Читать книгу: «Ониксовый шторм», страница 3

Глава 3

Иногда я тревожусь за Вайолет. У нее острый ум, смекалка и горячее сердце наряду с моим твердолобым упрямством. Боюсь, когда она по-настоящему, окончательно отдаст свое сердце, все остальные таланты, которые ты ей подарил, уйдут на второй план, а логика уступит право голоса любви. И если два ее первых спутника – показатель того, что можно ожидать в будущем… Помогите ей боги, любовь моя: боюсь, у нашей дочери ужасный вкус на мужчин.

Восстановленное неизвестное письмо генерала Лилит Сорренгейл

Ксейден их чувствует.

В голове у меня поплыло, и, чтобы устоять на ногах, я вонзила между каменными плитами ногти, чуть не сломав их. Но то, что он чувствует вэйнителей, еще не значит, будто он отдал часть своей души, правильно? Я видела душу в глазах Ксейдена: он смотрел на меня, ожидая, что я его отвергну или, того хуже, оттолкну, как после Рессона.

Может, все хуже, чем я думала, но он все еще цельный, все еще он. Просто… с обостренным чутьем.

Я усилием воли вернула свой желудок на законное место и выдержала взгляд Ксейдена.

– Страшно? – Я покачала головой. – Не дождешься.

– Будет страшно, – прошептал он, оглядывая мое лицо так, словно хотел его запомнить навсегда.

– Ваши пять минут прошли, – сказал Гаррик снизу, с лестницы. – А Вайолет еще ждет собрание.

Выражение лица Ксейдена сменилось на опасно настороженное, когда он обжег взглядом своего лучшего друга и отстранился от меня.

– Она же тебе передала, что мы предлагаем ей спать в другом месте? – Гаррик размял плечи с таким видом, будто готовился к драке.

– Передала. – Ксейден двинулся вниз по лестнице, я – следом. – И я скажу тебе то же, что она сказала Имоджен. Иди на хрен.

– Так и думал. – Гаррик умоляюще посмотрел на меня, а я только улыбнулась в ответ. Мы вышли из учебного крыла в удивительно пустую ротонду между двумя драконьими колоннами. – Я ждал разумного поступка хотя бы от тебя, Вайолет.

– От меня? Да это вы подчинились эмоциям и не думаете головой. А я решила ему доверять исключительно на основе истории наших отношений.

– Я, конечно, ценю заботу, – медленно произнес Ксейден, и его голос был чуть ли не ледяным, – но еще раз попытаетесь командовать, кто должен находиться в постели Вайолет, и у вас будут проблемы.

Гаррик покачал головой, но промолчал. Мы пошли к главному зданию, минуя кадетов, которые суетливо наводили порядок у лазарета.

Завтрашний список погибших в квадранте пехоты будет мучительно длинным.

– Для человека, который сейчас встретится с высшей знатью королевства, ты очень уж спокойно выглядишь, Сорренгейл, – заметил Гаррик, когда мы ступили на мягкий красный ковер в здании администрации.

Коридор переполняли люди в форме разных цветов, ожидавшие продолжения переговоров. Отличить их можно было только по геральдическим знакам, вышитым на косых лентах, напомнивших мне парадную форму Басгиата. Наши провинции сразу бросались в глаза – я даже заметила Брайевик раньше, чем все повернулись в нашу сторону.

– Я знала, что это случится, и у меня есть план. Две недели – достаточно времени, чтобы перебрать все возможные сценарии, – ответила я.

В ту же минуту толпа начала медленно расходиться в стороны и распределяться вдоль стен, подчиняясь тому, что я стала про себя называть эффектом Ксейдена. Я вполне понимала, почему они так таращатся. Он роскошный. И я вполне понимала, почему они так отступили. Он не только устрашающе силен, но и виноват в том, что расколол наваррскую стаю и снабжал оружием Поромиэль.

Другими словами, не все взгляды, направленные на него – или нас троих, – были дружелюбными.

«Ты уверена, что хочешь этого?» – спросил Ксейден, когда мы подошли к тяжелым створкам дверей в главный зал.

«Этого хочет она, – ответила я, и один из охранников с гербом Коллдира отправился внутрь – наверняка, чтобы объявить о нашем прибытии. – И это то, что нужно нам. Ты все еще готов лететь? – Я покосилась на него. – Даже за пределы чар?»

