Актуальные проблемы новой и новейшей истории зарубежных стран. Выпуск II

Европейская ориентация во внешней политике ФРГ: «метод» Конрада Аденауэра

Смирнова А.И.,

аспирант кафедры новой и новейшей истории МПГУ

Аннотация: статья посвящена анализу участия Германии в процессе формирования европейской модели интеграции. Роль ФРГ рассматривается как с точки зрения политического лидерства этой страны в рамках становления «Единой Европы», так и в контексте проблем развития самого немецкого общества, поиска путей национальной консолидации и самоопределения в меняющемся мире.

Ключевые слова: Германия, ФРГ, европейская интеграция, Европейский Союз, «европейская идея», геополитика.

Эпоха Конрада Аденауэра сыграла исключительную роль в истории ФРГ. Политика первого канцлера послевоенной Западной Германии установила наиболее значимые направления развития государства на десятилетия вперед. Особый интерес представляет внешнеполитический курс Аденауэра, тесно связанный с использованием интеграционного процесса для международно-правовой реабилитации Германии. За короткие сроки правительство Аденауэра сумело восстановить устойчивую позицию Западной Германии на международной арене. ФРГ преодолевала стадию конфронтации и переходила на новые уровни международного сотрудничества. Благодаря подобному подходу происходило становление нового образа Германии в общественном сознании западных стран, разрушались стереотипные представления о «немецкой угрозе», «германском реваншизме». Внешнеполитическая стратегия Аденауэра позволяла обеспечить национальную безопасность в рамках формирующегося Североатлантического альянса и, тем самым, переориентировать ресурсы Западной Германии на ускоренный экономический рост и социальную стабилизацию. В перспективе это обеспечивало возвращение Германии в число европейских «тяжеловесов» и обретение ею статуса безоговорочного лидера европейской интеграции.

Новая стратегия во внешней политике послевоенной Германии имела и мировоззренческое обоснование. Сказывалось непреодолимое желание искоренить довлеющее над немцами чувство вины за прошлое, избавиться от разрушительного воздействия того социально-психологического и духовного кризиса, который поразил немецкое общество после окончания Второй мировой войны. «Вопрос вины» стал особо значим в годы становления новой Германии, и от его решения зависело и дальнейшее развитие страны, и поиск национальной идентичности в современно новых условиях. Причем, моральная катастрофа немецкого общества требовала совершенно конкретных и быстрых решений со стороны руководства страны. Помимо осмысления уроков прошлого требовалось разработать программу возрождения страны. «Каждый должен задуматься о своем внутреннем и внешнем поведении в поисках своего возрождения в этом кризисе немецкого, – писал по этому поводу Карл Ясперс. Общественно-политическая дискуссия давала свои результаты, однако необходимо было использовать метод «переключения», задавать новые импульсы как для развития самой обновленной Германии, так и выстраивания ее сотрудничества с европейскими странами.

Европейская ориентация внешней политики ФРГ имела свои особые преимущества. Концепция правительства Аденауэра способствовала сближению ФРГ с ведущими западноевропейскими странами, обладающими общими геополитическим интересами и способными сформировать зону интенсивной экономической модернизации. Особую роль должно было сыграть примирение с Францией – символ преодоления исторического противостояния двух стран и их открытости будущему. И именно курс Аденауэра на восстановление дипломатических отношений с Францией позволил ускорить перевод процесса европейской интеграции в практическую плоскость.

