потому что в молодости и сам проделывал то же самое и едва не утонул. Потом мы сгребали в кучи листья, коричневатые и намокшие, но это не мешало нам получать удовольствие от возни. Никаких бабочек в это время года не было, так что об охоте пришлось забыть, но Джорджу все-таки удалось вскарабкаться на невысокое деревце. К обеду, когда мы возвращались домой, я уже порядком проголодался, а Тигрица пожаловалась на усталость – клянусь, она с каждой секундой становилась все ленивее, – но Джордж все еще был полон энергии. Он согласился пойти домой, только когда я пообещал, что позже разрешу ему одному прогуляться на другой конец Эдгар-Роуд.

Мне нелегко далось это решение – отпустить Джорджа одного на прогулку, и я знаю, что людям тоже приходится сталкиваться с этой проблемой. Взять хотя бы Франческу, которая воспитывала Алексея и Томми. Алексей, теперь уже подросток, хотел больше свободы, чем-то напоминая Джорджа, но мы-то, родители, знали, сколько опасностей таит улица. Отпуская детей одних, взрослые принимали одно из самых трудных для родителей решений.

Когда Джордж впервые вышел на самостоятельную прогулку, хотя и обещал не убегать далеко, я превратился в клубок нервов, пока он не вернулся домой. Встретив его, я едва не задушил беднягу в объятиях. Никогда прежде я не испытывал такого облегчения. Ну, если не считать тех случаев, когда Джорджа похитили и я его нашел, или когда он сбежал следом за Шанель и мы его искали… В этот раз все было по-другому: он впервые вышел из дома один с разрешения.

С тех пор он частенько гулял сам по себе, но только не ночью и не подолгу. Я пытался добиться от него, чтобы он говорил мне, куда направляется, хотя, если честно, он и сам порой не знал, куда забредет. Иногда он говорил, что пойдет в парк, иногда собирался посмотреть, нет ли поблизости других кошек. До сих пор я сопротивлялся желанию последовать за ним и караулил его, расхаживая вверх и вниз по лестнице или выглядывая из окна второго этажа. И, к счастью, он всегда возвращался домой и никогда не задерживался допоздна. Иначе от беспокойства мой и без того серый мех стал бы совсем седым.

В общем, сегодня после обеда я решил заняться своими личными кошачьими делами. Мне нравилось проводить время в одиночестве, когда я мог провести тщательный груминг – в конце концов, родителям вечно не хватает времени на личную гигиену, – а потом я хотел насладиться уединенными размышлениями. Трудно сосредоточиться, когда вокруг тебя молодежь, постоянно требующая внимания. Как бы я ни переживал за Джорджа, теперь, когда он стал более самостоятельным, я начал получать удовольствие и от времени, проведенного наедине с собой. Я устроился на кровати Клэр и Джонатана – Джонатану это не нравилось, а Клэр не возражала, – потому что здесь чувствовал себя особенно уютно. Это одно из моих любимых мест для раздумий.

Распахнулась входная дверь, и гомон голосов вперемешку с детским визгом прервал мой спокойный отдых. Я потянулся, зевнул и спустился вниз, где, к моей радости, застал на кухне все мои семьи. Джордж прыгал среди них.

– О, привет, Алфи, – сказал Томми и подошел, чтобы погладить меня. На кухонном столе я увидел несколько больших тыкв. Ага, конечно, это тот странный праздник, Хэллоуин.

– Я хочу вырезать свою тыкву сама, – заявила Саммер. Клэр выглядела испуганной, и я вполне разделял ее опасения. Саммер с ножом – рискованная затея.

– Сэм, давай я помогу тебе и Марте, – предложил Томми. – Соглашайся, а не то за дело возьмутся взрослые.

Саммер обдумала его предложение и согласилась.

– Алексей, поможешь Тоби и Генри? – обратилась к сыну Франческа.

– А должен? – угрюмо буркнул Алексей, что было на него не похоже, но в последнее время случалось нередко. – Я уже слишком взрослый для всей этой чуши.

– Да, должен, – отрезала Франческа, многозначительно переглянувшись с Полли и Клэр.