Магический барьер не просто защищал нас от него – он защищал от него его же самого.

Ксейден стиснул зубы.

«Даже за пределы чар», – подтвердил он, когда мы подошли к стоявшей у дверей охраннице в голубой форме пехоты.

– Я полагаю, меня ожидают? – спросила я ее.

– Дождитесь, когда вас сопроводят, кадет Сорренгейл, – ответила она, не взглянув в мою сторону.

Мило.

– Начинаю уже задумываться об этом собрании. Так уж ли оно безопасно, – заметил Гаррик с другой стороны от Ксейдена, внимательно оглядывая тяжеловооруженных людей в коридоре. – Ее вызвали выступить перед Сенариумом в одиночку, а нас еще не помиловали за то, что мы бросили Басгиат и забрали часть войск с собой. Может, со стороны Аретии переговоры ведет Бреннан, но у нас нет представительства в совете. С Вайолет может случиться что угодно.

– Я это уже учла, – успокоила я его. – Я нужна им живой, если не из-за Тэйрна, то из-за Андарны. Ничего со мной не будет.

– За нее будет Левеллин, представляющий Тиррендор, и, если ей захочется, она может спалить здесь все мановением руки, – добавил Ксейден, сложив руки на груди и буравя взглядом охранницу. – Я больше переживаю за их безопасность, а не за ее.

Тут открылась дверь справа, и в коридор вышел другой охранник.

Мой живот скрутило при виде генерала Мельгрена в проеме: его маленькие глазки прищурились, когда он свысока взглянул на меня.

– Кадет Сорренгейл, Сенариум готов вас принять. – Его взгляд переместился на Гаррика, на Ксейдена. – Одну.

– Я буду здесь… – В голосе Ксейдена отчетливо звучала угроза. – Пока меня удерживают лишь эти деревянные двери.

«Тонко». Я с трудом поборола улыбку.

Мельгрен жестом пригласил меня внутрь, не спуская глаз с Ксейдена.

«Не собираюсь с ними церемониться, – сказал вслед мне Ксейден. – Я целиком и полностью доверяю тому, что ты можешь постоять за себя, но скажи только слово – и я снесу эти двери с петель».

«Какой ты романтик».

Я быстро оглядела новую расстановку мебели в знакомом зале: в нем появился длинный стол с десятками стульев – очевидно, чтобы вместить всех участников совета. На ближайшем его конце лицом ко мне сидели шестеро дворян, представлявших шесть провинций Наварры, в роскошно расшитых костюмах и платьях. Я знала каждого благодаря матери, но только один слева встретил меня усталой улыбкой, когда я подошла к ним и положила ладонь на спинку стула.

Левеллин.

«Ничего не хочешь добавить в последний момент?» – спросила я Андарну, пока Мельгрен обходил стол и садился по правую руку от герцогини Моррейна.

«Ничего не приходит в голову», – ответила она.

Значит, поехали.

– Давайте сразу к делу, – тут же раздался высокий голос герцогини Моррейна; огромный рубин на ее ключицах покачнулся, когда она тяжело вздохнула. – У нас есть три дня, чтобы спасти переговоры, и на счету каждый час.

– Я абсолютно согласна, и… – начала было я.

– Мы уже выслушали генерала Мельгрена и посовещались с королем, – перебил герцог Коллдира, сидящий прямо напротив меня, поглаживая короткую светлую бородку. – С этого момента вы переводитесь в… – Он взглянул на Мельгрена. – Как вы это назвали?

– Специальный отряд, – подсказал Мельгрен, сидя пугающе неподвижно и изучая меня сосредоточенным взглядом.

– Специальный отряд, – повторил герцог. – Он отправится на поиски и вербовку седьмой породы драконов с целью увеличить наши силы и, возможно, раскрыть секрет уничтожения вэйнителей.

Я достала из кармана формы два сложенных пергамента. Показала первый.

– Вот список требований Андарны, чтобы мы согласились на участие.

Герцогиня Эльсума воздела темные брови, а герцог Люцераса вздрогнул и отодвинулся от стола.