Одним из первых дипломатических шагов Аденауэра являлось подписание Петерсбергского договора в 1949 г. Именно это соглашение позволило ФРГ участвовать в «плане Маршалла», а также открыло дорогу на вступление страны в Совет Европы²⁸⁵. Аденауэр стремился в кратчайшие сроки не только укрепить политические и экономические отношения с ведущими западными странами, но и превратить ФРГ в полноправного участника наднациональных структур и процессов. Это гарантировало постепенное преодоление последствий международно-правовых санкций, которые, по сути, лишили Германию национального суверенитета. Многообещающий 1951 год позволил ФРГ стать членом Совета Европы и подписать Договор об образовании Европейского объединения угля и стали (ЕОУС). В таком контексте Аденауэр видел и перспективы сближения с Францией, которое, в отличие от отношений с США, позволяло ФРГ вернуться в «большую политику» в ранге равноправного партнера, а не зависимого, второстепенного государства²⁸⁶. К тому же в рамках ЕОУС сформировался тот институциональный механизм, который позволял уравновесить влияние суверенных государств управленческой и судебной деятельностью наднациональных органов. Такой интеграционный процесс, основанный на многоуровневом взаимодействии и формировании особого правового пространства, позволял нивелировать уязвимость ФРГ как пораженного в правах субъекта международных отношений.

Залогом нормализации отношений Западной Германии с европейскими станами являлось возмещение ущерба, который был нанесен во время Второй мировой войны. Уже в 1951 г. руководство ФРГ заявило о готовности использовать все свои финансовые возможности для решения этой задачи. На Лондонской конференции в 1953 г. ФРГ заключила договор с восемнадцатью странами и обязалась выплатить порядка 16 миллиардов марок (хотя сам процесс выплат был сопряжен с льготными условиями вплоть до объединения Германии)²⁸⁷. Подобная позиция правительства Аденауэра рассматривалась не только как признание «исторических» ошибок, но и демонстрация готовности ФРГ к активному включению в динамично развивающуюся систему международных отношений.

Таким образом, внешнеполитическая стратегия Аденауэра опиралась на целый комплекс мер, направленных на включение ФРГ в процессы наднациональной интеграции, формирования новых международных институтов и структур. Будучи отторгнутой (по понятным причинам) от создания системы Организации Объединенных Наций, ФРГ стремилась компенсировать это активным участием в формировании западноевропейской интеграционной модели и североатлантического альянса. На уровне же межгосударственных отношений особую роль приобрели связи с Францией. Было бы не вполне корректным характеризовать франко-германские отношения этого периода как «стратегическое партнерство», но обе страны активно искали свое место в меняющемся мире и были готовы использовать свое сотрудничество именно как стратегический фактор своей внешней политики. Исторически обусловленное соперничество Франции и Германии, территориальные претензии, непростые отношения народов, которые долгое время враждовали друг с другом, все это являлось актуальной проблемой для послевоенного европейского общества. Решить ее можно было только путем поиска принципиально новых основ взаимоотношений, в чем огромная заслуга принадлежала К. Аденауэру и Ш. де Голлю. «Содружество этих руководителей отличали прекрасные личные отношения, полное единодушие по вопросам более тесного сотрудничества, касающегося выбора должного направления интеграционных процессов, способности выявить преимущества, вытекающие из европейского и международного контекста франко-германского сотрудничества»²⁸⁸. Характерно, что помимо «легендарного дуэта» Ш. де Голль – К. Аденауэр впоследствии очень продуктивно сотрудничали в интересах западноевропейской интеграции В. Жискар д’Эстен и Х. Шмидт, Ф. Миттеран и Г. Коль: «Для успешного функционирования франко-германского тандема характерны прекрасные личные отношения и приверженность европейским идеалам и ценностям»²⁸⁹.

Если первые шаги к тесному сотрудничеству ФРГ и Франции стали заметны уже в начале 1950-х гг., то с момента прихода к власти Ш. де Голля этот процесс резко ускорился. Первая встреча между лидерами двух стран состоялась уже в сентябре 1958 г. А ключевым событием для развития франко-германских отношений стало подписание договора о сотрудничестве в 1963 г. в Елисейском дворце в Париже²⁹⁰. Договор о дружбе предопределил дальнейшие партнерские отношения двух государств. Он предусматривал возможность проведения консультаций по ключевым вопросам внешней политики, в том числе регулярные встречи на правительственном уровне. Конкретных задач и целей Елисейский договор не содержал, но именно он стал одним из важнейших документов европейской интеграции. Специальные пункты соглашения были посвящены культуре и сотрудничеству в области молодежной политики, в том числе организации школьных обменов и проведения языковых олимпиад. Документ предусматривал создание постоянно действующего германо-французского молодежного форума. В его программах за 50 лет приняло участие около восьми миллионов французских и немецких школьников и студентов²⁹¹. Это гуманитарное измерение не только значительно повысило потенциал межгосударственного сотрудничества ФРГ и Франции, но и совершенно изменило восприятие немцами и французами друг друга.

