Читать книгу: «Гимназистки. Старые письма», страница 4

– Добрый день, отец Геннадий – сказала одна из них, прямая и голубоглазая.

Тот радостно улыбнулся в ответ

– Добрый, добрый. Давно к нам не захаживали, Зинаида. Зинаида Викторовна. С чем пожаловали?

– Знакомьтесь, батюшка. Это Варвара, моя невестка. Без малого пятьдесят лет не виделись. Издалека, из Франции, из самого Парижа к нам. Повидаться, и еще привезла старые-старые весточки ото всех, от моих. Я ждала их все это время и уже не чаяла дождаться.

– Господи, из Парижа! Догадываюсь, милая моя, что за весточки. Что же, в любом случае, может с божьей помощью и камень с души снимете.

– Да, батюшка, да. Хотим свечки поставить за упокой и молитвы соответствующие попросить.

– Конечно-конечно. Ну, со свечами – туда к кануну, а молитву я сам прочитаю чуть позже.

Зинаида передала батюшке записку с именами. Он развернул, прочитал, перекрестился.

– Родители, брат и муж… Царствие небесное всем им… Не беспокойтесь, мои дорогие. Все сделаю, как положено… Вы идите спокойно… Да, может, хотите увидеть матушку. Она там, в саду в беседке по хозяйству хлопочет. Будет рада вас повидать. И про Париж заодно расскажете, про нашу давнишнюю мечту. Варенька, вы знаете, она ведь у меня тоже гимназистка, только Московская. Вздохнул тяжело и чему-то улыбнулся затем в седую бороду.

Женщины поставили свечи перед образами, перекрестились и тихо что-то прошептали, каждая о своем.

В маленькой беседке в церковном саду хозяйничала пожилая женщина, чем-то неуловимо похожая на подошедших подруг. Только большая и полноватая, с добрым лицом и мягким взглядом.

– Оленька, здравствуй. Батюшка сказал, что ты хозяйством занимаешься, вот мы и решили наведаться. Знакомься, Варвара – моя невестка и гимназическая подруга.

– Варенька, это по-простому, Ольга, тоже моя давнишняя подруга.

Ольга всплеснула руками.

– Ну, как же вы так нежданно-негаданно. Мне вас даже угостить нечем. Сейчас хоть чаю соберу.

Зинаида рассмеялась.

– Не беспокойся, Оленька. По чашечке чаю будет очень здорово. Варвара никак не может напиться нашим чаем. У них там в Париже, говорит, такого нет.

– Как в Париже? Здесь, в нашей провинции и из Парижа! Это же extraordinaire!

– Вероятно, вероятно, душечка. День, как приехала и послезавтра уже обратно. Повидаться, передать письма, пошептаться. Кто знает, удастся ли еще когда свидеться.

– Да, и то верно. Годы наши немалые, да и пережито немало.

Ольга споро собрала чай, пряники, баранки и обязательную плошку с вареньем.

– Девочки, варенье у меня свежесваренное, абрикосовое из нашего церковного сада. Из тех плодов, которые на успели сорвать мальчишки. Я их стегала – стегала прутиком, да разве уследишь за всеми. Кстати, твоему любимчику тоже доставалось.

– Мишка, что ли? – Варвара рассмеялась.

– Он самый. Ну, да ладно, пустяки все это. Варенька, а что Париж? Удалось там пожить как следует?

– Трудно, скромно, но красиво. Конечно, город шикарный и шарм особенный. Чем-то наш старый Петербург напоминает, а в чем-то совершенно другой. Тепла только там, Оленька, маловато, да и бараночек таких нет с вареньем. – Варвара улыбнулась.

– А мы так и остались здесь в Крыму. Тоже уже собрались было отплывать с военными кораблями. Геннадий мой ведь до принятия сана флотским офицером был, мичманом служил на миноносце. Бравый такой офицер и красавец. Так перед самым отплытием свалился с тифом. Я только всем нашим друзьям с эскадры платочком с берега и помахала… А его потом Зиночка выхаживала. Выходила, слава богу! Я ей до сих пор так благодарна!

– Она всегда такой была. Сколько ее помню, всем помогала. А вот самой… Извини, Зиночка.

Ольга растерянно посмотрела на подруг.

– Что-то не так?

– Да нет. Все так. Варенька привезла несколько старых – старых писем от родных людей, и я их прочитала нынешним утром. О папе с мамой, о брате… И главное, о муже моем, Димочке… И от него весточка, последняя… Теперь, наверно до самого моего конца помнить буду.

Ольга прошептала

– Господи… А ты поделись, Зиночка. Выговориться надо. Люди говорят, легче на душе будет… Наверное…

Зинаида покачала головой, прикрыла глаза рукой и начала тихо говорить, как будто читать.

“Дорогая Зинаида Викторовна,

Мне выпало сообщить Вам, что Ваш муж, Свистовский Дмитрий Николаевич, лейб-гвардии Кексгольмского полка штабс-капитан, был расстрелян большевиками в Феврале 1919 года. Мне не довелось близко знать его, но наши офицеры помнят его, как храбрейшего и достойнейшего.

Добрая память ему!

Прилагаю записку, которую ему удалось передать через верных людей перед расстрелом.

С глубочайшим почтением,

лейб-гвардии Кексгольмского полка,