Читать книгу: «Снежинка, которая спасла мир»

Глава 1: Мир Четырех Ветров

Всё началось со снежинки. Но не с простой, кружащейся в зимнем вальсе и тающей на теплой щеке. Нет. Началось оно с Снежинки – маленького существа с кудряшками из тончайшего льда, переливающимися всеми оттенками голубого и серебра, и с теплым, едва уловимым сиянием внутри, похожим на свет далекой звезды, спрятанной за облаками. Она была первая. Первая снежинка этой Зимы, а значит, особенная. Живое воплощение самого начала холодного волшебства.

Снежинка проснулась в своем уютном гнездышке, свитом из пушистого инея и закрепленном на самой верхней ветке величественной Снежной Ели. Снизу доносился знакомый, убаюкивающий гул – это гудел Морозный Ветер, ее отец, обходя владения. Он был сильный, могучий, с бородой из сосулек и голосом, похожим на скрип саней по насту. Его дыхание рисовало на окнах – вернее, на ледяных стенах их хрустального дома, вмороженного прямо в ствол Ели – причудливые узоры: олени, снежинки, замки изо льда.

«Снежинка? Проснулась, искорка?» – раздался мягкий, шелестящий голос. Это была Снежный Шепот, ее мать. Она парила в воздухе, почти невесомая, сотканная из миллионов мельчайших снежинок, которые постоянно перестраивались, образуя то платье, то крылья, то просто легкое облачко вокруг нее. Ее прикосновения были как дуновение самого нежного снежка. «Вставай, солнышко ледяное. День сегодня важный. Папа уже наводит сияние на Сугробные Холмы».

Снежинка потянулась, и ее ледяные кудряшки зазвенели, как крошечные колокольчики. Она выглянула из своего гнезда. Мир Четырех Ветров простирался перед ней во всей своей ослепительной, зимней красоте. Солнце, низкое и холодное, но яркое, играло на бескрайних снежных полях, превращая их в море алмазной пыли. Вдалеке высились Ледяные Пики, их вершины терялись в перламутровом небе. Пониже раскинулись Сугробные Холмы – именно там сейчас трудился Морозный Ветер, проводя ледяным посохом по их склонам. Где касался посох, снег вспыхивал мириадами искр, становясь ослепительно белым и переливающимся. Это был его дар – делать зиму не просто холодной, но волшебно красивой.

Ближе к дому, вокруг Снежной Ели, суетились другие обитатели Зимы. Резвые Снежные Барсучки с мехом белее снега строили новые лабиринты в сугробах. Ватага Снеговичков – маленьких, неуклюжих, с угольками-глазками и морковными носами – каталась с ледяной горки, весело покрикивая: «Уиии-ух!» Их смех был похож на хруст свежего снега под ногами. Над всем этим порхали Ледяные Стрекозы – хрупкие создания с прозрачными крыльями, окаймленными инеем. Они рассыпали за собой серебристую пыль, которая, падая, превращалась в легчайший снежок.

«Красиво…» – прошептала Снежинка, и ее собственное сияние внутри чуть вспыхнуло теплее. Она любила свою зиму. Любила тишину снегопада, веселый гам Снеговичков, могучий гул отца и нежные объятия матери. Любила, как все здесь сверкает и переливается. Это был ее дом, ее мир. Уютный, предсказуемый, сияющий.

Она спустилась по ледяному стволу Ели, легко, словно невесомая. Мать встретила ее облаком прохладного снежка, который тут же растаял на щеках Снежинки, оставив приятную свежесть.

«Не задерживайся, искорка, – шелестнул Снежный Шепот. – Помоги Снеговичкам украсить Сосульчатую Арку к Вечеру Первой Звезды. И не забудь заглянуть к Старому Валуну. Он скучает без новостей».

Старый Валун. Он лежал на самом высоком холме, откуда открывался вид на все владения Зимы и даже дальше. Громадный, серый, покрытый узорами инея, похожими на древние письмена. Он не говорил. Во всяком случае, Снежинка никогда не слышала его голоса. Но он всегда чувствовался – как тихая, мудрая, нерушимая скала посреди вечного движения снега и ветра. К нему приходили подумать, рассказать о событиях дня. Говорили, он все помнит. Помнит каждую зиму, что была в Мире Четырех Ветров.