Несмотря на столь заметное сближение ФРГ и Франции, необходимо отметить и специфику решаемых этими странами задач. Франция в период президентства Ш. де Голля стремилась занять ведущее место в европейском пространстве, хотя и не пыталась напрямую контролировать ключевые политические и экономические процессы в Европе. Роль партнерства с ФРГ рассматривалась в Париже как важная, но все же второстепенная по сравнению с собственной политикой. Интересы же Аденауэра касались, в первую очередь, именно создания объединенной Европы. Позднее в своих мемуарах он отмечал, что западноевропейская интеграция была для ФРГ необходимым трамплином для того, чтобы вообще вернуться в мировую политику.²⁹² К тому же нельзя исключать попытку Аденауэра посредствам сотрудничества с Францией противостоять внешним факторам. Второй Берлинский кризис способствовал росту напряжению в отношениях с Великобританией и США, что стало поводом для поиска нового союзника.

Итак, в период канцлерства Конрада Аденауэра были сформированы основы внешнеполитической стратегии ФРГ, не утрачивавшие актуальность почти до конца ХХ века. Несмотря на всю значимость военно-политического сотрудничества с США в рамках североатлантической системы безопасности и противостояния с СССР, ключевую роль в этой стратегии приобрел европейский интеграционный процесс. Помимо экономических и геополитических задач участие в реализации европейского проекта должно было способствовать решению чрезвычайно острых социально-психологических и духовных проблем, стоявших перед немецким обществом в послевоенные годы. Предстояло решительно разорвать с теми страницами исторического прошлого, которые деформировали национальное самосознание немцев, осуществить реконструкцию образа Германии в глазах всего мира и самого немецкого народа. Аденауэр вполне осознано использовал для процесса «немецкой реабилитации» метод разрушения исторически сложившихся стереотипов. Для создания образа новой Германии необходимо было показать миру готовность страны к тесному сотрудничеству с другими государствами и, в первую очередь, разрушить многовековую вражду между французским и немецким народами. Продвижение идеи создания Единой Европы стало органической частью такой стратегии, в равной степени важной для внешней политики ФРГ, и для решения внутренних проблем самого немецкого общества. На рубеже XXXXI вв. этот «метод» Аденауэра стал необходимым условием для создания Европейского Союза, а затем и интеграции в его пространство стран Восточной Европы.

Библиография:

1. Герст В.К. ФРГ под властью Аденауэра. М: Иностранная литература, 1958.

2. Нелюбин М. Елисейский договор и неувядающие розы Аденауэра [Электронный ресурс] URL: https://inosmi.ru/world/20130123/204964583.html (дата обращения: 23.04.2018)

3. Омельченко А.В. Взаимоотношения в треугольнике ФРГ – Франция – США в период канцлерства К. Аденауэра (1949-1963 гг.) // Германия на перекрестках истории. Проблемы внутренней и внешней политики в контексте трансформаций международных отношений Сборник научных статей / Под общ. ред. А.А. Слинько. Воронеж: ВГУ, 2014.

4. Уильяме Ч. Аденауэр. Отец новой Германии. М: Олма-Пресс, 2002.

5. Юмашев Ю.М. Франко-германское сотрудничество: от «политик взаимопонимания» до Европейского Союза // Журнал зарубежного законодательства ит сравнительного правоведения. 2017. № 6.