– Вы не в том положении, чтобы выдвигать требования, – возмутилась герцогиня Моррейна. – Вашей матери мы многим обязаны, но вы все еще считаетесь дезертиром.

– Дезертиром, который спас академию, наши защитные чары и наше королевство, не говоря уже о сражении с несколькими вэйнителями в этих самых стенах несколько часов назад. И все это я сделала, не подчиняясь наваррскому командованию. – Я склонила голову набок. – Трудновато куда-то меня назначать, когда ни один из вас не состоит в командовании Аретии. И это не мои требования, а ее.

– Возвращение нашей стаи все еще обсуждается. – Мельгрен бросил взгляд на Левеллина. – А сейчас мы идем навстречу с условием, что стая по-прежнему останется в Басгиате. Левеллин, вы втайне представляли Аретию уже много лет – хотя это отдельный вопрос, до которого наш совет еще дойдет, – возможно, вы и прочитаете ее требования.

После этой отповеди многие аристократы заерзали на своих местах.

Левеллин протянул руку, и я вручила ему сложенный пергамент. Первый этап пройден. Его морщинистые губы подергивались от улыбки, когда он читал.

– Тут попадается кое-что довольно… уникальное.

– Как и она сама, – ответила я, переходя ко второму этапу. – Я возьму шесть всадников…

– Ты никого не возьмешь, – перебил меня Мельгрен. – Ты – кадет второго курса, и тебе разрешается участвовать только потому, что нам нужен твой дракон. Уже решено, что отряд возглавит капитан Грейди ввиду его опыта боевых действий в тылу врага.

У меня внутри все рухнуло.

– Мой профессор по выживанию всадника?

Нет, нет, нет, все должно было пойти не так. Я сжала список с именем Миры на первой строчке.

– Он самый. – Мельгрен кивнул. – Он уже поставлен в известность и свяжется с тобой, когда мы обговорим условия альянса с Поромиэлем и он лично отберет отряд.

Лично отберет. Внутри меня всколыхнулась энергия, кровь закипела.

– В отряд как минимум войдет лейтенант Риорсон, правильно?

Аристократы посмотрели на Мельгрена.

– Участие Риорсона зависит от решения Грейди. – Мельгрен смотрел на меня непоколебимым взглядом.

– Тэйрна и Сгаэль нельзя разлучать, – возразила я.

– А значит, Риорсон будет одним из кандидатов, – заявил Мельгрен, выказывая эмоций не больше, чем дерево. Ничего удивительного, что он так нравился маме. – Но опять же все зависит от решения Грейди.

Решение капитана Грейди. Моя кровь чуть ли не гудела.

– Отбор участников отряда – одно из требований Андарны.

Во всех сценариях, что я продумывала, согласие Андарны было моим главным козырем.

– Значит, это требование мы не соблюдем. – Мельгрен сложил руки на коленях. – Это военная операция по всем правилам, а не школьная экскурсия.

«Мы не летим», – заявил Тэйрн.

«Мы должны лететь!» – возмутилась Андарна, повышая голос.

Я смяла пергамент.

«Она права. Мы должны лететь».

В первую очередь этого заслуживала Андарна. Но если есть хоть малейший шанс, что они знают, как победить вэйнителей или исцелить Ксейдена, у нас действительно нет выбора. «Все возможные методы». А значит, придется уступить.

– Можно считать вопрос решенным? – спросил герцог Коллдира.

Да ни хрена.

– Да, – подтвердил Мельгрен.

– Только если вы соблюдете остальные требования Андарны. – Я подняла голову. – Думаю, она и Тэйрн доказали, что вполне готовы уйти – если не улететь – из Басгиата.

Мельгрен шумно втянул воздух, а я подавила победный крик.

– Мы рассмотрим ее просьбы.

– Тогда решено, – объявил герцог Коллдира. – Превосходно. Это поможет сгладить переговорный процесс.

– Для начала помогло бы уже впустить летунов в квадрант, – добавила я, чувствуя, как досада обжигает грудь.

– Когда они не могут даже пользоваться магией? – Мельгрен фыркнул. – Всадники сожрут их заживо.

– Это же один из доводов Поромиэля против того, чтобы оставлять у нас эти дополнительные войска, правильно? – спросила герцогиня Моррейна, и Мельгрен кивнул.

