Читать книгу: «Последствия слабой конкуренции: количественные оценки и выводы для политики», страница 3

2.3. Перспективы российского газового рынка

Возможность извлекать существенную прибыль даже при ценах продажи, не превышающих регулируемые уровни, свидетельствует о том, что при функционировании свободного конкурентного рынка, подразумевающего в конечном счете снижение цен до уровня экономических предельных издержек, оптовые цены на газ могли бы существенно снизиться. Но на сегодняшний день потенциальные конкуренты «Газпрома» имеют возможность назначать достаточно высокие цены, близкие к регулируемым, и оказываться под «ценовым зонтиком» доминирующей компании. В то же время относительно небольшие запасы, а следовательно, и ограниченные производственные мощности в совокупности с ограниченным доступом к трубопроводной системе не дают потенциальным конкурентам возможности соперничать с «Газпромом» на равных по объемам и по ценам.

Вместе с тем вопрос о потенциале снижения цен на газ неоднозначен. Дело в том, что происходит истощение легкодоступных месторождений, а вынужденный переход к неосвоенным и труднодоступным источникам ресурсов повлечет за собой рост издержек.

Мы применим оценки МЭА. В 2011 г. в специальном разделе ежегодного международного обзора, посвященном российской энергетике, специалисты агентства указали, что в 2020 г. в случае формирования цены на основе предельных издержек добычи газа средняя цена реализации газа в России может составить около 195 долл./тыс. куб. м (в ценах 2010 г.). В то же время при реализации принципа паритета с европейским нетбэком¹¹ цена в России может составить 225 долл./тыс. куб. м¹² (в ценах 2010 г.), то есть на 15 % выше. В дальнейшем мы будем придерживаться именно этих оценок.

Продекларированный отказ от регулирования газового рынка к 2015 г. в условиях существующей рыночной структуры может привести к неблагоприятным последствиям в виде формирования необоснованно завышенной цены на газ. На данный момент российские власти продемонстрировали (в частности в Постановлении № 1205), что приемлемым уровнем цен на газ может считаться уровень европейского нетбэка. Это означает, что соответствующие ему цены внутри страны, скорее всего, не станут предметом антимонопольных разбирательств, даже если эти цены установит доминирующая фирма. «Газпром», в свою очередь, отстаивает на европейских рынках принцип нефтяной индексации. При этом его доминирующее положение на российском рынке, вероятнее всего, позволит ему сохранять свои позиции даже в том случае, если предложенные им цены будут существенно превышать цены биржевого рынка, как это происходит сегодня в странах Европы. Потенциальные российские конкуренты в этом случае, скорее всего, воспользуются «ценовым зонтиком» доминирующей фирмы, если только им не будет предоставлена возможность равной конкурентной борьбы с «Газпромом».

В конечном счете на российском газовом рынке может сформироваться «квазиконкурентная» структура, в рамках которой цены будут определяться не балансом спроса и предложения на российском рынке, а решением доминирующей фирмы в зависимости от ситуации на мировых рынках нефти и нефтепродуктов и на европейских газовых рынках. Но это положение может не вызывать претензий со стороны регуляторов благодаря соблюдению паритета с европейским нетбэком. При этом возникает угроза завышения внутренней цены, способного негативно сказаться на экономике страны в целом.

Альтернативным путем для газовой отрасли является развитие конкурентных внутренних рынков, цены на которых определяются балансом спроса и предложения в стране. МЭА в обзоре говорит о возможности формирования «прозрачной, регулируемой рынком цены, устанавливаемой на газовой бирже или хабе»¹³. Опыт функционирования подобных площадок в России уже был. В частности в 2006–2008 гг. на платформе «Межрегионгаза» работала электронная торговая площадка (ЭТП), но с 2009 г., после окончания этого «эксперимента», ее деятельность была свернута.

Следует отметить, что развитие конкурентных внутренних рынков необязательно означает отказ от поддержки отдельных российских компаний на внешних рынках и, в частности, отказ от идеи сохранения существующей монополии «Газпрома» на экспорт газа. Наличие одного крупного экспортера действительно способно повысить переговорную силу во взаимодействии с зарубежными контрагентами. Этот вопрос следует рассматривать отдельно от развития внутреннего рынка.