6. Adenauer К. Briefe 1951-1953. Berlin: Siedler, 1987.

7. Schwarz H-P. Konrad Adenauers Regierungsstiel. Bonn: Bouvier Verlag, 1991.

Либеральная партия Великобритании в 1930-х – 1950-х гг.: поиск новой политической идентичности

Погасий Ю.В.,

аспирант кафедры новой и новейшей истории МПГУ

Аннотация: статья посвящена одному из самых сложных периодов в истории Либеральной партии Великобритании, связанному с вытеснением ее с позиций одного из полюсов двухпартийной политической системы. Автор анализирует участие либералов в электоральных процессах 1930-х – 1950-х гг. и показывает роль кризисных тенденций как фактора идеологического обновления одной из старейших партий Великобритании.

Ключевые слова: Великобритания, Либеральная партия, электоральная борьба, политическое лидерство.

Становление (рождение), расцвет (развитие), упадок (смерть) – это стадии, которые в своей жизни проходит любой человек / государство / организация. Актуальное состояние того или иного «организма» напрямую зависит от результатов каждого из предшествующих этапов его «жизнедеятельности», одновременно являясь предпосылкой перехода к следующему периоду развития. Схожий циклический алгоритм характерен и для многих политических субъектов, в том числе партий. Причем, линейная преемственность этапов развития является скорее исключением. Партийная жизнь чаще сопряжена с чередой взлетов и падений, пребывания на грани «жизни» и «смерти», сменой периодов стабильности и трансформации. История знает немало примеров подобного рода. Один из них – переломный период в развитии Либеральной партии Великобритании, одной из старейших политических партий Европы, которая в 1930-х – 1950-х гг. оказалась в положении «третьего лишнего» в рамках двухпартийной политической системы и была вынуждена искать новые программные ориентиры, варьировать тактику межпартийного взаимодействия, менять свой имидж в глазах избирателей.

1929 год стал своеобразным «Рубиконом» для Либеральной партии. Потерпев поражение на очередных выборах, она уступила лейбористам роль «прогрессистского полюса» в парламентской системе Великобритании. Либералы все еще сохраняли почти четверть мест в Палате общин и возможность оказывать влияние на принятие политических решений. Но, как отмечают британские исследователи Дж. Рейнольдс и И. Хантер, несмотря на некоторое обновление своей программы, в том числе продвижение кейнсианских взглядов на задачи и методы социально-экономической политики государства, либералы «оказались на окраине британской политики, … снискав славу обладателей устаревших взглядов»²⁹³. Раз за разом партия переживала внутренние кризисы из-за борьбы фракций и оказывалась близка к распаду, была вынуждена поддерживать коалиционные правительства, оставаясь в них на вторых ролях, утрачивала репутацию среди избирателей, но, тем не менее, не только избежала окончательного превращения во второразрядную политическую силу, но и сумела найти путь к формированию для себя принципиально новой «ниши» в партийно-политической системе страны.

На протяжении 1930-х – 1950-х гг. в Великобритании произошло явное укрепление двухпартийной системы, причем на новой социальной основе. Тенденция к этому проявилась уже после окончания Первой мировой войны, когда резко возросла политическая активность рабочего класса. Это дало шанс лейбористам не только укрепить свои позиции в парламенте, но и постепенно превратиться в признанную часть британского истеблишмента.

Консервативная партия, в свою очередь, сумела использовать обострившуюся конкуренцию между лейбористами и либералами для расширения своего влияния. Что еще более важно, ее электорат пополняли представители «нового среднего класса» – высококвалифицированные наемные работники, в том числе занятые интеллектуальным трудом или представляющие управленческие кадры различных уровней. Это значительно изменило и социальный облик партии тори, и направленность ее программных установок. В итоге консерваторы особенно заметно увеличили свою популярность среди избирателей в 1930-х и в 1950-х гг., а лейбористы – на рубеже 1920-х– 1930-х гг. и в 1945-1951 гг.²⁹⁴ К концу 1950-х гг. около 80% избирателей отдавали свои голоса лишь за эти две крупные партии.