Это не войска. Это кадеты, которые нуждаются в защите чар.

Герцог почесал в затылке.

– Мы об этом подумаем. Пребывание летунов в квадранте поможет в этом переговорном моменте.

Вот и я о чем.

– Вольно, кадет, – приказал Мельгрен.

– Я тебя провожу, – сказал Левеллин, отталкиваясь от стола и поднимаясь.

Я сунула смятый список в карман и прошла, шагая ровно по стыку каменных плит пола к двери, собирая осколки своих разбитых ожиданий. Кто знает, сможем ли мы доверять тем, кого наберет в отряд Грейди.

– Я над этим поработаю, – тихо сказал Левеллин, показывая список требований Андарны. – А между тем, – он достал из-за пазухи небольшую сложенную вчетверо записку, – меня просили втайне передать тебе это.

– Спасибо, – рассеянно ответила я, взяв послание.

Он дважды постучал, и я вышла через дверь слева, куда меня направил охранник.

Раскрывая записку, я вышла в коридор и сразу узнала размашистый почерк Текаруса.

У тебя три дня, чтобы выполнить свою часть уговора.

Проклятье. Не вариант. Я подняла глаза и обнаружила перед собой свой отряд в полном составе – стену черного и коричневого, стену людей в форме, сдерживающую море цветастых костюмов и платьев.

– Как прошло? – спросила Имоджен.

– Да не набрасывайтесь вы на нее, – укорила ее Ри.

Я окинула всех взглядом, услышала, как позади хлопнула дверь, а потом встретилась глазами с подошедшим ко мне Ксейденом.

– Весь план насмарку.

А значит, тот, что я держу в руке, подвести не должен.

* * *

В окно струился утренний свет, и я медленно моргнула, просыпаясь под звон колоколов, бьющих восемь. На подоконнике лежал глубокий снег, но небо за окном было синим впервые с солнцестояния.

Твою мать, я не просто спала – я проспала. Может, это все тренировка на пару с Имоджен под вечер, а может, выплеск эмоций, когда я обсуждала с Ри и Тарой, почему Грейди – самый худший кандидат в командиры миссии, но я, хвала богам, не проснулась потом от волнения ни разу. Наверное, уснула сразу после того, как устроилась в кровати с книгой о наваррской внешней торговле до Рессонского соглашения, которую мне подкинула Есиния, когда я, все еще кипя от возмущения, решила навестить Сойера. Подняв голову от подушки, я увидела закрытую книгу на тумбочке; страница была заложена кинжалом Ксейдена.

Мои губы медленно изогнулись в улыбке от такого проявления заботы. Наверное, я уже спала, когда он вернулся после ежедневной встречи с Бреннаном, Левеллином и – вчера вечером – герцогом Линделлом, наставником Ксейдена и Лиама.

Я повернулась в теплом коконе одеял, ожидая, что Ксейден уже проснулся, но он крепко спал, обхватив одной рукой подушку, а другую – со свежим розовым шрамом – положив на одеяло между нами. У меня перехватило дыхание, и на миг казалось, что единственный логичный выбор – смотреть на него, пусть даже и несколько секунд. Боги, как же он прекрасен. Во сне его лицо разгладилось, все обычное напряжение, заметное в челюсти и плечах, удивительным образом пропало. На прошлой неделе ему пришлось тяжело: постоянно разрывался между обязанностями всадника и ответственностью за Аретию в стране, которая ее не признает. Я поборола порыв прикоснуться к нему. Ему тоже хреново спалось со времен битвы, и, если у него получится перехватить пару лишних минут, я мешать не буду.

Как можно медленней и тише я подползла к краю кровати и села, свесив ноги. Приняв вчера вечером ванну, я заплела косу, и теперь я быстро распустила ее и провела гребнем по волосам, чтобы они досохли перед тем, как я отправлюсь на холод. Вернув гребень на тумбочку, я потянулась со скоростью, которой гордился бы ленивец…

Лента тени обвила мою талию, а через секунду Ксейден убрал мои волосы и приложил губы туда, где шея переходит в плечо.

О да.