2.4. Влияние на ВВП

Монополизированная структура газового рынка может оказывать негативное влияние по ряду направлений. Наиболее важными представляются два из них. Первое связано с негативным влиянием на потребителей топлива и энергии, второе – с неэффективностью работы самой отрасли.

Поскольку природный газ является одним из основных сырьевых ресурсов российской экономики, и в частности электроэнергетики, дополнительное повышение цен на него способно обернуться ростом издержек во многих отраслях, в особенности в энергоемких. Это внесет дополнительный вклад в инфляцию, снизит экономическую активность (поскольку повышение издержек может сделать многие инвестиционные проекты нерентабельными), а следовательно, и занятость. Есть отдельные отрасли, играющие особую роль в закупках газа – черная металлургия, производство удобрений, цементная промышленность. Но через электроэнергетику под влиянием ситуации в газовом секторе оказывается значительная часть промышленности.

Последствия высоких цен на газ для электроэнергетики России неоднозначны и зависят от структурных характеристик самого этого сектора. В случае интенсивной конкуренции между электроэнергетическими компаниями повышение цен на газ может не в полной мере и не сразу быть перенесено на потребителей, но в сложную позицию при этом попадут производители электричества. Впрочем, сценарии развития сектора электроэнергетики выходят за рамки данного анализа.

Повышение издержек на приобретение топлива и энергии негативно воздействует на конкурентоспособность «торгуемого сектора», т. е. отраслей, конкурирующих с импортом. Фактически повышение издержек отечественных производителей обусловит укрепление реального курса рубля, что приведет к ухудшению торгового баланса и, следовательно, к потерям ВВП.

Повышение цены газа также приведет к снижению реального дохода потребителей газа, что скажется на их спросе на другие товары и услуги. Впрочем, этот эффект может быть отчасти компенсирован ростом спроса со стороны самой газовой отрасли.

Эффекты влияния завышения цен на энергоносители на ВВП страны исследовались экономистами, в частности в отношении влияния цен на нефть на ВВП¹⁴. Так, X. Хантингтон (2005) после обобщения ряда исследований приходит к выводу, что эластичность ВВП США по цене на нефть по итогам второго года после повышения составляет-0,021 для постепенного повышения цен, то есть увеличение цен на 1 % приводит к снижению ВВП на 0,021 %. При этом рассмотренные в этой работе макроэкономические модели ФРС, Global Insight и Национального института экономических и социальных исследований гласят, что в случае повышения цен на нефть на 33 % снижение ВВП по итогам двух лет после изменения цены составит от 0,4 % до 0,6 %, а модель МВФ оценивает снижение в 0,8 % после первого года¹⁵. Впрочем, для российской экономики сравнение с американской не вполне подходит, поскольку США являются чистым импортером как нефти, так и газа.

С точки зрения проведения аналогий с российской экономикой более релевантным может оказаться исследование, проведенное для стран ОЭСР Р. Хименес-Родригес и М. Санчесом (2004)¹⁶. Они оценили эластичность ВВП по цене на нефть эконометрически для ряда стран ОЭСР (табл.2).

Наилучшей страной для сравнения в целях данной работы является Канада. С одной стороны, она является чистым экспортером нефти, но в то же время значительную часть добытой нефти (примерно две трети) Канада потребила сама (в отличие, к примеру, от Норвегии). Нечто подобное относится и к российскому газу: будучи экспортером газа, Россия сама использовала около 70 % добытого газа. Россия и Канада схожи также и по климатическим условиям. При этом, несмотря на то что Канада экспортирует нефть по более высоким ценам, она несет потери от повышения цен внутри страны, ведь на рынке нефти внешние и внутренние цены тесно связаны между собой за счет развитой конкуренции как в национальном, так и в международном масштабе.