Либералы оказались в противоположной ситуации. Отсутствие массовой электоральной базы все более негативно отражалось на результатах избирательных кампаний, а, главное, порождало острую проблему поиска новой политической идентичности этой старейшей британской партии. Нонконформисты разного толка, мелкие предприниматели, фермеры, коммерсанты, на которых преимущественно опирались кандидаты от Либеральной партии, не могли сформировать устойчивый и узнаваемый «социальный портрет» нового либерализма. И если в 1920-х – 1930-х гг. либералы еще вполне считали неотъемлемой частью истеблишмента, то впоследствии стало совершенно очевидно, что эта партия окончательно утратила шансы не только вернуть себе роль правящей, но и хотя бы статус «оппозиции Его Величества» (как официального политического субъекта парламентской системы).

Помимо изменений в социальной структуре общества, важную роль в трансформации электорального поля сыграли и новые формы коммуникаций. К 1930-м гг. радио и кино разительно изменили язык публичной политики, а с начала 1950-х гг. началась эпоха телевидения. Политолог Н.С. Лабуш справедливо отмечает, что «каждый новый виток развития средств массовой информации не замещал, а дополнял предыдущие, что расширяло коммуникационные каналы между политическими деятелями и обществом, при этом значимость местной, региональной прессы значительно снизилась»²⁹⁵. В этих условиях электоральный успех той или иной партии все в большей степени определялся грамотным выбором и эффективным использованием средств коммуникации. Эту тенденцию продемонстрировали уже выборы 1924 г., когда лейбористы и консерваторы получили около 80% мест в Палате общин. Эпоха «точечной» работы кандидатов в «своих» округах начала уходить в прошлое – на смену ей приходила жесткая конкуренция в национальном медийном пространстве, когда имидж партии и ей лидеров оказывался не менее значимым политическим капиталом, нежели идеология и предвыборная программа.

Неудачные для либералов выборы 1929 г. по сути лишили их какой-либо инициативы. К тому же в Либеральной партии резко усилилась фракционная борьба, и ее раскол на три противоборствующих лагеря значительно усложнил выработку новой избирательной платформы²⁹⁶. В этих условиях лидер либералов Д. Ллойд Джордж предпочел риску межпартийной конфронтации сближение с лейбористами в рамках новой правительственной концепции сотрудничества. В жертву этому маневру была принесена знаковая для либералов идея фритреда, которую сменила протекционистская программа борьбы с экономическим кризисом. Востребованными оказались и идеи «нового либерализма», продвигаемые экономистом Джоном Кейнсом еще с середины 1920-х гг. Кейнс поддержал смену партийного курса и принял активное участие в разработке программы по вопросам промышленного развития и трудовых отношений²⁹⁷. Несмотря на отсутствие единодушия внутри партии, политическая тактика Д. Ллойд Джорджа начала, казалось бы, приносить результаты. К июлю 1931 г. либеральные и лейбористские лидеры были готовы сформировать коалицию, в которой Ллойд Джордж вполне мог стать ключевой фигурой. Однако уже 27 июля в связи с болезнью политик был отстранен от партийного руководства. Либералов возглавил один из наиболее влиятельных идеологов партии Герберт Сэмюэль, обладавший большим опытом парламентской и правительственной работы. Именно Сэмюэль одним из первых сформулировал кредо социального либерализма: «Социальная реформа, демократия, свободная торговля, свободы мысли, совести и международный мир», соотнеся их с необходимостью расширить сферу социальной ответственности и политической активности современного государства²⁹⁸.