По спине пробежала волна жара от касания его языка, кончиков его зубов, и я откинула голову ему на плечо. Он перешел сразу к сверхчувствительному месту у меня на шее, будто мое тело – это карта, легенду которой знает только он, и я запустила пальцы ему в волосы, изгибая спину. Проклятье, он в точности знал, как вознести меня с небес на хреново седьмое небо меньше чем за мгновение ока.

– Моя! – прорычал Ксейден, и его ладонь скользнула вдоль края моей ночнушки, после чего задрала ее выше по бедру.

– Мой, – возразила я, сжимая его волосы.

Он рассмеялся мне в шею – низко и пьяняще, – а его рука сдвинулась ко мне между ног, сжала и потянула бедро, заставляя отвести его в сторону.

Мои пальцы выскользнули у него из волос, а потом комната закружилась перед глазами, и я оказалась посередине кровати. А потом все, что я видела, – это он, поднимающийся надо мной с кривой улыбкой, полуодетый, в одних только свободных штанах. И его мускулистое бедро оказалось между моих ног.

– Твой, – сказал он, словно обещая, и у меня перехватило дыхание при виде огня в его глазах.

Боги, когда он так на меня смотрит, кажется, что у меня расколется грудь.

– Я люблю тебя до боли. – Моя рука скользнула по его теплой голой груди, кончики пальцев обвели шрам на его сердце и спустились к твердым линиям живота.

Он втянул воздух сквозь зубы.

– И хорошо, потому что я люблю тебя точно так же. – Его нога уверенно двигалась между моими, и тут он накинулся на меня, стирая все мои мысли до единой, кроме одной: как стать еще ближе к нему.

Его руки гладили каждый мой изгиб, его губы ласкали каждый дюйм моей кожи вплоть до шеи. Желание вспыхнуло в моих венах, как пламя, зажигая все нервные окончания, а потом запылало, когда его зубы коснулись моего соска сквозь ткань ночной рубашки.

Я невольно всхлипнула и сплела пальцы под его затылком. Твою мать, как же он мне нужен.

«Мой любимый звук. – Его слова оплели мой разум, а рука скользнула выше по моему бедру, пробираясь под рубашку к трусам, и я буквально растаяла. – Больше я люблю только твои вздохи, когда ты кончаешь».

Его пальцы тронули клитор сквозь раздражающий слой ткани, и мои бедра подались навстречу, а губы Ксейдена перешли ко второй моей груди. Блядь, между нами слишком много одежды.

Он поднял голову, чтобы видеть меня, и вот его пальцы уже прямо в трусах – ласкают и дразнят, заигрывают с клитором и наконец – слава, сука, богам – дают именно то, что мне нужно.

– Ксейден, – вырвалось у меня, и мою голову мотнуло на подушках, а по телу хлестала энергия, проносилась через каждую косточку, каждую вену, каждую клеточку кожи.

«Я передумал. – Я почувствовала в себе уже два пальца. – Вот мой любимый звук».

У меня перехватило дыхание, уголок его рта скривился в усмешке, при виде которой мое влагалище само сжалось вокруг его талантливых пальцев. Энергия гудела, скручивалась во мне в тугую пружину, мои руки сжимали его плечи, давили на его метку на коже.

«Как мне тебя взять, Вайолет? – Он наморщил лоб, прибавляя большой палец, чтобы работать с моим клитором, и накопившаяся во мне энергия начала вибрировать. – Вот так, на спине, чтобы я был сверху? Или чтобы ты была на четвереньках передо мной? У стены, чтобы трахать сильнее? Или посадить тебя верхом, чтобы ритмом управляла ты? Скажи».

Управляла? Контроль – лишь иллюзия, когда я с ним. Стоит ему меня коснуться, как он может делать со мной все что хочет.

– Все. – Я горела самым сладким огнем, и его слова лишь раздували пламя. Мне было плевать, как он войдет в меня, меня волновало, только чтобы он… Уже. Сука. Вошел.

В его глазах вспыхнул огонь.

– Я это чувствую. Чувствую тебя.

Секунду он смотрел, а потом опустил голову к моему лицу, завис в дюйме от моих губ и ускорил темп своих пальцев, заводя меня так, что я знала: единственный способ выжить – расколоться.

– Яркая, горячая и просто-таки, твою мать, идеальная.