– Мы были бы тебе очень признательны, – сказала Полли, стараясь разрядить обстановку.

– Хорошо. – Судя по его тону, ничего хорошего Алексей в этом не видел.

Клэр приготовила напитки для взрослых, а дети сели за стол и начали вырезать свои тыквы.

– Слушайте, – воскликнул Генри. – Давайте устроим соревнование – у кого страшнее тыква!

Похоже, всем эта идея понравилась, хотя по опыту я знал, что в итоге она устроит только победителя.

– Какие костюмы будут у вас в этом году? – спросила Франческа. – Я скучаю по тем временам, когда мои мальчишки наряжались.

– Мы слишком взрослые, чтобы наряжаться, – в один голос сказали Томми и Алексей.

– Саммер хочет быть ведьмой, а Тоби – супергероем, – сказала Клэр.

– Я тоже буду супергероем, – воскликнул Генри. Тоби и Генри были очень дружны и часто копировали друг друга.

– А я буду кошкой, – объявила Марта.

Эта новость меня удивила. В конце концов, в доме уже есть две кошки!

– О, ты можешь быть кошкой Саммер, – сказала Франческа.

– И Джорджа, – подхватила Саммер.

– Сэм хочет, чтобы я покрасила Джорджа в черный цвет, – объяснила Клэр.

У меня дернулись усы, а Джордж не на шутку испугался. Представьте только, наш дорогой котенок выкрашен в черный!

– Не волнуйся, Джордж, этому не бывать. Но мне пришлось пообещать, что в качестве компенсации я сделаю тебе маленькую ведьмину шляпку.

– Саммер, Марта и Джордж будут пользоваться одной метлой, – объяснил Генри. Я сомневался, что Джордж поладит с метлой, но загадывать не стал.

– Где же мы возьмем метлу для ведьмы? – обеспокоилась Клэр. – У меня только кухонная.

– Нам нужна настоящая, – закричала Саммер.

– Не переживай, я заказала в Интернете, – успокоила ее Полли. Похоже, Хэллоуин требовал серьезной подготовки.

Джордж прыгал по кухонному столу, и я с ужасом смотрел, как он мельтешит среди ножей, не подозревая об опасности. Он издал забавный звук, который меня насторожил.

– А-а-а! – завопил Тоби. – Джордж плюнул в меня тыквой! – Мы все повернулись и увидели на лице Тоби оранжевое пятно. Джордж посмотрел на меня, как будто хотел сказать: «Я же не знал, что она невкусная». Я снова встопорщил усы. Мой любопытный сынок никогда ничему не научится, подумал я, глядя на то, как он пытается вылизать лицо Тоби.

В остальном украшение тыкв прошло без происшествий. Когда четверо детей с гордостью показали свои поделки, настал черед взрослых выбирать победителя. Поскольку Алексей и Томми сделали основную часть работы, это казалось несправедливым, но старшие мальчики, казалось, не возражали. Алексей уткнулся в свой телефон, а Томми метнулся к холодильнику в поисках чего-нибудь вкусного.

– Ничья, – дипломатично объявила Полли.

– Конечно, – согласилась Клэр, – они все слишком хороши.

К счастью, дети не возражали против этого решения. Тыквы Саммер и Тоби выставили у порога, и в каждой зажгли свечу, чтобы Джонатан смог восхититься ими, когда приедет с работы. А я попросил Джорджа держаться подальше от них.

Настала пора прощаться. Генри и Марта гордо прижимали к груди свои тыквы. Все договорились завтра после школы сыграть в «Сласти или напасти»^[2].

– Мне уже не терпится поиграть, – сказал Джордж, когда мы остались одни.

– Если помнишь, Клэр сказала, что тебе придется надеть шляпу, – заметил я.

– Да, мне это не очень нравится, но хорошо уже, что они не собираются красить меня в черный цвет, – ответил он. И мне пришлось согласиться.

– О, Джордж, и прошу тебя: больше не ешь тыкву.

– Не буду, папа, у нее и правда очень странный вкус.