В ходе подготовки к выборам 1931 г. противостояние Д. Ллойд Джорджа и Г. Сэмюэля усугубило внутренние противоречия в партии. Но и руководство тори было ослаблено борьбой фракций Н. Чемберлена и У. Черчилля, а лидер лейбористов Р. Макдональд стремительно терял поддержку в своей партии. В этой ситуации появилась идея «Национального правительства», способного найти выход из экономического кризиса, стабилизовать политическую систему страны и укрепить ее пошатнувшееся влияние на мировой арене. Это проект был реализован после выборов 1931 г., хотя в каждой из трех ведущих партий он имел немало противников. В рядах либералов его полностью отвергли сторонники Ллойд Джорджа, однозначно поддержали представители фракции Джона Саймона, а Герберт Сэмюэль предпочел занять позицию «конструктивной оппозиции». В итоге, несмотря на формат «широкой коалиции», консерваторы получили абсолютное преимущество в Палате Общин и, по сути, гегемонию в системе политического руководства страны вплоть до 1945 г.

Период с 1931 по 1935 г. стал наиболее сложным для Либеральной партии. Ослабление ее позиций после ухода харизматичного и опытного лидера Ллойд Джорджа усугубилось не только фракционной борьбой, но и втягиванием либералов в полемику вокруг действий «Национального правительства». Авторитетные периодические издания либерального толка не оказывали особой поддержки сторонникам Сэмюэля, и сама «интеллектуальная повестка дня» явно уходила на второй план²⁹⁹. В этих обстоятельствах Либеральной партии не удалось разработать эффективную стратегию восстановления своей электоральной позиции. Закономерным итогом стало поражение на выборах 1935 г., сократившее представительство либералов в парламенте вдвое³⁰⁰. Деморализованного Герберта Сэмюэля на посту лидера сменил Арчибальд Синклер.

Лидерство сэра Арчибальда Синклера в период с 1935-1939 гг. благоприятно сказалось на внутрипартийных процессах, хотя доставшееся ему «наследство» оказалось незавидным. Синклер считал первоочередной задачей реформирование именно внутренней организации Либеральной партии, хотя актуальным оставался и вопрос о коалиционной стратегии. Чем сложнее становилась внешнеполитическая ситуация, тем появлялось больше возможностей для восстановления сотрудничества с консерваторами и лейбористами. Однако Синклер отказался от такой тактики, сделав ставку на консолидацию собственной партии. С началом войны он не только отказался от предложения Невилла Чемберлена присоединиться к правительству, но и выступил с жесткой критикой в адрес лидера коалиции. Больший вклад в дискредитацию Чемберлена внес Клемент Дэвис (будущий лидер Либеральной партии), который настаивал на полной реорганизации правительства и более агрессивной военной политике. В этом вопросе неожиданным союзником либералов оказался У. Черчилль, и когда новый лидер тори возглавил «военное правительство», то Синклер стал ключевым членом комитета обороны. Однако этот шаг вернул Либеральную партию к прежнему состоянию: часть активистов очень быстро разочаровались в «коалиции военного времени» и агрессивно критиковали ее политику, часть сосредоточились на прессинге собственного руководства, требуя предпринять более энергичные шаги по формированию «либеральной программы послевоенного мира». Безрезультатными оказались и внутрипартийные переговоры о политической и организационной консолидации, которые прошли в августе 1943 г.