И я хотела всего его – его член, не просто пальцы. Я чувствовала его твердость у моей ноги, мне было нужно, чтобы он двигался внутри меня, со мной, рассыпаясь, бешеный и безумный. Я просто не могла подобрать для этого слова – не сейчас, когда он лишал меня дара речи.

Я схватилась за переливающийся оникс, связывающий наши разумы, и излила туда чистую, острую нужду, а мое дыхание учащалось все больше и больше.

«Вайолет», – простонал он, стиснул зубы, и лоб его прорезали морщины, словно он сдерживался изо всех сил.

Зачем ему бороться с этим? С нами? Я – его, но и он – мой. Разве он не помнит, как нам хорошо вдвоем? Держась за связь железной хваткой, я вспомнила, как под моей спиной развалился стол, вспомнила великолепное ощущение, как Ксейден колотился в меня – такой твердый, так упоительно глубоко, – как мы оба терялись друг в друге, дышали одним раскаленным воздухом, жили только ради пика следующего мгновения.

Свернувшаяся во мне энергия начала жечь, нагревая кожу и грозя спалить все, что я есть, если я ее не выпущу. Боги, как хорошо было бы чувствовать мягкое касание его теней на моей коже, обволакивающих меня тысячами ласк, пока он…

Ксейден прижался лбом к моему и задрожал, покрывшись испариной.

– Ох, любимая.

Что-то в этом гортанном стоне – сплошь скрежет и отчаяние – толкнуло меня за край со следующим движением его пальцев. Я старалась удержать энергию, но та сорвалась, и, когда я раскололась, слева от меня ударила молния. Тень залила все вокруг на одно тягучее мгновение, пока наслаждение наваливалось волнами, то затягивая меня в пучины, то взметая на поверхность, снова и снова.

Я уловила запах горящего дерева, и Ксейден вскинул обе руки к изголовью надо мной. Исказившее его лицо мучение привело меня в чувство меньше чем за секунду. Казалось, ему невероятно больно.

– Ксейден? – шепнула я, потянувшись к нему.

– Не надо. – Наполовину приказ, наполовину мольба.

Мои руки упали на грудь, а когда я попробовала заглянуть в нашу связь, она уже поблекла – и была закрыта стеной ледяного оникса.

– Что происходит?

– Мне нужно немного передохнуть. – Ксейден ронял каждое слово, как камень.

– Ладно. – Я выбралась из-под него и встала с кровати, тут же увидев обгорелую трещину в тумбочке. Ну, хотя бы уже не сжигаю деревья. – Все, так нормально?

– Боюсь, всех островных королевств будет мало, – пробормотал он.

Какого хрена?

– В смысле? – Ничего не понимая, я просто смотрела, как он глубоко дышит, успокаиваясь.

Потом Ксейден кивнул, будто снова обрел уверенность.

– Я забыл. – Он медленно отпустил изголовье и сел, подобрав под себя ноги и стиснув колени пальцами, а потом его руки разжались и безвольно обмякли. – Я проснулся, увидел, как ты сидишь, и самым нормальным в мире было взять и обнять тебя – вот только я уже не нормальный. Блин, прости, Вайолет.

А.

– Да, я тоже забыла. – В ту же секунду, как почувствовала его губы. – Тебе не за что извиняться, и не говори, что ты не нормальный…

Минутку. Мой рот скривился в улыбке. Уж эту неприятность решить можно.

– Вообще-то я думаю, Ксейден, что ты нам обоим сделал одолжение. – Я сделала шаг к кровати, и он повернулся в мою сторону. – Ничего плохого не произошло. Ты только что облапал меня всю и внутри, и снаружи, и ничего со мной не случилось, все в порядке. Дай только две секунды, чтобы залезть на кровать, и ты тоже будешь в порядке, и еще каком.

Ксейден медленно закрыл глаза и кивнул на изголовье:

– Не в порядке.

Я прищурилась и присмотрелась к темной древесине. Пришлось даже наклониться, чтобы наконец разглядеть два слабых пятнышка на оттенок светлее, чем первоначальный цвет: там, где были его большие пальцы. Я прижала руку к груди, чтобы не дать сердцу провалиться в бездну.

Он что, сейчас транслировал?