«Хорошо, мама!» – отозвалась Снежинка и, оттолкнувшись от ветки, полетела к Сосульчатой Арке. Вернее, не полетела, а понеслась – ее движение было больше похоже на скольжение по невидимым воздушным струям, с легким звоном ледяных кудрей. Снеговички встретили ее радостным визгом.

«Снежинка! Снежинка пришла! Помоги нам повесить Ледяные Колокольчики! Самые высокие ветки!» – загалдели они, тыча короткими ручками-веточками вверх.

Снежинка улыбнулась. Ее задача была проста: взять невероятно хрупкие, прозрачные колокольчики, выточенные из чистейшего льда Гномами Подземных Садов (они были мастерами на все руки), и аккуратно подвесить их к самым тонким сосулькам на Арке. Когда подует ветер или кто-то пройдет под Аркой, колокольчики зазвенят чистым, высоким, как хрусталь, звоном – приветствуя Вечер Первой Звезды, особый праздник, знаменующий полночь зимы, ее самую темную и самую звёздную пору.

Она ловко взмыла вверх, легко обходя острые сосульки. Работа спорилась. Колокольчики, подвешенные ее тонкими пальчиками, тут же начинали ловить солнечные лучи и рассыпать вокруг радужные зайчики. Снеговички снизу ахали и хлопали в ладоши (вернее, стучали своими комочками-лапками).

«Теперь у нас самая звонкая Арка на всем Снежном Поле!»«Ой, смотрите, как красиво!» «Снежинка – волшебница!»

Похвала радовала Снежинку. Ее внутреннее сияние пульсировало теплыми волнами. Она любила делать что-то красивое, полезное, видеть радость других. Это придавало ей уверенности, которой ей иногда так не хватало. Ведь она была… маленькой. Первой снежинкой, да, но все равно – просто Снежинкой среди могучего Морозного Ветра, воздушного Снежного Шепота, древнего Валуна и даже этих озорных, таких прочных Снеговичков.

Закончив с колокольчиками, она отправилась к Старому Валуну. Дорога шла вверх по заснеженному склону. Снег под ее невесомыми шагами лишь слегка поскрипывал. С вершины холма открывался потрясающий вид. Всё Снежное Поле, Ледяные Пики, темнеющий вдали Запретный Лес Шепчущих Деревьев… И – граница. Там, где заканчивался искристый снег Зимы, начиналась влажная, темная полоса земли. За ней виднелись другие краски: золотистые и багряные мазки Осени, сочная зелень Весны, и где-то далеко-далеко, на самом горизонте, теплилось яркое, теплое сияние – Лето. Оно было едва видно отсюда, лишь намеком, как обещание.

Снежинка села на припорошенный снегом склон рядом с Валуном, поджав ножки. Камень молчал, как всегда. Но в его молчании была какая-то глубокая, спокойная сила. Она положила ладонь на его холодную, шершавую поверхность, покрытую причудливыми морозными узорами.

«Привет, Валун, – прошептала она. – Сегодня украшали Арку. Колокольчики повесили. Они такие красивые… Солнце в них играет…» Она замолчала, глядя на ту далекую, теплую полоску горизонта. «Там… там Лето готовится?» – спросила она тихо, больше сама у себя.

Конечно, Валун не ответил. Но Снежинка знала – знала из рассказов родителей, из тихих бесед старших обитателей Зимы. Знание это было как фон, как дыхание мира. Мир Четырех Ветров держался на балансе. На чередовании. Зима уступала место Весне, Весна цвела в Лето, Лето отдавало жар и спелость Осени, Осень сбрасывала листву, готовя землю для зимнего сна. И так – всегда. Каждое время года создавалось и поддерживалось своими существами, своей магией. И где-то там, в самом сердце невидимой для нее сейчас Весны, находилось Сердце Вечного Лета – источник тепла и жизни, который вот-вот должен был пробудиться, чтобы дать силу Лету прийти на смену Весне.

Снежинка никогда не видела настоящего Лета. Она родилась в начале Зимы. Знакомы ей были только холод, снег, лед, искрящиеся сугробы. И рассказы. Рассказы о тепле, которое ласкает кожу, о траве, такой зеленой и мягкой, о цветах всех цветов радуги, о сочных ягодах и долгих-долгих светлых днях. Ей казалось, что это какая-то другая, невероятная сказка. Красивая, но… чужая.