Неожиданное поражение У. Черчилля на выборах 1945 г. и усиление позиций лейбористов дало шанс либералам побороться за восстановление своего влияния, используя новую для себя роль «партии протеста». Но острой проблемой являлось старение партийной элиты – почти половина ее депутатов в 1945 г. находилась в возрасте 60–70 лет³⁰¹. Отсутствовала и проработанная тактика ведения предвыборной кампании, отвечающая новым реалиям, сказывались узкая социальная база и идеология «с привкусом прошлых лет». По сути, либеральная партия в то время – это группа политиков, ностальгирующих по временам былой славы. Но именно в этот момент в партии появилось немало молодых активистов, которые оставались пока на вторых ролях, но стремились к поиску новых форм электоральной политики и смене самого «либерального дискурса» в программных установках партии. К тому же были решены некоторые финансовые проблемы либералов, укрепились партийные центры во многих графствах. Прошедшая в этих условиях избирательная кампания 1950 г. принесла двойственные результаты. С одной стороны, либералам досталось всего 9 мест в Палате общин, что в сравнении с 315 мандатами лейбористов и 298 консерваторов выглядело полным разгромом³⁰². Но, с другой, несмотря на потерю трех мест в парламенте, либералы увеличили свой электорат с 2,2 млн. избирателей до 2,6 млн. К тому же был приобретен совершенно новый опыт сотрудничества с консерваторами – более чем в 60 избирательных округах были созданы совместные «комитеты действий», которые во время дополнительных выборов в Палату общин выдвигали кандидата от одной из двух партий. Заметно активизировались действия либералов в медийном пространстве, в том числе на фоне прессинга неустойчивого большинства лейбористов в парламенте и продвижения идеи внеочередных выборов. Но избирательная кампания 1951 г. в очередной раз продемонстрировала минусы такой тактики. Сближение с консерваторами вновь спровоцировало раскол в лагере либералов. Группировка «национал-либералов», фактически примкнувшая к консерваторам, получила 19 мест в Палате общин, тогда как собственно Либеральная партия всего 6. Ситуацию не спасло и то, что лидер либералов Клемент Дэвис занял пост министра образования по предложению У. Черчилля. Скорее либералы оказались заложниками нарастающего кризиса в правящей партии.

К середине 1950-х гг. положение Либеральной партии ухудшилось как никогда – она фактически стояла перед угрозой окончательного распада. Либералы продолжали сохранять электоральную базу всего в нескольких «традиционных» для себя избирательных округах, но по мере смены поколений и этот незначительный ресурс истощался. И, тем не менее, именно в этот драматический момент начинается период «либерального возрождения». Он связан с деятельностью Джо Гримонда, возглавившего партию в 1956 г. Благодаря его руководству либералы сумели найти два принципиально новых вектора для построения своей политической программы – укрепление роли субнациональных единиц в политической системе Соединенного Королевства (в первую очередь, Шотландии) и включение Великобритании в европейский интеграционный процесс. Такая позиция не только радикально меняла «повестку дня», но и позволяла отказаться от бесплодных попыток «вклиниться» в двухпартийную модель политического процесса в роли «младшего партнера». Эта линия и приведет к формированию Либерально-демократической партии, сумевшей занять прочное место в партийно-политической системе современной Великобритании.

Библиография:

1. Алпатова Г.М. Дж.М. Кейнс и новый либерализм в Англии // Исследования по консерватизму. Вып. 3. Пермь: Изд-во ПГУ, 1996.

2. Алтабаев Е.В. Всеобщие выборы 1935 г. и распад «Национального» Правительства Великобритании // Направления и формы гуманитаризации высшего образования. Межвузовский сборник научных трудов / Под редакцией С.В. Демидова. Рязань, 2016.

3. Алтабаев Е.В., Минаев А.И. Утрата либеральной идеи как вектор упадка Либеральной партии Великобритании в начале 1930-х гг. // Европа, Россия, Азия: сотрудничество, противоречия, конфликты. Сборник статей III Международной научно-практической конференции / Под редакцией И.М. Эрлихсон, Ю.В. Савосиной, Ю.И. Лосева. Рязань, 2018.

4. Лабуш Н.С. Медиатизация политического процесса: сущность и условия проявления. // Век информации. 2016. № 4.

5. Самуэль Г. Либерализм. Опты изложения принципов и программы современного либерализма. М.: URSS, 2009

6. General Election Results 1885-1979 [Электронный ресурс]. URL: http://www.election.demon.co.uk/geresults.html (дата обращения: 17.03.2018)

7. Reynolds J., Hunter I. Decline and Disintegration (Liberal Party 1929-55) [Электронный ресурс] URL: https://www.academia.edu/4956919/Decline_and_Disintegration_Liberal_Party_1929-55_ (дата обращения: 17.03.2018)