Таблица 2. Оценка эластичности реального ВВП по цене на нефть для стран ОЭСР (аккумулированный эффект по итогам 3 лет) при повышении цены на нефть на 1 %

Применяя аналогию с Канадой, мы делаем несколько весьма важных допущений, а именно: (1) эффекты воздействия газовых цен аналогичны (в том числе количественно) эффектам воздействия нефтяных цен, (2) в российской и канадской экономике эти эффекты действуют одинаково. Предполагается также, что завышение цены на внутреннем рынке сопровождается аналогичным завышением цены на внешнем рынке, которое оказывает положительный «компенсирующий» эффект на ВВП. В применении к рассматриваемому случаю это означает, что переход к конкурентному ценообразованию на рынке газа в стране обусловил бы и соответствующее снижение экспортных цен на российский газ. Эта предпосылка представляется весьма сомнительной при условии сохранения экспортной монополии, но используемая модель не позволяет разграничить эти эффекты.

Но следует сделать и ряд корректировок: во-первых, энергоемкость ВВП России в 2011 г. была на 20 % выше канадской, а следовательно, канадский эффект воздействия цен энергоносителей на ВВП умножается на коэффициент 1,2 по этой причине. Кроме этого, доля нефти в структуре энергопотребления Канады составляет около 30 %, а доля газа в структуре энергопотребления России равна примерно 55 %. Поэтому канадский нефтяной эффект умножается также на поправочный коэффициент 1,83 (отношение 55 % к 30 %). В то же время предполагается, что цены в РФ будут завышены только для промышленных потребителей (около 2/3 потребления), поэтому канадский эффект умножается на 0,67.

Мы предполагаем, в соответствии с оценками МЭА, что завышение цены российского газа вследствие монополистического ценообразования по принципу паритета с европейским нетбэком может составлять 15 %. Канадский коэффициент эластичности ВВП по цене на нефть составляет-0,008. Российский коэффициент после всех указанных поправок оказывается равным-0,012. Следовательно, завышение цены российского газа на 15 % приводит к сокращению ВВП на 0,18 %, или в абсолютном выражении около 100 млрд руб., если брать за основу расчета уровень ВВП 2011 года.

Отметим, что это оценки потенциальных потерь экономики после выхода газовых цен «Газпрома» на паритет с нетбэком за счет различий между «монополистической» ценой нетбэка и конкурентной ценой, которое ожидается не ранее 2015 г. Они даны на основе предельных издержек производства российского газа, то есть конкурентных цен с одной стороны и цены на основе европейского нетбэка (с учетом вычета транспортных расходов и экспортной пошлины) с другой стороны. Эти показатели основаны на оценке МЭА для 2020 г.

Мы предполагаем, что подобные масштабы потерь существуют и сейчас, хотя нынешние тарифы ниже паритета с нетбэком, но и предельные издержки добычи пока еще ниже ожидаемых уровней 2020 г. Высокая рентабельность продаж газа «НОВАТЭКа» (не менее 50 %), продающего газ по ценам даже ниже средних регулируемых цен «Газпрома», косвенно указывает на наличие превышения внутренних цен над уровнем предельных издержек. Дэвид Tapp (2010), проводивший исследование российского газового рынка в контексте вступления в ВТО для Всемирного банка, на основе данных 2000–2001 гг. оценивал равновесную цену для российского рынка газа в 40 долл./тыс. куб. м (регулируемые цены составляли тогда около 20 долл./тыс. куб. м), т. е. на тот момент цены рассматривались как заниженные относительно равновесного конкурентного уровня. Но Д. Тарр отмечает, что в 2007 г., когда внутренние цены составляли 64–72 долл./тыс. куб. м, они находились уже намного ближе к уровню предельных издержек, чем в 2001 г., пусть даже издержки тоже существенно увеличились за прошедший период. В настоящее время внутренние цены на газ, как было указано выше, составляют уже около 90 долл./тыс. куб. м.

Д. Тарр также утверждает, что газовые цены на уровне нетбэка были бы «крайне неэффективными» для российской экономики, чрезмерно сокращая внутренний спрос и создавая монопольную прибыль для «Газпрома» – это соответствует нашим выводам.

Ситуацию усугубляет и то, что российское правительство после принятия условий, связанных со вступлением в ВТО, лишается и рычага воздействия на монополиста в виде изменения экспортных пошлин. Теперь повышение экспортных пошлин на газ в целях снижения уровня нетбэка, а стало быть, и внутренней цены, становится невозможным в соответствии с положениями Протокола о вступлении в ВТО.