Она вздохнула, и ее дыхание превратилось в облачко пара, тут же заиндевевшее в воздухе. Ее собственное маленькое сияние внутри чуть померкло, сжалось. Иногда… иногда ей казалось, что про их Зиму говорят не так восторженно, как про Лето. «Холодно», «сурово», «темно» – такие слова иногда проскальзывали в разговорах, когда думали, что она не слышит. А про Лето – «тепло», «изобилие», «радость», «жизнь». Разве Зима не жизнь? Разве искрящийся снег, переливающиеся сосульки, веселые Снеговички, могучий Морозный Ветер, нежная Снежный Шепот – разве это не волшебство? Не красота?

Но Лето… Лето было другим. Ярким, громким, наверное. Полным красок, которых здесь не было. И люди – большие существа, жившие в своем мире, но чья радость и благодарность за тепло и урожай тоже питали магию Лета – они, наверное, любили Лето больше всего. Оно давало им так много.

А Зима? Зима давала отдых земле. Красоту. Тишину для размышлений. Волшебство снежинок. Но это казалось… менее важным. Менее заметным. Как будто их время года – лишь пауза, ожидание чего-то более значительного.

Маленькая тень грусти и… да, она боялась признаться даже себе… зависти скользнула по ее ледяному сердечку. Ее сияние внутри сжалось еще больше, стало холоднее. Почему Лето такое любимое? Почему их Зима кажется лишь фоном? Разве их работа – создавать эту красоту холода, эту чистоту снега – не важна? Разве Морозный Ветер, выдувающий причудливые узоры, или Снежный Шепот, укутывающий мир в мягкое покрывало, делают меньше, чем теплые лучи Лета?

Она сжала кулачки. Внутри поднялось странное чувство – смесь обиды и желания доказать, что Зима не хуже. Что она тоже может быть… нужной. Яркой. Не просто предвестником или воспоминанием, а главным действующим лицом.

«Эх, – прошептала она Валуну, глядя на далекое сияние Лета. – Вот бы и про нас так говорили… Вот бы и нас так ждали…»

В этот момент с юга, со стороны Весны, донесся странный звук. Не громкий, но пронзительный. Как тихий, ледяной щелчок. Как будто где-то треснуло огромное зеркало. Или… или лопнула тончайшая ледяная нить.

Снежинка вздрогнула и вскочила. Что это? Она напряженно вглядывалась вдаль. Ничего не изменилось. Снежное Поле лежало белое и безмятежное. Ледяные Пики сверкали. Запретный Лес темнел своей таинственной зеленью. Далекое сияние Лета все так же теплилось на горизонте.

«Показалось?» – подумала она, потирая руки (от волнения или от внезапного, странного порыва ветерка, который почему-то показался ей особенно холодным?). Но тревога не уходила. Этот звук… он отозвался где-то глубоко внутри, как эхо ее собственных, только что промелькнувших, невеселых мыслей.

Она обернулась к Валуну. Камень молчал, как и прежде. Но узоры инея на его поверхности… ей показалось, они стали чуть сложнее, чуть… строже. Как будто древние письмена складывались в какое-то предостережение.

Снежинка снова посмотрела на границу миров. На ту теплую полоску, за которой начиналось царство Весны, готовящейся передать эстафету Лету. Все было спокойно. Идиллично. Идеально.

«Наверное, просто ветер с Ледяных Пиков сыграл странную шутку», – успокоила она себя, стараясь отогнать непонятный холодок, зашевелившийся у нее за спиной. Она встряхнула кудряшками, заставив их снова мелко позвенеть. Нет, все в порядке. Мир Четырех Ветров был прекрасен. Ее мир. Ее дом. И Вечер Первой Звезды обещал быть чудесным. Надо возвращаться, помогать маме готовить Ледяные Конфетки из замороженного кленового сока.

Она легонько погладила шершавый бок Валуна. «До завтра, старик. Не скучай». И, оттолкнувшись, понеслась вниз по склону, обратно к сияющему Снежному Полю, к дому, к теплу родительской заботы, стараясь не оглядываться на тот далекий горизонт и забыть тот странный, ледяной щелчок. Ведь все было хорошо. Совершенно хорошо. Так было всегда. Так должно было быть всегда. Разве не так?